Семья

- Знаешь, - говорит мне Ленка, - чтобы убить интерес к смерти, надо убить интерес к жизни, - и смотрит на меня снизу вверх. Выжидательно.
А мне некогда, я окорочка везу в город Шахты, некогда мне, меня менты сейчас оштрафовали. Я молчу.
- Санчес, - говорит Ленка, - а почему я не нравлюсь мужчинам?
Ленка красивая, мне кажется, что этим вопросом она просто хочет отвлечь меня от дороги и снова начать говорить о жизни и смерти. Я молчу. Я не люблю провокации. Ленка вздыхает тяжело, сворачивается в уютный клубочек, ложится на подушку, Ленка маленькая, ровно в три раза меньше меня по всем совокупным параметрам.
- А когда Анька придет? – спрашивает Ленка.
- Не знаю, - отвечаю я, меня заносит на повороте, я врезаюсь в каменную стену, - Черт!, - кричу я, - опять заново, перезагружаю игрушку и меня выкидывает в виндоуз. Дурацкая игра, не подходит под мой ХР, все время вылетаю. Делать нечего, поворачиваюсь к Ленке, достаю сигарету из ее пачки, закуриваю.
- А почему не знаешь?- снова задает глупейший вопрос Ленка
- Она поздно сегодня будет, - отвечаю я, - у нее на работе как обычно аврал, ты ж сама знаешь.
Я и сам не заметил, как моя жена превратилась в бизнес-леди, когда мы с Анькой поженились, она  была тихой, красивой и любила меня до дрожи в коленках, ну она так говорила, а потом у нас родилась Ирка, а я мало зарабатывал. Я такой человек, если мне хорошо в коллективе, то мне лень что-то менять, а мне было хорошо, да и к тому же,  Главный Банк Страны – не самое плохое место для работы. А о том, что там мелким менеджерам копейки платят, всем остальным знать и не обязательно. И Анька начала учиться, все эти бухгалтерские курсы, экономические школы влетели мне в копеечку, но результат налицо. Я сижу на своем окладе, а Анька трахает сейчас свою фирму.
- Бедная, - говорит Ленка.
Я абсолютно не понимаю, почему Ленка жалеет Аньку, а не меня, но киваю согласно, так, на всякий случай.
- Знаешь, - задумчиво говорит Ленка, - когда-нибудь ее у тебя уведут, - и тут же без всякого перехода, - налей мне чаю.
Я встаю, наливаю в чайник воду
- Почему ты так думаешь?
- Вы очень разные, - говорит Ленка, - а потом, я это чувствую, -  она прикладывает руку к груди.
- А как твой этот? – меню я тему разговора. Мне неприятно слышать то, в чем я сам втайне уверен. Анька говорит, что любит меня, но я же вижу, что это не так, когда у нас в последний раз был секс я и не вспомню. А если сейчас начать копать эту тему, то мне захочется выпить, а Анька снова будет ругаться. Она не любит меня пьяным. Правда Ленка утверждает, что это характерно для всех женщин. Не любить пьяных мужчин.
Чайник закипает, я бросаю щепотку зеленого чая в чашку. Ленка показывает два пальца. Послушно кладу две ложки сахара. Размешиваю
- Какой именно из «этих», - со вздохом спрашивает Ленка, - Санчес, я в них уже сама запуталась
- Ну давай по порядку, - говорю я, - номер первый.
- Номер первый изошел на нервы, - рифмует Ленка, - я его бросила
- Номер второй!
- А кто у нас был номер второй?
- По-моему пенсионер, герой войны.
- Да, точно, - Ленка смеется, - пили с ним кофе позавчера, он о своей жизни рассказывал, о войне, богатый материал. Может мне за него замуж выйти?
- И?
- А номер третий будет моим любовником, - Ленка хватает смысл восклицания с полунамека. Он улыбается. Жалко так. Потому что номер третий оказался ей не по зубам. Не по зубкам. Снежным белым зубкам. Талия рюмочкой. Ножки стройненькие. Рыжая. Зеленоглазая. Красивая у нас Ленка.
- А номер третий согласен? – спрашиваю я
- А хрен его знает, - отвечает Ленка, - знаешь, Санчес, я, кажется разобралась, он меня зацепил ненормальной реакцией. Если бы как все реагировал, я бы повертела его пару дней и забыла как зовут. А тут задело. Прошелся по женской гордости. Говорит, что согласен. А так хрен его разберешь…
- Номер четвертый! – восклицаю я
- На черное, - смеется Ленка, - выпало зеро
- Номер пятый!
- Это ты про «третьего глаза»? О, с этим все нормально, как и предполагалось. Скучно до одури.
- Так, а номер шестой?
- Санчес, не путай меня, это ты про Ванкувер?
- Ну, пусть это будет он…
- Продает мозги. Я с ним целовалась, - похвасталась Ленка, - ничего, не слишком противно, но нет, думаю, что замуж за него я не пойду.
- А седьмой?
- А седьмой со мной, - все как обычно, вчера с ним ходили в кабак, я выпила шесть чашечек чая, - смеется Ленка, -денег у него заняла. Слушай, Санчес, заканчивай, там еще человек шесть. Я уже устала.
- И только девушке тяжело, - цитирую я старый анекдот, - то в порт, то на вокзал, то на аэродром
Ленка смеется. Ленка не то чтобы хочет замуж, она даже сама не заметила, как нацепляла после развода чертову кучу поклонников. Теперь она периодически восклицает: «Санчес, может ты будешь моим сутенером?!» И смеется. Я тоже смеюсь. Потому что знаю, трахнуть Ленку это надо через себя переползти. Насколько я знаю, он спала только с номером третьим, как его зовут правда не помню. Кажется Лева. Говорит, что это было восхитительно, правда она ужасно стеснялась того, что он вызывает у нее такие бурные эмоции. Я Ленку тоже пытался трахнуть. Она отреагировала на это с большим энтузиазмом. После чего мне сразу перехотелось. А Ленка мне популярно объяснила, что для мужчин моего типа – это лучший способ отмазаться от секса. И правда мне нравятс недотроги. А Ленка стерва. Но без нее было бы совсем скучно.
Бренчат ключи в замке. Анька вернулась. Ленка смотрит на  меня укоризненно. И правда, кидаю я взгляд на часы. Еще совсем не поздно. Ленка встает и, сияющая, несется к двери встречать подругу. Они смеются там в коридоре, что-то щебечут. Я знаю, что сейчас Ленка выхватывает у Аньки тяжелые сумки с породуктами. И говорит:
-Зачем ты такие тяжелые таскаешь, - укоризненно.
А Анька отвечает:
- да ладно, я же на машине. А на ресничах у нее тают снежинки. Снег на улице.
Я встаю. Выхожу в коридор. Обнимаю жену. Вдыхаю ее знакомый запах, хватаю Ленку за талию. Мы стоим втроем. Тесно прижавшись. Секунд тридцать. Все дома. Мне становится спокойнее. Намного.
Я снова загружаю игрушку. Ленка моет посуду. Анька готовит ужин. Периодически она поднимает на меня сияющие глаза. Я чувствую, что ей не терпится чем-то поделиться. Но, поскольку сижу к ней боком, то успешно не замечаю этого взгляда. Возвращается Ленка, с рук у нее капает вода, с тарелок тоже капает. Вечно меня раздражает то, что Ленка никогда не встряхивает посуду после того, как помоет. Но я молчу, если я сейчас отреагирую, придется общаться. А я окорочка везу, в город шахты и ментов уже проехал и с бандитами разобрался. Я молча кручу руль.
- ну как у тебя сегодня? - полушепоом спрашивает Ленка
- контракт новый заключили, - отвечает Анька
- да ну! – восторженное восклицание, - поздравляю!!!
- Если так пойдет, то мы совсем скоро сможем позволить себе купить квартиру. А точнее, уже можем!!!
- Поздравляю!!!,- Ленка аккуратно ставит посуду на стол и целует Аньку в щеку, гладит ее по волосам и  вжимается носом ей в ключицу, - ты у меня молодец!, - шепчет она, - я всегда в тебя верила!
- Девки, - говорю я, -когда жратва будет?!
- Скоро, -улыбается Анька, - пойдешь с нами празновать после ужина?
Я не любитель ходить по кабакам, так что вопрос скорее риторический.
- Нет, - отвечаю я, - идите без меня, развейтесь. Мужиков не цеплять!

Девченки собираются, подхватываются и уходят. А я звоню Юльке. Договориться о завтрашней встрече. Юльку я не видел ни разу в жизни. Познакомился с ней по интернету. Фотку прислала – красивая вроде, а так, фиг знает…Вроде не дура. Финансовую академию заканчивает.  Договариваюсь с Юлькой на субботу.

Знаешь, - говорит Ленка, уютно свернувшаяся в уголке дивана, - смерть это рождение к новой жизни.
- Ленк, поможешь мне? – спрашиваю я.
- А что?
- Анька сегодня рано вернется, скажи ей, что меня срочно вызвали на работу.
- А что такое?
- Юлька, - отвечаю я.
- Аааааа, - Ленка про Юльку знает и знает, что я хочу Юльку трахнуть. Потому что я хочу уже все равно кого трахнуть. Я же мужчина. А секса у меня уже бог знает сколько не было.
- Ну хорошо, - соглашается Ленка. Глаза у нее блестят от едва сдерживаемого внутри восторга. Она держала пари, что я Юльку не трахну. Со мной. Абсолютно в этом убеждена, потому и соглашается помочь.

Санчес пришел в состоянии полного нестояния, он был пьян, угрюм и растроен.
- ну что, не дала? – издевательски пропела я. и испугалась.
Санчес урогнил голову в колени и заплакал. Я села рядом.
- Ленка, Леночка, я есть?, - поднял он на меня совершенно серьезные глаза.
- Конечно есть, - приобняла я его
- А мне кажется, что меня нет. У меня приступ временного солипсизма. Ленка, кажется, я сошел с ума. Ленка. Что со мной?! Мне плохо, плохо мне. Ленка, меня нет. Настоящий я сейчас где-то там рядом со своими ребенком. А здесь какой-то другой я, неправильный. Не я. настоящий я живет со своей женой и любит ее  по ночам, а не шляется по дурацким свиданкам. Настоящий я. а вот то что здесь сидит -  я ненастоящий.. оболочка. А может мне все это сниться, Ленка, может, я сейчас проснусь? – он  лихорадочно схватил меня за руку.
- Санчес, - успокойся, - ты здесь, ты есть. Твоя реальность расползается потому, что ты живешь не так, как представляешь себе в своих мечтах. Просто сегодня ты попытался оглянуться. И понял. Санчес. Надо менять свою жизнь.
- Так я не сплю.
- Нет не спишь, Санчес, не спишь, не спишь, Сашка…ну, - я потрепала его по плечу.А что произошло?
- Не знаю, Ленка, мне вдруг показалось. Мне так страшно стало. Какие-то мурашки поползли по спине, сжались мышцы головы и поползло, поползло. Страх. Паника. Ленка. Я сумасшедший. Вызови психиатричку. Зачем Аньке жить с ненормальным? Зачем я ей такой? Кому я вообще буду нужен?!!!
- Ты всегда будешь нам нужен, любым, - сказала я, я люблю тебя, Анька тебя любит. Она твоя жена. Я твоя подруга. И это навсегда. Все будет хорошо.
Я баюкала его голову на коленях. Голову моего самого лучшего мальчика и улыбалась. Чтобы убить интерес к смерти, надо убить…убить ненастоящее я.


Я быстро сбегаю вниз по ступенькам перехода. Специально опоздал. Хочу сначала посмотреть на нее. Интернет коварная штука. Я в своей демо-версии тоже на диво как хорош – ни живота, ни залысин. Оглядываюсь по сторонам, равнодушно скольжу взглядом по тощей брюнетке – не она, по маленькой толстой блондинке – не она, по даме среднего возраста – не она. Значит еще не подошла. Встаю у бюста ногина и разворачиваю журнал. Подходит толстая блондинка. Спрашивает:
- Саша?, - я медленно холодею. Ну и крокодил!!! Сглатываю, отвечаю:
- Да, привет, - улыбаюсь через силу. Черт возьми – я же самец, а не благотворительная организация!!!
- Ну, пойдем, - говорит она и подхватывает меня под руку. Я молча плетусь за ней. Мы выходим на Маяковской и она тащит меня в Делифранс.
Я смотрю, как она поглощает пирожные, мило улыбается, засовывая в пасть корзиночки с кремом. Крем повисает в уголках рта жирными бело-розовыми каплями. Она отхлебывает с шумом свой кофе и улыбается. Улыбается. Улыбается. Первым делом выложила на стол мобильник. И никак не может оставить его в покое. Дотрагивается до него. Вертит. Толстые жирные пальцы оставляют на корпусе тусклые отпечатки. Я отпиваю глоток из чашки. Говорю ей, что женат.
- Саша, - отвечает она, - мне все равно, ты клевый. Мы с тобой будем общаться. И снова улыбается. У нее красивые зубы. Белые, крепкие.
Саша, я уже отвык от этого имени и оно мне не нравится. Все зовут меня Санчес. Даже мама. Я привык. Привык. В молодости я был хиппи. Жил на Арбате. Любил девушек, делился последней сигаретой и знал, что жизнь прекрасна. Теперь я сижу в делифрансе, напротив меня девушка, мечта поэта, корзиночки, наполненные жирным кремом. Я ловлю себя на мысли, что думаю – как там Анька, чем она занимается?
- Привет, - кто-то хлопает меня по плечу, - Санчес, какими судьбами.
Я поворачиваюсь и внутренне хватаюсь за голову. Макс – бывший однокурсник жены. Самый безбожный сплетник. Нет, не только однокурсник, но еще и одногрупник, да еще и мой бывший конкурент. О! Как он был влюблен в Аньку. А она считала, что он ее друг. Однажды они вместе ездили в Питер. Белые ночи там и все такое. Они спали в одной кровати, а ей даже и в голову не пришло, что у него могут быть какие-то намерения. Эта ее наивность и спасла ее от жалкой участи – стать женой Макса. Хотя у Макса теперь Мерседес, жена и любовница в Бибирево. А залысин у него нет. Юлька поднимает голову и с любопытством разглядывает макса:
- Юля, Максим, - представляю я их друг другу. И внутренне усмехаюсь, заметив, как Макс почти неуловимым движением  стягивает обручальное кольцо с пальца и опускает его в карман пиджака. Присаживается. Улыбается Юльке.
- Вот, сидим, - говорю я, - выходной, решили погулять.
Санчес понимающе улыбается. Подмигивает  мне. Поганно так подмигивает. Как будто говорит взглядом: «Понимаю тебя, братан». Я прикрываю глаза и вижу смеющиеся ленкины глаза, серьезные Анькины. Милые мои девочки. Открываю – мерно жующие челюсти. Макс и Юлька смотрят друг на друга как завороженные. Макс кашляет. Поправляет галстук и рассказывает, очевидно вспомнив, что в молодости был душой компании, пару пошлых анекдотов. Блондинка заливисто смеется. Я встаю.
- Извините, - говорю, - мне надо. Отойти надо.
- Ага, - рассеянно отвечает Макс
- Счастливо, - говорит Юлька
- По делам, - зачем-то добавляю я, чувствуя некоторую неловкость
Я ухожу. с каждым шагом все яснее и отчетливее ощущая, как гора обрушивается с плеч и как легко и просто мне становится дышать. Вхожу в метро, сбегаю по ступенькам, насвистывая, бог знает где привязавшееся регги.
 Сажусь в метро, вытягиваю ноги. Откидываю голову назад, думаю, как сейчас будет стебаться Ленка. А потом ни о чем не думаю, мысли плавно текут по темному тоннелю, вслед за поездом. Такие пустые, тягучие мысли ни о чем. Сиюминутные. Как круги на воде, от брошенного камушка, раз-два-три, легкая рябь и новые круги. Я развлекаюсь кидая камушки в себя. И неожиданно понимаю, что окажись Юлька чуть покрасивее – я бы трахнул ее не задумываясь. Изменил бы жене и даже не посчитал бы это изменой. Физзарядка для поддержания душевного равновесия. Я разозлился. Почему-то на Аньку. Трахну ее сегодня. Оттрахаю так, что соседи милицию вызовут. Сколько же можно. Даже к сексопатологу с ней ходили, а толку? Анька ложится со мной в постель. Раздвигает ноги. Тридцать секунд … «остановишься – убью!!!»… и у нее оргазм. Все, больше ей ничего не надо. Она отворачивается и засыпает.  Нет, не засыпает, лежит с мученичесим видом и ждет, когда же я перестану совершать эти утомительные, нудные телодвижения. И это в двадцать восемь лет! А я хочу ее. Ласкать хочу. Целовать. Хочу, чтобы она кончала два-три раза, чтобы извивалась в моих объятиях. Забывала обо всем. А этот обоюдный онанизм меня настолько раздражает, что я перестал воспринимать Аньку в качестве сексуального объекта. А она ведь красивая. Куда более красивая, чем Ленка. А сексопатолог посоветовал делать так, как хочет жена. Видите ли у нее сексуальный уровень развития на уровне сорокалетней женщины. А на все мои претензии Анька отвечает:
- ну и что, я ведь кончаю…
Она не понимает, чего я от нее хочу. Злится. Мы ссоримся. Она забирает одеяло, подушку и уходит в другую комнату. Там у нее спрятан в тумбочке розовый огромный фаллоимитатор. Я даже не знаю, пользуется ли она им, но думаю, что да. Я как-то сказал ей, что выброшу эту дурацкую штуку. Она его спрятала. Значит – пользуется. Иначе бы просто посмеялась.
«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Комсомольская»» - О! Черт! Вскакиваю. Успеваю проскочить между стремительно схлопывающимися створками дверей.  Выхожу. Останавливаюсь у ларька. Беру коктейль. Потом еще один. Еще один. Мысли становятся тягучими. Отрывисто-приятными. И истомой гнется тело.  И как хочется, хочется, хочется. Оттрахать весь этот мир. Сделать ему приятно. Сделать ему  ТАК ХОРОШО, чтобы мир скорчился в сладострастных конвульсиях. Вздрагивал, томясь, в страстных корчах . Истекал жаркой влагой. Расстегиваю ширинку. Отхожу в тень дерева. Глажу шершавую, холодную, обледеневшую кору ладонью, чувствуя, как оттаивает под жаром моих ладоней ледяная корка. Оттаивает, черт возьми. А Анька… Я чувствую, как из-под века выползает глупая, ненужная слеза. Мне становится жалко себя. Жалко Аньку. Жалко Ленку. Юльку. Макса. Жену Макса. Любовницу Макса. Я обнимаю дерево, прижимаюсь к нему, и плачу.

Прихожу домой. Падаю головой в колени. Ленка начиает хлопотать вокруг. Суматошно. Гладит по голове:
- Санчес, - говорит она,  мы любим тебя, ты нам нужен, ты лучше всех, Сашка. Ты есть Ты самый лучший.
Интересно, почему, когда это мне говорит Ленка – я верю. А когда Анька – нет. Не верю. Не могу. Ленка говорит, что у меня комплекс неполноценности по отношению к Аньке. Но Ленка вообще ненормальная. Взять хотя бы ее ***ву тучу поклонников. Из которых она никого не может, а может и не хочет выбрать.
Ленка наливает мне чай.
- Успокойся, - говорит она, - капает в чай корвалол – сорок капель. Протягивает мне чашку. Руки у меня дрожат. Я не понимаю почему -  может оттого, что я пьян, может потому, что я душевно измотан.
- Ладно, - я сбрасываю Ленкину ручку с плеча, - все нормально, Лен, все хорошо. Обнимаю Ленку за талию, притягиваю к себе. Утыкаюсь носом ей в ложбинку между грудей. Чмокаю ее туда звонко.
- Спасибо, Ленка, - говорю, - спасибо, мне уже легче, Анька скоро придет?
- Скоро, - улыбается она, - уже скоро, а я поеду в гости, ладно? Не хандри. Ты лучше всех!
Ленка надевает коротеньое черное платьице. Делает прическу. С серьезным и немного виноватым видом подводит глазки и красит губы ярко-красной помадой. И превращается в ДРУГУЮ женщину. Совсем другую. Королевским жестом Ленка поворачивает в мою сторону голову. Кажется аждая клеточка ее тела играет и ждет. Волнует. Улыбается. Спрашивает:
- ну как? – кажется даже голос ее меняется. Исчезают пришепетывающие успокаивающие интонации. Остается холодный грудной спокойный, отстраненый тон.
- Отлично! – искренне говорю я, - удачного свидания!
Ленка уходит, накинув короткую беличью шубку. Звонко цокают каблучки. Значит поклонник на машине. Легко оделась. Отмечаю подробности на автомате. Включаю компьютер. Загружаю игрушку. Везу окорочка в город Шахты. Уже пятный день везу. Везу. Везу. Доеду когда-нибудь.
Ключи в замке. Приходит Анька. Раздевается. Улыбается. Я встаю ей навстречу. Тяну ее за руку к себе. Обнимаю и чувствую, как стремительно начинает сворачиваться мир вокруг нас. Стягивается в тугой узел. Как каждая клеточка ее кожи становится продолжением моей. Как  чуть притихнув стук наших сердец возобновляется унисонно. Я наклоняюсь к ее чуть тронутым помадой губам. Вдыхаю ее новый и такой в то же время знакомы запах, легко касаюсь ее губ, пробегаю кончиком языка по их смеющимся уголкам. Анька отталкивает меня:
- Санчес! Ты опять пьян!!!
- Не, - говорю я, - Анечка, я уже почти не пьян, прости, я выпил только бутылку пива. Анечка, я так соскучился. Милая моя.
- А где Лена? – спрашивает она, удаляясь от меня все стремительнее и стремительнее, лопаются, рвутся с прозрачным хрустальным звоном нити, которые стягивали нас только что. и мне больно. Невыносимо больно, как будто по живому, как будто по моим нервам рванули ножом. Я  удивляюсь, неужели она ничего этого не чувствует? И почему она этого не чувствует.
- Лена ушла на свидание, - отвечаю я, - сказала, что не вернется.
- А, - говорит спокойно Анька и уходит в ванную. Через полтора часа выходит, закутанная в халат. Быстро шмыгает в кровать, гасит свет и отворачивается от меня.
Я раздеваюсь осторожно и тихо, сажусь рядом с ней.
- Ты бы помылся, - говорит она. Пока я буду мыться она уснет. Я не отвечаю. Наклоняюсь над ней. Целую ее за ухом. Легкими быстрыми поцелуями и чувствую, как она съеживается
- Санчес, - говорит, - у меня болит голова.
Я откидываю с нею одеяло. Задираю на ней ночную рубашку, целую живот, целую паховые складочки. Целую, втягиваю в себя, пью ее кожу. Ласкаю ее языком. А она съеживается все больше и больше. Напрягается, вместо того, чтобы расслабиться.
- Анечка, -шепчу я, - тебе не нравится?
- Нравится, - отвечает она каким-то придушенным голосом. Я не вижу ее лица в темноте. Включаю ночник. Она улыбается. Замученно и жалко.
- Хорошо, - говорит она, - давай. И разводит ноги. Как обычно. Я начинаю звереть. Отворачиваюсь от нее. И, свернувшись в комок, затихаю. Мучительно ноет низ живота. Я хочу, хочу безумно. Но не ее. Даже сам не понимаю кого хочу. Встаю резко. Анька лежит молча, смотрит в потолок. 
Ухожу в ванную. Привычно беру свой набухший орган в правую руку и принимаюсь за дело. Я представляю себе ту шикарную блондинку из стриптиз-бара, которая так танцует, что встает даже у замшелых импотентов. Почище любой виагры. Потом представляю себе Вику. Мою бывшую любовницу. Вика сейчас в Питере с очередным любовником. Тоже стриптизерша. Как она танцевала для меня одного. Как она мне отдавалась. Получаю свою долю суррогатного секса. Выхожу. Ложусь рядом с Анькой. Привычно утыкаюсь носм ей в спину и засыпаю.
Утром проснулся. Аньки рядом не было. Смешно улыбнулась мне в лицо забавная гаитянская куколка. Вчера Ленка втыкала в нее иголки. Теперь куколка похожа на смешную ежикоженщину. Ленка на поном серьезе уверяла, что это поможет нам гармонизировать сексуальные отношения. И даже посоветовала установить над кроватью стеклянную пирамидку. А еще лучше – приклеить ее к потолку. Я отказался, представив себе, как она отрывается от потолка и набивает мне огромную шишку на лбу. В лучшем случае.
- Анька,  - кричу я. Тишина. Я встаю. Обхожу комнаты. Жены нет. Записки на холодильнике нет. Открываю шкаф, в глупой детской надежде – пусто. Буквально. Абсолютно пусто. Ни платьев, ни брюк. Ничего. Я сползаю по стене. Сажусь на корточки и сижу, слушая пугающую тишину. Почему? Бьется в голове ленкин голос: «Анька твоя жена, я твоя подруга – это навсегда, мы любим тебя». Любим? Любим?! – я шепчу. Срываюсь на крик. Кричу, что –то невнятное. Безумное. Кричу. Звонок в дверь. Соседи вызвали милицию
- Да, все в порядке. Нет мы не ссоримся. Мне теперь не с кем ссориться. Жена ушла.
Мент смотрит на меня сочувствующе. Уходит. Через полчаса возвращается. С поллитрой.
- давай помянем, - говорит, - моя от меня тоже месяц назад сбежала. Что ж им всем сукам надо?!
Я молчу. Выпиваю первую стопку. Молчу
Мент наливает вторую. Снимает фуражку. Протягивает руку:
- Толян, - говорит. На автомате пожимаю:
- Санчес
- Испанец что ли? – смеется выбитым зубом мент
- Не, мама с папой так назвали, - отвечаю я, - русский
- А то смотри,- грозит он мне пальцем!
Поллитра подходит к концу. Врывается Ленка. Веселая, сияющая. Смотрит на нас. Бледнеет. Кидается ко мне:
- Санчес, что случилось?! Здравствуйте, - это Толяну на ходу
- Здрасте, - отвечает Толян, во все глаза пялясь на Ленкину задницу.
- Вернулась жена-то! – горько и с укоризной говорит он
- Нет, - отвечаю я, - это не жена.
Толян мерзко подмигивает.
- это подруга, - зачем-то объясняю я.
- водки, мадам? – предлагает Толян и встает, - ща, я быстро сбегаю. Мы тут с корешем Санчесом… - он слегка пошатывается, хватается за стул.
- А еще при исполнении, - с укоризной брезгливо говорит Ленка.
Мент съеживается под ее равнодушно-пустым взглядом. Берт под козырек и уходит, забыв на столе фуражку.
- спасибо, - кричу я ему в спину, - вспомнив о вежливости. Ленка садится мне на колени. Берет мое лицо в ладони. Смотрит в глаза. Спрашивает требовательно:
- Санчес, что случилось!!!
- ни-че-го, - тихо и пьяно отвечаю я. хватаю Ленку за талию и влепляюсь ей в губы страстным поцелуем. Я терзаю ее губы. Кусаю их. Ловлю, отпускаю. Трогаю языком ее зубы, десны. Целую так, как будто хочу изнасиловать ее рот. Ленка вздрагивает и прижимается ко мне теснее. Ее тело отвечает мне. И это приводит меня в полный восторг. Я встаю. Приподнимаю Ленку на руки. Делаю шаг. И, не в силах больше терпеть, опускаю ее прямо на пол кухни. Задираю на ней платье. Разрываю тонкие трусики. Ленка в чулках. Она всегда носит чулки. Провожу языком по уровню подвязок.ленка подается телом мне навстречу. Я теряю голову. Ленка пахнет духами, другим мужчиой. Что-то первобытное просыпается во мне. Это моя женщина. И я должен оставить в ней свое семя. Я рывком вхожу в нее. Она вскрикивает. А я отключаюсь от реальности. Внутри у нее жарко и влажно. Так жарко, что почти невыносимо терпеть. Я никогда раньше…да, к черту. Я двигаюсь, ленка двигается мне навстречу. Мы танцуем старый как мир танец. И мне хорошо. Я даже люблю ее. Мы одновременно вздрагиваем в конвульсиях. И я распластываюсь на ней. Дышу тяжело. сквозняк потянул по полу кухни. Я поднял голову. В дверях стояла Анька. С стопкой каких-то бумажек в руке. Стояла, смотрела на нас и тихо и беспомощно улыбалась. Поймала мой взгляд. Вскрикнула и выбежала из дома. Гулко хлопнула входная дверь. Бумажки веером рассыпались по полу. Явскочил. Ленка открыла глаза. Приподнялась на локтях. Собирал бумажки – накладная из химчистки, счет из прачечной.
- Ленка!  Леночка! - крикнул я и побежал за Анькой.
Взвизгнула тормозами наша шестерка. Анька вылетела со двора. Я бежал за ней. В рубашке. Зима. Минус двадцать. Лед. Холод пробирает до костей. Дворник – идиот. Не скалывает лед. А я еще пьян. Делаю нелепые пируэты на обледеневшем тротуаре и падаю. Лежу как подраненная птица. Кричу:
- Анькааааааааааа!!!!!!!!!!!
Пытаюсь подняться и не могу. Ногу пронзает дикая боль. Я отключаюсь.

Я вышла из дома, слегка пошатываясь. С ощущением сломанности и разбитости. У подъезда лежал Саша. Я подошла. Он был без сознания. Я заплакала.
- Санчес, Санчес, - что с тобой?!! – закричала я, затеребила его.
Всхлипывая, достала телефон. Позвонила в скорую.

Я очнулся. Рядом сидела Ленка.
- Санчес, - сказала она, - у тебя сломана нога. Все в порядке. Гипс уже наложили.Думаю, лучше тебе полежать недельку здесь
- Аня? – спрашиваю я, - что с ней?
Ленка отводит взгляд. Смотрит в стену. Потом на меня и тихо говорит:
- Аня тоже здесь. Она не хочет меня видеть
- Здесь?! Она пришла ко мне!
- Нет, - тихо говорит ленка, - она врезалась на машине в будку гаишника, - сломала обе руки , она лежит в соседней палате. Гаишник не пострадал. Его там просто не было.
- Я договорилась, Санчес, - продолжает она, -вас положат в одну палату, я уже заплатила. Вы должны помириться.


Я поворачиваю голову, смотрю на жену. Она спит. Тихо-тихо в палате. На столике букет цветов. Телевизор выключен. Я смотрю на жену. Она открыват глаза:
- я люблю тебя, - говорю я ей тихо
она молчит
- прости меня, я люблю тебя
- интересно, как там дела на фирме, - говорит она
- все равно я тебя люблю
- Драговский такой идиот, он же все разрушит, он же не сможет даже печать на договор поставить
- Я люблю тебя
- А у меня сегодня назначены три встречи
- Ты самая лучшая
- Я знаю, - говорит она мне, - знаю.