Отличие

В детстве, когда я был совсем еще глупым и, можно сказать, непьющим подростком, я учился в средней школе в областном центре Б. Детские радости, присущие всем обычным детям, обходили меня стороной. Нет, я, конечно, не был таким дебилом, как мой будущий племянник Жека, но был опасно близок к этому, и друзей у меня не было совсем. Более всего я любил забраться по пожарной лестнице на крышу нашего пятиэтажного дома и представлять себе, что однажды, одним погожим и безоблачным днем, я оттолкнусь от этой жестяной крыши своими пятками и полечу в сизое от дыма заводских труб осеннее небо. Но, как вы можете понять по моему присутствию здесь, этим мечтам не суждено было осуществиться.

Тогда же, в детстве, ко мне стали приходить всякие мысли по поводу того, кем же я лично являюсь на самом деле. Если я - мальчик, то почему я стремлюсь в небо, рассуждал я. Мальчикам не положено летать, они должны расти, пить молоко и кефир, а затем - водку. Мне было обидно за то, что я мальчик и вообще человеческий детеныш.

С другой стороны, если принять к сведению мое стремление к небесам, то отчего же я иногда ковыряю пальцем в носу и занимаюсь другими нехорошими вещами, и как это совместимо с высоким званием человека? Или, может быть, нехорошие вещи уравновешивают стремление в небеса ровно настолько, что получается вполне определенный и гордо звучащий конкретный человек?

Вот такие нехорошие мысли лезли в мою голову, и, хуже того, лезли во всякое неподходящее время, например, в школьном сортире или на уроке зоологии, когда наша еще молодая и вполне еще грудастая училка демонстрировала чучело обезьяны и на его примере делала потрясающие выводы о нашем с вами происхождении.

- Ковалев, - вдруг позвала меня училка, отвлекая от назойливых мыслей. - Подойди к наглядному пособию. Ну, смелее, Ковалев, никто тебя не съест и тем паче не укусит.

Когда я вышел к доске и стал возле макаки, стесняясь такого соседства и не понимая, к чему такому училка клонит, училка взяла со стола большую деревянную линейку и стала показывать меня и обезьяну наглядно остальным детям.

- Обратите внимание, дети, насколько Ковалев похож на макаку, как будто является ее родственником или прямым наследником. О родственной связи Ковалева с данной макакой говорит общий план строения, а чтобы было наглядно, и вы поняли ход мысли великого Дарвина, сейчас я буду показывать вам макаку и Ковалева по частям, а вы будете говорить мне - похож Ковалев на макаку частями своего туловища или не похож.

С этими словами училка осторожно дотронулась кончиком линейки сначала до моей головы, потом до макакиной. И не произнесла ни слова, а стала осматривать класс с загадочным видом и подначивать кивками головы. Дети долго думали, а потом Люся Цветкова потянула руку.

- Цветкова?

- Похоже, Зозулия Филипповна. Два глаза, рот и нос, только у Ковалева нос более горбатый, чем у макаки, потому что у них сосед сверху - грузин.

- Молодец, Цветкова. Поправь фартук и садись. А теперь мы перейдем к передним лапам. Кто хочет высказаться? Михайлов?

- Зозулия Филипповна, у Ковалева передние лапы в отличие от макаки не имеют волос. Тем не менее, на его лапах также по пяти пальцев, включая указательный, которым Ковалев периодически ковыряет в носу, и большой, которым он мне, гнида, вертит фиги.

- Правильно, Михайлов. Волосяного покрова на лапах у Ковалева действительно не наблюдается, но это не мешает и дальше сравнивать Ковалева с обезьянкой, а потому мы переходим к грудной клетке Ковалева и макаки. Шаповаленко?

- У Ковалева грудь одета в майку, сорочку, пиджак и пионерский галстук. Макака обходится без одежды, поскольку она - обезьянное чучело, а не пионерское, как Ковалев.

- Можешь садиться, Шаповаленко, ты не прав. Дело в том, что мы умышленно не раздели Ковалева.

- А давайте его разденем, - ехидно предложила с передней парты Фенька Маленкова, будущий врач-уролог, - для большей наглядности.

- Нет, ребята, раздевать Ковалева мы не будем, потому что у нас с вами имеется другое грозное оружие, отличающее человека от обезьяны - научное воображение. Вообразите, что Ковалев пошел в баню и там разделся, а потом вдруг переместился к нам на урок. Гайсинский?

- Ниже у Ковалева находится брюхо, оно скрыто ремнем, который ему подарил старший брат, который теперь сидит на зоне за то, что грохнул мента и дебоширил в парке. А вот если бы Ковалев был в бане, то вместо ремня у него было бы брюхо.

- Правильно, Гайсинский. Только не брюхо, а живот. А кто мне скажет, что у Ковалева находится ниже туловища?

…

- И все-таки, кто может ответить на поставленный вопрос?

Я увидел, как Люся Цветкова, моя будущая жена, неуверенно тянет руку и затравленно глядит на затравленного меня.

- Цветкова?

- Зозулия Филипповна, ниже живота у Ковалева… у Ковалева ниже живота, ниже живота Ковалева… находится краник!

- Чего находится? - Зозулия Филипповна прищурилась и, словно овчарка, склонила голову набок.

- Краник, - тихо шепнула Люська и, набравши воздуху, звонко выкрикнула: - и этот краник отличает Ковалева от данной обезьяны, потому что обезьяна - женского рода, а Ковалев - мужского!

Как благодарен я был тогда Люське Цветковой, что она не сказала просто и бессердечно - "ноги", а, видя мое стеснительное состояние и отвращение к макаке, обнаружила это самое отличие, после которого пунцовая Зозулия Филипповна отправила меня на место, а сама выбежала вон из класса - может, к директору, а может, просто поплакать о своем, о бабьем - мужиков в нашем областном центре было тогда не густо, и Зозулии Филипповне выигрышный лотерейный билет в виде какого-нибудь человека с краником так до пенсии и не достался…

В тот же вечер состоялось мое прощание с крышей нашего пятиэтажного дома. Я решил больше не лазать на нее и не тешить себя несбыточными мечтами, раз уж я все равно такая обезьяна. И в тот же вечер я дал себе слово никогда не ковыряться в носу пальцем и не заниматься другими нехорошими вещами, а вместо этого любить до гроба Люську Цветкову и других хороших девушек и женщин. Таким образом, я остался расти в целом все тем же конкретным и звучащим гордо человеком. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я ушел в армию, отслужил два года в продуваемых всеми ветрами войсках, много летал в сизом небе с парашютом, а вернувшись женился на Люське, которая меня с неба дождалась. Конечно, некоторым бабам нравится сравнивать мужиков со всякими зверьми, и мужикам это тоже иногда нравится - но не с макаками же! Может быть, поэтому Зозулия Филипповна так и осталась куковать старой девой, а у нас с Люськой - уже трое детишек, "Запорожец", чешская стенка и ежегодная путевка в Ессентуки.