***

***
... За все это время они обменялись лишь несколькими словами.
Тогда, впервые увидев ее, Кэрол спросила:
- Как твое имя?
- Эндби, - ответила грациозная девочка.
Собственно ее имя не играло никакой роли. Спустя многие-многие дни Кэрол вспоминала ее просто как грациозную девочку.

   В том мраке и духоте, где они встретились, нельзя было ничего сделать и почти ничего говорить. Кэрол сделала два первых, самых первых кадра, оставила телефон и сказала, что фото будут через несколько дней.

   Второй разговор был еще короче. Эндби позвонила и спросила:
- Можно приехать?
- Да, - был тихий ответ. Тихий, потому что Кэрол уже сошла с ума.

... Кэрол лежала на тахте в ожидании. Перед глазами вставал образ грациозной девочки тогда, в тот нереальный вечер. Темнота, грохот и шум плохой аппаратуры, пьяные музыканты. Кэрол держала фотоаппарат и думала, что снимать будет нечего. Тогда Эндби прошла мимо нее. Кэрол сильно сжала камеру. Эндби улыбнулась чуть болезненно и исчезла. Позже она появилась на сцене. Голоса ее, наверняка такого же чудесного и грациозного, слышно не было из-за рева струн и клавиш. Но Эндби пела для себя. Тонкая изящная фигурка, обнаженные плечи, волосы, собранные в кокон, свободное от прядей лицо, ясный лоб. Взгляд с легкой, едва заметной улыбкой, тот, что покорил Кэрол раз и навсегда. Кэрол наблюдала за ее походкой. Эндби шла, чуть вальсируя, легкими кроткими шагами, грация и красота, Кэрол навела объектив.

   Фотография - грех. Ни один из тех двух кадров не передал и десятой доли того изящества и светлой покорности, что представляла собой Эндби. И все же Кэрол засыпала, глядя на них, и просыпаясь, брала их в руки. Кэрол отбросила все чуждые этому образу мысли, ум был занят только Эндби. Кэрол не было дела ни до ее жизни, того, что ее волнует и о чем она думает, Кэрол не волновали ни чувства Эндби, ни ее музыка, ни желания. Только это волшебное явление - грациозность и изысканность ее тела, маленького хрупкого тела, вот камень преткновения, вот вопрос. Откуда такие плечи, откуда острые детские груди, и почему она аккуратно убрала волосы с лица, как это делают, пожалуй, только балерины? Кто научил ее так ходить, непринужденно и кротко, как может ступать человек, имеющий огромную власть и свободу, но никогда не воспользовавшийся ни тем, ни другим.

   ... Звонка в дверь не было. Был тихий, почти мягкий стук, и на пороге появилась грациозная девочка. Кэрол бережно сняла ее куртку, обнажив нежные плечи, чуть прикрытые воздушным шарфом. Велико было искушение поцеловать ее плечо, но Кэрол твердо решила не идти на поводу желаний. Желания приводят в пропасть.
   Кэрол поила ее горячим молоком. "Никакого кофе, никаких вин! Я не приглашала дешевую проститутку, я приглашала красивое грациозное существо", - думала про себя Кэрол. Она просто была опытна, очень опытна, и знала, как легко можно потерять душу за преданные глаза.
   Эндби просто пила горячее молоко, без кокетства и даже без улыбки. Она была словно первоклашка, прилежно выполняющая свои первые уроки. О если б было хоть мгновение кокетства! Можно было бы выбросить из дома обманщика-котенка и сжечь фотографии! Но Эндби просто пила молоко.

   Кэрол привела ее в комнату. Показала фотографии. Эндби одарила ее теплой улыбкой. Кэрол снова поймала себя на том, что потихоньку сходит с ума.
   Кэрол взяла фотоаппарат и поняла вдруг, что Эндби не надо усаживать и поправлять, как это бывает обычно с моделями. Эндби всегда, при всех обстоятельствах, непроизвольно садилась так, что можно было делать шедевр. Природная грациозность, совершенство манер... Откуда?
   Кэрол сделала несколько снимков, потом вдруг вынула пленку, убив ее светом. Эндби не спросила ни о чем. "Что я для нее?" - вдруг подумалось Кэрол. Ответом была тихая кроткая улыбка и грациозная рука, поправившая строгую прическу. Плечи ее при движении исполнили четкий и точный танец, анатомически совершенный рисунок тела, сказал бы Рафаэль... Кэрол вдруг поняла странную вещь. Взгляд Эндби чем-то напоминал - отдаленно, но все же, неземную кротость и глубину взгляда рафаэлевских мадонн...

   ... Мир накрыла темная густая ночь. Эндби вернулась из душа, завернутая в теплый мягкий халат Кэрол. Она прошла на цыпочках, погасив свет, и неслышно нырнула под одеяло к Кэрол. Еще не коснувшись ее, Кэрол поняла, что это тельце, изящное и послушное, и этот взгляд примет все, что бы ни сделала сейчас Кэрол. Кэрол почувствовала, что в этот миг все возможное и невозможное счастье пришло вдруг к ней в постель, и в то же время страшную ответственность перед Эндби. Любое неосторожное движение могло убить все, могло навсегда вычеркнуть грациозную девочку из жизни Кэрол. Она ласково обняла Эндби и закрыла глаза, предоставив возможность судьбе самой решать все вопросы.

   ... Утро пришло со всей той пошлостью, на какую было способно. Их разбудил будильник, а в окно светило грубое необузданное солнце. Кэрол умывалась с ненавистью. Эндби была смущена, быстро оделась и хотела ускользнуть, но Кэрол поймала ее в дверях. Помня обет молчания, она только обняла ее, и так они простояли у двери до тех пор, пока не зазвонил нетерпеливый телефон, заставив очнуться. Эндби ушла. Кэрол вышла из дома чуть позже в тревожном нервном состоянии, нужно было идти на работу.

   ... Вечером думалось легче. Кэрол пыталась быть циничной. "Я взяла от тебя все, грациозность и преданность. Чего же еще?" Но это были отговорки. На самом деле Кэрол попала, попала как всегда, на кроткие глаза и изящное тело. Кэрол понимала это и не знала, что хуже: если Эндби придет или если встреч больше не будет.
   ... Эндби пришла через три дня. Снова тихонько постучала и вошла, зябко поеживаясь, - на улице была холодная и мокрая ночь.
   Что произошло за это время с Кэрол, описать сложно. В прихожей Кэрол обняла Эндби, коснулась губами ее плеча, но трепета не испытала. Эндби почувствовала это, и взгляд ее стал беспокойным. "Что же ты не пришла тогда?" - думала Кэрол. "Как теперь верить твоим преданным глазам?"
   Они пили чай на кухне, хотя было в холодильнике молоко, но Кэрол не согрела его, почему-то не согрела. Потом в комнате сидели, глядя в стену, молчали, и Кэрол мучительно думала: "Не хочу спать с тобой, не хочу... Что же делать?"
   Эндби вдруг прервала молчание и спросила тихо:
- Нет?..
Ответа не последовало. Эндби тихонько прошла в коридор, оделась и открыла дверь. Услышав за спиной горькое спасибо, она вышла, и Кэрол осталась одна. Она с ужасом думала о том, что Эндби ушла не грациозно, а просто хорошо и великодушно, но не было в ее походке ни кротости, ни изящества. И взгляд ее не был преданным, а только грустным, как будто не был преданным никогда.