Снайпера на отпад

У входа в кабинет, дрожа, стоял директор.
- Давайте же смелее! - подбадривал его находившийся рядом завуч.
- Ну, ладно, я скажу, только Вы уж как-нибудь помогите мне, подскажите: Вы ж всё-таки… этот… гу-гу… гу… гу…
- Гуманитарий, пора бы уж запомнить. Ладно, заходим.
Директор на ватных ногах подходит к двери, упёршись в неё лбом. Наблюдая всё это, завуч еле сдерживал раздражение.
- Дверь откройте!
- Что?? Ах, да, конечно! - открывает дверь.
При виде директора учительница прерывает урок, ученики встают. Директор, меняя оттенок кожи от тёмно-красного до голубого, обращается шёпотом к завучу:
- Ну, так с чего начинать?
- С приветствия, разумеется.
- Понял,- к ученикам: - Доброй ночи, уважаемые с-старшеклассники.
Завуч (в полу шоковом состоянии):
- «Доброй ночи»?! Ещё и полудня нет!
- Ах! Да-да! Спокойного утра, я хотел сказать!
Завуч подходит к директору и шепчет ему на ухо:
- Значит так: я буду сам говорить, а Вы повторяйте за мной слово в слово, звук в звук.
- Понял.
Завуч откашливается, директор, подражая ему, имитирует кашель. Завуч (шепчет):
- Уважаемые старшеклассники!
Директор (повторяет):
- Уважаемые с-старшеклассники!
- Согласно приказу военкомата…
- Согласно приказу… какого комата?
- Военного!
- Так вот, по приказу этого военного комата… комата военного…
Выдерживает выразительную паузу
Завуч (шёпотом):
- Юные допризывники обязаны…
- Юныки допризывные обвязаны…
Завуч (срывая злобу):
- О господи Иисусе…
Директор, пожав плечами:
- О господи Иисусе…
Завуч, в изнеможении прислонившись к стене, шепчет:
- Сдать норматив по стрельбе в цель из автомата Калашникова.
Директор (крайне неуверенно):
- Сдать негатив по езде в щель на авто … машине Калашникова.
В классе всеобщее недоумение.
Завуч (шепчет):
- Завтра сбор у железнодорожного вокзала. Едете с учительницей по физкультуре.
Директор со страшными глазами пытается повторить:
- Завтра сбор у железно... у железного рок-зала, куда вы поедете с учителем… фиг культуры.
Завуч:
- Да не на вокзал с учительницей, а в Людоморку!
- То есть вы едете не в рок-зал, а в Людоморку.
Завуч (обращается к ученикам):
- Короче, мальчики, - завтра идёте не на уроки, а к рок... простите, вокзалу. Оттуда едете с учительницей физкультуры в село Людоморку, - шёпотом директору: - Всё - выходим.
Директор, осмотрев класс, подходит к окну и пытается отворить раму. Через какое-то время обращается к завучу:
- Вы… вы… вы… б не помогли мне отворить…
Потеряв терпение, завуч берёт директора в охапку и выносит из класса. За приоткрытой дверью слышен разговор.
- Ты… ты… чё, из ума выжил? Да ты же меня задушить мог, чтоб ты жил на одну зарплату!..
- А ты мне её платишь?
*  *  *
Наши ребята собирались у вокзала на трамвайной остановке. Путь предстоял не из лёгких. Нужно было ехать двумя трамваями едва ли не к чёрту на кулички. Село Людоморка, где проводился тогда конкурс стрелков мимо цели, находится между Одессой и Ильичёвском, ближе к последнему. Стрелять из автомата Калашникова не умел никто из нас. Я же под словом «автомат» подразумевал редкий синоним слова «компьютер». Скрипя, как несмазанная телега, подъехал трамвай. Мы побежали занимать места, расселись и были готовы к отправлению. Впрочем, не совсем. Ехать должно было 15 человек, наших в вагоне было лишь 14. Как ни пересчитывали - одного не хватало. Уже заработал двигатель, закрылись двери. Тут на остановке появляется наш пятнадцатый. Увидел нас - глаза навыкат, рот - ещё шире, стоит посреди остановки и ни туды ни сюды. Трамвай уже развернулся, кто-то из наших крикнул ему: «Догони на следующей остановке!» Тогда он сделал два нерешительных шага, потом пошёл умеренным темпом, набирая ход, далее - быстрым шагом, а там уже бежал, очертя голову, пыль столбом поднимая, сшибал на пути людей и деревья. Добежал до автостоянки, перемахнул через автомобиль, на бегу вышиб ограду и, не останавливаясь, бежал вперёд, вперёд, вперёд…
 
На первой промежуточной почти догнал, да неувязочка вышла. Хотел войти покруче - с прыжка. За метр от двери оттолкнулся и угодил… в стенку. Трамвай здорово тряхнуло, сзади кто-то сказал: «Это круто!» Когда вагон отъезжал, я оглянулся и увидел: парень на скамеечке сидит, кайф ловит. Трамвай уж на метров сто отъехал, он спокойненько поднимается, покачивая головой, смотрит нам вслед, внезапно срывается с места и бежит за трамваем во всю прыть.
Проехали три остановки, подъехали ко второму христианскому кладбищу. Пассажиры уже успели выйти, а пока заходили другие, по кладбищу, перепрыгивая через могилы, что есть духу нёсся опоздавший пассажир. Подбежал к ограде, присел, оттолкнулся и с криком:
- Стой!!! - перескочил через каменное ограждение.
В этот момент раздался пронзительный вопль из кабины водителя, двери мигом закрылись, трамвай рванул с места и промчался «экспрессом» пять остановок. Когда вагон затормозил у Китобойной улицы, мы увидели нечто из ряда вон выходящее. Наш бегун нёсся по мостовой, где его нагнал грузовик. Сбив беднягу, машина не остановилась и поехала дальше ещё быстрее. Таким же образом по нему проезжают ещё три автомобиля. Мы уж головные уборы снимаем, а он себе встал спокойненько, посмотрел вслед уезжающему трамваю, сплюнул с досады и побежал дальше быстрее прежнего. Увы, трамвай всё-таки ехал быстрее, и скоро парень здорово отстал. До самого места пересадки мы его уже не видели.
Когда мы приехали на одиннадцатую станцию Людоморской дороги, первое, что мы увидели - готовый к отъезду трамвай на Людоморку. Не долго думая, мы побежали усаживаться. Зашли в салон, а там - ни души, зато толпа народу на остановке стоит. Ладно, люди - дураки, поедем без них, больше кислорода будет. Посидели минут пятнадцать - не едем. Может поломка какая-нибудь? И почему только задняя дверь открыта? Через какое-то время я подхожу к средней двери, спокойно открываю створку и выхожу. Взглянул на трамвай и всё понял. Стоит вагон на запасной колее, рельсы прямо под кабиной кончаются.
Настоящего трамвая ждать долго не пришлось. Когда садились последние пассажиры, через поля орошения с неистовыми воплями подбегал… наш злополучный одноклассник. Пошёл на посадку точно в затылок последнему входящему. Видимо, не суждено было ему сесть в трамвай. Двери захлопнулись, едва его голова оказалась в салоне.
- А-а-а-а-а-а!! Защемили!!!
- Следующая остановка - хутор Хреновый,- прозвучало в ответ из кабины водителя.

  Положение было незавидное. Пришлось догонять трамвай, будучи уже на одну четверть там. Подъехали к следующей остановке. А он, видите ли, - культурный мальчик: всех выходящих выпустил, стариков с детьми вперёд пропустил, потом всех прочих старших, наконец, когда сам полез - та же история вышла. Доехали до следующей остановки и т. д., и т. п. На конечной мы двинули к выходу, а наш интеллигент вошёл, в вагон и направился к передней двери, чтоб по правилам выйти (опять-таки последним). Только
голову на улицу высунул - двери закрылись, и поехал парень с ветерком домой. Вот так он пострелял на конкурсе.
 
Место проведения стрельбищ было далеко от остановки, нам пришлось идти на самую окраину села. Стрелковая военная база располагалась в конце одной из улиц. Сразу было видно, что за порядком там не шибко приглядывают. Вся территория была замусорена бытовыми, пищевыми и даже желудочными (!) отходами. Неподалёку от входа на возвышении стоял истребитель И-16. Поверхность самолёта была исписана нецензурными словами. Воздушное судно деловито рассматривал какой-то тип в погонах и произносил слова куда хуже написанных на бортах  аэроплана. Чуть дальше стоял обелиск, у подножия которого мы прочли:
Жертвам
стрелкового
конкурса 1995 года.
Вечная память.
Перед воинской казармой проводилась строевая подготовка. Старшина активно командовал шеренгой солдат:
- Рота, до гола разде-ВАЙСЬ!
Минута - и солдаты, сняв с себя всё, замерли по стойке смирно. Командир не унимался:
- В казарму шагом МАРШ!
Строй голых удалился в казарменный домик. Когда площадку покинул последний человек, старшина подобрал с земли оставленную одежду и упрятал в кусты. Затем сам прошёл в казарму, откуда мы услышали его голос:
- Отвечайте,…, куда дели на х… форму казёну, в п…ду ядрёну,…    …      …      …     …   …   …   …   …   …
- Да там она, во дворе осталась,- бормотали солдаты.
- На каком дворе (…), во - она там. Двадцать пять нарядов вне очереди, а сейчас - как есть - тыща кругов бегом вокруг базы,… … … !!
Мои знакомые, которые жили в Людоморке, рассказывали потом, что видели бегущих по деревне совершенно голых парней. Позже я узнал, что ребята, которых мы встретили, уже раз пятьдесят попадались на этот старый армейский прикол. Наконец, добрались до стрелкового тира. Выстраивают нас в шеренгу и начинают объяснять правила стрельбы из… Из чего мы тогда стреляли, я до сих пор понять не могу.
 
Когда мне сказали, что это оружие и есть автомат, я просто не поверил. Ещё бы, проработать с автоматом более 5 лет и принимать за него какой-то член ржавого генерала. Но делать было нечего, пришлось стрелять, хотя автомат  в качестве огнестрельного оружия для меня - полнейший абсурд.
Правила проведения конкурса были продуманы так, чтобы никто не вздумал стрелять по живой мишени вместо намеченной или красть выданные снаряды. Запускали на огневой рубеж группами по четыре человека. Стрелять нужно было лёжа на животе (а погода была не из тёплых - только накануне февраль кончился). Орудие стреляло так, что уши закладывало. Потом каждому нужно было собрать семь гильз и, непонятно как открыв затвор, показать пустой магазин.
На боевые места укладывается очередная четвёрка. Я гляжу на стрелков и вижу: что-то не так. Один целится в мишень, что напротив него, остальные трое куда-то в одну и ту же точку, в тот район, где старшина меняет мишени.
А меня тем временем солдафон учит, как с оружием обращаться. Тут гремит оглушительный выстрел, вернее 4 выстрела одновременно. В этот самый момент в рот солдату, который обучал меня, со свистом что-то влетает. Тот сплюнул, и на асфальт выпала… окровавленная человеческая почка. Тут с огневого рубежа раздался глухой стон. Взглянув туда, я увидел отнюдь не привлекательную картину. Одноглазый старшина, держась за бок, оседал на землю; из пробитой ноги текла кровь. Тут к моим ногам подкатился предмет шарообразной формы - глаз. Довольно быстро беднягу увезла «неотложка».
Как и следовало предполагать, никто из нас в мишень не попал. Каждый видел лишь цель, им самим намеченную, но не мишень. Одни стреляли по креплению мишени, другие - в землю, третьи - в летевших низко птиц, некоторые брали прицел прямо в небеса. Короче, с поставленной задачей никто не справился, зато дичи настреляли - хоть отбавляй. Трое наших «снайперов» взяли с собой отстрелянные ими потроха старшины, даже глаз забрали на память.
Возвращались не вместе: некоторые остались, чтоб на природе разобраться с дичью и почкой старшины, остальные, не проголодавшиеся и ничего не настрелявшие, отправились на трамвай.
С того дня минуло около двух десятков лет. По служебному поручению я ехал из Одессы в Ильичёвск. Село, мимо которого проезжал автобус показалось мне знакомым, хотя его, чем-то похожее на немецкое, название Люстдорф мне ни о чём не говорило. Казалось, я бывал когда-то в похожей деревне, но выглядевшей куда скромнее. На невзрачном пустыре, что за Люстдорфом, автобус остановился из-за прокола колеса. Пассажиры вышли на время ремонта. В стороне от дороги виднелась мраморная плита. Заметив надпись на ней, я подошёл ближе и прочёл:


На этой территории находилась воинская база, уничтоженная участниками конкурса стрельбы мимо цели в 2000 году.
Вечная память конкурсантам и организаторам.