Тонкости мышления

Сразу после окончания лекции профессор Вао Жэн собрал в папку конспекты и, аккуратно сняв со спинки стула красивый коричневый пиджак, провисевший там ровно половину лекции, направился к выходу из аудитории. Прокручивая в голове мысли и выкладки, которые пришли ему в голову во время занятий, он не заметил, как из коридора ему навстречу вынырнул молодой человек. Они едва не столкнулись.
- Профессор Жэн! – молодой человек был сильно взволнован, даже напуган. – Разрешите с вами поговорить!
- Что? Вы… - Жэн некоторое время приходил в себя. – Вы Симонс Майкл из 415 группы. Я не ошибаюсь? – Профессор говорил с легким восточным акцентом.
- Вы совершенно правы. Я Майкл Симонс с кафедры физики поля. И мне необходимо с вами поговорить.
- Это срочно? – Вао Жэн соблюдал режим и планировал через пять минут пообедать.
- Да! Это, если позволите, дело государственной важности…
Профессор недоверчиво ухмыльнулся. Он был наслышан о студенте, стоящем сейчас напротив, – талантливый, амбициозный, но чересчур впечатлительный юноша, делающий в науке первые шаги. Как пить дать, обнаружил что-то необычное, решил, что это сенсация и теперь спешит с кем-нибудь поделиться. Все понятно, только почему он выбрал в качестве собеседника его, специалиста другого профиля и вдобавок иностранца, работающего по контракту в американском университете?
- А почему вы решили обратится ко мне, мистер Симонс? Делами государственной важности обычно занимается правительство…
- В том-то и дело! Я не хочу, чтобы правительство узнало о моем открытии. Я даже не хочу, чтобы об этом узнали преподаватели из США, Германии или России. Мне нужен человек с неевропейским менталитетом, который согласился бы мне помочь... Это… Это очень важно!..
Симонс уже дрожал. Жэн по-дружески взял его за локоть и свободной рукой пододвинул стул.
- Пожалуйста не волнуйтесь, мистер Симонс. Давайте присядем, и вы мне обо всем спокойно расскажите.
Симонс неуклюже плюхнулся на стул и выпалил одним залпом:
- У меня есть пришелец.
- Инопланетянин?
- Я бы сказал «иномирянин». Она из параллельного мира.
- Она? Это женская особь?
- Девочка. Маленькая девочка из другого мира. Позвольте я вам ее покажу. – Он резко поднялся, выскочил из аудитории и через полминуты вернулся, держа за руку девчушку лет пяти в ситцевом платьице до колен с прямой и длинной косичкой. У девочки были огромные немигающие глаза васильково-синего цвета. Вела она себя очень спокойно.
- Вот, - только и сказал Симонс.
- Хм… А почему вы думаете, что она из параллельного мира? – задав этот вопрос Жэн поймал взгляд девочки и его пробрал холодок. Таких глаз, больших, ярко-синих и глубоких, он до этого не видел ни разу.
- Я сам ее вытащил! – заявил студент. - Во время эксперимента. Два дня назад я с разрешения профессора Горга самостоятельно проводил эксперимент по генерации нейтринного поля в условиях повышенной солнечной активности. Удалось добиться поразительной концентрации элементарных частиц, но в определенный момент произошел разрыв.
- Разрыв чего?
- Пространства! Пространство разорвалось, и в наш мир попала иная материя, - он кивнул в сторону девочки. – У меня есть соответствующие расчеты. Вот, пожалуйста.
Перед Жэном появилось несколько белых листков, исписанных небрежным размашистым почерком. Профессор взял листки и рефлекторно принялся их изучать.
- Интересно…
- Материя появилась из неоткуда! Вы видите? А куда могло деться столько энергии? Миллионы джоулей! Никакого излучения зарегистрировано не было, температуры не выросла ни на градус. А самое удивительное – это время. В лаборатории отстают все часы. Даже мои, механические, довоенного производства, после эксперимента опаздывали на несколько минут! Все это неопровержимо указывает на присутствие межпространственного вакуума.
- Все это удивительно, - согласился Жэн. – Но почему вы выдернули из соседнего пространства именно ее, маленькую девочку в ситцевом платьице, а не какой-нибудь… метеорит?
- Платье я купил ей сам, - неуверенно заметил Симонс. – На ней ведь ничего не было… А над вашим вопросом я уже думал. У меня на этот счет гипотеза, - студент поднял глаза к потолку и на короткое время принял важный вид; в нем проснулся настоящий ученый. – Эта девочка куда-то направлялась сквозь наше пространство, и я лишь случайно остановил ее.
- То есть?
- Допустим, она представительница высокоразвитой цивилизации, которая открыла эффективный способ преодолевать колоссальные космические расстояния. Ее соплеменники пользуются тем, что пространство, где они обитают, искривлено, и путешествуют сквозь изгибы, подобно тому, как червяк путешествует сквозь яблоко, прогрызая себе ходы. Во время таких путешествий они проходят чужие миры. Однако, воздействие сильного поля элементарных частиц, по всей видимости, способно прервать подобное перемещение материи.
- Но это невероятно! У нас огромная вселенная, а она решила «пролететь» именно через вашу лабораторию!
- Не знаю… - Симонс пожал плечами, вновь приняв неуверенный вид. - Может, у нас не такая уж и огромная вселенная?
- Повторюсь: это невероятно…
- Есть еще одно доказательство… Вот! Сейчас начнется! – студент указал на девочку. Та, до этого смирно стоявшая рядом с Симонсом и державшаяся руками за подол своего платья, вдруг подняла руки до уровня груди и свела их, оставив между ладонями небольшое пространство. Ее маленькие пальцы слегка завибрировали и вскоре в центре пространства, появившись будто из воздуха, засиял яркий лучистый шар. Он был похож на миниатюрное солнце, дрожал, выбрасывал коротенькие протуберанцы и постоянно менял окраску от бледно-голубого до темно-бордового.
- Плазма! – утвердительно заявил Симонс. – Я проверял – вольфрамовую нить испаряет. Но как ей удается ее контролировать? Вот это точно невероятно, профессор!
Жэн задумчиво смотрел на шар. Тот погорел еще секунд тридцать и исчез. Девочка приняла прежнее положение.
- Скажите, мистер Симонс, а почему она, представительница иного мира, выглядит, как обыкновенный земной ребенок? – спросил Жэн и, вновь заглянув в васильковые глаза маленькой иномирянки, тихо добавил: - Практически, как обыкновенный…
- Не исключено, что разумная жизнь независимо от среды обитания принимает одинаковый внешний вид. Есть такая теория. В любом случае, не остается сомнений, что это именно ребенок. Маленькая девочка, которой нужно помочь. Поэтому я к вам и пришел, профессор Жэн.
- Ко мне…
- Вы должны понимать, почему я не могу доверить эту тайну нашему правительству или рядовому американскому гражданину. У нас люди либо слишком корыстны, либо слишком доверчивы. Рано или поздно она попадет в злые руки, даже если ей вначале повезет и ее примут добрые люди. А если ею завладеют военные? Американские, русские, новозеландские - не имеет значения! Одно это, - он изобразил руками плазменный шар, - уже чего стоит! Ее будут изучать или показывать в цирке и уж точно не отпустят домой. А она уже начинает потихоньку чахнуть!
Жэн обратил внимание, что девочка действительно была бледна и выглядела неважно.
- Вы очень гуманный человек, мистер Симонс, - медленно произнес он. – Однако, как вы предполагаете ей помочь?
- Не знаю! – отчаянно выпалил Симонс. Он готов был заплакать. – И зачем я проводил этот дурацкий эксперимент! Взял и  погубил человеческую жизнь!
- Еще не погубили, успокойтесь. У нас в Китае говорят: ничего не потеряно, если радом есть друг. Я ваш друг, мистер Симонс. Пойдемте ко мне, я живу неподалеку – в студенческом городке. Мы выпьем чаю и подумаем что делать с вашей иномирянкой.
- Пойдемте! Я искренне на вас надеюсь, профессор!

Профессор жил в отдельной комнате на верхнем этаже преподавательского жилого корпуса. Комната была небольшая, со вкусом украшенная разнообразной национальной атрибутикой; в высоких книжных шкафах стояли ряды книг по математике и физике на английском, китайском и русском языках. Жэн усадил своих гостей на диван и налил им по кружке зеленого чая.
- Она не пьет, - сообщил Симонс, покосившись на девочку, - и не ест, и не спит. – Он не первый раз за день сильно зевнул.
Девочка действительно не проявила к угощению никакого интереса. Она уперлась взглядом в противоположную стенку, выбрав в качестве объекта созерцания картину с нарисованным тушью драконом.
- Жаль, - сказал Жэн. – А у вас сонный вид, мистер Симонс.
- Я не спал два дня. Искал способ вернуть ее назад, - студент достал из внутреннего кармана очередную пачку исписанной бумаги. – Вот до чего пока дошел.
- Дайте-ка их мне, - попросил Жэн. – А сами ложитесь спать, а то заболеете. Я постараюсь что-нибудь придумать.
- Спасибо, профессор, - Симонс без сил повалился на диван. – Только обещайте меня разбудить через три часа. Нет, через два. И вообще, если что будет непонятно, обязательно будите, - добавил он и мгновенно уснул.
Несколько часов Жэн изучал расчеты Симонса. Он убедился, что студент действительно талантлив – его идеи были оригинальны, а знания внушительны, особенно для такого молодого ученого. Вместе с тем ему стало ясно, что современная земная наука была настолько же далека от путешествий сквозь чужие миры, насколько представления первобытного человека были далеки от сверхзвукового истребителя или крылатых ракет. Возможно исследования юного Симонса – это первый шаг к решению проблемы преодоления космических расстояний. Спустя много лет люди наверняка будут путешествовать по межпространственным  червоточинам. Спустя много лет, но не сейчас…
Жэн отложил бесполезные выкладки и посмотрел на синеглазую девочку, сидевшую на диване рядом с погруженным в сон Симонсом. «Жаль, совсем еще малютка», - сказал он про себя. Девочка снова зажгла свой плазменный огонек. Жэну вдруг показалась, что, глядя на него, она становится чуть-чуть светлее. Его посетила внезапная мысль. Несколько секунд он думал, затем поднялся, сдернул со спинки пиджак  и быстро вышел из комнаты.

Когда Жэн вернулся, Симонс еще спал.
- Поднимайтесь! – Жэн толкнул его в бок. – Мне нужна ваша помощь, мистер Симонс.
- А? – заспанный студент с видимым трудом оторвался от подушки. – Сколько я спал?
- Это не имеет значения. Помогите мне установить вот это, - Жэн достал из сумки, что принес с собой, увесистый прямоугольный прибор.
- Да это же электромагнит! Новый, направленного действия. Из нашей лаборатории. Что вы придумали? – недоуменно воскликнул Симонс, однако профессор не стал ему ничего объяснять.
- Подсоединяйте! – повторил он. Симонс подчинился. Когда прибор был установлен, Жэн сказал:
- Как только она достанет свой шар, сгенерируйте поле у нее между ладоней, а потом направьте луч в сторону.
- Но ведь…
- Делайте! – профессор отошел к двери и щелкнул замком.
Симонс ничего не понял, но решил не спорить. Как только иномирянка зажгла свой радужный шарик, он послушно выполнил все указания профессора. Когда он отвел электромагнитный луч в сторону, сиреневый комок плазмы выскользнул из рук девочки. На ее лице отразилось удивление. Она проследила шарик взглядом и затем посмотрела Жэну в глаза. Казалось, она смотрела обижено.
- Ждите, - скомандовал профессор.
Девочка продержалась недолго. Через минуту ее глаза увлажнились, маленький лобик нахмурился, губы вытянулись в линию; еще мгновение - уголки ее рта потянулись вниз и она закричала. Она закричала так сильно, тонко и переливчато, как не кричит ни один земной ребенок. У Жэна и Симонса моментально заложило уши, а через некоторое время они одновременно потеряли сознание.

Когда они очнулись девочки уже не было.
- Ее нет, - констатировал Симонс.
- Неужели получилось! – Жэн внимательно осмотрел комнату и проверил дверь. Та была по-прежнему заперта изнутри. – Удивительно!
- Объясните мне в чем дело, профессор! Что получилось?
- Послушайте, мистер Симонс. Когда вы обратились ко мне с вашим делом и мотивировали это моим «неевропейским» менталитетом, я, признаться, подумал, что вы чудак. В условиях современной интеграции люди, где бы они не родились, мыслят фактически одинаково. Однако, пока вы спали, я вспомнил ваши слова и у меня родилась идея. Ведь эта девочка потерялась?
- Да. По моей вине…
- Что будет делать американская девочка, когда потеряется?
- Плакать будет. Привлекать к себе внимание.
- А что будет делать азиатская девочка?
- Я не знаю. То же самое?
- Воспитанная азиатская девочка, мистер Симонс, в такой ситуации будет молчать и ждать пока за ней придут. Нормы поведения не позволят ей внешне проявить свои эмоции.
- Хм…  Вы думаете, что эта малютка вела себя как воспитанная азиатская девочка?
- Я так предположил. Конечно, это глупое сравнение, но кто знает, возможно в их мире эти самые нормы поведения играют первостепенную роль и человек, пусть даже ребенок, не в праве их нарушить. Если их мир настолько благоустроен и безопасен, то они могут себе это позволить. Необычно спокойное поведение этой девочки указывало на то, что она готова была выдержать все лишения, не позвав никого на помощь.
- Бедняжка… Неужели у вас в Китае действительно такие жестокие правила?
- Конечно нет. Но что-то похожее присутствует и это навело меня на мысль. Когда я обрисовал для себя ситуацию, я стал искать выход и, как выяснилось, нашел его. Вы были правы: из какого бы мира не попала к нам эта девочка - она всего лишь ребенок. А для ребенка, когда по близости нет родных, важнее всего знакомые вещи, в первую очередь игрушки. Отбери у него любимую игрушку, он точно потеряет над собой контроль. Ради общего блага, я позволил себе подобную жестокость и с помощью электромагнитного луча отнял у девочки ее игрушечное солнце. Ведь этот плазменный комок простая игрушка, не иначе.
- Электромагнитное поле действительно позволяет контролировать плазму, - подтвердил Симонс.
- Результат этой акции превзошел мои ожидания: девочка «подала голос», ее каким-то образом услышали и забрали назад.
- Она могла искривить наше пространство своим криком. Я думаю, это могли заметить извне. Есть такая теория…
- Главное, что  все кончилось хорошо! – перебил студента Жэн. - Не так ли? Оставьте теории на потом.
- Да. Вы молодец, профессор. Не знаю, как вас благодарить, - Симонс посмотрел на свои часы и в окно. Рассветало. – А ваши часы тоже отстают?
- Да. Часов на восемь, не меньше.
- Восемь часов! Какая же у них мощность поля? – Симонс извлек из кармана ручку и блокнот. – Восемь часов! – Он написал в блокноте несколько формул. – Это колоссально…
Жэн вздохнул и устало огляделся. В первый раз осматривая комнату, он почувствовал, что в привычной ему обстановке чего-то не хватает. Теперь он понял чего – со стены, что напротив дивана, исчез нарисованный тушью дракон. Жэн улыбнулся и пошел заваривать утренний чай.