И снова...

Я кричала: "Небо, оставь меня!.." Но оно не послушалось и пустило в меня золотую стрелу. Небо убило меня. Я умерла. Оно было синим, я помню, оно было синим. Я пошла вдоль луж по улицам города, смотря под ноги. Асфальт был серым. На нем попадались окурки. Шли люди и кидали окурки. Тысячи людей и тысячи окурков. На трамвайных путях лежала фея. Я хотела закричать, но это было уже не в моей власти. Трамвай ехал как в замедленном кадре, целую вечность. Но вечность - это не срок. Раздался звон, хрустальная трель, и на асфальт брызнула перламутровая кровь, попадая на лица и одежду людей. Люди морщились, хмурились, но не видели феи и не утирали кровь. Город дышал порами форточек и светился глазами окон. Я шла по этому городу, не разбирая дороги, люди оглядывались на меня, а в руках пульсировало сердце феи. Мне хотелось поднять его высоко над головой и повести людей, как когда-то Данко, далеко-далеко, туда, где они будут счастливы. Счастье, это не безделье, а возможности. И все бы открыли глаза и поняли себя. Но, возможно оттого, что сердце в руках было не мое, а возможно оттого, что небо убило меня именно из-за стремления идти, я чем-то, что еще не умерло, чувствовала, что ничего не получится. "Небо, отпусти меня!" Нет, никогда. И дальше - трамваи, стекла, люди, окурки, лица, брызги, провода, жизни, судьбы, взгляды, мысли. И далее. И более. И безжалостное небо пожалело фею, и горькие его слезы слепили мне глаза, его кулаки били в исступлении по земле, его боль прорезалась молниями и его крик отдавался громом. И город, отойдя от замешательства, задохнулся, захлебнулся этим дождем. Сердце в руках начинало затухать и больше не грело. Я почувствовала, что асфальт становится мягким. Ноги медленно уходили в его серую вязкость. Вот я уже не могу идти, вот уже колени чувствуют влажный холод. Сквозь асфальт пробились какие-то цветы... Вот я уже по пояс в земле, а руками разгоняю пузыри на лужах. Пузыри - значит, дождь скоро кончится, и снова будут подмигивать прохожим глазами окон дома, хранящие свои обыденные тайны. И вот уже по плечи, по шее ползет муравей. Одни глаза смотрят уже на людей под дождем, просвечивая зелеными лучами. И вот - все... Я стала частью этого города. Моя душа слилась с тысячами душ, составляющими голос этого города, который чувствуют все, но услышит только тот, кто так же понадобится далекому синему небу...
Когда же я перестану писать о смерти?..