Горячая любовь Музы

 Это была огромная пяти-комнатная квартира с камином, поднебесными потолками и старыми часами. Каждую ночь здесь собирались странные люди. До самого рассвета они тихо разговаривали, поглощаемые мягкими отсветами камина, читали полушёпотом стихи, полные одиночества и грусти, овевавшей их души холодом. Этот холод был для них родным и близким. Они любили его, нёсшего вдохновение, и ненавидели его, изматывавшего днём горячечной лихорадкой пера и бессонницей шелестящего чтения.
 В момент, когда солнце полностью склонилось за небосвод, около этого дома раздались мягкие шаги со скрипом дорогой обувной кожи. Старик поднял  когда-то тёмно-карие глаза, ныне выцветшие до бледно-жёлтого малярийного цвета, нащупал ими на ночном небе луну и тяжко вздохнул. Лицо старика было осунувшимся и больным душевной горячкой.  Звали его Платон Митриевич, и было ему ровно тридцать три года. Он осторожно поднялся по крутой лестнице на третий этаж, сухой ладонью с длинными тонкими пальцами извлёк из кармана ключ и отпер дверь упомянутой квартиры.
 Внутри пахло ладаном, и кругом горели свечи. Покорно заблестел в их свете перстень-печатка из тусклого золота. Перо, скрещенное со шпагой. Носил он его так, как носят вдовцы обручальные кольца, на среднем пальце.
 Одна из дверей была приоткрыта, и тихая речь разливалась в душном сумраке. Платон осторожно заглянул в гостиную, а потом уже зашёл, будто чего-то боясь… Юноша, расхаживавший по комнате с рукописью в руках, тут же умолк, как и все присутствовавшие. Повисла скорбная тишина.
 -Платон Митриевич! Здравствуйте! - у самого камина с кресла соскочила высокая фигура, в темноте нельзя было разглядеть подробностей, - Извините, я занял ваше место. Мы не жда…
 -Сидите-сидите, - остановил его жестом старик, облокачиваясь о дверной косяк, - Я постою, продолжайте.
 При упоминании его имени, несколько полных скорби и сочувствия взглядов устремились в сторону старика, будто смотрели они на убогого или юродива. Все были незнакомы, за исключением высокой фигуры, чей голос показался знакомым. "Боже, как всё изменилось" - говорило выражение его лица, неплотно сокрытое тенью.
 Юноша с рукописью продолжил читать вслух, и через некоторое время про старика забыли. Он тихо вышел в тёмный коридор, пересёк его до конца и сверну в пустую кухню, где никто никогда не завтракал, не обедал и не ужинал. Лишь початая бутылка коньяку напоминала о предназначении этого места. Платон достал бутылку и один бокал, наполнил его до краёв и залпом осушил.
 -Платон Митриевич, - позвал голос. В дверном проёме стояла та самая высокая фигура, - С вами всё в порядке?
 -А? - будто очнувшись ото сна переспросил Платон Митриевич, лишь мгновением позже поняв смысл вопроса, - Да, в полном… Скоро я буду с вами, - сказал он зачем-то выделяя первое слово.
 Когда фигура исчезла, он достал из внутреннего кармана пиджака револьвер и положил перед собой…
 -Скоро… скоро я буду с вами, друзья… - повторил он, задыхаясь от поднявшейся температуры в теле от алкоголя и нервов. Платон Митриевич взвёл курок и приставил холодное дуло пистолета к виску. Что-то глухо щёлкнуло и пламя залило тьму перед глазами.