Как я любила рисовать

Однажды запястье моей левой руки вдруг похолодело, пальцы онемели, выпустив при этом карандаш, в голове послышалось громкое гудение, а в носу – отрывистое сопение….
Все это случилось той ночью, когда я нашла на столе банку черной краски и вспомнила, что больше всего на свете я люблю рисовать.
Карандаш, которым минуту назад я ловко разгадывала стотысячный кроссворд, неловко, но очень стремительно скрылся за какой-то коробкой, и поднимать его, конечно, никто не собирался, потому что левая уже крепко сжимала кисточку, а правая – шарилась в ящике в поисках бумаги. Кажется, я погрузилась в глубокий летаргический сон, где нет никого, только всепоглощающий черный.
«Сколько времени? Как меня зовут? Какой день недели? Как это «быть»?» - такие глупые вопросы, и мысли не возникнет произнести их вслух. Удивительно, а когда-то я так тщательно формулировала для них достойные ответы, потом увидела банку с черной краской и нарисовала все одним взмахом… мазом… кляпом…матом…
Когда я рисую, то предпочитаю не думать о сюжете. Одна часть меня, в такие моменты, концентрируется на втиснутой в пальцы кисточке. Другая – рассеивается в никуда, и тогда я начинаю играть словами в слова.
Игра совершенно без правил, я все их все закрасила.
На одном из этапов словесной метаморфозы, какая-то дрянь открывает слипшийся глаз, без спросу вваливается в мой мир и сообщается который у нее час, убила бы!
Мое незаконченное слово распадается на кусочки, трансформируясь в такое, что и повторить стыдно, глаза наливаются кровью, левое запястье холодеет….
…. Судорожно я хватаюсь за сигаретный дым, глотаю – выдыхаю – глотаю – тщательно подбираю выражения, и…
Ты кто?
Люди добрые, кажется, я не туда попала! П-помогите………
Горячие ладони закрывают мне рот, глаза, трясут за плечи, после чего глаза я открываю….
- Привет. Кажется, я опять закрасилась, спи, я скоро тоже буду.
У каждого свои тараканы в голове, а я люблю черную краску, белую бумагу и не люблю утро.
Который час?
Уже тридцать три минуты как не два! Я опять крадусь из-под одеяла, хватаю с пола кисточку, бумагу… т-сссс…
По окончании очередного ночного рейда, я возвращаюсь туда, где спят. А утром знакомые глаза будут говорить о странном сне, в котором кто-то топтался босыми ногами на одном месте и раскрашивал воду… кто-то.
Кто то?
А можно я не буду больше тайком просыпаться? Лучше я не буду переставать рисовать, хорошо?
А еще, выгоню утром глаза, захлопну перед их носом дверью и включу музыку. Потом, когда-нибудь они вспомнят чудаковатое существо, которое больше всего на свете любило водить черные линии на белом бумажном ковре, ночью.