Это был не молоток

А бутылка с чем-то синим.
Очень скользкая она
Почему-то оказалась, вот поэтому у них
Унитаз и раскололся.
Г. Остер

Счастливчик с редкой фамилией Иванов уже 7 минут стоял у доски, рассматривая ее исцарапанную поверхность и меловые разводы.
- Иванов, так что же будет существительным в этом предложении? – ровный, как звук циркулярной пилы, голос Зинаиды Павловны продолжал ввинчиваться в его маленькие ушки.
- Цапля…- проговорил Иванов, заворожено наблюдая, как большая синяя муха сонно влезла в рот его соседа по парте Онищенко.
- Не отвлекайся, Иванов, - проследив за его взглядом, Зинаида с усилием вытащила свое грузно тело в мышастом костюме из-за стола и нависла над Онищенко, заслонив его от Иванова. Когда она отошла, парта была уже пуста.
Солнце по-прежнему заливало класс ультрафиолетом. Каждая пора источала пот. Иванов старался не шевелиться, чтобы не увеличивать энтропию школы…
- А что будет сказуемым? – широкая улыбка мелких зубов нарушала маленькую гармонию, которую Иванов старался поддерживать в себе.
- Чахла,  - слово повисло серым уродцем, подрагивающим жирными складками.
- А еще? – промурлыкал он, протягивая к Иванову толстые ручки, маленькими пальчиками, дергая его за ресницы, чтобы глаза залил пот.
- Сохла. Сохла цапля и сдохла! Сдохни, сука!

Детская ручонка  продолжала дергаться, нанося удары, даже после того, как у него отобрали железный транспортир, забрызганный кровью. Лицо Иванова счастливо улыбалось, заботливо стиснутое стульями – ведь ему ходить в школу еще 7 лет…
Может быть он ходит туда и по сей день.