Человек помогающей профессии Александр Викулов

Из цикла «Легенды нового Череповца»


  Хорошо известно, что многие ныне здравствующие (и, говорят, неплохо) люди в детстве принадлежали к «группами риска», т.е. детям, использующим в своих взаимоотношениях с миром так называемые рискованные жизненные стратегии.  Владимир Путин, например, нередко использовал балконы, чтобы назначить свидание знакомым симпатичным девочкам. А его предшественник по президентскому креслу Борис Ельцин на досуге, говорят, любил «поиграть» с боевыми гранатами. В результате чего, между прочим, лишился трех пальцев на одной из рук. И это он, можно сказать, легко отделался.
  Так уж парадоксально устроена жизнь, что и известнейший в городе психолог Александр Викулов, племянник не менее известного в стране поэта Сергея Викулова и журналиста газеты «Коммунист» Валентина Викулова, ныне сосредоточивший свои усилия как раз на работе с «группами риска», в детстве отнюдь не отличался  идеальным послушанием, и не позаботься о нем, наверное, кто-то свыше, вполне могло случиться, что череповецкая психология так и не имела бы сегодня в нем всеми признанного гуру, человека смыслом жизни которого является психологическая помощь окружающим.

Как Саша сначала с дивана прыгал, затем пытался сделать из песочницы корабль, истребитель ремонтировал и с ржавым автоматом наперевес добивал под Кенигсбергом последних «фрицев»…

  Уже примерно с пяти лет маленький Саша, задолго до Астрид Лидерген целенаправленно готовил себя к профессии Карлсона. Взобравшись на массивный родительский диван, он, воображая, что спиной уже трепыхтит моторчик, и в святой уверенности, что создан по образу и подобию птиц, подпрыгивал с него вверх и, изо всех сил размахивая ручонками, стремился  немного полетать по комнате.
   Набив себе синяки и шишки и поняв, что время «летающих человечков» еще не пришло и не стало уважаемой профессией, Саша озаботился мыслью стать известным мореплавателем. Благо это было сделать не так трудно.  В детском садике он снайперским глазом приметил себе песочницу в форме кораблика, почему-то водруженную на деревянные колышки. Взяв на прокат у тех же родителей небольшую пилочку, Саша, пока все остальные дети бессмысленно шатались по улице, каждый день, пыхтя от напряжения, подпиливал опоры, прочно удерживавшие его «фрегат «Паллада» на мели. Диверсию предотвратил сторож детского сада Федор Иванович. Вычислив диверсанта, он тут же охотно сдал его в руки властей и тот, за недостойную советского человека деятельность, получил вместо привычной для тех послевоенных лет Колымы, несколько приличных шлепков по заднице. Кто бы мог подумать, что малыш не занимался тогда пресловутым вандализмом, а крушил государственную собственность исключительно ради того, чтобы покататься на ней летом по реке Препать.
  Покончив с мореплаванием, Александр Владимирович снова переключил свое внимание на небеса. В полуразрушенной то ли немцами, то ли нашими войсками калининградской школе он нашел настоящий советский истребитель и зажегся идеей отремонтировать его для будущих полетов. Идея показалось ему блестящей и вполне осуществимой и он, на полном серьезе, посвятил ей несколько месяцев. И, хотя, самолет так и не оторвался от земли ни на сантиметр, Саша всерьез увлекся подготовкой себя к этой настоящей мужской профессии и, с одной стороны, истязал свой интеллект, читая самые разнообразные трактаты по «летчитскому делу», а с другой стороны, мучал себя физический, каждый день, в двадцатиградусный мороз, накручивая с «голым торсом» круги вокруг дома. До тех пор, пока маме не позвонили на работу доброхоты и не доложили, что «ее сын, наверное, сошел с ума».
  В Калининграде той поры звуки прошедшей войны были слышны еще очень и очень хорошо. Чердаки полуразрушенных домов в городе были битком набиты оружием и каждый мальчишка имел в своем распоряжении такой солидный боевой арсенал, что нынешняя российская братва, наверное, обзавидовалась бы им до смерти. Естественно, такое добро не должно было лежать без дела и пацаны, набив покрышки автомобилей боевыми патронами, бросив их в костер, напялив на головы немецкие каски и с ржавыми автоматами наперевес, изображали очередное «Взятие Кенигсберга», а их мамаши, под свист пуль, хватались у себя в коммуналках за сердце. И в самом деле, многим сверстникам Александра эти «военные игры» стоили потом очень дорого. А ему вот Бог простил…


Как Саша   шахматами увлекся и бутылку лимонада на спор выиграл, а затем стал готовить себя к профессии  психолога, хотя с этим были определенные проблемы

  Переехав с семей из Калининграда в Петрозаводск, Саша, примерно в десять лет познакомился с игрой в шахматы. Поначалу особенно большого впечатления она на него не произвела: вот летать над облаками, и стрелять оттуда из автомата по предателю дяде Феде было намного интереснее. Перелом взглядов, как это нередко бывало у наших современников, произошел у него в пионерском лагере. Вожатый, возглавивший пионерский отряд, оказался заядлым шахматистом и немного садистом.  Вместо того, что по доброй русской традиции заставит пионеров в наказание за идеологические шатания мыть туалеты или собирать чернику, он играл с ними в шахматы, издевательски предлагая бедному пионеру выбирать, где ему удобнее получить мат: «в серединке» или «по углам».
  Эстетика «черно-белой игры» так увлекла Сашу, что он уже теперь не мог и помыслить себя без этой строгой и логически выверенной игры. Поначалу проигрывая сверстникам, Саша поспорил с одним из них на бутылку лимонада, что через полгода будет обыгрывать всех вслепую. Как Алехин немцев в оккупированном Париже из книги Котова «Белые и черные», где сцена одновременной игры экс-чемпиона мира с фашистами (и издевательские партии с переворачиванием шахматной доски с уже вроде бы вчистую проигранной партией) заставила его впервые в жизни обратиться к осмысленной психопрактике: «Ну, в самом деле, как это у него получилось?! Закроем глаза! Представим себе этого пузатого фашиста! Теперь я Алехин: «Вам мат, штурбанфюрер!»»
  Саша свое обещание сдержал и уже через полгода, став третьеразрядиком, что по тем временам для шахматного мира было «очень круто», дал сеанс одновременной игры с четвероразрядниками вслепую. Споривший с ним мальчишка, между прочим, сдал свой матч без боя…
  Долго ли коротко, взрослеющий Александр начал всерьез задумываться над тем: «делать жизнь с кого?!» Отец предлагал ему на выбор только два варианта: либо инженер, либо врач. Бунтовщику Александру показалось, что выбор маловат, и он начал присматривать для себя что-то поинтереснее. Толчком к выбору профессии послужили уроки литературы, которые проводила еще учительница старой закалки по имени Клеопатра Ивановна. Слушавший все ее рассказы очень внимательно Саша так увлекся перипетиями формирования и развития характеров героя, что начал всерьез подумывать о выборе профессии психолога. Ведь как интересно знать, почему этот ведет себя так, а этот – этак. Почему одни учатся на отлично, а другие «не догоняют»? Почему так тяжело дается ребенку переход в новую школу, в новый класс?
  Как всегда к новой мечте Саша подошел очень основательно и стал штудировать не только доступную литературу, но и выходящую далеко за ее рамки. Чтобы выбор окончательно «закристализовался» нужна была встреча с настоящим живым психологом. Но в те годы Игорь Васюков еще подрастал в Череповце, а в Петрозаводске с этим делом была самая настоящая «напряженка». Однако, на окраине Калининграда, родственники отыскали какого-то «занюханного» студента-заочника и отправили самолюбивого и начитанного Александра на встречу со «светилом».  «Светило», однако, на Сашу никакого впечатления не произвел, но, и вот ведь как устроена «жисть», только укрепил его во мнении, что психология – его судьба.

Как Саша в питерском университете «жизненные университеты» проходил, звание чемпиона у самого Анатолия Карпова перехватил и вместо профессиональной игры в шахматы поехал в Череповец «отдавать долг Родине»…

  Много ли мало времени прошло, но, собрав в чемодан последние мамины пирожки и шахматы,  поехал повзрослевший Саша Викулов покорять город Ленинград и факультет психологии его государственного университета. Рассказывают, что приехал туда и, открыв от удивления рот, так и не закрывал его до самого последнего дня. Так этот город его поразил, удивил и все в сознании перевернул. Это сейчас, говорят и показывают, что Петербург  стал «бандитской столицей» и вотчиной череповецкого царя – императора Алексея Александровича I Холдингостроителя, а во времена учебы Александра (конец и начало семидесятых), там было  еще очень много всяких разных интеллигентов, интересовавшихся, между прочим, не только своим банковским счетом и курсом доллара. Эти интеллигенты и довели Александра «до кондиции», до того самого состояния, когда не просто живешь на этом свете, чтобы есть, а есть, чтобы жить и чтобы  летать. Причем, с каждым днем все выше и выше. Мир вокруг был тогда поразительно пронизан духовностью, которую сейчас, как известно на хлеб не намажешь и с пивом  «Степан Разин» в утробу не зальешь.  Вот и ударило все это Сашу по мозгам так, что он без обиняков воспринял святую ленинскую молитву советской молодежи: «Учиться, учиться и еще раз учиться!»
  Отец тогда поначалу сына не поддержал и первые полгода в ЛГУ Саша продержался исключительно на воде, хлебе и святом духе. Потом, рассказывал, благодарил отца за неожиданно подаренную ему новую психопрактику. Наладив отношения с отцом и немного поев досыта, Саша устроился в общагу и оказался в одном блоке … со слепыми питерскими студентами и аспирантами.  Будучи обделены от природы, они компенсировали свои физические недостатки исключительным стремлением покорять духовные вершины. А кроме того, в отличие от «зрячих» студентов ЛГУ они читали в подлиннике настоящую западную литературу, поступавшую в Питер тех лет из Лондона. Естественно, литературу «для слепых». К Саше они отнеслись как к сыну полка и охотно беседовали с ним на самые разнообразные темы. Саша же, из любопытства, выучил азбуку и пытался читать их книги так, как это делали они. И при этом жаловался, что плохо понимает.
- Ничего, - искренно сопереживали они ему, - вот ослепнешь, все будешь понимать хорошо!
  В «универе» Александр продолжил свои занятия шахматами. Это, увы, не свело его на близкой ноге с неким студентом юрфака и дзюдоистом Владимиром Путиным, но зато скрестило с другой легендарной личностью – гением шахмат и чемпионом мира тех лет Анатолием Карповым.  Между прочим АВ в те годы дважды был чемпионом ЛГУ по шахматам, а вот Анатолий Карпов – нет.  Историки, правда, оправдывают этот факт, что Толя на такие мелкие соревнования себя не разменивал. Но ведь и Саша Викулов  не участвовал, например, в турнире претендентов!
  Как-то, вместе с Карповым АВ побывал на военных сборах. Правда, пахал на них он, а Анатолий Викторович был там всего два дня: первый и последний. В промежутке – на турнире в Южной Америке. Но госэкзамены на предмет знания на «гаубице» М-30 тридцать восьмого года издания сдал одним из первых. Рассказывают, дал ему офицер задание: «Толя, открой люк!». Толя напрягся, потом покрылся, но никак. Тогда офицер заметил: «Ты забыл на кнопку нажать!» и все у Толи пошло как по маслу.


Как Саша в Череповец приехал, «Психологию» Петровского коренной модернизации подверг, стал в городе всякие аутотренинги и психотренинги проводить, а также детей к шахматам на основе психологических технологий приучать, да сам у них учиться начал…

  Долго ли коротко, но университет Саша закончил и засобирался в Череповец. Почему в Питере не остался?  А все по той же самой причине, по какой некоторые лица едут в тайгу «не за деньгами, а за туманом»: женился по любви, а не по расчету. Впрочем, Череповец манил его и перспективами получения жилья, работой в пединституте и в только что созданной на меткомбинате, в соответствии с решениями одного из исторических Пленумов КПСС, лаборатории промышленной социальной психологии.
  Работая в «педе» АВ сразу понял, что библейская по тем временам книга для педагогических вузов – учебник академика Петровского «Психология» для практикующих учителей вряд ли подойдет. Им, как казалось ему, была нужна практическая психология, психологическая теория реальных изменений и достижения результата. В котором,  по мнению Александра, и заключается наибольший «кайф» жизни. Но самое главное, что практическая психология была нужна и Александру. Ему не хотелось быть обыкновенным начетчиком, а хотелось быть настоящим мастером, гуру практической психологии.
  В эгоистическую, с его же слов, работу по изменению себя, своих собственных стереотипов, он включил почти всех студентов тогдашнего ЧГПИ. Рассказывают, что занятия начинались у него в пятницу, а затем длились всю субботу. Выходной, тут Саша тоже был последователен, доставался жене и дочери. Занимались всем, чем было интересно, модно и казалось полезным: аутотренинги, тренинги личностного роста, общения, деловые игры.  Все бесплатно, на одном энтузиазме. Очереди поучаствовать, как рассказывают, были огромными. Спрос на Викулова явно превышал предложение.
  В эти же годы АВ вспомнил про шахматы и начал вести шахматный кружок в школе №6. Хотя в городе существовало и неплохое ДЮСШ. Методика занятий для тех лет была радикально революционной: в шахматном зале полный бардак, дети предоставлены сами себе, один раз в неделю – футбол и физические упражнения. Казалось бы, куда ему против дипломированных профессионалов. Однако, нет.  Школьная команда постепенно росла и прижимала всех конкурентов к «ногтю», выигрывая в области турнир за турниром. И обрастала званиями и титулами.
  В качестве стимулов к занятиям детей Викулов придумывал всякие психологические «фенечки». Ну, там, шоколадные золотые медали  для особо отличившихся, «живых» коней на пружинах, всякие полоски для понимания принципов взаимодействия шахматных фигур. В конце концов он даже в качестве тренеров стал «нанимать» третьеклассников. Чтобы они начинали учить начинающих правилам игры. Действительность превзошла все ожидания: третьеклассники, общаясь с первоклассниками на своем «сленге» добивались более впечатляющих результатов, чем … он сам. В самом деле, вы подумайте, что такое для ребенка, например, понятие диагональ? А вот  смысл выражения «все фигуры ходят «по косяку» они, оказывается, ловят на лету! Или предлагаемая ими в качестве «технологии обучения» игра «в поддавки». Но разве мог Александр, находясь в здравом уме и ясной памяти, понять самостоятельно, что именно этот ужаснейший, варварский  вариант  шахмат очень быстро обучает играющих глубокому пониманию взаимодействия всех шахматных фигур на доске!

Как Александр увлекся идеей создания единого профилактического и реабилитационного пространства в Череповце, личностно-ориентированный подход в череповецком образовании «пробил» и в новой эпохе не нажил себе палат каменных на чужих бедах…

  Примерно в году 92, встретившись с питерским психологом Лихтарниковы, увлекся АВ созданием в Череповце единого профилактического и реабилитационного пространства. Увлекся до такой степени, что даже ушел из «педа» со ставки доцента на зарплату в 6-7 раз меньшую. Так хотелось ему заглянуть в будущее, увидеть Череповец в психологическом смысле экологическим, чистым, бесконфликтным городом, где родители любят своих детей, а те, за эту любовь, платят им тем же и своими жизненными успехами и здоровьем.
  Некоторое время идею пришлось апробировать на базе созданного в Управлении образования города научно-методического центра, где Александр Владимирович без устали проталкивал и проталкивал личностно ориентированный подход в образовании, идею освобождения школьника от подавляющей его личность всей административно-бюрократической системы, которой порой страдает наши школы.
  В конце концов, после многолетнего «брожения умов», слова АВ были услышаны начальством и однажды, собрав школьных психологов на первое в новом учебном году совещание, он объявил им, подражая «авторитетам»:
- Запишите, пожалуйста, исторические слова Николая Печникова о стратегической линии в череповецком образовании: «Управление качеством образования на основе личностно ориентированного подхода». Теперь эти слова будут вашей «крышей».
  Будучи инициативным человеком АВ, в принципе, без особого труда вписался в новую буржуазную эпоху, хотя многих ее принципов так и не признал до конца. Пока другие профессионалы его и близкого с ним профиля активно «делали деньги», покупали себе «джипы» и строили коттеджи в стиле «памятников городским алкоголикам и алкоголизму», Викулов затеял очень тяжелое и неблагодарное дело создания в городе межведомственной службы детям и молодежи, которая бы занималась координацией деятельности всех «социальных» ведомств и оказывала бы положительное влияние на социальную среду. У него есть новая мечта и эта мечта увлекает его целиком. Например, среди новых идей АВ проведение форума или создания городского клуба для родителей. Или даже целой общественной родительской организации. Ведь в силу многих причин и традиций российского образования родители были всегда на периферии школьного обучения их детей.

***
  Его увлекают технологии работы с лидерами. Именно через лидеров, по его мнению, происходит преобразование социальной среды в нужном, положительном направлении. Его увлекают совершенно необыкновенные идеи. Например, создание учительского сайта В Интернет, где бы  «состоявшиеся ученики» того или иного любимого учителя могли бы «встречаться», а также, может быть, поддерживать своего учителя материально. Его вдохновляет идея защиты прав ребенка в школе. Ребенок должен не только знать, но и уметь защищать свои права, которые уже существуют и прописаны в законодательстве!
Казалось бы, стремится к такому в наши то дни? Однако, будем помнить, что жизнь парадоксальна и большего в ней добивается не тот, кто делает только то, что просит от него эпоха сегодня, а заглядывает по ту сторону ее ежедневной «чернухи», в светлое завтра., где может и плавает себе та песочница в форме лодочки из далекого викуловского детства, котрую предатель и ретроград  дядя Федя все-таки переделал под настоящий фрегат…