Голый обед не по Берроузу

Недавно я почувствовал потребность в чем-то съестном . Желание , возникшее во мне спонтанно , не пожелало уйти в темную глубину кишечника , а только разгоралось с каждым часом . Это было очень странное ощущение – словно кто-то выгрызал меня изнутри , равномерно отъедая слои желудка сотнями маленьких зубов . Голод пробудил память – я впомнил , что живу в Питере , что завут меня Прокоп Натанович Забугой , что мне 65 лет , что у меня нет ни детей , ни родителей , что я часто хожу под себя , не ведая стыда перед сущим , и , что самое неприятное , что я лежу на земле где-то в маленьком дворе в центре города , где даже почти не слышно , как пищат мыши в подъездах , как по улицам несутя машины , а маленький мальчик зовет мать . Вслед за памятью – самосознание . Я был совершенно гол , а все мое естество дряблыми тряпками болталось на худом каркасе . Кажется , я был лыс,  но это предположение требовало основательной проверки , а у меня не было даже сил на то , чтобы подняться с земли . Ах , мне же еще было холодно – какой удар со стороны бездушеной природы ! Если бы не голод .
В моем положении следовало бы умереть . Не знаю даже , почему я этого не сделал . Двор , где я лежал , был пуст и уныл . Чудом приподняв голову и оглядевшись , я заметил , что на меня смотрит маленький мальчик в матроске . Чтобы не выглядеть глупо ,– куда уж глупее ! – я улыбнулся . Мальчик (светлые длинные волосы , зеленые глаза , большая голова с маленьким ртом , надутые губки-ватрушки) сурово смотрел на меня . В животе резко крутануло , затем вертануло , потом скрючило , после этого что-то тяжелое упало вниз , а под конец и вовсе завыло , да так , что я немного приподнялся с земли . Ох уж этот голод ! Обезумев , я стал высматривать хоть что-то съестное : мусорные баки (не доползу) , лежащий на подоконнике кот (уйдет , скотина) , стена , затем снова бак , потом выход со двора , мальчик … А был ли мальчик ? А будет ли ?
Я поманил мальчика к себе . Захотел даже что-то ласковое сказать , но в животе закололо, и получился неприятный хрип . Однако мальчик (длинно-светлые волосы , глаза зеленые , ватрушки-щечки…) с тем же нордическим взглядом пошел ко мне .
«Не ешь мальчика !» - послышалось сверху . Я только зло моргнул . С крыши взлетело что-то большое , тучное похожее на зефир . Оно сначало камнем падало к слоистому пирогу асфальта , но неведомая сила подхватило это нечто , и оно кефирно поплыло в мою сторону . «Не ешь прекрасное ! Оно еще пригодиться тебееееее!»- завыло зефирное пафосно , а я со всей положенной мне природой силой плюнул в это летающее бесстыдство . Слюна пролетела два метра над землей , но так и не достигнув цели , превратилось в ледышку и упало на землю .
Мой рот запел, растягивая буквы , по-молодецки лихо щелкая словами в воздух , поигрывая басом и фальцетом :

Пускай летят плешивые галеты !
Пуская стада по-прежнему глупы !
Мы пармезаном все ослеплены ,
Калорией любимой разогреты !

Когда мой рот закрылся , облако замедлилось , изумленно застыло в воздухе . Внутри меня все ликовало – желудочные соки плескались в самоубийственном экстазе . Не в силах бороться с искушением , я откусил собстваенный палец . Это было сложно – несмотря на внешнюю хрупкость , он долго хрутел , ломался , кровоточил . Но боль не была для меня важна . Я рванул палец на себя и он оказался в моих зубах . «Мальчик , быстрей же , мальчик!» - крикнул я , хрустя мякотью . Соки забурлили , проглотили палец целиком и тут же расправились с ним . А мальчик (длинные глаза , зеленые щеки , ватрушечки-волосы !) наконец-то подошел ко мне . Он смотрел на меня с большим интересом , ожидая чего-то . Да что он мог ожидать ? Овца ! Я , дрожа всем телом пригрозил мальчику тем , что осталось от пальца . Матроска малыша (глаза , щечки …) была уже основательно забрызгана томатного цвета жидкостью . «Не ешь !» -  почти бесцветно выдохнуло облако , таявшее на глазах , но самое главное уже происходило . Рот мой , преодолевая все законы природы , увеличивался , губы постепенно толстели . Все происходило очень быстро . Мальчик , по-прежнему с любопытством смотря перед собой шагнул вперед , ступив на мой огромный язык, в животе у меня булькнуло . Он оказался у меня во рту – мягкий , маленький , хрупкий . Когда челюсти захлопнулись , зубы машинально начали работать . Я в беспамятстве жевал , слушая громкий хруст костей …
Я , Забугой Прокоп Натанович , заснул где-то неподалеку от Пушкинской площади . Мимо меня проходили молодые люди , тыкали в меня пальцами , но так и не могли меня разбудить. Сначала пропал голод . Затем – все остальное . Я спал , может быть , вечность . А может и не спал вовсе .