у6eй. отпусти

Лохмотья неба… Разрезанное болью одиноких взглядов из окон последних этажей, оно с треском рвется и падает, роняя пригоршни звезд в шляпы уличных музыкантов… падает клочьями на темный город – для кого-то мягким бархатом снов, для кого-то ласковым шелком бессоницы…
Для нас – пахнущими сладкой пылью кружевами, надежно прикрывающими красные глаза от небезупречности мира… а я знаю секрет – вино, которое казалось сначала вишневым соком, а кровью – ближе к полночи…
Твоя ревнивая девочка с большими голубыми глазами сжимает нежные ручки в кулачки, а я держусь за тебя и своего я-не-покажу-и-вида-что-мне-больно безнадежно трезвого мальчика, иногда отвожу ее в сторону – и оторванными от ее забрызганного слезами личика взглядами (я-****ь) для тебя, и небрежно брошенным ей из-под колючих ресниц (я-твоя-подруга) дополнением к шепоту «успокойся, успокойся…» - довожу лохматенького ангела с гитарой (мой-любимый-цвет-мой-любимый-размер-любимый-ну-чем-не-любовь?) до гордого развернуться-и-уйти.
Твоя – тоже растворяется в испачканной ядовитыми огнями улице… нет, не вместе ушли – глупые…
Мы переходим через дорогу, я крепко держу тебя за лапку, котенок сидит у меня на плече и… черт побери, это ведь не мой котенок, это наш котенок, это наша ночь, а он сейчас идет – один…
- Я люблю его, я люблю его, давай вернемся… сволочь, отпусти меня, я догоню его… я люблю…
Ты смеешься. Ты говоришь, что его уже не догнать. Говоришь, что я лучше всех. Говоришь, что он мне не нужен.
Ты говоришь.
Мне слегка надоедает после каждого поцелуя застегивать лифчик и джинсы.
Я выбрасываю его кепку, ты слизываешь его запах.
Искренний секс без лишних слов – только его имя сорванное с горячих губ…
Банально и грязно, а все же волшебно.
Горсад – чужая гитара и одна песня на двоих – самая любимая…
«… будущего нет – есть русский панк-рок…»
Будущего нет – есть водка и растрепанные по плечам русые и каштановые, серая Тварь на плече, Курт Кобейн – тоже русский и родом с Москвы, убей янки…
Убей… и совсем некстати – мой скальпель – и твое «убей меня» и тихие игры – улыбкой по лицу, сталью по венам… «дай, я сам…»
Суицид в двадцать семь – не смеши меня, ангел… кстати, как тебя зовут?
Акварельная нежность рассвета, вода из ожившего фонтана по бледному лицу – и
- Я люблю его, отпусти…