Землекоп

Стоял август - праздник остывающего лета. Холодная ночь источала ароматы прелых трав и влажной земли. Летучие мыши серыми тенями проносились над деревьями, затмевая свет звезд. Полная звуков жизнь обитала в ночной прохладе. Серебристые призраки облаков уплывали за горизонт, повинуясь властному дыханию ветра. Желтая, как спелое яблоко, луна молча висела над спящей землей. Было три часа ночи и все в деревне спали. Кроме одного – Михаила Георгиевича. Он копал могилу для своей жены.

Копать ямы Миша начал в пять лет. Изрядно захмелевший отец предложил самому накопать червей для рыбалки. Миша погрузил лопату в неподатливую плоть земли и отбросил в сторону первый пласт. Но червей в нем не было. Отец нетерпеливо позвал его. Миша заработал лопатой быстрее. Кроме муравьев и жужелиц в сухой почве ничего не было. Когда пошатывающийся отец пришел узнать, что случилось, Миша углубился в землю по колено.
- Да же тебе сказал – у сортира копай! – раздраженно закричал отец. Миша вжал голову в плечи и заплакал, размазывая грязь по щекам.
- Да не реви ты, на хлеб будем ловить, - примирительно проворчал отец и бросил ему удочку. Когда они уходили, Миша обернулся и подумал - “ А что, если яму сделать еще больше?”.

В двенадцать лет Миша выкопал в огороде бассейн для уток. Огромная яма, глубиной в два метра зияла в земле, а на ее дне работал счастливый мальчик. Сперва он аккуратными квадратами снял дерн и наметил границы будущей купальни. Затем начал расширять углубление от центра к краям, пласт за пластом. Черный гумус сменился глиной, затем песком и снова глиной, но более плотной и светлой. Миша стер руки до волдырей, порезал бесчисленное множество червей, личинок и прочих подземных тварей. Попадались ему корни и крупные камни. Отдыхал он лишь тогда, когда перед глазами начинали кружится синие и красные пятна. Но проходило минут двадцать и Миша снова хватался за лопату. И только к ужину он бросал работу, чтобы наутро снова прибежать к яме.

Матери совсем не нравилось увлечение сына. Но отец сказал, чтобы она не лезла в дела Миши.
- Пусть работает, если в радость, - говорил он и тонкая светловолосая женщине оставалось лишь качать головой.
Когда бассейна был готов, отец обил его досками и натаскал воды. Желтые кряквы довольно заплескались в мутной воде. Вечером отец налил стакан пива и протянул Мише. Они чокнулись.

- Пей, пацан, мужиком станешь, - сказал отец и залпом выпил. Миша осторожно глотнул, скривился, но допил остальное.

- Добре, сынку ! – уважительно проговорил отец и встал из-за стола.

Через полчаса он уже храпел на своей кровати, утомленный и довольный. Но Миша был не рад – земля не открыла ему ничего нового. Не хватало глубины.
Жизнь его не задалась. В двадцать лет Михаил попал на стройку. Еще в армии, он чуть не убил одного сержанта, который харкнул в его траншею. Михаил бросил в него лопату и пропорол ногу до кости. Ничто не привлекало его – мрачного и нелюдимого. Работа утомляла, отдых не приносил ничего, кроме тоски. Лишь память о своей первой яме грела душу. Часами он представлял, как занесет лопату над заброшенной купальней и продолжит работу. На этот раз до конца.

Отец с матерью тихо умерли, когда Михаилу Георгиевичу исполнилось сорок два. Об этом он узнал уже в тюрьме, где мотал срок за кражу. С отчаяния его дернуло обокрасть квартиру соседа. Промотав добро, подельщики сдали Михаила. Отсидев три года, он понял, что идти ему собственно некуда. Тюрьма подарила лишь туберкулез и мерзкие блатные привычки. Прежние немногочисленные друзья отвернулись от него.И лишь Вера – одинокая невзрачная женщина из Ростова, помогла Михаилу остаться по эту сторону пропасти, за которой лишь тьма и неизвестность. Свадьба двух потерянных людей состоялась за год до этого рокового события.

Досками, которыми когда-то обшил купальню отец, давно сгнили и упали на дно бесформенной канавы. Сердце Михаила Георгиевича мучительно сжалось от воспоминаний. А дно ямы требовало немедленно продолжить работу. И он копал все лето, не обращая внимания на слабые протесты жены. Он знал, что цель жизни где-то рядом, под податливым покровом почвы. И в эту ночь он достиг истины. Докопался до неё.
Взмах лопаты и неведомая сила пробудилась от долгого сна. Земля забурлила и фонтаны глины брызнули вверх. Тысячи корней, подобно змеям, устремились наружу. Михаил почувствовал как ноги внезапно стали ватным, словно из них ушла вся кровь. Взрыв страх превратил мозг в мучительный узел рефлексов.

- ПОВИНУЙСЯ МНЕ ! – сказала Яма.
- Что… что мне надо сделать …, - невнятно спросил Михаил.
- Я ХОЧУ КРОВИ. БЫСТРО.
- Но.. но откуда.. я - вырывалось из легких Михаила.
- ВЫПОЛНЯЙ !!!! – взревела Яма и корень хлестнул его по лицу. Михаил бросился к дому.

Он ворвался в избу, сжимая лопату в грязных руках. Вера тихо сопела на раскладушки, подложив руку под голову. Не раздумывая ни секунды, Михаил занес лопату над ее белым лицом. Вера что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок. Остро заточенный штык лопаты поднялся и стремительно опустился. Темная кровь брызнула тугой струей в лицо Михаилу.

Края Ямы широко раскрылись и приняли жертву. Корни обвили
тело несчастной и высосали кровь. Затем раздробили кости и сожрали кожу. Михаил стоял над канавой и слушал, как смыкаются стенки Ямы, которая постепенно превращалась в обычную канаву. По его грязным щекам текли кровавые слезы. И тогда ужас содеянного обрушился на враз прозревшее сознание. Не постепенно, а сразу, смертоносной горной лавиной. И дикий крик потряс тишину летней ночи…