Треугольный человек

Прийдя домой, я сразу заметил, что-то не так. Как будто вошел не в свой дом. Вроде, все вещи на своих местах. Все как обычно, все мое, но... как-то еле заметно сдвинуто, повернуто, испачкано. Не помню, о чем я тогда подумал и подумал ли вообще, но, бесспорно, долго думать мне не пришлось. Мое неведение вдребезги разбилось вместе с вылетевшей из гостиной вазой. Теперь я точно знал: в доме был кто-то еще. Раздевшись и помыв руки, я пошел на кухню заваривать кофе.
Довольно странным было, когда из холодильника вылез мужчина, непонятно как вообще в нем поместившийся. Вылезая, он задел абсолютно все полки. Продукты сыпались беспрерывно. Первое время он еще как-то пытался этому препятствовать, ловя и кладя на место все что попадало в руки. Но скоро ему пришлось это прекратить, так как все рухнуло вместе с холодильником. Было понятно, что ему очень неловко за свою неповоротливость. Мне стало жаль его, и я даже немного всплакнул.
Затем мы заварили кофе и выпили его там же, на кухне. Хотя, на самом деле, я сделал это один, а он в уже привычной для себя манере вылил все себе на рубашку. Обжегшись, он громко кричал. Так, что я даже испугался, как бы соседи не вызвали милицию. Но все обошлось.
Потом мы пошли в гостиную. Я хотел посмотреть, что там все-таки происходит. Моего гостя, видимо, это волновало меньше, чем меня, поэтому, немного пройдя за мной, он свернул в ванную. Краем глаза я увидел, что ему там уже постелено. Он просто лег и мгновенно заснул. Я немного завидовал ему тогда, так как тоже не прочь был отдохнуть после трудового дня, выдавшегося на редкость длинным и трудным.
Проходя мимо вдребезги разбившейся вазы я не без сожаления заметил, что с ней уже покончено. Я боялся порезаться об осколки, потому что свои тапки отдал вылезшему из холодильника типу. Но мне удалось пройти не повредив себе. Таким образом, в гостиную я вошел в полном порядке.
Они встретили меня громким и непонятным мне хохотом. Смеялись все - все семь человек. В какой-то момент мне даже стало страшно за их легкие. Некоторые, особенно парень, роющийся в ящиках моего стола, явно нуждались в помощи. У парня от не прекращаемого смеха вздулись сосуды на шее, и голова так наполнилась кровью, что я испугался, что скоро она брызнет и зальет всю комнату.
- Вам не стоит так много смеяться, - обратился я к ним.
Удивительно, но сразу после этого они замолчали. Только немного постанывал парень с набухшей головой: никак не мог отдышаться.
- У вас довольно мило, - обратился ко мне один из гостей.
- Спасибо, - ответил я.
Только сейчас я заметил, что они выставили на столе все бутылки со спиртным, которые нашли в доме. Многие уже были пусты. Мое внимание так же привлекли осколки в углу комнаты.
- Мы были немного неряшливы, но в целом все было прекрасно, - сказал мне все тот же человек, уловив мой взгляд на осколках.
- Не стоит беспокоится, - вежливо сказал я.
- Конечно.
Я включил телевизор и присел на свободное кресло. Оно было пропитано какой-то липкой и вязкой жидкостью, но я решил ничего не менять.
Телевизионный экран долго оставался черным, и человек, сидевший на столе и точивший декоративной саблей ножки табуретки, предостерег меня:
- Сегодня ничего интересного не будет.
Саблю, кстати, он снял со стены, где она всегда висела. А ножен, в которых она была, я нигде не видел.
- Посмотрим, - ответил я.
- А тут и смотреть нечего.
Он спрыгнул со стола, подошел к телевизору и со всего размаху разбил его экран табуреткой.
Все засмеялись, но уже не так громко, как вначале.
- Ловко у вас это получилось, - заметил я.
Он слегка поклонился мне и всадил саблю в мягкий диван. Не знаю, что тогда на меня нашло, но я попросил их уйти. Сразу всех. По-моему, это несколько смутило их. Копавшийся в ящиках стола парень полностью вытащил один из них и кинул в сервант. Все разбилось и посыпалось на пол. Мне стало неприятно.
- Уже довольно поздно, друзья, - попытался как-нибудь смягчить ситуацию я. - Мне хотелось бы побыть одному. Вы не против?
- Разумеется, - ответил старик, куривший мои сигареты (наверно, их достал парень, орудовавший в столе). Пепел он, разумеется, ссыпал на ковер. Само по себе это было странным, так как на столе стояла пепельница. - Хотя я не совсем понимаю вас. Ведь вы можете выйти в коридор и там спокойно побыть в одиночестве. Это очень просто.
- Или в ванной, - вмешался курносый человек.
- В ванной спит Петр, - перебил его старик.
- Да, в ванной спит Петр, - подтвердил я.

В ванной спал Петр, и я, решив не создавать лишних проблем, пошел в спальню. Включить свет мне так и не удалось. Я чувствовал себя не совсем комфортно из-за простыни: в нескольких местах ее прожгли сигаретами. Мне оставалось только ссыпать с нее табак и пепел. Наверно, ребята побывали и здесь. Кстати, на полу лежал еще кто-то. По-моему он был сильно пьян, и я не стал его беспокоить. С пьяными всегда много проблем.
Итак, я улегся в своей спальне и, несмотря на крики, смех и звон бьющейся посуды, доносящиеся из соседней комнаты, крепко заснул. И неплохо провел время до самого утра.

Проснулся я в приподнятом настроении, хотя и очень голодный. Оделся и пошел на кухню. Вчерашних гостей уже не было. Приготовив немного еды, я хотел пойти в гостиную - посмотреть телевизор, но вспомнил, что он теперь не работает. Пришлось слушать радио.
На всех частотах играла музыка (по-моему, одинаковая), но вскоре я нашел, что меня интересовало. Несколько минут ведущий рассказывал о каком-то поэте, но вскоре я услышал и самого поэта. Он прочитал название своей поэмы. Я его не запомнил - что-то из одних цифр. Потом он начал читать саму поэму, и я выключил радио. Эту чепуху было невозможно слушать. Я разобрался с завтраком и пошел на работу.

В автобусе ко мне подошел довольно странно выглядящий негр. Его лицо было мне как будто знакомо, хотя я не знал ни одного негра.
- Вы знаете, - обратился он ко мне, - а у меня СПИД.
Я прислонился спиной к стене автобуса и зевнул.
- Вы знаете, а у меня СПИД, - повторил он, оглядывая меня с ботинок до волос на голове.
Я отвернулся и посмотрел в окно.
- Что такое СПИД? - подумал я. - Что от меня хочет этот черный дегенерат?
Автобус выехал из тени и солнечные лучи с силой ударили по моим глазам. Я снова повернулся к негру. Он уныло посмотрел на меня и скрестил руки на груди. В этом положении они у него и отвалились. Упали прямо на пол. Довольно неприятное зрелище.
- Довольно неприятное зрелище, - сказал он мне, как-то совсем расстроившись.
- Согласен.
Я оглядел автобус. Никто из пассажиров ничего не заметил. Открылись двери, и я вышел на улицу.
- Иди пешком, - крикнул калека мне вдогонку.

И я пошел пешком. До здания, в котором я работал, оставалось еще минут пять ходьбы, когда я наткнулся на пропасть. Пропасть подступала по всей территории, на сколько хватало взгляда. От удивления я немного испугался и легко выругался. Подойдя к самому краю, посмотрел вниз. Ничего кроме пустоты: ни вещей, ни загробного тумана - ничего.
Наверно, я бы так и стоял в растерянности, если бы ко мне не подошел прохожий:
- Добрый день, - сказал он. - Удивлены?
Мужчина был одет во все грязное. Липкими пыльными руками он стряхивал с себя песок, смотря мне в глаза.
- Немного, - ответил я.
Несколько минут мы глядели вниз.
- С самой войны так, - сказал он тихо.
- С какой войны?
- С последней, - ответил он, немного удивившись.
Он рассказал мне о войне “Советов” с “Западом”. Рассказал о ядерном оружии и больших ракетах. О ядерной злости и большой глупости.
- Все применили в дело, - постоянно повторял он.
- Взорвали ровно по экватору, - так он подвел итог своему рассказу. - Половины планеты как не бывало.
Я не знал как себя вести. Не знал, что говорить. Не знал даже, куда деть руки. Вспомнились отвалившиеся конечности автобусного негра.
- А ты идиот, - вдруг сказал я прохожему.
Он не обратил на это никакого внимания. Еще немного постояв с ним, я решил уйти.
- Теперь летаем так, - крикнул он мне вдогонку.
Я снова выругался. Забавно, что моя работа осталась на исчезнувшей половине.
- Интересно, где проходил экватор, когда взрывали планету? - спросил я у себя.

Я решил пройтись по городу, посмотреть, что изменилось еще, когда услышал приятный голос, доносящийся из смотрящего на меня раскрытого окна на первом этаже. Я подошел к нему и заглянул внутрь.
Было что-то убивающее в лекционном зале на первом этаже жилого дома. За кафедрой стоял хорошо одетый человек с серьезным лицом. Он читал лекцию студентам, в больших количествах слушающим его. На доске была нарисована половина шара. Лектор выписывал какие-то формулы.
- А теперь посчитаем момент инерции половинки шара, - его речь свободно и плавно достигала сознание слушающих.
- Какой приятный голос, - подумал я.
Пока лектор выполнял на доске необходимые преобразования, я внимательно оглядел студентов. На кистях многих из них болтались продолговатые предметы. Я пригляделся к ним. Черт, это были шприцы. Я поймал на себе взгляд одной девушки. Ее глаза улыбались, смеялись надо мной. Мне захотелось вскрыть себе вены. Она вдавила в свою вену жидкость, все смотря на меня. Голос лектора внезапно исказился. Он вдруг ссыпал весь мел на пол и теперь давил его ногами.
- Я не могу жить на такой планете, - кричал он. - Половина вращающегося дерьма.
Девушка все улыбалась. Лектор закончил и вышел из аудитории. Студенты остались на своих местах. Все они улыбались.
Я отошел от окна. Хотелось лечь на дорогу и ждать, когда меня переедет грузовик. Ложиться я, конечно, не стал. Взяв себя в руки, я пошел осматривать город. Что от него осталось?

Меня привлекла вывеска “Лучшее для вашего мозга”. Я зашел внутрь магазина. Со всех сторон на меня смотрели новенькие мониторы, раздетые платы и компьютерные корпуса. “Биопроцессор пятого поколения, эмулирующий большинство математических операций” - прочитал я текст напротив крохотной платки.
- Что-то новое, - подумал я.
Наверно, я произнес это вслух, так как ко мне тут же подошел молодой человек весьма растрепанного вида. Вряд ли он работал в этом магазине.
- Вы интересуетесь новейшими биочипами? - спросил он.
- Что? - сказал я после некоторого молчания.
Он едва заметно улыбнулся.
- Давайте выйдем на улицу, - предложил он.
Мы вышли.
- Какой у вас? - спросил он.
- Что? - снова спросил я и добавил. - У меня?
- Да чип. Что же еще?
- А у меня обязательно должен быть какой-то?
Парень снова улыбнулся.
- У вас, я так понимаю, нет вообще никакого? - он прищурил глаза.
- Наверно, - ответил я.
Он испуганно поднес палец к губам, но было уже поздно. Со всех сторон к нам подбежали солдаты в белой форме. Ничего не слушая, они скрутили нас и затолкали в подъехавшую машину.
Пока мы ехали, мой знакомый нес какую-то чепуху о всесилии искусственного интеллекта, о “компьютеризации населения”, о превращении людей в компьютерные железяки. Я почти не смотрел на него, но все же заметил, что несколько раз пока мы ехали его лицо менялось на лицо бродяги, встретившегося мне у пропасти. Только сейчас я понял, что мне показалось странным в этом парне: у них с бродягой был один голос на двоих. И тембр, и интонация - все было одинаковым.
Машина остановилась и меня отвели в камеру. Очень странную камеру: ее стены, пол и потолок были зеркальными.
- А меня оказывается здесь много, - сказал я, увидев многочисленные отражения своего лица.
Камера была абсолютно пуста, и мне пришлось сесть на зеркальный пол. Я просидел так, наверно, около полу часа, обдумывая сказанное тем парнем в машине. Медленно, но верно я сходил с ума.
Я начал ходить по камере. И ходил бы так все предоставленное мне время, но вдруг заметил, что все мои отражения ведут себя по-разному. Я прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол.
- Началось, - мелькнуло у меня в голове.
- Началось, - повторило одно из отражений.
Я уставился в зеркало. Отражение даже не думало соответствовать моим движениям.
- Все нормально? - спросило мой двойник.
Мы немного поговорили, и он предложил мне поменяться с ним местами.
- Мы можем поменяться с тобой местами.
- Конечно, - ответил я.
Отражение вышло из зеркала и перестало быть плоским. Мы стояли напротив и смотрели друг на друга.
- Все равно, все мы клоны, - вдруг сказал он и втолкнул меня на свое место.
Я оказался в зазеркалье.

Три человека в белой форме отвели меня в комнату, в центре которой стояли кровать и доктор в халате. Они положили меня и закрепили все части тела, которыми я мог двигать. Затем ушли. Доктор несколько раз обошел вокруг кровати, оглядывая меня со всех сторон.
- Что у тебя в голове? - спросил он, положив руку на мой лоб.
Ребята прикрепили меня к кровати на славу: мне было больно даже дышать.
- Мозги, - ответил я.
- И все?
Он странно посмотрел на меня. В его руках появилось несколько инструментов.
- Что вы собираетесь делать? - задыхаясь, спросил я.
- Еще не знаю.
Он подошел к кровати вплотную и приставил к моему затылку металлический кол.
- Немного терпения, дружок, и мы узнаем, что тебе мешает.
Он начал вколачивать кол в мою голову. Черт, тело превратилось в комок нервов. Невыносимая боль разлилась по нему, но я не потерял сознание.
- Все хорошо, - сказал он, отложив кол с молотком.
Теперь я чувствовал дыру в голове. Вряд ли это можно было назвать медицинским вмешательством.
Доктор принес несколько щипцов разных форм и размеров. Через секунду один из них бесшумно вошел в мою голову. Он достал какую-то мокрую мякоть и показал ее мне.
- Жидковатые у тебя мозги, - усмехнулся он.
Я не понял шутки. Я закрыл глаза, и жизнь треугольником засочилась по моим жилам. Дойдя до сердца, она убила меня.

Я оказался в зазеркалье. Рядом со зданием, в котором работал. Посмотрел на часы. Оказывается, я еще успевал на работу. Зайдя внутрь, я направился на свое место. Было неприятно встретить в своем кабинете себя. Нужно признать, вместо меня уже работал я сам. По крайней мере, человек, не отличающийся от меня. Я посидел немного в коридоре, полистал журналы. С головой у меня творилось черт знает что.
Прийдя в себя, я снова зашел в свой кабинет. Двойник нисколько не удивился моему появлению.
- Вам что-нибудь нужно? - спросил он.
Я молчал. Он перекладывал какие-то бумаги.
- Все нормально, - вдруг сказал он. - Я всего лишь клон.
- Всего лишь, - повторил я.
Очень глупо, кстати, повторил. Двойник встал с кресла, подошел и всадил мне в глаз авторучку. Я взвыл от боли.
В кабинет въехал низенький столик с монитором. Монитор сам собою включился, и кабинет наполнился шипящим ревом. Монитор призывал к порядку. Монитор требовал, чтобы подчиненные работали. Монитор управлял служащими и моим двойником.
- Здесь еще остались нормальные люди? - заорал я.

История повторяется. История любит повторы. История не обошлась без повторов и на этот раз. Все те же люди в белой форме схватили меня и отвезли в точно такую же зеркальную камеру. Размышляя над случившимся, я просидел на полу несколько часов. Мои отражения в своих движениях снова потеряли от меня какую бы то ни было зависимость. Я смотрел на них почти обрадованно.
Двойник, с которым я когда-то поменялся местами, протянул ко мне свои руки и начал душить.
- Ты грязный подонок, - слышал я его ругательства. - Ты обрек меня на мучения. Они издевались надо мной. Они долго издевались надо мной. Они убили меня.
Я ощутил недостаток кислорода. Еще видящим глазом заметил, как в огромную азоновую дыру с нашей планеты вытек весь воздух. Я умер.

Климов Вадим, 4.05.2002