До завтра

До завтра.

Если ты видишь это - значит, мне хреново. Потому что всегда, когда мне хреново, я пишу. Что угодно. Поливаю себя сожалением и сочусь им. Обычный среднестатистический человек топит печаль в алкоголе или глянцевых ток-шоу. Я пишу. Наверное, что-то не так. Со мной что-то не все.
Перебираю личные бумаги – нахожу рисунки, записки, всякую пачкотню. Да, я уже взрослый, а это – багаж знаний. Иногда жизнь холодно отстранялась от меня, говоря: «Не стоит…» Все это задокументировано и запротоколировано в произвольной форме. Я что-то пережил, учился на ошибках, могу мыслить и осуждать. Письма из Мертвого дома, Записки хреновых состояний хранят горечь. Письмо как терапия.
Кто-то пашет, чтоб пожрать;
Кто-то любит рисовать;
Шлюхи любят по ночам
Богатого клиента.
Мне на это наплевать –
Я могу лишь написать.
Спасибо, брат Витяй, за эти безрадостные строки.
Сегодня мне хреново, как уже понятно из этих черных буковиц. Началось это в субботу, но потом притихло, чтобы лопнуть в среду. Я понял, что старею… Черт, какие-то подростковые фрустрации: мне всего лишь 21, а я уже чувствую себя обреченным. Пафосно. Но я не обречен, а лишь стар. Хотя, это синонимы. В субботу вышла замуж моя бывшая подруга – и я в душе поседел. Нет, никаких чувств к ней, просто почему-то понял, что уже возраст. Это уже серьезно. Скоро начнут потихоньку умирать близкие и друзья. Я останусь один. Был бы я самодостаточным… Оптимистично заявляю- буду! А отражение преподносит иное: пустые глаза, пустой стакан, болезни.
Сегодня рухнула стена. Не та, которая разделяет, а та, которую строили вверх.  Тогда это не стена, а здание… Хотя все равно – передо мной лишь груда кирпичей. Жизнь ломает планы, но, возможно, их рушу я сам. Чувствую себя настолько ничтожным, что хочу умереть в наперстке. От клаустрофобии. А ведь всегда славился оптимизмом. Я! Я! Я! Головка от ***! Если начинает отмирать надежда, то остается лишь кричать. Есть ли новая надежда? А в чем смысл? Жить жизнью насекомого? Ведь пьешь, ****ь, кровь русскую. Спасибо, другой Витяй.
Сегодня я весь вечер хоронил себя. Играли разные оркестрики, и, отпев, укатили в небытие. Лишь какой-то голосистый алкаш выкладывается за окном. Я плакал, смотря в мертвые глаза себя. Я смотрел на себя плачущего, но не смог сказать ни слова. В душе я разрывался. R. I. P., Конста, фантазер и циник. Ты похоронил себя, но проснешься свободным и живым с первыми лучами солнца. А могила твоя останется в бумаге. Ты будешь иногда навещать ее, поливать, ухаживать. И плакать. Цветы не увянут.