69

 С чего бы ты ни начинал, инициатива всегда принадлежала ему.
 В нём, а не в тебе возникали спасительные живородящие импульсы. Он своим существованием заставлял тебя тянуться к Солнцу. Ты постигал таинства любви и кулинарии только потому, что знал: он придёт перед сном и спросит, кто на этот раз готов отречься от воздуха ради тебя.
 Это он подсказал тебе вскрыть загноившееся колено маникюрными ножницами. Было два стакана водки, больно и обморок. Так он спас твою ногу.
 Однажды он привёл меня к тебе. Усадил напротив и предложил получше присмотреться.
- Видишь, у вас глаза похожи?
 Похожи? Похоже...
 Когда ты стал пускать во мне корни, он молча засыпал проросшее солью.Попросил поосторожничать.
 КАждую ночь он звал тебя по имени. Ты плакал, зарываясь головой в подушку. Брал мои вертолётные затычки, но чем больше препятствий из внешнего пространства к ушной раковине было на его пути, тем проще становилось добраться до тебя изнутри.
 Ка-то раз ты понял, что  тебе нипочём гравитация, проснувшись утром на потолке.Еду мы ставили на стремянку.
 Тогда он первый забил тревогу. Он связал тебе руки и привёл на раздобытое по блату место в наркологический диспансер. Палата казалась обескровленной и беспомощной, её оконные решётки и замки на полусгнивших дверях не вызывали ничего, кроме грустной улыбки. Здесь тебе предстояло провести ближайшие две недели. Их планировали заполнить витаминами, одиночеством и обязательными психологическими клизмами.
 Методон категорически запретили. Ты вовремя смекнул, что они хотят отрезать его от тебя. Ампутировать. Внутри что-то пребольно оборвалось. Постепенно страх в твоих глазах обрёл привычный зелёный.Его невозможно отличить от пигмента.
- Я люблю тебя...
 Эти слова обратились молитвой, в силу которой ты болезненно старался верить.
 На третий день ты покинул лечебницу. Спустился по простыням с пятого этажа, бережно храня под мышкой чувство собственного достоинства. Уже потом оно прикинулось побитым псом. Ты всё-таки не смог переломаться...Один - ноль в его пользу.
 Я лежала рядом. Бесчувственная, опустошённая. Как усталая пятница.
 Снабдила тебя самым необходимым, чтобы лишнее не тянуло ко дну. Пара зажёванных, но весьма удобоваримых шуток, котёнок, вязаная шапочка, мой запах на подушке, полпачки чая. Вот всё, чем ты располагал после встречи со мной.
 Прошло много жизней, прежде чем ты очистился. Ты пришёл ко мне утром.
 - Малыш, о н умер,- сказал ты и закусил губу. Протянул мне карманное зеркальце, завёрнутое в чёрный шёлк.
 Я не увидела в нём своего отражения. Значит, не мог видеть и ты.
 Мы закопали его в дюнах.
 Один - один.