У Оксанки есть дома трикотаж. Шерстяной, натуральный. Не в том смысле, что имеются в наличии всякие маечки-свитерочки, этого добра у каждого хватает. У нее проживает три кота аж. Причем все трое являются личностями более чем примечательными.
Достаточно сказать об их именах. Первого зовут Алексом. Все бы ничего, но при этом имя второго - Юстас. Третий кот, собственно, не ее, а ее хорошего друга и определен к ней на жительство на то время, пока друг уехал в отпуск. Но, тем не менее, имя у него тоже более чем достойное - Кацман Ефим Аронович. Была, конечно, здравая мысль пере-именовать его для соответствия компании в Радистку Кэт хотя бы на время проживания, но полом не вышел, да и привык, чтобы к нему обращались по имени-отчеству.
И вот именно с этим «трикотажем» у Оксанки возникли проблемы. Появилась воз-можность оторваться от работы и улизнуть в отпуск на море, причем не просто так, а в хо-рошей душевной компании. Всего лишь десять дней, но при той сумасшедшей загрузке, ко-торая у нее была последних года два, даже это казалось подарком судьбы. Который мог со-рваться из-за мяукающей шатии-братии. Если бы не Кацман, то пару легендарных развед-чиков нашла бы, куда пристроить. Но кому сплавить весь этот зверинец? Отчаявшись вко-нец, обзвонив добрую половину своих знакомых, она набрала номер Ленки и сразу же взя-ла быка за рога:
- Слушай, Горбачевская, не выручишь меня? Я тут в отпуск собралась, а котов не на кого оставить. Может быть, сможешь заезжать ко мне, чтобы покормить их?
- А когда и как надолго ты уезжаешь?
- Послезавтра. На десять дней.
- Леновато мне ездить к тебе, подруга. Привези-ка лучше их ко мне.
- Так ведь у твоего Сергея на них аллергия!
- Не волнуйся, он вместе со своей аллергией завтра отбывает в штаты на конферен-цию и вернется не раньше, чем через две недели. Так что вези животных. Да, вот еще что. Я недавно компьютер новый взяла, и мне не хотелось бы его лишиться. Твои хищники не перепутают Genius с обычной живой мышью?
- Не волнуйся, у меня они никогда никакого вреда компьютеру не сделали. Даже наоборот. Один из них очень любит лежать рядом, когда я работаю.
* * *
Я совсем отказываюсь понимать, что происходит. Моя Хозяйка последние несколь-ко дней была сама не своя, и я чувствовал, что добром это не кончится. Как в воду глядел. Затолкала она нас всех троих в огромную сумку, сложила в другую наши мисочки, подхва-тила все это добро и поволокла куда-то. Вот, зараза, даже не видно ничего. Вряд ли полу-чится найти обратную дорогу. Хотя, впрочем, какой в этом смысл, если я отлично слышал, как она запирала дверь на ключ, и убегай-не убегай, а до компьютера все равно не добе-решься... Этим-то двум что, только о жратве и думают, слушать противно. «Будут ли нам сырой фарш там давать?» «А, может быть, нас будут кормить «Вискас»?» Вискас-сосискас, какая разница, если там не будет компьютера?
* * *
Коты с превеликим удовольствием выбрались из необъятной Оксанкиной сумки и тут же стали осваиваться на новом месте. По соблазнительным запахам обнаружили в квартире наличие кухни, проверили прихожую и комнату, тщательно исследовали подди-ванное пространство. Юстас и Кацман вполне удовлетворились, тем более, что у Кацмана это был уже второй переезд за последнее время, и принялись тщательно приводить себя в порядок. Благовоспитанные коты, ничего не скажешь. И только Алекс метался из угла в угол.
- Что это он никак не успокоится? - спросила Лена.
- Не обращай внимания, у него просто очень нервная система, - махнула рукой гос-тья. - Кстати, я еще не видела твое новое приобретение, включи-ка!
Заурчал винчестер, и Алекс, стригнув ушами, в то же мгновенье легко и бесшумно взлетел на стол. Изящная черная мордочка уткнулась в монитор, тщательно его обнюхала, после чего грациозный красавец с видом полного безразличия прошелся вокруг системно-го блока и принтера и вальяжно спрыгнул на пол.
* * *
Ну, хоть в этом повезло. Здесь тоже есть компьютер. И даже, похоже, поновее, чем мой собственный. Значит, не все еще потеряно.
* * *
Ленка была даже довольна, что Оксанка подбросила ей свой «трикотаж».
Она жутко не любила оставаться одной дома, а тем более надолго. Муж на конфе-ренции, сынишка - в лагере, а дома - пустота. Даже в обычное время она практически ни-когда не открывала дверь своим ключом, предпочитая звонить. Ведь так приятно, когда тебя встречают! А в такое время, когда все разъезжались, она придумывала себе 358 неот-ложных дел на работе, лишь бы возвращаться попозже в пустую квартиру.
А сейчас - совсем другое дело. Только откроешь дверь, как три лохматые морды бе-гут встречать, задравши хвосты. Разве что на звонок не открывают.
Впрочем, дверной ручкой пользоваться умеют. Как-то в выходной Ленка выпустила их погулять, а сама крутилась в прихожей. Вдруг раздалось клацанье дверной ручки. Вид у хозяйки был не совсем такой, чтобы принимать гостей, поэтому она вначале посмотрела в глазок. И никого не увидела. Детишки шалят, подумала она. Через некоторое время клаца-нье ручки повторилось, и по-прежнему через глазок никого не было видно. Ну, покажу я этим детишкам, подумала Лена и заняла боевую позицию, держа рукой дверную ручку и неотрывно уставившись в глазок. Ее чуть кондрашка не хватил, когда на фоне абсолютно пустой лестничной площадки ручка вдруг задергалась прямо в руке! Хочешь-не хочешь, пришлось открыть дверь. Прямо на пороге сидел Кацман, а чуть поодаль жались Алекс с Юстасом.
Как выяснилось, все они, то есть коты, очень разные. И не только внешне. И при этом каждый по-своему красив.
Алекс - самый изящный. Через короткую и густую черную шерсть просвечивает се-ребристый подшерсток. Прямо не кот, а карликовая пантера. Двигается грациозно и бес-шумно, всегда держится с чувством собственного достоинства. Даже к миске с едой под-ходит, как принц крови. Гуляет сам по себе, редко принимая участие в общих забавах, ко-гда коты рассаживаются по комнате и тщательно следят за перемещениями друг друга, а целью игры является самому сменить месторасположение так, чтобы другие этого не заме-тили. Оказывается, такая игра называется «кошачьи шахматы», как писал знаменитый ко-товед Чарльз Платт.
Так вот, Алекс в «шахматы» играл крайне редко, а если и снисходил до такого «пле-бейского» занятия, то проследить за его передвижениями было практически невозможно, поскольку практически все время он был невозмутим, словно сфинкс. Зато стоило только Лене включить компьютер, он был тут как тут. Мог часами сидеть, уставившись в мони-тор, и Ленка нисколько бы не удивилась, если бы в один прекрасный момент он вдруг ска-зал бы: «Знаешь, подруга, по-моему, у тебя здесь ошибочка вкралась!»
Полной противоположностью ему был Юстас, Юсочка, как ласково звала его Ок-санка. Мордатый, серо-полосатый, самый дворняжий кот, которого только можно себе представить. Он постоянно думал только о том, как бы покушать побольше и повкуснее. Опасность чувствовал даже там, где ее не было в принципе, и забивался в самый дальний угол при малейшем шорохе. Что ж, от этого тоже был толк - Ленке не приходилось разма-хивать шваброй под диваном.
Кацман по мордатости и полосатости не уступал Юсочке, зато по укормленности превосходил их обоих, вместе взятых. Цвета он был огненно-рыжего, а нрава надменного. Хитрый и наглый, он был убежден, что этот маленький земной шарик вращается только для того, чтобы ему, Кацману, обеспечить смену дня и ночи.
Елена вообще любила животных. А к котам в частности у нее было особое отноше-ние. Она их не только любила, но и уважала. За независимый характер и за серьезность, которой всегда недоставало ей самой. Ее всегда поражала их способность играть, весе-литься и баловаться с абсолютно серьезной физиономией. Всем известно, что собаки улы-баются, лошади даже ржут, а улыбающегося кота посчастливилось увидеть только Кэрро-ловской Алисе, да и то в стране чудес. А в нынешнем ее «холостяцком» положении хво-статые квартиранты даже не сильно обременяли Ленку. Так что она была бы даже доволь-на. Если бы не одно «но».
Обычно Ленка оставляла на ночь питание компьютера включенным, выкачивая что-нибудь новенькое из сети. И вот однажды, вопреки обыкновению, она вдруг просну-лась среди ночи. То ли приснилось что-то, то ли еще была какая-то причина. Проснулась и увидела странную картину. Монитор ярко светился, а не был темным, как положено в ждущем режиме, а вдоль него по клавиатуре невозмутимо прохаживался Алекс, нажимая на клавиши. Подумав, что она еще спит, Лена стала усиленно протирать глаза. Когда она открыла их вновь, Алекс уже прохаживался по полу, царственно и спокойно.
Самое смешное, что на следующий день никаких неполадок в работе компьютера не было обнаружено. Ну, совсем никаких. Несмотря на тщательно проведенное тестирование. Ну не могло же, право слово, все ей привидеться? И Ленка решила проследить за Алексом.
* * *
Плохи мои дела. Кажется, наша временная хозяйка меня засекла. Она, конечно, ни-чего, даже не хуже той нашей, уехавшей, но все-таки теперь все может сорваться... А жаль! Придется усилить конспирацию, а времени остается совсем мало. Скоро наша вернется и заберет нас домой, а у моего компьютера возможности все-таки поскромнее. Во что бы то ни стало надо закончить все до возвращения Хозяйки. И при этом не попасться. Да уж, за-дачка!
Какие глупые эти люди, честное слово! Даже самые умные и лучшие из них, типа моей Хозяйки. Надо же, насоздавали такие замечательные устройства, как компьютеры, а пользоваться ими толком не умеют. Знай себе щелкают по клавишам или елозят этой ду-рацкой штуковиной, которую они называют «мышь» и которая нисколечко не похожа на настоящую аппетитную мышку. Тыркаются, пыркаются, нет, чтобы по-настоящему об-щаться с компьютером, мозг в мозг, напрямую... Да куда им! Они и собственный-то мозг, говорят, используют всего на 5 процентов! А ведь им даны возможности нисколько не меньшие, чем нам, кошкам!
Мы, конечно, тоже разные. Взять Юстаса с Кацманом, так они словно не помнят, что относятся к Благородному Семейству Кошачьих, в воду готовы прыгнуть ради миски с едой.
То ли дело было в древности, когда наш род знал себе цену! Особенно во времена древнего Египта, когда правители мощнейшей цивилизации, сами фараоны не гнушались обращаться к нам за помощью. Даже памятник поставили, который сейчас у людей счита-ется одним из семи чудес света.
Да, мы шли на сотрудничество с людьми. Нам было выгодно жить в их домах и не заботиться о мыши насущной. Только ошибаются те, кто считает, что нас кормили только за то, что мы изводили грызунов в домах. Наше предназначение было выше! Мы, кошки, всегда были чувствительнее к другому миру, Миру Чистой Информации, с которым только отдельные люди могли более-менее прилично взаимодействовать. Причем они всегда об-ставляли этот процесс такой атрибутикой, что просто смешно становилось временами. Тоже мне, маги, колдуны, волшебники, ведьмы! Сейчас даже слово новое придумали - экстрасенсы. А мы, кошки, без всяких человеческих выкрутасов всегда могли вступать в контакт с Информационным Полем, где есть все - и настоящее, и прошлое, и даже будущее во всех его вероятностях!
Да, к сожалению, с течением времени не все наши сохранили уникальные способ-ности Рода. Только моя порода, черная, обладает ими в достаточной степени. Только мы, черные и гладкие, похожие на пантер, можем запросто улавливать информацию другого мира и доносить ее до людей.
И какова же благодарность людей за то, что стараешься им помочь? Бывает, гуляешь себе по улице, видишь, идет человек, с которым вот-вот должна произойти беда. Броса-ешься к нему навстречу, стараешься остановить, предупредить, а он или не обращает вни-мания - мол, бежит себе кошка и бежит. Или наоборот, пугается, а когда неприятность все-таки происходит, в ней оказывается виновата черная кошка, которая перебежала дорогу.
А с компьютерами - вообще удивительная история. Сами создали такие уникальные устройства, которые позволяют не только получать информацию из Поля, но и взаимодей-ствовать с ней, и сами же не умеют ими пользоваться! Ведь информационное хранилище компьютера, его память - это и есть тот мост, по которому можно попасть в Информаци-онное Поле. А они тупо записывают какие-то свои программки, что-то там пишут-считают-рисуют и не знают, какие возможности у них в руках!
Иногда мне становится их жалко. Особенно мою Хозяйку. Да и эту, временную, то-же. Сами не знают, чем они обладают! А как им объяснить? Эта наша, временная, когда увидела, как я производил настройку, чуть дара речи не лишилась с перепугу. Боюсь, заме-тит меня еще раз, и прости-прощай компьютер. Запрет на ночь где-нибудь на кухне, я ведь уже почти все готово, ведь осталось всего ничего! Так что придется усилить конспира-цию...
* * *
Елена была очень удивлена интересом Алекса к компьютеру и решила за ним про-следить. Но тщетно. Казалось, этот агрегат вовсе не интересует царственного кота. Он ве-личественно расхаживал по не очень-то просторной комнате и не обращал на компьютер ни малейшего внимания, а когда Лена садилась поработать, лишь изредка пристраивался рядом, словно нехотя соблюдал приличия и делал одолжение. Несколько ночей она пыта-лась подкараулить необычного кота, но также безуспешно. В итоге Елена Александровна, вспомнив о своем все-таки высшем образовании, решила, что от скуки просто мается ду-рью, и плюнула на слежку за бедным животным. Тем более что в отличие от кошек, люди имеют дурную привычку спать ночью, а бодрствовать (и к тому же работать) днем.
* * *
Ну, наконец-то. Кажется, спит без задних лап. Не хватило терпения меня выслежи-вать. Где им, людям, с нами тягаться в таких вещах, как конспирация!
Итак, сегодня или никогда. Точнее, когда-нибудь потом, нескоро, на своем компью-тере. Потому что завтра, я это безо всяких календарей знаю, приезжает Хозяйка, и мы от-правимся домой. Ну, что ж, все готово, пора!...
* * *
Ленка крепко спала, когда монитор вдруг засветился необыкновенно ярко. Стран-ное свечение, изливаясь с экрана, постепенно распространялось на черный мех стоявшего перед ним Алекса, и вскоре уже все его тельце было охвачено необычным сиянием.
Юсочка, глядя на все это действо, забился от греха подальше под диван, а Кацман лишь лениво почесал задней лапкой за ухом, пробормотав что-то вроде: «Вечно ему делать нечего, интеллектуал блохастый!» и снова свернулся клубочком.
Алекс, охваченный фантастическим светом, приблизился к экрану уже вплотную, и через какое-то мгновенье его точеная мордочка коснулась поверхности, погрузилась в нее, за ней последовало гибкое тельце, а через некоторое время исчез и грациозный хвостик...
* * *
Утром Ленка позволила себе поспать подольше, благо было воскресенье. За по-следние дни она здорово устала, да еще нашла на нее эта блажь по ночам следить за котом, который якобы работает на компьютере. Кому сказать, так к психиатру посоветуют обра-титься.
Так что когда зазвонил телефон, Елена еще досматривала сладкие утренние сны. Оказывается, Оксана уже вернулась и собиралась забрать свою мохнатую гвардию.
Похоже, коты действительно соскучились по своей хозяйке, поскольку выбежали ее встречать и буквально не отходили не на шаг, норовя потереться об ноги. Особенно лас-тился и мурчал Алекс. Только Юсочка забился под диван по факту звонка в дверь и не со-бирался появляться оттуда, несмотря на то, что пришел не ожидаемый им монстр, а всего-навсего его хозяйка.
Оксанка выглядела просто великолепно. Загоревшая, посвежевшая, жизнерадост-ная! Ленке оставалось только вздыхать, поскольку отпуска в этом году у нее не предвиде-лось.
- Ну, рассказывай, как отдохнула?
- Прекрасно просто! Прогулялись пешочком немного вдоль побережья, с такими классными ребятами познакомились. В общем, впечатлений - масса. Сразу всего и не рас-скажешь. Сама знаешь, как это бывает. Только вчера был где-то в другом месте, тебя окру-жали другие люди, другая жизнь. Произошло столько разных событий. И вот попадаешь домой, как будто бы назад во времени, - философствовала гостья, допивая кофе. - Надо как-то привыкнуть снова ко всему, переварить впечатления, а потом уже рассказывать, иначе получится сумбур. Тем более что мне еще кучу дел надо сегодня переделать, завтра ведь на работу. Так что я сейчас допью кофе, заберу своих кошатин и домой поеду, если ты не воз-ражаешь. А как-нибудь потом встретимся, и я тебе все расскажу.
Ленка не возражала. Даже наоборот, помогала собирать кошачье хозяйство. Выко-выривая Юсочку из-под дивана, она нечаянно зацепила компьютерный столик. С него что-то упало на пол.
Ленка взяла в руки странный предмет. Это была игрушечная мышка. Точнее, не со-всем игрушечная, а словно нарисованная с помощью компьютерной графики. Из чего она сделана, было совершенно непонятно. Пушистая, но не мех. Швов никаких нет. Упругая, но не пластик. И при этом теплая, словно живая. К тому же она вся светилась и перелива-лась разнообразными оттенками серого, от жемчужного до антрацитового.
- На, возьми, - протянула Лена подруге странную мышку.
- Что это?
- Не знаю. Но это - не мое, точно. Наверное, новое имущество кого-то из твоих ко-тиков.
И она даже догадывалась, кого именно...
Минск, 19 июня 1998 г.
Однажды летом...
© Copyright: Горбачевская Елена, 2002
Свидетельство о публикации №202060900013
Свидетельство о публикации №202060900013
Рецензии
Лена, у меня к Вам просьба. Не пишите больше в открытых форумах вещи неприятные для кого бы то ни было. Промолчите, вы не глупы. Оставайтесь, пожалуйста, человеком. Возможно, Вы и ещё и станете приличным литератором, вы молоды, но зачем Вам причинять лишнюю нам - бедным и больным людям, которым-то и жить осталось чуть-чуть. Ваша судьба хорошо устроена, а я ищу здесь друзей, а не палачей. Я пишу потому что глубоко несчастный человек, я отдаю себе отчёт, что далёк от большой литературы, как и многие здесь – все; и славы такой, как у Вас или у других, кого пиарят на первых страницах здесь и в других литературных порталах не хочу. Не пишите обо мне так, как написали Вы, черство и грязно. Не знаю я многого, это да, но не надо меня за это унижать и выдавливать с сайта. Вы не прочитали ничего о чём я писал, у уже причинили мне боль.
© Сергей Петрунин и Евгений Китайцев
ЯИКЪ №50(247) от 10 декабря 2003 года. Страница 23
ПЕЛЬМЕНИ ИЗ ПОДРУЖКИ
У нас мало кто ест мясо в красном вине, наше национальное блюдо - пельмени! Всезнающие статистики подсчитали, что в прошлом году россияне съели их более 266 тысяч тонн на сумму полмиллиарда долларов! Оболочка продукта всегда стандартная - тесто. А вот внутри может быть что угодно.
Новотроицк - небольшой городок в бескрайних степях Оренбуржья. Там пару месяцев назад произошло преступление, от которого содрогнулись местные жители.
Бродяги Вова и Топик были людьми с самого дна жизни - алкоголики, вороватые, не единожды судимые. Правда, один "держал небольшой бизнес". Дело состояло в отлове кошек. Бомж убивал животных, свежевал в том же подвале, где и жил, а потом сдавал на фарш в один из городских цехов по изготовлению пельменей. Но кошек драть - дело трудное. Царапин много, мяса мало, и потому вырученной за него суммы едва хватало на самогон и примитивную снедь - закусить зелье.
Как-то раз собрались Толик с Вовой выпить, взяли с собой подружку, такую же немытую. Пошли в лесопосадку, но едва пригубили пойла - поняли, что всего мало: не хватит на троих ни выпивки, ни закуски. И стал один из мужчин вдруг как-то плотоядно посматривать на женщину - не так, как мужчины обычно смотрят на них, а как на упитанную скотинку, на товар, который можно поменять на деньги, чтобы было много и еды, и выпивки... Стараясь, чтобы "синячка" не поняла, о чем речь, он стал намекать товарищу на то, что неплохо бы дамочку того... на мясо пустить. Напарник согласился. Но то, что разговор шел о ее жизни; поняла и бомжиха...
То ли рассудок у нее помутился от выпитого, то ли не приняла она всерьез разговор собутыльников, но женщина попросила убить ее быстро, чтоб не мучилась. Ей перерезали горло и освежевали тут же, в лесопосадке. Содрали и пустили на мясо даже кожу! И - бегом в тот пельменный цех, где у них скупали кошатину.
Перекупщика не смутило обилие мяса, которое вряд ли можно было набрать с кошек. Он аккуратно расплатился с приятелями несколькими десятками рублей, присовокупил бутылку. Друзья жили полноценной жизнью недолго. Протрезвев, вспомнили об останках в лесопосадке, и в пожарном порядке отправились туда. Нужно было срочно замести следы, пока самих не замели. Тело забросали битым кирпичом и. забыли о нем. А вскоре им встретилась еще одна бомжиха, и бродяги снова отправились в лесополосу - эту женщину они перед смертью еще и изнасиловали...
Спустя сутки прохожие обнаружили на месте преступления человеческие останки, и Вову с Толей быстро задержали. А покупатель человечины для пельменей скрылся в неизвестном направлении.
© Елена Василенко
11 февраля 2004 года /№ 20/673 газета «Орский вестник»
ПАЛАЧИ
Все завертелось в первый же день, как только на страницах "0В" появился материал об избиениях в колонии. В редакцию потянулись матери, жены, родственники осужденных - и каждый со слезами, еле сдерживая негодование, рассказывал историю, от которой кровь в венах стыла. Пытки и массовые издевательства над заключенными превратили новотроицкую "тройку" в сущее гестапо.
ГОСУДАРСТВО В ГОСУДАРСТВЕ
В ноябре 2002 года В. Карабутов и А. Серебряков попали в штрафной изолятор. Место это довольно жуткое. Железные нары вместо деревянных, заваренные вентиляционные отдушины и как следствие, постоянно спертый воздух. В эти камеры наказанных осужденных сажали десятками - бывало, и на 7 месяцев. Сидение в изоляторе заключенные сравнивают с захоронением в каменном мешке: длительное время пребывания здесь причиняет страдания, способные разрушить самую здоровую психику.
Отработка спецназом "отрицательного контингента" началась 13 ноября. В камеры вбежали люди в камуфляжной форме и черных масках, вытолкали всех на улицу и принялись избивать. Били больше дубинками и ботинками - по спине, ногам, голове. Избивали долго и методично, до тех пор, пока осужденные (около 60 человек), не стали захлебываться своей кровью и уже не могли встать. Всю ночь в ШИЗО никто не сомкнул глаз. На другой день экзекуция повторилась.
Заключенные наотрез отказались выходить из камер. И тогда люди в масках стали бить их прямо в помещении. Не представляя, как можно остановить побои, осужденные стали вскрывать себе вены - кто зубами, кто первым попавшимся режущим предметом. В тот день вены вскрыли 16 человек...
Несколько избитых в тяжелейшем состоянии были отправлены в медсанчасть. Сотрудники ЮК у всех, кто тогда попал под "тяжелую руку", отобрали личные вещи (они были перепачканы кровью), теплую одежду. Некоторые родители прознали про избиения и срочно приехали в колонию. Начальник ЮК успокаивал их: "Не было никаких побоев". Эту же фразу услышала мать В. Карабутова. Со спокойной совестью поехала домой, но потом ей принесли доказательство того, в каком ужасном состоянии находится ее сын.
Парня сфотографировали прямо в санчасти, пленку проявил уже на воле освободившийся в этот день заключенный. Женщина помчалась в колонию, где стала требовать, чтобы ей показали сына. Со времени приезда спецназа минуло уже 9 дней. Однако Карабутов выглядел ужасно: синие полосы от дубинок "украшали" спину и ноги, живот был темно-желтого цвета, вскрытые вены на руках кровоточили, не заживали и порезы на ногах. Все это время ему так и не поменяли бинты.
Увидев сына в таком состоянии, женщина буквально обезумела. Что кричала тогда на руководство колонии, она уже не помнит. Женщине стало плохо, ее отхаживали сотрудники санчасти и персонал.
26 ноября на свидание с сыном пришла Наталья Серебрякова. Парня вывели в сланцах, раздетого (на улице было минус десять). Встревоженная женщина попыталась выспросить, что же случилось в колонии. Сын приподнял майку, показал бордовые полосы на спине. Свидание тут же прервали: вместо положенных двух часов они пообщались всего 20 минут.
По колонии прокатилась волна слухов: якобы тренировки спецназа теперь станут постоянными. Видя, что ничего не сдвинулось с места, никто не понес наказание за двухдневные пытки, 26 ноября осужденные в знак протеста объявили голодовку. Один заключенный с 8 отряда, чтобы привлечь внимание к их проблемам, отрезал фалангу пальца и выбросил ее к ногам охраны в "решку". Действовали и родственники. 28 ноября мать Серебрякова подала заявление в городскую прокуратуру Новотроицка на имя прокурора по надзору А. Булдакова.
Позже, уже в феврале текущего года, Серебрякова получила ответ от начальника ОИУ-3,5,11 А. Сорокина, в котором говорилось следующее: "По факту избиения осужденных 13 и 14 ноября возбуждено уголовное дело, которое находится в областной прокуратуре". И все. Адвокаты, к которым обращались родственники избитых, отказывались защищать осужденных: "Это государство в государстве, у них свои законы, против которых все мы бессильны", - говорили они. Матери еще несколько раз после того случая были на свиданиях, и вроде сыновья не жаловались. В этот раз, когда прошел слух о новых ноябрьских "опытах" спецназа, родные заключенных "тройки" чувствовали себя как загнанные звери. Знание того, что вот сейчас, в это время, сына, брата, мужа могут сделать калекой, сводило их с ума.
Я ТОЛЬКО ПОМНЮ, ЧТО ПОЛЗАЛ...
Заключенного Свинтакова "тройка" сделала инвалидом. Высокий, симпатичный парень, которому нет и тридцати, уже полгода прикован к постели. У него парализована левая часть туловища, поврежден мозг, нарушена речь. События четырехмесячной давности, когда в колонии его избили до комы, он начинает вспоминать только сейчас.
- Сын отбывал наказание 5 лет, украл 300 рублей. Это не первая судимость, поэтому дали такой срок, - рассказывает Нина Петровна Свинтакова. - Он никогда мне не жаловался - ни на избиения, ни на плохое содержание.
"Кормят нормально, относятся все ко мне хорошо. Вот только Тропиканка иногда лютует", - говорил он на свиданиях.
Собирался скоро освобождаться, девушка у него была хорошая, Вика. Они хотели пожениться, да я отговорила. Зачем в тюрьме расписываться? Свадьбу не осилим, но вечер соберем, немного осталось...
О том, что Женю избили, мне не сразу сказали. Не могли найти - я работала в саду. Дочь встретила плохой новостью: сейчас приедет дядя с адвокатом. Надо забирать Женю из колонии, он совсем плох.
Я не думала, что все настолько ужасно, даже предположить не могла. Мы приехали в колонию 4 августа. Сын находился в коме. Оказывается, его и в санчасть не сразу поместили. Он так и лежал без сознания в камере, пока заключенные не стали бунтовать: они боялись, что он умрет без медицинской помощи.
Вызвали "скорую". Местный врач сказал, что у сына тяжелая черепно-мозговая травма, нужна срочная операция. Я стала кричать: почему не вызвали "скорую" сразу?! Врач ответил: нет разрешения на вывоз.
Показательно, что это был понедельник, а в штабе мы не увидели ни одного человека! Колония будто вымерла. Вынесли сына из санчасти и поехали в больницу ОХМК. Спокойно, беспрепятственно.
Я осталась с сыном в реанимации, а брат с адвокатом отправились в колонию, где встретились с прокурором Булдаковым. Он уже знал фамилии тех, кто избивал Женю, - Колганов (по прозвищу Тропиканка), Сакманов, Акмурзин. Кричал, почему его сразу не поставили в известность.
Кстати, нам сказали, что сына персонал не избивал: якобы драка произошла между осужденными. Смотреть же на него без содрогания было невозможно: правая рука порезана, а сухожилия собраны в кучу, будто их коновал зашивал. По всему телу - полосы от дубинок. Икры синие от ушибов, на боку содран кусок кожи. Когда он лежал в больнице, капельницы поставить было невозможно: дергался, вырывался. А связать себя не давал - так крутился, что мы боялись: вдруг сломает шею или позвоночник. Я держала его, пока руки не онемели.
В больнице мы пробыли 25 дней, после чего Женю опять увезли в колонию. Хотя он так и не вставал. Правда, ему всего за месяц сделали досрочное освобождение по болезни. А позже мы узнали, что Женю должны были амнистировать еще весной, но как-то "забыли".
Постепенно вырисовываются события того дня. Нам сообщили, что Женя был пьян и начал дебоширить, за что его немного "побили". В рассказах персонала много противоречий: одни говорят, что он шумел, другие говорят, его перевели в нулевку, и 10 часов никто его не слышал и не видел. Утром открыли камеру, а он там в крови лежит. Кто им поверит? Откуда у заключенных столько водки, чтобы напиться пьяными? Женя ничего не может вспомнить, только обрывки. Говорит: "Тропиканку помню. Помню, что ползал".
Уголовное дело по факту избиения Е. Свинтакова до сих пор не возбуждено. Система государства в государстве продолжает действовать. Лютует спецназ управления исправительных учреждений, который администрация использует уже не только для устрашения заключенных и проведения обысков, но и просто для тренировок бойцов. Чувствует полную безнаказанность и кое-кто из персонала, позволяя себе ломать человеческие судьбы. Кто сейчас Свинтаков? Калека, который уже никогда не поднимется с кровати. Какой должна быть провинность, чтоб сделать человека инвалидом? Эти люди уже наказаны, и никто не вправе вершить над ними свое правосудие, да еще такими жестокими методами.
Р.S. Имена действующих лиц в первой части материала изменены. В публикации изложены только несколько историй, известных автору. Руководство колонии пообещало предоставить опровержение описанных фактов, но на встречу с автором статьи так и не явилось. И самое главное: накануне визита в колонию спецназа в "тройке" не было никаких массовых нарушений порядка. Так что их приезд был абсолютно необоснован.
© Елена Василенко
11 февраля 2004 года № 20/673 газета «Орский вестник»
СМЕРТЬ НА ТЮРЕМНОМ ПЛАЦУ
"31 января 2004 года в нашу колонию приехал с комиссией генерал. После утренней проверки он пришел к нам в отряд в сопровождении офицеров ЮК 25/3 и стал выгонять нас на улицу, кто в чем был, не давая одеться. На улице - мороз под минус двадцать. После чего построил нас вдоль бараков и стал оскорблять, называя отбросами общества и ничтожествами. Не ограничившись этим, он вызвал кинолога с собакой и ходил по баракам, пугал осужденных, крича на всю секцию: "Кто заказывал Лорда?" (кличка овчарки). Затем генерал зашел в другой барак и начал выгонять людей при помощи собаки и офицеров администрации. Выгонял их раздетыми, с матрацами, заставив расстилать их прямо на земле. А там буквально час назад протекла канализация, нечистоты застыли". "Он, генерал, начальник УИН по Оренбургской области, сам забрал у сотрудника администрации собаку, сказав тому, чтоб он предварительно снял с нее намордник, стал натравливать овчарку на осужденных.
...Натравливая собаку и хватая одного из осужденных за грудки, генерал угрожал ему и кричал матом. Сердце осужденного не выдержало". Это отрывки из заявлений осужденных одной из новотроицких колоний, о нравах которой мы уже писали на страницах "ОВ".
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО,
31 января здесь произошла трагедия: от сердечного приступа скончался осужденный Дылинов Петр Алексеевич, 52 лет. Картину происшедшего можно составить по многочисленным заявлениям заключенных, которые стали свидетелями генеральской "застройки". Суть жалоб сводится к одному: заключенных утром 31 января выгоняли полураздетыми на мороз, заставляли расстилать матрасы на застывших канализационных потоках. "Генерал пообещал загнать танки и передавить всю эту толпу, не способную на дальнейшее существование". "Кричал, чтобы сотрудники ЮК собрали всех осужденных нерусских национальностей, вывели на плац и расстреляли". И самое шокирующее во всей этой истории - смерть от сердечного приступа человека. Мы не знаем, что стало причиной приступа - слабое здоровье, нахождение на морозе или сильный испуг из-за непосредственной близости овчарки. Но, следуя логике здравого смысла, трудно разделить все эти обстоятельства. Тем более, что о них говорится в десятках заявлений и рассказы повторяются как один.
- О смерти отца мы узнали в тот же день, - рассказывает Светлана Дылинова, невестка умершего. - На самолет не смогли взять билеты, пришлось ехать поездом. То, как нас приняли в колонии, просто не укладывается в голове. Во-первых, каждый, с кем мы сталкивались при проведении всех необходимых процедур, старался выведать у нас с мужем, кто мы и где работаем. Многих настораживало место проживания - Москва. Врач в санчасти дал понять, что заключение писалось не так, как есть на самом деле, а как было велено. По рассказу врача, отец умер в санчасти. Но заключенные уверили нас: он умер прямо на плацу, сразу после травли овчаркой. Мне кажется, в такой ситуации ни у кого сердце не выдержит: собаки на зоне огромные, злые, а если с них еще и намордник снять... По рассказам свидетелей, заключенных, среди которых был и отец, выгнали полураздетыми на мороз, велели бросить матрацы на землю. Отец замешкался, потому что там протекла канализация, застыла грязь. Между ним и генералом возникла перебранка. Просто перебранка - отец не повышал голоса, не грубил. Он у нас вообще был не взрывной, уравновешенный. Никогда не жаловался на порядки в колонии, напротив, жалел молодых, которые попали за решетку. Наверное, он что-то чувствовал: накануне смерти разослал родственникам письма, в которых очень просил приехать к нему на свидание. Писал, что нужно срочно поговорить. Мы получили это письмо за три дня до его гибели.
Светлана Дылинова и ее муж за все время пребывания в Орске, у родственников, так и не добились приема ни в одной из структур - как в самой колонии, так и в прокуратуре. Узнав, по какому делу они обращаются, чиновники поворачивались к ним спиной. Обивания порогов и многочисленные просьбы разобраться и разъяснить, что же произошло на самом деле, не только не прояснили ситуацию, но и еще больше запутали ее.
Они так суетились и пытались спрятать концы в воду, что одно только поведение доказывало причастность их к смерти отца. При иных обстоятельствах как бы получилось: умер человек и умер, получите тело и все нужные документы. А здесь куда ни ткнись - везде глухая стена, все не договаривают, избегают объяснений. Ну и пусть. Не приняли в Новотроицке, примут в Москве. Это наш отец. И знать, что в мирное время его, пожилого человека, как в гестапо, затравили собаками, очень тяжело... Светлана Дылинова произнесла слово "гестапо", не видя ни одной из публикаций "Орского вестника" на тему избиений в колонии. Анализируя порядки на "тройке", автор этих материалов тоже сделал выводы о гестаповских методах в колонии. И теперь "тройка" судится с "Орским вестником": высокие чины из управления исполнения наказаний (УИН) по Оренбургской области решили, что приведенные в статье "Палачи" факты об избиениях заключенных, подтвержденные фотографиями, - всего-навсего журналистский вымысел, желание погреться у сомнительной сенсации. Этой самой сомнительной сенсацией они посчитали и один из самых позорных фактов биографии колонии - избиение осужденного Свинтакова, ставшего после расправы инвалидом. Он прикован к постели, а его свидетельские показания уже никому не нужны: тридцатилетний парень теперь мыслит на уровне трехлетнего. В редакционных кулуарах убеленные сединами полковники УИН пытались убедить нас, что Свинтаков, будучи пьяным, бился головой об стену и сам сделал себя калекой. И не понять: то ли это твердая уверенность УИН в безнаказанности, то ли искренняя вера в слабо развитые умственные способности окружающих. Инцидент с генералом тоже, кстати, свидетельствует в пользу последнего утверждения. А ведь пресса - городская, областная и столичная - уже следит за развитием событий в колонии. Создается впечатление, что руководство УИН нарочито демонстрирует свое пренебрежение к закрутившимся вокруг "тройке" процессам. Возможно, тактика плевков с высокой, обернутой колючей проволокой колокольни кому-то и покажется действенной, но в реальности все выглядит с точностью до наоборот. По всей видимости, на "тройке" свои законы и своя конституция. Высокие чины забыли о главном. Газета, вопреки их убеждениям, не стремится за жареными фактами. Хотя бы по той простой причине, что общество двояко относится к попыткам защитить права наказанных за различные преступления людей. Мы отстаиваем права человека пусть уже наказанного за свои злодеяния, но все равно человека
Р. S. Опубликование выдержки писем осужденных не являете утверждением автора, но выражают мнение журналиста о необходимости их обнародования в соответствии со ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 29 Конституции РФ. Редакция намерена держать читателей в курсе судебных заседаний, на которых "Орский вестник" противостоит целому "государству в государстве". Редакция призывает общественные и массовые организации принять участие в процессе, который "ОВ " планирует сделать максимально открытым.
= ГЛАВА №12 =
СМЕРТЬ НА ТЮРЕМНОМ ПЛАЦУ
«Злодеи находят причину для милосердия, а гуманитарии - для злодеяний»
Автор Вулкан Камагатага
Кошка мчалась по длинному коридору в поисках щели, в которую можно было юркнуть и уйти от опасности. Дневальному удалось поддеть её ногой, и метров десять она кувыркалась в воздухе, группируясь перед падением. Распластавшись на полу и скребя когтями о бетон, заорала она от боли, и, перепуганная на смерть, заметалась от стены к стене. Брошенный вслед ботинок догнал её возле столярной мастерской и снова подкинул вверх. Но дверь была открыта, и, затаившись среди досок, кошка отчаянно переводила дух, выжидая обидчика и надеясь удрать обратно.
- Тварь! Поганая серая тварь! Съела мой огурец. Шкуру спущу и сошью из тебя тапочки!
Он поднял с пола солёный огрызок, измусоленный кошкой, и пошёл в умывальник его мыть. Четвёртый год в неволе узник недоедал, а впереди было ещё семь лет строгого режима. Завтрак осужденный пропустил - было много дел, и все утро чувствовал он себя слабым и обманутым. Ради УДО без отдыха трудился человек - угождал администрации и боялся быть уволенным, а нагружали его работой всё больше и больше, потому что кто везёт - тому и ноша.
- Если бы не котёнок, я тебя, гадину, размазал бы по стене. Лови мышей, падла, а не ешь с моего стола.
Гнев вскоре прошёл, и душевное равновесие восстановилось. Дневальный долго пережёвывал остатки салата и грыз чёрный хлеб, зачерствевший со вчерашнего вечера. Он сосредоточенно смотрел в пол, когда кошка бесшумно вернулась и в зубах потащила своё скулящее чадо на новое место за старый и облезлый шкаф, подальше от летающей обуви. Только одного котёнка оставили ей люди, и дрожащая мать поминутно выглядывала из своего убежища - не идет ли сердитый человек спускать с неё шкуру. Но беда нагрянула не оттуда. Злодеи находят причину для милосердия, а гуманитарии - для злодеяний.
Хозяин учреждения был законопослушным предпринимателем. В отличие от Мирзоева он исправно платил налоги в фонд социального страхования, отчислял каждому работающему осужденному деньги на пенсионные счета, вел учёт отработанного рабочего времени, закупал продовольствие и сырьё для вымирающего производства. Законы множились, как тараканы, и уже за каждой запятой мерещилось банкротство и нищета. Естественно, что застраховать всех кошек, проживающих в неволе, он не мог, и, слава богу, что главный кинолог города разрешил не страховать служебных собак - этот вопрос был перенесён на следующую сессию городского совета. Но списки были оглашены, триста сорок шесть кошек подлежали отлову и немедленному истреблению. Добровольно своих любимцев осужденные выдавать отказались, подняли «кипиш», и для подавления мятежа был приглашён спецназ. Фимиам курила восторженная пресса о предстоящей операции - герои ломали друг-другу кости на центральной странице, от восторга задыхались поклонницы, и дважды отработанный дым сквозь щели и запоры проникал в каждый отряд в виде воинов в пятнистой одежде со щитами и с дубинками в руках - облава на кошек началась.
Новая экономическая доктрина правительства, как известно, направлена на обучение каждого гражданина России зарабатывать деньги. И час за часом в кулинарии теряют в весе пирожки, тортики на прилавках дорожают и становятся маленькими. Традиционно весовой товар сегодня продают поштучно - расфасовывают гвозди и шурупы в целлофановые пакеты и гордятся приобщением к великому миру капитала. Поучают бедных умению жить и торговать. Дети же глотают слюну, и чертыхаются старые русские, которым ничего не досталось от вчерашней приватизации.
Телогрейки осужденных были тоньше обычного. Ваты в них не доложили, и в двадцатипятиградусный мороз они не грели. Выдавленные спецназом из помещений люди дрожали на плацу уже четвёртый час. Лаяли собаки, рвались из рук, слюна сталактитами нарастала на косматых мордах. Отремонтированная клетка из передвижного зоопарка, усиленная сеткой рябицей, стояла у выездных ворот, охраняемая двумя часовыми с автоматами наперевес.
- Я загоню сюда танки и передавлю всю эту толпу, не способную на дальнейшее существование, - генерал задыхался от гнева и рвал у себя на шубе воротник, - Всех кошек найти и посадить в клетку - живых или мёртвых. Осужденных нерусской национальности построить отдельно, отвести в сортир и замочить. Чтобы до самого звонка кровью ссали, чтобы не разгибались от боли - «звери». А кому не нравится обращение и содержание, могут обжаловать мои действия в суде по правам человека. Никто из сотрудников УИН не уйдет сегодня домой, пока последняя кошка не будет ликвидирована.
Дисциплинированные солдаты спецназа до темноты ползали раком из барака в барак. Прочёсывали чердаки и подвалы, заманивали: - Кис, кис, - окаянного зверя в ловушки, отстреливали резиновыми пулями, гнали псами на деревья. Когда спустя ещё четыре часа по периметру вспыхнули прожектора, и наступила ночь, триста сорок пять кошек орали на все голоса в клетке, предчувствуя расправу. Не хватало всего одной и, трижды пересчитав «пушнину», офицеры зоны недоумевали, куда она могла деться. К этому времени осужденные на плацу посинели и уже стучали ботинками. Генерал между тем отлучился, обутылился и поужинал. Теперь он тряс окоченевших зэков за грудки и раздавал им оплеухи.
- Мне легче Вас всех похоронить, чем списать одну простыню. Где кошка? - и каждого десятого осужденного вытаскивали из строя и вели пытать в изолятор.
Дневальный оставил ей лазейку, не зная о предстоящей охоте. Просто, чтобы не мучилась в помещении. Эта чистоплотная кошка всегда спешила на улицу справлять свои естественные нужды. Мяукала и страдала, если хозяин долго не шёл на её зов. Услышав лай, она насторожилась и подобралась, а дикие нарастающие крики её собратьев дали ей знать, что творится что-то страшное. Она взяла котёнка за шкирку и выползла на задний двор, где строители ещё недавно городили кирпичную стену. Среди разбросанного мусора, свернувшись кольцом, заботливая мать грела малыша, закрывая его собою от стужи и шума. Но к вечеру мороз окреп, а ветер переменился. Собаки учуяли кошку и торжественно завыли. Они, как и осужденные, целый день ничего не ели и своим рабским нутром почуяли скорый отдых. Спущенные с повадка животные помчались на запах, неистово голося.
- Эта тварь где-то здесь, - вторили им спецназовцы, - Дай света, генерал!
И спустя мгновение все прожектора зоны сошлись в одной точке. Под десятиметровым забором учреждения в бессилии бились о стену псы. Хрипели надорванные глотки, пар изморозью ложился на холодные камни. Лучи перехлестнулись и разбежались - искали беглянку.
- Уйдет, шалава, - зычно отрыгнул коньяком генерал.
Он первым увидел чёрную тень на кладке.
- Тащит что-то в зубах, скотина.
Кошка карабкалась по заваленной внутрь стене с целеустремлённостью профессионального скалолаза. Но в отличие от последнего, никто не страховал её: надломленными ещё утром когтями цеплялась она за рыхлые, плохо расшитые швы каменной кладки и с болью дюйм за дюймом поднималась наверх. Жадные хищники внизу оскаливали клыки, прыгали и захлёбывались пеной. Они узрели жертву.
- Котёнок, - шепнул дневальный соседу. - Она несёт котёнка.
И действительно: обвинённая во всех криминальных грехах, преследуемая, исхлёстанная и ослеплённая огнями прожекторов, кошка несла своё дитя. Весь этот долгий день, ставший последним в её жизни, она спасала его от пинков, от собак и от исполнительной власти.
- Стреляйте, - была дана команда спецназу, и не промахнулась хвалёная гвардия.
Собаки разорвали котёнка, не дав ему долететь до земли. Люди на плацу заорали. В истерике упал дневальный. Сотрудники УИН поспешно отступили на вахту и, поджав хвосты, заскулили брошенные собаки. После небольшой заминки, растерянные и утомлённые солдаты спецназа собрались-таки вместе, поднатужились, сомкнули щиты и приступили к заключительной части операции «Ёшкин Кот»
Вопли пленённых животных и дикие крики осужденных, тяжёлые удары дубинок и рёв заклинивших динамиков слились в единое целое в последней части этого адского концерта. Люди давили друг друга в проходах, ругались и выплёвывали сломанные зубы. Собаки, воспрянувшие духом, наскакивали на убегающих зэков сзади, спускали с них штаны и рвали мясо с людских ягодиц.
Утром команда невольников скребла окровавленные камни. Кумовья составляли списки бунтарей и проводили дознание. УДО уже не светило дневальному. Он был обвинён в содержании притона для незарегистрированных животных, в подготовке и организации побега кошки, в подстрекательстве к бунту осужденных - сказанные им на плацу слова стали известны оперативникам. Не приняли они во внимание его долгий, добросовестный труд и закрыли в штрафной изолятор. И каялся человек в содеянном за четыре года честной службы, как каемся все мы на смертном одре за рабски прожитую жизнь.
Вы, Лена, живёте в другом мире. А у нас в России сегодня очень плохо. И не надо глумиться над умирающими людьми – они же Ваши несчастные соотечественники. Не к лицу это гуманитарию, каким являетесь Вы – судья людей и литературный критик. Не печатаетесь же Вы в американских порталах, кто Вас там будет любить и читать? Да и нет там таких порталов, а если и есть, то русскими они сделаны. Покупают хоть Ваши книги-то или дарите друзьям от щедрости своей душевной?
Александр Муленко 19.11.2005 05:26 • Заявить о нарушении
© Сергей Петрунин и Евгений Китайцев
ЯИКЪ №50(247) от 10 декабря 2003 года. Страница 23
ПЕЛЬМЕНИ ИЗ ПОДРУЖКИ
У нас мало кто ест мясо в красном вине, наше национальное блюдо - пельмени! Всезнающие статистики подсчитали, что в прошлом году россияне съели их более 266 тысяч тонн на сумму полмиллиарда долларов! Оболочка продукта всегда стандартная - тесто. А вот внутри может быть что угодно.
Новотроицк - небольшой городок в бескрайних степях Оренбуржья. Там пару месяцев назад произошло преступление, от которого содрогнулись местные жители.
Бродяги Вова и Топик были людьми с самого дна жизни - алкоголики, вороватые, не единожды судимые. Правда, один "держал небольшой бизнес". Дело состояло в отлове кошек. Бомж убивал животных, свежевал в том же подвале, где и жил, а потом сдавал на фарш в один из городских цехов по изготовлению пельменей. Но кошек драть - дело трудное. Царапин много, мяса мало, и потому вырученной за него суммы едва хватало на самогон и примитивную снедь - закусить зелье.
Как-то раз собрались Толик с Вовой выпить, взяли с собой подружку, такую же немытую. Пошли в лесопосадку, но едва пригубили пойла - поняли, что всего мало: не хватит на троих ни выпивки, ни закуски. И стал один из мужчин вдруг как-то плотоядно посматривать на женщину - не так, как мужчины обычно смотрят на них, а как на упитанную скотинку, на товар, который можно поменять на деньги, чтобы было много и еды, и выпивки... Стараясь, чтобы "синячка" не поняла, о чем речь, он стал намекать товарищу на то, что неплохо бы дамочку того... на мясо пустить. Напарник согласился. Но то, что разговор шел о ее жизни; поняла и бомжиха...
То ли рассудок у нее помутился от выпитого, то ли не приняла она всерьез разговор собутыльников, но женщина попросила убить ее быстро, чтоб не мучилась. Ей перерезали горло и освежевали тут же, в лесопосадке. Содрали и пустили на мясо даже кожу! И - бегом в тот пельменный цех, где у них скупали кошатину.
Перекупщика не смутило обилие мяса, которое вряд ли можно было набрать с кошек. Он аккуратно расплатился с приятелями несколькими десятками рублей, присовокупил бутылку. Друзья жили полноценной жизнью недолго. Протрезвев, вспомнили об останках в лесопосадке, и в пожарном порядке отправились туда. Нужно было срочно замести следы, пока самих не замели. Тело забросали битым кирпичом и. забыли о нем. А вскоре им встретилась еще одна бомжиха, и бродяги снова отправились в лесополосу - эту женщину они перед смертью еще и изнасиловали...
Спустя сутки прохожие обнаружили на месте преступления человеческие останки, и Вову с Толей быстро задержали. А покупатель человечины для пельменей скрылся в неизвестном направлении.
© Елена Василенко
11 февраля 2004 года /№ 20/673 газета «Орский вестник»
ПАЛАЧИ
Все завертелось в первый же день, как только на страницах "0В" появился материал об избиениях в колонии. В редакцию потянулись матери, жены, родственники осужденных - и каждый со слезами, еле сдерживая негодование, рассказывал историю, от которой кровь в венах стыла. Пытки и массовые издевательства над заключенными превратили новотроицкую "тройку" в сущее гестапо.
ГОСУДАРСТВО В ГОСУДАРСТВЕ
В ноябре 2002 года В. Карабутов и А. Серебряков попали в штрафной изолятор. Место это довольно жуткое. Железные нары вместо деревянных, заваренные вентиляционные отдушины и как следствие, постоянно спертый воздух. В эти камеры наказанных осужденных сажали десятками - бывало, и на 7 месяцев. Сидение в изоляторе заключенные сравнивают с захоронением в каменном мешке: длительное время пребывания здесь причиняет страдания, способные разрушить самую здоровую психику.
Отработка спецназом "отрицательного контингента" началась 13 ноября. В камеры вбежали люди в камуфляжной форме и черных масках, вытолкали всех на улицу и принялись избивать. Били больше дубинками и ботинками - по спине, ногам, голове. Избивали долго и методично, до тех пор, пока осужденные (около 60 человек), не стали захлебываться своей кровью и уже не могли встать. Всю ночь в ШИЗО никто не сомкнул глаз. На другой день экзекуция повторилась.
Заключенные наотрез отказались выходить из камер. И тогда люди в масках стали бить их прямо в помещении. Не представляя, как можно остановить побои, осужденные стали вскрывать себе вены - кто зубами, кто первым попавшимся режущим предметом. В тот день вены вскрыли 16 человек...
Несколько избитых в тяжелейшем состоянии были отправлены в медсанчасть. Сотрудники ЮК у всех, кто тогда попал под "тяжелую руку", отобрали личные вещи (они были перепачканы кровью), теплую одежду. Некоторые родители прознали про избиения и срочно приехали в колонию. Начальник ЮК успокаивал их: "Не было никаких побоев". Эту же фразу услышала мать В. Карабутова. Со спокойной совестью поехала домой, но потом ей принесли доказательство того, в каком ужасном состоянии находится ее сын.
Парня сфотографировали прямо в санчасти, пленку проявил уже на воле освободившийся в этот день заключенный. Женщина помчалась в колонию, где стала требовать, чтобы ей показали сына. Со времени приезда спецназа минуло уже 9 дней. Однако Карабутов выглядел ужасно: синие полосы от дубинок "украшали" спину и ноги, живот был темно-желтого цвета, вскрытые вены на руках кровоточили, не заживали и порезы на ногах. Все это время ему так и не поменяли бинты.
Увидев сына в таком состоянии, женщина буквально обезумела. Что кричала тогда на руководство колонии, она уже не помнит. Женщине стало плохо, ее отхаживали сотрудники санчасти и персонал.
26 ноября на свидание с сыном пришла Наталья Серебрякова. Парня вывели в сланцах, раздетого (на улице было минус десять). Встревоженная женщина попыталась выспросить, что же случилось в колонии. Сын приподнял майку, показал бордовые полосы на спине. Свидание тут же прервали: вместо положенных двух часов они пообщались всего 20 минут.
По колонии прокатилась волна слухов: якобы тренировки спецназа теперь станут постоянными. Видя, что ничего не сдвинулось с места, никто не понес наказание за двухдневные пытки, 26 ноября осужденные в знак протеста объявили голодовку. Один заключенный с 8 отряда, чтобы привлечь внимание к их проблемам, отрезал фалангу пальца и выбросил ее к ногам охраны в "решку". Действовали и родственники. 28 ноября мать Серебрякова подала заявление в городскую прокуратуру Новотроицка на имя прокурора по надзору А. Булдакова.
Позже, уже в феврале текущего года, Серебрякова получила ответ от начальника ОИУ-3,5,11 А. Сорокина, в котором говорилось следующее: "По факту избиения осужденных 13 и 14 ноября возбуждено уголовное дело, которое находится в областной прокуратуре". И все. Адвокаты, к которым обращались родственники избитых, отказывались защищать осужденных: "Это государство в государстве, у них свои законы, против которых все мы бессильны", - говорили они. Матери еще несколько раз после того случая были на свиданиях, и вроде сыновья не жаловались. В этот раз, когда прошел слух о новых ноябрьских "опытах" спецназа, родные заключенных "тройки" чувствовали себя как загнанные звери. Знание того, что вот сейчас, в это время, сына, брата, мужа могут сделать калекой, сводило их с ума.
Я ТОЛЬКО ПОМНЮ, ЧТО ПОЛЗАЛ...
Заключенного Свинтакова "тройка" сделала инвалидом. Высокий, симпатичный парень, которому нет и тридцати, уже полгода прикован к постели. У него парализована левая часть туловища, поврежден мозг, нарушена речь. События четырехмесячной давности, когда в колонии его избили до комы, он начинает вспоминать только сейчас.
- Сын отбывал наказание 5 лет, украл 300 рублей. Это не первая судимость, поэтому дали такой срок, - рассказывает Нина Петровна Свинтакова. - Он никогда мне не жаловался - ни на избиения, ни на плохое содержание.
"Кормят нормально, относятся все ко мне хорошо. Вот только Тропиканка иногда лютует", - говорил он на свиданиях.
Собирался скоро освобождаться, девушка у него была хорошая, Вика. Они хотели пожениться, да я отговорила. Зачем в тюрьме расписываться? Свадьбу не осилим, но вечер соберем, немного осталось...
О том, что Женю избили, мне не сразу сказали. Не могли найти - я работала в саду. Дочь встретила плохой новостью: сейчас приедет дядя с адвокатом. Надо забирать Женю из колонии, он совсем плох.
Я не думала, что все настолько ужасно, даже предположить не могла. Мы приехали в колонию 4 августа. Сын находился в коме. Оказывается, его и в санчасть не сразу поместили. Он так и лежал без сознания в камере, пока заключенные не стали бунтовать: они боялись, что он умрет без медицинской помощи.
Вызвали "скорую". Местный врач сказал, что у сына тяжелая черепно-мозговая травма, нужна срочная операция. Я стала кричать: почему не вызвали "скорую" сразу?! Врач ответил: нет разрешения на вывоз.
Показательно, что это был понедельник, а в штабе мы не увидели ни одного человека! Колония будто вымерла. Вынесли сына из санчасти и поехали в больницу ОХМК. Спокойно, беспрепятственно.
Я осталась с сыном в реанимации, а брат с адвокатом отправились в колонию, где встретились с прокурором Булдаковым. Он уже знал фамилии тех, кто избивал Женю, - Колганов (по прозвищу Тропиканка), Сакманов, Акмурзин. Кричал, почему его сразу не поставили в известность.
Кстати, нам сказали, что сына персонал не избивал: якобы драка произошла между осужденными. Смотреть же на него без содрогания было невозможно: правая рука порезана, а сухожилия собраны в кучу, будто их коновал зашивал. По всему телу - полосы от дубинок. Икры синие от ушибов, на боку содран кусок кожи. Когда он лежал в больнице, капельницы поставить было невозможно: дергался, вырывался. А связать себя не давал - так крутился, что мы боялись: вдруг сломает шею или позвоночник. Я держала его, пока руки не онемели.
В больнице мы пробыли 25 дней, после чего Женю опять увезли в колонию. Хотя он так и не вставал. Правда, ему всего за месяц сделали досрочное освобождение по болезни. А позже мы узнали, что Женю должны были амнистировать еще весной, но как-то "забыли".
Постепенно вырисовываются события того дня. Нам сообщили, что Женя был пьян и начал дебоширить, за что его немного "побили". В рассказах персонала много противоречий: одни говорят, что он шумел, другие говорят, его перевели в нулевку, и 10 часов никто его не слышал и не видел. Утром открыли камеру, а он там в крови лежит. Кто им поверит? Откуда у заключенных столько водки, чтобы напиться пьяными? Женя ничего не может вспомнить, только обрывки. Говорит: "Тропиканку помню. Помню, что ползал".
Уголовное дело по факту избиения Е. Свинтакова до сих пор не возбуждено. Система государства в государстве продолжает действовать. Лютует спецназ управления исправительных учреждений, который администрация использует уже не только для устрашения заключенных и проведения обысков, но и просто для тренировок бойцов. Чувствует полную безнаказанность и кое-кто из персонала, позволяя себе ломать человеческие судьбы. Кто сейчас Свинтаков? Калека, который уже никогда не поднимется с кровати. Какой должна быть провинность, чтоб сделать человека инвалидом? Эти люди уже наказаны, и никто не вправе вершить над ними свое правосудие, да еще такими жестокими методами.
Р.S. Имена действующих лиц в первой части материала изменены. В публикации изложены только несколько историй, известных автору. Руководство колонии пообещало предоставить опровержение описанных фактов, но на встречу с автором статьи так и не явилось. И самое главное: накануне визита в колонию спецназа в "тройке" не было никаких массовых нарушений порядка. Так что их приезд был абсолютно необоснован.
© Елена Василенко
11 февраля 2004 года № 20/673 газета «Орский вестник»
СМЕРТЬ НА ТЮРЕМНОМ ПЛАЦУ
"31 января 2004 года в нашу колонию приехал с комиссией генерал. После утренней проверки он пришел к нам в отряд в сопровождении офицеров ЮК 25/3 и стал выгонять нас на улицу, кто в чем был, не давая одеться. На улице - мороз под минус двадцать. После чего построил нас вдоль бараков и стал оскорблять, называя отбросами общества и ничтожествами. Не ограничившись этим, он вызвал кинолога с собакой и ходил по баракам, пугал осужденных, крича на всю секцию: "Кто заказывал Лорда?" (кличка овчарки). Затем генерал зашел в другой барак и начал выгонять людей при помощи собаки и офицеров администрации. Выгонял их раздетыми, с матрацами, заставив расстилать их прямо на земле. А там буквально час назад протекла канализация, нечистоты застыли". "Он, генерал, начальник УИН по Оренбургской области, сам забрал у сотрудника администрации собаку, сказав тому, чтоб он предварительно снял с нее намордник, стал натравливать овчарку на осужденных.
...Натравливая собаку и хватая одного из осужденных за грудки, генерал угрожал ему и кричал матом. Сердце осужденного не выдержало". Это отрывки из заявлений осужденных одной из новотроицких колоний, о нравах которой мы уже писали на страницах "ОВ".
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО,
31 января здесь произошла трагедия: от сердечного приступа скончался осужденный Дылинов Петр Алексеевич, 52 лет. Картину происшедшего можно составить по многочисленным заявлениям заключенных, которые стали свидетелями генеральской "застройки". Суть жалоб сводится к одному: заключенных утром 31 января выгоняли полураздетыми на мороз, заставляли расстилать матрасы на застывших канализационных потоках. "Генерал пообещал загнать танки и передавить всю эту толпу, не способную на дальнейшее существование". "Кричал, чтобы сотрудники ЮК собрали всех осужденных нерусских национальностей, вывели на плац и расстреляли". И самое шокирующее во всей этой истории - смерть от сердечного приступа человека. Мы не знаем, что стало причиной приступа - слабое здоровье, нахождение на морозе или сильный испуг из-за непосредственной близости овчарки. Но, следуя логике здравого смысла, трудно разделить все эти обстоятельства. Тем более, что о них говорится в десятках заявлений и рассказы повторяются как один.
- О смерти отца мы узнали в тот же день, - рассказывает Светлана Дылинова, невестка умершего. - На самолет не смогли взять билеты, пришлось ехать поездом. То, как нас приняли в колонии, просто не укладывается в голове. Во-первых, каждый, с кем мы сталкивались при проведении всех необходимых процедур, старался выведать у нас с мужем, кто мы и где работаем. Многих настораживало место проживания - Москва. Врач в санчасти дал понять, что заключение писалось не так, как есть на самом деле, а как было велено. По рассказу врача, отец умер в санчасти. Но заключенные уверили нас: он умер прямо на плацу, сразу после травли овчаркой. Мне кажется, в такой ситуации ни у кого сердце не выдержит: собаки на зоне огромные, злые, а если с них еще и намордник снять... По рассказам свидетелей, заключенных, среди которых был и отец, выгнали полураздетыми на мороз, велели бросить матрацы на землю. Отец замешкался, потому что там протекла канализация, застыла грязь. Между ним и генералом возникла перебранка. Просто перебранка - отец не повышал голоса, не грубил. Он у нас вообще был не взрывной, уравновешенный. Никогда не жаловался на порядки в колонии, напротив, жалел молодых, которые попали за решетку. Наверное, он что-то чувствовал: накануне смерти разослал родственникам письма, в которых очень просил приехать к нему на свидание. Писал, что нужно срочно поговорить. Мы получили это письмо за три дня до его гибели.
Светлана Дылинова и ее муж за все время пребывания в Орске, у родственников, так и не добились приема ни в одной из структур - как в самой колонии, так и в прокуратуре. Узнав, по какому делу они обращаются, чиновники поворачивались к ним спиной. Обивания порогов и многочисленные просьбы разобраться и разъяснить, что же произошло на самом деле, не только не прояснили ситуацию, но и еще больше запутали ее.
Они так суетились и пытались спрятать концы в воду, что одно только поведение доказывало причастность их к смерти отца. При иных обстоятельствах как бы получилось: умер человек и умер, получите тело и все нужные документы. А здесь куда ни ткнись - везде глухая стена, все не договаривают, избегают объяснений. Ну и пусть. Не приняли в Новотроицке, примут в Москве. Это наш отец. И знать, что в мирное время его, пожилого человека, как в гестапо, затравили собаками, очень тяжело... Светлана Дылинова произнесла слово "гестапо", не видя ни одной из публикаций "Орского вестника" на тему избиений в колонии. Анализируя порядки на "тройке", автор этих материалов тоже сделал выводы о гестаповских методах в колонии. И теперь "тройка" судится с "Орским вестником": высокие чины из управления исполнения наказаний (УИН) по Оренбургской области решили, что приведенные в статье "Палачи" факты об избиениях заключенных, подтвержденные фотографиями, - всего-навсего журналистский вымысел, желание погреться у сомнительной сенсации. Этой самой сомнительной сенсацией они посчитали и один из самых позорных фактов биографии колонии - избиение осужденного Свинтакова, ставшего после расправы инвалидом. Он прикован к постели, а его свидетельские показания уже никому не нужны: тридцатилетний парень теперь мыслит на уровне трехлетнего. В редакционных кулуарах убеленные сединами полковники УИН пытались убедить нас, что Свинтаков, будучи пьяным, бился головой об стену и сам сделал себя калекой. И не понять: то ли это твердая уверенность УИН в безнаказанности, то ли искренняя вера в слабо развитые умственные способности окружающих. Инцидент с генералом тоже, кстати, свидетельствует в пользу последнего утверждения. А ведь пресса - городская, областная и столичная - уже следит за развитием событий в колонии. Создается впечатление, что руководство УИН нарочито демонстрирует свое пренебрежение к закрутившимся вокруг "тройке" процессам. Возможно, тактика плевков с высокой, обернутой колючей проволокой колокольни кому-то и покажется действенной, но в реальности все выглядит с точностью до наоборот. По всей видимости, на "тройке" свои законы и своя конституция. Высокие чины забыли о главном. Газета, вопреки их убеждениям, не стремится за жареными фактами. Хотя бы по той простой причине, что общество двояко относится к попыткам защитить права наказанных за различные преступления людей. Мы отстаиваем права человека пусть уже наказанного за свои злодеяния, но все равно человека
Р. S. Опубликование выдержки писем осужденных не являете утверждением автора, но выражают мнение журналиста о необходимости их обнародования в соответствии со ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ст. 29 Конституции РФ. Редакция намерена держать читателей в курсе судебных заседаний, на которых "Орский вестник" противостоит целому "государству в государстве". Редакция призывает общественные и массовые организации принять участие в процессе, который "ОВ " планирует сделать максимально открытым.
= ГЛАВА №12 =
СМЕРТЬ НА ТЮРЕМНОМ ПЛАЦУ
«Злодеи находят причину для милосердия, а гуманитарии - для злодеяний»
Автор Вулкан Камагатага
Кошка мчалась по длинному коридору в поисках щели, в которую можно было юркнуть и уйти от опасности. Дневальному удалось поддеть её ногой, и метров десять она кувыркалась в воздухе, группируясь перед падением. Распластавшись на полу и скребя когтями о бетон, заорала она от боли, и, перепуганная на смерть, заметалась от стены к стене. Брошенный вслед ботинок догнал её возле столярной мастерской и снова подкинул вверх. Но дверь была открыта, и, затаившись среди досок, кошка отчаянно переводила дух, выжидая обидчика и надеясь удрать обратно.
- Тварь! Поганая серая тварь! Съела мой огурец. Шкуру спущу и сошью из тебя тапочки!
Он поднял с пола солёный огрызок, измусоленный кошкой, и пошёл в умывальник его мыть. Четвёртый год в неволе узник недоедал, а впереди было ещё семь лет строгого режима. Завтрак осужденный пропустил - было много дел, и все утро чувствовал он себя слабым и обманутым. Ради УДО без отдыха трудился человек - угождал администрации и боялся быть уволенным, а нагружали его работой всё больше и больше, потому что кто везёт - тому и ноша.
- Если бы не котёнок, я тебя, гадину, размазал бы по стене. Лови мышей, падла, а не ешь с моего стола.
Гнев вскоре прошёл, и душевное равновесие восстановилось. Дневальный долго пережёвывал остатки салата и грыз чёрный хлеб, зачерствевший со вчерашнего вечера. Он сосредоточенно смотрел в пол, когда кошка бесшумно вернулась и в зубах потащила своё скулящее чадо на новое место за старый и облезлый шкаф, подальше от летающей обуви. Только одного котёнка оставили ей люди, и дрожащая мать поминутно выглядывала из своего убежища - не идет ли сердитый человек спускать с неё шкуру. Но беда нагрянула не оттуда. Злодеи находят причину для милосердия, а гуманитарии - для злодеяний.
Хозяин учреждения был законопослушным предпринимателем. В отличие от Мирзоева он исправно платил налоги в фонд социального страхования, отчислял каждому работающему осужденному деньги на пенсионные счета, вел учёт отработанного рабочего времени, закупал продовольствие и сырьё для вымирающего производства. Законы множились, как тараканы, и уже за каждой запятой мерещилось банкротство и нищета. Естественно, что застраховать всех кошек, проживающих в неволе, он не мог, и, слава богу, что главный кинолог города разрешил не страховать служебных собак - этот вопрос был перенесён на следующую сессию городского совета. Но списки были оглашены, триста сорок шесть кошек подлежали отлову и немедленному истреблению. Добровольно своих любимцев осужденные выдавать отказались, подняли «кипиш», и для подавления мятежа был приглашён спецназ. Фимиам курила восторженная пресса о предстоящей операции - герои ломали друг-другу кости на центральной странице, от восторга задыхались поклонницы, и дважды отработанный дым сквозь щели и запоры проникал в каждый отряд в виде воинов в пятнистой одежде со щитами и с дубинками в руках - облава на кошек началась.
Новая экономическая доктрина правительства, как известно, направлена на обучение каждого гражданина России зарабатывать деньги. И час за часом в кулинарии теряют в весе пирожки, тортики на прилавках дорожают и становятся маленькими. Традиционно весовой товар сегодня продают поштучно - расфасовывают гвозди и шурупы в целлофановые пакеты и гордятся приобщением к великому миру капитала. Поучают бедных умению жить и торговать. Дети же глотают слюну, и чертыхаются старые русские, которым ничего не досталось от вчерашней приватизации.
Телогрейки осужденных были тоньше обычного. Ваты в них не доложили, и в двадцатипятиградусный мороз они не грели. Выдавленные спецназом из помещений люди дрожали на плацу уже четвёртый час. Лаяли собаки, рвались из рук, слюна сталактитами нарастала на косматых мордах. Отремонтированная клетка из передвижного зоопарка, усиленная сеткой рябицей, стояла у выездных ворот, охраняемая двумя часовыми с автоматами наперевес.
- Я загоню сюда танки и передавлю всю эту толпу, не способную на дальнейшее существование, - генерал задыхался от гнева и рвал у себя на шубе воротник, - Всех кошек найти и посадить в клетку - живых или мёртвых. Осужденных нерусской национальности построить отдельно, отвести в сортир и замочить. Чтобы до самого звонка кровью ссали, чтобы не разгибались от боли - «звери». А кому не нравится обращение и содержание, могут обжаловать мои действия в суде по правам человека. Никто из сотрудников УИН не уйдет сегодня домой, пока последняя кошка не будет ликвидирована.
Дисциплинированные солдаты спецназа до темноты ползали раком из барака в барак. Прочёсывали чердаки и подвалы, заманивали: - Кис, кис, - окаянного зверя в ловушки, отстреливали резиновыми пулями, гнали псами на деревья. Когда спустя ещё четыре часа по периметру вспыхнули прожектора, и наступила ночь, триста сорок пять кошек орали на все голоса в клетке, предчувствуя расправу. Не хватало всего одной и, трижды пересчитав «пушнину», офицеры зоны недоумевали, куда она могла деться. К этому времени осужденные на плацу посинели и уже стучали ботинками. Генерал между тем отлучился, обутылился и поужинал. Теперь он тряс окоченевших зэков за грудки и раздавал им оплеухи.
- Мне легче Вас всех похоронить, чем списать одну простыню. Где кошка? - и каждого десятого осужденного вытаскивали из строя и вели пытать в изолятор.
Дневальный оставил ей лазейку, не зная о предстоящей охоте. Просто, чтобы не мучилась в помещении. Эта чистоплотная кошка всегда спешила на улицу справлять свои естественные нужды. Мяукала и страдала, если хозяин долго не шёл на её зов. Услышав лай, она насторожилась и подобралась, а дикие нарастающие крики её собратьев дали ей знать, что творится что-то страшное. Она взяла котёнка за шкирку и выползла на задний двор, где строители ещё недавно городили кирпичную стену. Среди разбросанного мусора, свернувшись кольцом, заботливая мать грела малыша, закрывая его собою от стужи и шума. Но к вечеру мороз окреп, а ветер переменился. Собаки учуяли кошку и торжественно завыли. Они, как и осужденные, целый день ничего не ели и своим рабским нутром почуяли скорый отдых. Спущенные с повадка животные помчались на запах, неистово голося.
- Эта тварь где-то здесь, - вторили им спецназовцы, - Дай света, генерал!
И спустя мгновение все прожектора зоны сошлись в одной точке. Под десятиметровым забором учреждения в бессилии бились о стену псы. Хрипели надорванные глотки, пар изморозью ложился на холодные камни. Лучи перехлестнулись и разбежались - искали беглянку.
- Уйдет, шалава, - зычно отрыгнул коньяком генерал.
Он первым увидел чёрную тень на кладке.
- Тащит что-то в зубах, скотина.
Кошка карабкалась по заваленной внутрь стене с целеустремлённостью профессионального скалолаза. Но в отличие от последнего, никто не страховал её: надломленными ещё утром когтями цеплялась она за рыхлые, плохо расшитые швы каменной кладки и с болью дюйм за дюймом поднималась наверх. Жадные хищники внизу оскаливали клыки, прыгали и захлёбывались пеной. Они узрели жертву.
- Котёнок, - шепнул дневальный соседу. - Она несёт котёнка.
И действительно: обвинённая во всех криминальных грехах, преследуемая, исхлёстанная и ослеплённая огнями прожекторов, кошка несла своё дитя. Весь этот долгий день, ставший последним в её жизни, она спасала его от пинков, от собак и от исполнительной власти.
- Стреляйте, - была дана команда спецназу, и не промахнулась хвалёная гвардия.
Собаки разорвали котёнка, не дав ему долететь до земли. Люди на плацу заорали. В истерике упал дневальный. Сотрудники УИН поспешно отступили на вахту и, поджав хвосты, заскулили брошенные собаки. После небольшой заминки, растерянные и утомлённые солдаты спецназа собрались-таки вместе, поднатужились, сомкнули щиты и приступили к заключительной части операции «Ёшкин Кот»
Вопли пленённых животных и дикие крики осужденных, тяжёлые удары дубинок и рёв заклинивших динамиков слились в единое целое в последней части этого адского концерта. Люди давили друг друга в проходах, ругались и выплёвывали сломанные зубы. Собаки, воспрянувшие духом, наскакивали на убегающих зэков сзади, спускали с них штаны и рвали мясо с людских ягодиц.
Утром команда невольников скребла окровавленные камни. Кумовья составляли списки бунтарей и проводили дознание. УДО уже не светило дневальному. Он был обвинён в содержании притона для незарегистрированных животных, в подготовке и организации побега кошки, в подстрекательстве к бунту осужденных - сказанные им на плацу слова стали известны оперативникам. Не приняли они во внимание его долгий, добросовестный труд и закрыли в штрафной изолятор. И каялся человек в содеянном за четыре года честной службы, как каемся все мы на смертном одре за рабски прожитую жизнь.
Вы, Лена, живёте в другом мире. А у нас в России сегодня очень плохо. И не надо глумиться над умирающими людьми – они же Ваши несчастные соотечественники. Не к лицу это гуманитарию, каким являетесь Вы – судья людей и литературный критик. Не печатаетесь же Вы в американских порталах, кто Вас там будет любить и читать? Да и нет там таких порталов, а если и есть, то русскими они сделаны. Покупают хоть Ваши книги-то или дарите друзьям от щедрости своей душевной?
Александр Муленко 19.11.2005 05:26 • Заявить о нарушении
Вы что, таким образом себе рекламу делаете? Обижая ни в чем не повинных людей? Чем вам Лена не угодила?
Арген Алекс 19.11.2005 12:36 Заявить о нарушении
Арген Алекс 19.11.2005 12:36 Заявить о нарушении
Николай, "Собака лает, караван идет". Когда таким дамочкам пытаешься показать мир из "незазеркалья", с точки зрения уборщицы, услышишь ответ: "Кто-то должен выносить грязь". Они уверены, они-то никогда, в силу социальной исключительности не будут делать эту "работу", им незачем видеть мир глазами уборщицы. А если жизнь заставит смотреть из юдоли печали, то это будут уже не они. Если литература - Зазеркалье, - то всегда можно найти несовместимые противоречия: В Зазеркалье левая рука никогда не станет правой.
Поэтому не будем путать литературу, с ее символами реальности, и жизнь на ветру - с классовыми установками - они никогда не совпадут. Разве что заряд классовой ненависти разнесет само "Зазеркалье".
Каринберг Всеволод Карлович 20.11.2005 04:17 Заявить о нарушении
Поэтому не будем путать литературу, с ее символами реальности, и жизнь на ветру - с классовыми установками - они никогда не совпадут. Разве что заряд классовой ненависти разнесет само "Зазеркалье".
Каринберг Всеволод Карлович 20.11.2005 04:17 Заявить о нарушении
Извини, Александр - спутал тебя с Николаем Тертышным.
Панда на Самиздате - тоже ты?
Каринберг Всеволод Карлович 20.11.2005 04:35 Заявить о нарушении
Панда на Самиздате - тоже ты?
Каринберг Всеволод Карлович 20.11.2005 04:35 Заявить о нарушении
Наверное я. Дело не в классовых разногласиях. У меня много хороших знакомых и по ту сторону лагеря, которые не предадут и помогут. Дело в том, что Елена повела себя как 16-летний ребёнок, да и я тоже также. Мог бы конечно её и не заметить и промолчать. Извините, что вас привлёк к этому диалогу
Александр Муленко 20.11.2005 08:17 Заявить о нарушении
Александр Муленко 20.11.2005 08:17 Заявить о нарушении
Не правильно выразился, извините, втянул, а не привлёк. Вы оба добровольно откликнулись. Я не сторонник каких-то массовых наездов, я и один как-нибудь протяну...
Александр Муленко 20.11.2005 19:58 Заявить о нарушении
Александр Муленко 20.11.2005 19:58 Заявить о нарушении
Довольно давно не заглядывала вовсе на этот сайт.
Сейчас зашла - а тут такое!
Извините, Вулкан, я как-то никак не могу взять в толк, где, когда и чем я Вас обидела, сделала больно?
Как-то не в моих привычках глумиться над людьми, тем более - умирающими.
Еще раз извините, но Ваш ник мне, увы, ничего не говорит. Не будете ли Вы так любезны пояснить, в чем дело?
То, что г-н Каринберг на меня в обиде, мне, по краней мере, понятно - я раскритиковала его ТЕКСТ (именно текст, никоим образом не его самго) на конкурсе на другом сайте.
А что же я такого сделал в отношении Вас?
Горбачевская Елена 23.01.2006 00:49 Заявить о нарушении
Сейчас зашла - а тут такое!
Извините, Вулкан, я как-то никак не могу взять в толк, где, когда и чем я Вас обидела, сделала больно?
Как-то не в моих привычках глумиться над людьми, тем более - умирающими.
Еще раз извините, но Ваш ник мне, увы, ничего не говорит. Не будете ли Вы так любезны пояснить, в чем дело?
То, что г-н Каринберг на меня в обиде, мне, по краней мере, понятно - я раскритиковала его ТЕКСТ (именно текст, никоим образом не его самго) на конкурсе на другом сайте.
А что же я такого сделал в отношении Вас?
Горбачевская Елена 23.01.2006 00:49 Заявить о нарушении
Оказывается, Вулкан Караматага - это господин А. Муленко, выступивший на конкурсе "Супердесятка" ДРУГОГО сайта - Литсовет.ру с чрезвычайно слабым текстом - "Прощание славянки".
Г-н Муленко, спрятавшись здесь за ником Вулкана, даже не соизволил после нескольких моих просьб объяснить, в чем суть его претензий. Разумеется, просто исподтишка облить грязью - куда как проще.
Текст был мною оценен невысоко и в десятку не вошел. Более того, я высказал ряд критических замечаний в СВОЕМ судейском
Г-н Муленко оказался настолько обидчив, что устроил эту истерику.
Дальнейшую дискуссию по этому вопросу считаю бессмысленной и закрываю в одностороннем порядке.
Горбачевская Елена 23.01.2006 19:26 Заявить о нарушении
Г-н Муленко, спрятавшись здесь за ником Вулкана, даже не соизволил после нескольких моих просьб объяснить, в чем суть его претензий. Разумеется, просто исподтишка облить грязью - куда как проще.
Текст был мною оценен невысоко и в десятку не вошел. Более того, я высказал ряд критических замечаний в СВОЕМ судейском
Г-н Муленко оказался настолько обидчив, что устроил эту истерику.
Дальнейшую дискуссию по этому вопросу считаю бессмысленной и закрываю в одностороннем порядке.
Горбачевская Елена 23.01.2006 19:26 Заявить о нарушении
Вам в поддержку. Автор стёр это своё произведение под которым польстил мне не хуже Вас:
ты козел, Муленко.
ты лжец, подонок и мразь, готовая оболгать человека за то, что он не рассыпался в восторгах по поводу твоих сопливых нетленок.
таких деятелей как ты здесь - жопой ешь. и с тем же уровнем совести.
Геннадий Нейман - 2006/01/23 15:30
Александр Муленко 23.01.2006 22:23 Заявить о нарушении
ты козел, Муленко.
ты лжец, подонок и мразь, готовая оболгать человека за то, что он не рассыпался в восторгах по поводу твоих сопливых нетленок.
таких деятелей как ты здесь - жопой ешь. и с тем же уровнем совести.
Геннадий Нейман - 2006/01/23 15:30
Александр Муленко 23.01.2006 22:23 Заявить о нарушении
забыл дать ссылку:
http://www.proza.ru/cgi-bin/board.pl?rec_writer=vulcan
Я прячусь, это меня упрятали...
Александр Муленко 23.01.2006 22:26 Заявить о нарушении
http://www.proza.ru/cgi-bin/board.pl?rec_writer=vulcan
Я прячусь, это меня упрятали...
Александр Муленко 23.01.2006 22:26 Заявить о нарушении
Но вы не правы, моя кошка получше всего вами написанного, Лена! Пошёл читать Ваши стихи!
Александр Муленко 23.01.2006 22:28 Заявить о нарушении
Александр Муленко 23.01.2006 22:28 Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.