День загадывания желаний

    На часах без одной минуты полночь. Сейчас будут бить куранты и вслед за последним ударом придет Новый год – событие, вызывающее уменьшающийся с годами, но все же трепет.
    После каждого трогательного удара гордых собой часов на Красной площади я загадываю одно и то же: «Я хочу любить Рому. Я хочу быть с ним.» Кому-то может показаться странным, что у меня так мало желаний и я как попугай двенадцать раз подряд проговорила про себя одно и то же. Но дело в том, что несколько дней назад со мной случилось нечто совершенно непоправимое – на меня в виде необъятной Божьей милости снизошла несоразмерная с моей мелкой человеческой сущностью любовь. Снизошла – это мягко сказано, потому что прыгала она с неба явно без парашюта. Я стою теперь в новогодней ночи с бокалом шампанского в руке - этой любовью убитая, оглушенная, рождающаяся заново, уставшая и счастливая.
    Забегая в неблизкое будущее, можно без преувеличения сказать, что желание мое сбылось будь задоров. Рому я имела в своей голове каждый день на протяжении целых суток - то есть и во сне и наяву. Он вселился в мои мозги на постоянное место жительства, и мое удивление и негодование по этому поводу игнорировал - молча и с божественным безразличием.  Видеть свое физическое обличье он позволял мне крайне редко, потому что в его бытовой жизни мне места не было. Количество наших интимных контактов было сведено к тому, что называют «пересчитать по пальцам», но постоянному присутствию его образа в моей башке это нисколько не мешало. Я, бывало, билась в истериках и заливалась слезами от постоянных сношений с призраком и невозможности общаться с осязаемым человеком, реагирующим на мои действия. Но нельзя не заметить, что мне и в голову не приходило сомневаться в том, что я до неизмеримой глубины души счастлива от своей любви.
    Я, быть может, когда твердила двенадцать раз свое нехитрое желание, имела ввиду не совсем то, что получила. Но на небесах меня поняли по-своему, а не по-моему, и я думаю, это вполне логично. А если еще учесть,  что небо несомненно мудрее меня,  появляются основания полагать, что оно лучше меня знало, как истолковать мои слова.  Я за эту его, весьма остроумную на мой взгляд, шутку не в обиде, хоть она и казалась мне в некоторые моменты злой.
    Загаданные мной желания касательно любви, а страсть исполнить их всегда горела сильнее всех остальных, сбывались и буквально. Моя первая школьная любовь имела счастье (или неосторожность) обернуться совершеннейшей взаимностью, благодаря которой  я сначала в неизъяснимом блаженстве летала на крыльях, но недалеко оказалось то время, когда я всерьез задалась вопросом: «А что потом?» И должна признаться, найденные в сердце ответы на этот вопрос, вызвали у меня отнюдь не оптимистическое настроение.
    Многое из того, чего очень сильно хотелось и было получено, тем самым и обанкротилось. За все, действительно желаемое и осуществленное в суровой бытовой реальности, приходится расплачиваться ценой гораздо большей, чем оно, возможно, стоило. Депрессия, скука, падение идеалов, утрата веры или потеря нравственности – многие блага несут в себе подобную заразу. Когда мы загадываем желания, нам следует скорее бояться, что они и в самом деле будут исполнены, чем того, что они не сбудутся.