Зелёная женщина 6

Глава 6.
                - «Прошу господа, нам сюда, направо, теперь прямо. Сейчас будет такой же точно перекрёсток, как и этот, а там нам опять направо и мы почти на месте. Вам нравится господа, какой здесь воздух? А знаете, как он получается таким чистым и свеж… -        Мейсен едва увернулся от неожиданно выехавшего из-за угла электрокара, гружённого  киберприборами. Водитель кара резко затормозил, посмотрел на Мейсена совершенно спокойно и даже не отпустив замечания в его адрес, поехал дальше. Мейсен  кинул ему вдогонку: - «Осторожнее!!!», после чего принялся болтать дальше: - Господа, осталось совсем недолго идти. О чём я говорил? Ах, да! Видите господа, какой огромный центр. Если взять все внутренние телекоммуникации,  ну например, из оптоволокна, то ими можно обернуть несколько раз планету землю. Вот. И это правда.
        Мейсен, с развевающимися полами своего знаменитого, старинного покроя халата, конца семидесятых (очередное чудачество), широко шагал впереди психотронщиков, задыхаясь и при этом, без умолку трещал и трещал, отчаянно жестикулируя. Аналитики, спокойно, не напрягаясь, шли за ним. Всё-таки рост имеет свои преимущества. Чуть позади, не отставая, замыкали шествие охранники – морские пехотинцы, в количестве двух человек.  Мейсена этот факт похоже нисколько не смущал. Видимо привык. Многим служащим, уже примелькалась его маленькая, вечно куда-то спешащая фигура в развевающемся халате. Его узнавали, с ним здоровались. Центр действительно был огромный. Просто не верилось, что на такой глубине, под землёй, люди могли создать нечто подобное. Настоящий подземный город со всеми коммуникациями и необходимой инфраструктурой. Более трёх миль в диаметре и около двух сотен этажей в глубину. Причём, строительство непрерывно продолжалось. Двум людям, можно было годами, ходить по различным делам, сквозь бесконечные лабиринты коридоров, опускаться – подниматься на лифтах и не встретиться. Мейсена распирало от гордости, что его многие знают, но он этого никак не мог объяснить тем, кого сопровождал.  Он вёл себя перед новоприбывшими так, будто то, что центр существует, это его, Мейсена прямая заслуга. Во всяком случае, со стороны, так и казалось. Джим Хаккинс и Том Уэллер уже не обращали на трескотню Мейсена никакого внимания и просто шли. Они его уже поняли, просчитали, видели насквозь, и по этой причине ничего не хотели ему объяснять. Так и шли всю дорогу молча, с возрастающим любопытством глядя по сторонам. - «Ну вот, прибыли. – С этими словами Мейсен положил ладонь на сканер замка одной из многочисленных дверей, расположенных в ряд на одинаковом расстоянии друг от друга по коридору. Внутри сканера что-то пискнуло, и дверь отъехала в сторону, утопившись в стене. Главный программист центра, широким жестом гостеприимного хозяина, пригласил друзей войти в помещение, после чего заскочил и сам. Дверь бесшумно заехала на своё место. Мейсен хлопнул ладонями и с видом заговорщика, потёр их друг об дружку:
             - Так господа, сейчас вам принесут поесть. Вообще то, у нас в центре есть сеть бесплатных столовых, но, так как вы у нас на особом положении, то вам еду принесут сюда. Поварам, ваши вкусы уже известны. Это господа, (Мейсен сделал широкий жест рукой) комната абсорбции для вновь прибывших. Вы здесь можете…. Неожиданно, Мейсен залез под халат, достал серебристую коробочку, похожую на сотовый телефон (психотронщики такие же видели у многих служащих центра) и поднёс её к носу. Водя носом прочитал, поправил очки, потом что-то сказал в коробку и спрятал обратно под халат, после чего, опять обратил своё внимание к аналитикам.
                - Господа, я вас ненадолго покину. Меня опять вызывает Большой Босс. Вы пока порешайте, чего вам надо и через этот видеоселектор, вот, просто сюда касаетесь и говорите, ну в общем…, вы меня поняли. До скорого!
        Мейсен волчком развернулся и выскочил из помещения, оставив психотронщиков одних. Первым освоился Джим. Он плюхнулся на удобный, мягкий диван, водрузил ноги на рядом стоящий столик, запихнул чуть ли не пол мизинца в левую ноздрю, своего греческого носа, после чего изрёк:
                - Ну что? Томми, Братуха! Что ты думаешь по этой теме?
        Том ничего не ответил. Он сунул руки в карман джинсов, и с задумчивым видом уставился в большой аквариум, внимательно разглядывая пёстрых, тропических рыб. Не дождавшись ответа от друга, Джим двинул свою мысль дальше: 
                - А знаешь, Том, мне, почему-то кажется, что этот случай наш звёздный час.
       Том по-прежнему с умным видом пялился в аквариум. Джим, наконец-то, своим длинным мизинцем, выковырнул из носа то, за чем туда так старательно лазил, внимательно посмотрел на размеры этого того самого и ловко выщелкнул это то самое в сторону, после чего вытер палец об диван.
                - Чего молчишь, Томми?
        Том, не отрывая взгляда от рыб, проворчал:
                - Джим, у тебя всегда на первом месте тщеславие. Ты, наверное, прежде чем начать новое дело, всегда сначала в уме прикидываешь, сколько лавров ты сорвёшь и насколько хорошо искупаешься в лучах славы. Лично я, думаю, что если даже мы всё это распутаем, независимо от результата, нам не дадут отсюда выйти. Слишком всё это серьёзно и круто.
                - Томми, братишка! Хорош тебе пороть чепуху! Мы работаем вместе уже третий десяток лет, а знаем друг друга и того больше. С детства. Нас считают самыми лучшими аналитиками-психотронщиками во всех штатах. Насчёт славы, ты не прав, кстати. Нас мало кто знает, вернее не знает, чем мы с тобой занимаемся. Ха-ха, а в натуре мы и есть самые лучшие. Ты, по жизни, законченный пессимист, а я неисправимый оптимист. Плюс ко всему, у нас с тобой определённые способности, поэтому нам с тобой и удаётся так хорошо и продуктивно работать. Это я к тому, что ты, ещё не начав дело, уже настраиваешься на то, что мы отсюда не выйдем живыми. Посмотри, куда мы попали, посмотри какая здесь техника! Ты когда нибудь что нибудь подобное видел? Что Моргаешь? Знаю, что не видел, и я не видел. Думаю, что люди, которые всем этим заправляют, не отсылают на тот свет каждого, кто посвящён в их секреты. Вспомни тех здоровенных дебилов, которые нас сопровождали. Ты обратил внимание на то, какое у них выражение рож? Натуральные зомби. Я думаю Том, что после того как мы сделаем свою работу, нам под гипнозом, или ещё чем нибудь подобным, хорошенько прочистят мозги, и мы ничего помнить и знать о происшедшем не будем. Так что, дружище, оставь хандру, подтяни штаны, и давай начнём работать. Вспомни лучше как мы с тобой, ещё бойскаутами, выводили плохих парней на чистую воду. Считай, что сейчас мы в лагере, но только больших бойскаутов и нам, срочно необходимо просчитать плохого дяденьку. Заставить его покаяться, вернув похищенное и сдаться самому. Ну, вот! Ты уже улыбаешься!
                - Я улыбаюсь, Джим потому, что ты не великий оптимист, как ты говоришь, а великий ****абол. Ладно, если хочешь, давай начнём. Интересно потом будет посмотреть на тебя, когда ты станешь ходить с таким же выражением лица, как те парни – охранники.
        Том, наконец-то закончил созерцание пучеглазых тварей с пёстрыми плавниками, улыбаясь    подошёл к Хаккинсу и сел напротив него. Через несколько секунд, лица обоих приняли серьёзно сосредоточенное выражение. Видимо такая перебранка, была у них в порядке традиции, как разминка для легкоатлета перед забегом.
                - Итак, Джим, давай начну я! Что мы с тобой имеем? Некий местный гений, вначале создал, а потом сам же и украл какое то супермощное, суперсекретное и супердорогое оружие и непостижимым образом умудрился удрать с ним на военную космическую станцию. Надо как можно скорее выковырять его оттудова и вернуть в центр. Причём как я понял, оружие он сейчас применить не сможет, так как не завершён некий процесс инсталляции, что не совсем понятно. Так же, нам пока непонятно, каким он образом мог попасть на станцию, используя некоторые возможности оружия, как выразился Генерал Бойл. Ну да ладно, с этим разберёмся. Так же нам с тобой известно, что этот гений стоит не меньше, чем это оружие. Задачка похлеще, чем просчитывать чужих политиков.
                - Понял тебя Том, (при этом глаза Хаккинса возбуждённо заблестели) давай по науке. Все поступки людей вполне объяснимы, имеют какую то определённую мотивировку и можно проследить логику в любых их действиях, опять же, если отталкиваться от мотивировки. А логика, вещь изученная и предсказуемая. Зная мотивы и начало цепочки действий индивидуума, при условии, что он не дебил и не параноик, можно с точностью, почти сто процентов, предсказать его дальнейшие действия. По крайней мере, до сегодняшнего дня, нам с тобой это всегда удавалось.
        Хаккинс снял ноги со столика, деловито почесал яйца и продолжил развивать тему дальше:
                - Далее, зная его дальнейшие действия, можно выработать контрдействия, или отговорить этого индивидуума от этих действий, или на худой случай, с максимальной тщательностью подготовиться к этим действиям, если предотвратить их или направить в нужное русло не удаётся в силу ряда каких либо причин.
        Джим Хаккинс и Том Уэллер недолго помолчали, посмотрели друг другу в глаза, после чего, одновременно, почти синхронно потянулись к сенсору видеоселектора. Прыткий Джим, как всегда дотянулся первым. После пятисекундной паузы, уже знакомый голос большого босса, ответил:
                - Да! Я слушаю господа.
                - «Сэр!», официальным тоном произнёс Джим. - «Помнится, вы говорили о максимальных полномочиях?»
                - Да!
                - Нам необходимо как можно быстрее получить всю информацию об этом вашем гении и об оружии, которое он похитил. Сэр, необходим полный и быстрый доступ без каких либо ограничений. И ещё! Необходима вся информация об этом Максе Рейгане, с первых дней его рождения. Его личная жизнь, привычки, увлечения, наклонности, способности, друзья, подруги, хобби и т.д. и т.п.
                - Это всё?
                - Нет, Сэр, нам необходима большая, метров десять на десять, ярко освещённая комната. Сплошные столы вдоль трёх стен по периметру, несколько кресел на колёсах, десяток компьютеров с голосовым управлением и большими экранами, с полным доступом в любые базы. Чтоб помещение хорошо проветривалось. Человек пять весьма сообразительных и расторопных, чтоб не мешались, но всё время были под рукой, неограниченное количество хорошего кофе и сигарет. Нужен холодильник и наш багаж, а остальное по ходу дела. - Всё это он выпалил на одном дыхании, как будто опасался, что его могут перебить.
                - Это всё?
                - Пока да, Сэр. Спасибо!!!
                - О, кэй господа. База данных по Рейгану уже давно формируется, всё остальное, что вы запросили, будет готово через 15 минут. Мне известно как вы любите обставлять процесс работы, поэтому, мы ещё до вашего приезда сюда всё подготовили. Вас проводят в рабочее помещение, и можете начинать. Техники уже закончили загрузку и адаптацию КОМПа на ваши голоса. Да поможет вам Бог!

Глава 7.
        Генерал коснулся сенсора и видеоселектор отключился. Он повернулся к Мейсену, который молча стоял вне угла захвата камеры видеоселектора и присутствовал при этом разговоре.
                - Что скажешь Мейсен? - спросил Бойл и пытливо взглянул на собеседника.
        Мейсен относительно спокойно выдержал этот взгляд.
                – Не знаю Сэр, но лично я, в них слабо верю. По тому, как они себя ведут, возникает ощущение, что они ещё до сих пор, считают себя бойскаутами, попавшими в потрясающе интересную переделку, и кажется, не понимают всей серьёзности происходящего. Они видимо даже не подозревают, что поставлено на кон.
                - Мейсен, - Бойл натянуто улыбнулся. - Ты напрасно нервничаешь. До сегодняшнего дня, я всегда, всё делал правильно и никогда не ошибался в людях. Ты знаешь, я сегодня и так выдал слишком много государственных тайн. Да хрен с ними, одной больше, одной меньше. Эти раздолбаи, которые тебе не понравились, и которым ты так ревниво не доверяешь, в нужное время просчитали всех кого надо, учли человеческие факторы, придумали перестройку в СССР, и продуктивно возглавляя специальный отдел при ЦРУ, благополучно развалили советы. Да дорогой друг. Благодаря этим двум бойскаутам, Советский Союз как держава, прекратил своё существование. И всё на кончике пера, не выходя из кабинета. Ты можешь себе представить? Это уникальные типы Мейсен. Они вдвоём проворачивали, вернее, просчитывали такие операции, которые обычно просчитывают по несколько лет целые институты. Причём у них, за всё время работы, ни одного прокола.
        Мейсен молчал. Потом задумчиво и осторожно почесал своё шелушащееся пятно, зачем-то посмотрел на свои ногти, потом в сторону, потом на шефа, нерешительно поправил свои сползшие на нос бинокли, немного поколебался и всё-таки сдавленно спросил:   
                - Босс. Насчёт Советов вы конечно пошутили?
        Генерал пристально посмотрел на Мейсена, и вместо того чтобы ответить, раздражённо, официальным тоном прорычал:
                - Господин Питер Мейсен, у всех нас очень мало времени! Эти славные парни сейчас будут через главный компьютер лазить чётрти где! Поставь всех, кого надо на уши и проконтролируй, чтоб из центра не просочился ни один бит информации, слышишь Мейсен, ни один! Отвечаешь головой! Всё, ты свободен!!!
        Мейсен испуганно повернулся и быстро слинял из кабинета. Огромное уважение и чувство бесконечной благодарности, которое Мейсен испытывал к своему боссу не позволило ему на него обидится. А благодарность к своему Боссу, было за что испытывать…
              Когда-то, давно, перед тем как заступить на должность главного программиста центра, молоденькому Мейсену под глубоким гипнозом чистили мозги. Опытные психологи избавляли его подсознание, от разных, ненужных для столь ответственной должности, приобретённых за его недолгую жизнь, привычек и психических наслоений. Копаясь во всём этом дерьме, под названием «ментальное эго», неожиданно обнаружилось, что у этого типа так всё хитро переплетено в мозгах, что для того чтоб он не лишился своего таланта, пришлось почти ничего не трогать, оставив всё как есть. В частности, благодаря этому обстоятельству, Мейсен отлично помнил, как его, вконец опустившегося хакера – наркомана, вырвал из лап озверевших фэбээровцев, спаситель, по имени дядя Джордж. Это было как раз в тот день, когда Мейсен корчился на полу камеры, захлёбываясь в собственной блевотине, крови и соплях, уже почти не чувствуя удары, которые сыпались на его, сильно умную и талантливую башку. Следователи очень шибко старались, мочаля подопечного. Так старались, что по ходу дела вошли в раж. Остановиться, понятное дело, сами они уже не могли. Бедняга был уже не жилец, хотя его бренное, тщедушное тело упорно цеплялось за жизнь и всё-таки на что-то надеялось. Видимо на чудо. В то самое время, когда его методично и безжалостно били, у него протекала жестокая ломка, отчего он успел обосраться и обоссаться помногу раз. Разодранные штаны, благодаря пропитавшему их жидкому калу и густой, мутной моче, противно липли к телу, но ему это всё было по фигу. Даже где-то, как это ни покажется противоестественным, помогало. Гамма мерзостных ощущений, отвлекала его от основных желаний, целиком захвативших его воспалённый разум. В тот судный день, Мейсену хотелось только одного. Или уколоться, или сесть за клавиатуру своего ноутбука и погрузиться в столь любимое киберпространство. В общем, без разницы. А лучше и то и другое вместе. Но тогда это было неосуществимо. Этот кайф, был в другой жизни, из которой его неожиданно вырвали злобные агенты ФБР, сбившиеся с ног в поисках хакера, который неизвестно для чего взламывал и самозабвенно, до одури, бесцельно лазил по серверам. Причём не просто серверам, а по серверам Пентагона, ЦРУ, НАСА и Госдепартамента, мешая работе этих столь уважающих себя ведомств. Ведь что придумал шельмец. Вычислял людей, которые отсутствовали, по каким либо причинам у себя дома. Подключал к их телефонной линии мощную базу радиотелефона. Потом, бесконечно довольный собой, забирался на какой нибудь чердак, заранее выбрав удобную позицию, причём такую, чтоб держать в поле зрения все подходы к дому, где была установлена телефонная база. После, наглотавшись колёс и прочей дури, а чаще ширнувшись, он коннектился посредством усиленной трубки и своего неразлучного ноутбука туда, куда простым смертным вход был строго воспрещён. Быстренько, без особых потуг, взламывал любой навороченный пароль и делал то, что ему хотелось больше всего. Страдал хернёй. Самый большой кайф, сродни оргазму, был у Мейсена в такие моменты, когда на жидкокристаллическом экране, он читал мигающее сообщение, о том, что доступ к секретным файлам (пентагона, ЦРУ, НАСА, без разницы) получен. Так как деньги у него всегда водились (мелкое воровство с электронных счетов богатых мира сего), он куролесил по всем штатам, неизменно делая своё гнусное дело. Как правило, в качестве транспорта, Мейсен использовал собственноручно угнанные мотоциклы. Это была ещё одна его маленькая страстишка, которую Мейсен нет – нет, да и ублажал. Был бы Мейсен другим человеком, он за короткое время мог бы сколотить миллиарды. Но он был Мейсеном, которому на миллиарды было наплевать. Поэтому, как только, через бинокль он видел людей в одинаково чёрных костюмах, торопливо окружающих дом, где находилась хакерская телефонная база, разумеется, с добросовестно стёртыми отпечатками его пальчиков, он тот час быстренько сматывался, не забыв на последок загрузить в избранный очередной жертвой сервер программку. Причём такую, которую не смотря на все продвинутые уровни защиты, несчастный компьютер-жертва не мог проигнорировать или запретить. По сути, Мейсен первый разработал то, что на сегодняшний день называют компьютерными вирусами. Парень очень хорошо знал своё дело. Засылаемые программки, в общем-то, были по своему содержанию безобидны. Всё-таки Мейсен был патриотом, поэтому никакого физического ущерба удалённым компьютерам не наносил, хотя легко мог бы. Простой пример. В самый разгар работы, какого нибудь высокопоставленного, пентагоновского чиновника, на мониторе у бедолаги, неожиданно выскакивали различного рода откровенные, непристойные выражения, относительно сексуальной жизни его мамы, его самого и компьютера, в различных групповых сочетаниях, или ёщё чего похуже. Это служило причинами постоянных, нервных срывов многих высокопоставленных особ. Да что там чиновники. Даже у тогдашнего министра обороны Дж. Бойла, на мониторе, бывало, выскакивали предупреждения о том, что всё то, что в настоящий момент он печатает или просматривает, благодаря его рас****яйству уже доподлинно известно Москве. В общем, грехов за его новаторской душонкой хватало. Поймать неуловимого хакера долго не удавалось. Помог, как говорят в такие моменты, его величество случай. Мейсен переусердствовал с дозировкой, по случаю очередного удачного вскрытия очередного секретного сервера и блаженно вырубился. Ни за что и никогда, агенты только недавно созданного, специального подразделения ФБР, по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий, при очередном прочёсывании чердаков, не обратили бы внимания на вонючего, молодого бомжа, валяющегося посреди голубиного помёта и старых велосипедов, с блаженной улыбкой на псориазной физиономии. Их внимание привлёк валяющийся рядом с полуживым наркоманом, кои довольно часто ими обнаруживались в местах подобного рода, работающий ноутбук (Одна из первых моделей, а по тому, довольно дорогая по тем временам), соединённый с активированной радиотелефонной трубкой.  На экране, мигало сообщение, об успешном доступе в святая святых. Агентам ФБР повезло, а вот Мейсену нет. При обыске, у него обнаружили несколько кредитных карт, шприц, с остатками наркоты, упаковки различных транквилизаторов, документы, удостоверяющие личность пойманного с поличным гаврика, кучу презервативов вперемешку с кучей дискет. Мейсена безо всяких сантиментов сцапали и повязали, даже не зачитав бедняге его права. И вот, бесконечные допросы, на которых он должен был чистосердечно признаться, на кого он, подлец, работал, издевательства и бесконечные побои, побои, побои. Мейсен, уже успел не один раз проклясть свою маму, которую он никогда не видел и не знал, но которая почему-то его произвела на свет. Проклинал за всё. За ломки, за говно, за болезненные удары, за жажду, и за остальные пренеприятные вещи, которые сопровождают виновного преступника – наркомана в камере предварительного заключения. Мейсен наркоманом себя не считал. Преступником тоже. Он никогда ни на кого не работал. Он просто получал от жизни удовольствие, делая то, что он делал. Сейчас из таких людей, имеются ввиду хакеры, делают чуть ли не героев, а тогда… И вот, когда Мейсен приготовился умереть, произошло чудо. Он вдруг перестал ощущать удары, которые уже в принципе были ему по барабану. Кандидат в покойники почувствовал, как его бережно переворачивают на спину. Он с усилием разлепил набухшие от гематом лиловые веки и увидел склонившегося над ним, приятного вида человека, которого Мейсен, кажется, где-то видел (по телевизору). Тот о чём-то заботливо осведомился. Свет от лампочки вмонтированной в потолок камеры, по воле случая падал так, что вначале проходил сквозь короткий ёжик волос, склонившегося над ним мужчины и только потом, достигал неимоверно расширенных зрачков Питера. Получался эффект светящегося нимба над головой. У несчастного, промелькнула мысль об ангеле сошедшего с небес, дабы спасти его, избиенного. Смысл заданного вопроса до  Мейсена не дошёл, зато он прекрасно понял, что благодаря этому дяденьке, его перестали мутузить. А ещё, тот дяденька, протягивал ему стакан с водой. Причём не стакан, а литровый стакнище. Вот это уже, было настоящим чудом! К этому моменту, бедняга Мейсен, из человека в обычном понимании, превратился в сгусток обосравшейся, пропитанной болью протоплазмы, у которой каждая клеточка отбитого организма уже покорилась неизбежному концу. Он жадно припал к банке с живительной влагой, и клацая обломками зубов об прохладное стекло, на одном дыхании выхлюпал всё её содержимое. Ссохшийся желудок, естественно воспротивился такому насилию, и его тут же вырвало водой, смешанной с его собственной жёлчью и кровью. Потом ему ещё дали попить водички и сделали долгожданный укол. Очнулся он в чистой, просторной палате, тщательно отмытый и почти не больной. Питер долго лежал с открытыми глазами, пытаясь осмыслить всё произошедшее с ним за последнее время. Кроме боли и животного страха, он плохо что помнил, но своего спасителя, почему то запомнил очень хорошо. Даже запомнил, что его зовут дядя Джордж. Его не совсем весёлые воспоминания, неожиданно прервались.  Дверь палаты открылась, и в проёме дверей возник тот самый дядя Джордж – спаситель в форме генерала. Он подошёл к койке, приветливо улыбнулся и протянул ему, его, Мейсена НОУТБУК. В тот момент, Питер сразу вспомнил, откуда он знает этого дядю, и  в каком качестве он видел его по телевизору. Взяв из рук воскресшего министра обороны Соединённых Штатов, господина Дж. Бойла свой любимый ноутбук, Мейсен испытал настоящий, религиозный экстаз. Безмерное счастье захлестнуло всю его сущность. Ему не надо было колоться, ему не надо было жрать колёса, жизнь получила смысл. Он обрёл всесильного хозяина и теперь точно знал, кому будет служить до конца своих дней (причём это происходило ещё до попыток обработать мозги Питера гипнозом). Джорджу Бойлу, стоило определённых усилий, удержать благодарного хакера от вставания перед ним на колени и целования его ботинок.
        Генерал, со злым выражением лица, ещё пару секунд смотрел на закрывшуюся за Мейсеном  дверь, тяжко вздохнул и мысленно проворчал программисту вослед: - «Насчёт Советов, Мейсен, я совсем не пошутил». За эти пару секунд, в голове Бойла, со скоростью пикирующего стрижа, пронеслись воспоминания. О спасённом, когда-то Мейсене, о спасённой Ингуске, о схожести их судеб на определённых этапах жизни и об одинаковой реакции на доброе отношение. Непроизвольно, память сама начала листать ностальгические страницы беззаботного детства. Он тряхнул седой головой, отгоняя неуместные воспоминания и сердясь на самого себя, за не вовремя нахлынувшую сентиментальность. Взглянул на часы.
                - КОМП, соедини меня с госпиталем. Нужен лечащий врач Нателлы Фельдман.
                - Соединяю…
                - Медицинская служба, полковник Харрисон!
                - Полковник, как там Фельдман? Когда на ноги её поставите?
                - Всё о кэй, Сэр! Уже почти поставили. Через пять часов, мы её выпустим.
                - Пораньше никак нельзя?»
                - Если она сильно необходима, то можно, но при этом, никаких гарантий. Я имею в виду, её душевное состояние.
                - Психолог с ней работал?
                - В данный момент работает, Сэр!
                - Выяснили причину суицида?
                - Никак нет, Сэр! Нателла крепкий орешек. Суггестивному воздействию не поддаётся, о причине попытки самоубийства умалчивает, хотя обещала сама всё рассказать непосредственно Вам.
                - Харрисон, у нас не детский сад. Для этого существует служба безопасности и психологи!
                - Так точно Сэр, но она упорствует и хочет исповедоваться только Вам. И ещё, Сэр: - разрешите доложить!
        Бойл одобрительно кивнул.
                - Отчёт я уже составил и отправил в КИПВ (комиссию по изучению пароаномальных возможностей), но я думаю, что вам будет интересно ознакомиться с этим отчётом пораньше, потому как дело не совсем обычное. Нейрокибернетик Нателла Фельдман, с целью самоубийства, проглотила сто граммов цианоклофен – наномодификатор дезоксерибонуклеиновой кислоты. Хотя, ей хватило бы и миллиграмма этого препарата. Обычно, необратимая смерть, наступает независимо от дозы, через сорок, сорок пять минут и человека можно спасти только в течение первых десяти минут, введя в сонную артерию клофенгексид ДНК, с последующей реасорбцией всей крови. Мы же, нашли Нателлу много позже. Она однозначно должна была умереть, но её спасла…Краказябра. Она сообщила дежурному врачу о суициде, и она же принесла в реанимационную, неизвестно откуда, раствор, который мы внутривенно ввели Фельдман, как последнюю надежду. Я понимаю, мы все не правы, врачебная этика, правила и всё такое, но она всё равно уже была в глубокой коме, и ничего на земле её не могло спасти. Вкололи всего один кубик раствора и цианоклофен, мгновенно нейтрализовался. Более того! Сэр! Анализы не показывают даже следов цианоклофена, хотя образцы крови от первого анализа уже закристаллизовались. Мы, провели тщательный анализ остатков жидкости принесённой Кракозяброй. Сэр, вы не поверите! Это обыкновенная, дистиллированная вода!
        Брови, обычно сдержанного генерала, от удивления взметнулись вверх.
                - Харрисон, вы не могли ошибиться?
                - Сэр, это абсолютно исключено. Анализ остатков жидкости, выполнялся шесть раз, по всем правилам и канонам, в том числе через спектрометр. Ответ однозначный! Дистиллированная вода и абсолютно никаких примесей! Мы сами не знаем, что и думать, но мы предполагаем… - Бойл не дал главному врачу договорить и бесцеремонно перебил его.
                - Хорошо! Благодарю вас Харрисон. Вы особо не думайте и не предполагайте. Главное, что Фельдман Нателла жива, а с остальным, разберутся специалисты КИПВа. Вы, надеюсь меня правильно поняли? Удачи вам!



Глава 9.
                Экран погас. Генерал, отчаянно кусая губы, несколько раз с силой сжал и разжал влажные кисти рук. Неожиданно, резко стукнул кулаком по столу, да так, что все лежащие на нём предметы подпрыгнули. В ушах, призрачным эхом, метались слова полковника Харрисона. «цианоклофен», «ей, хватило бы и миллиграмма», «спасла…Кроказябра», «Сэр, Вы не поверите! Это обыкновенная, дистиллированная вода!». Бойла внутри передёрнуло. Он прекрасно помнил, как три года назад, кадровая служба рекомендовала, а потом и устроила в центр молодую, гениальную еврейку, фанатично преданную науке, занимающуюся молекулярной нейрокибернетикой. Бойл, за последние семнадцать лет, много насмотрелся на различных учёных. Гениальных, значительно обогнавших своё время, просто бескомпромиссных трудяг и хитрых плагиаторов.  Но такую… Пожалуй, круче неё был только Макс Рейган. Девочке, на тот момент, было всего двадцать два года, но за плечами уже высилась внушительная гора научных работ, море диссертаций и… мировое непризнание. Феноменальная коммуникабельность, в сочетании с потрясающей работоспособностью, умноженная на талант и дар предвидения, ставили её в один ряд с такими громкими, мировыми именами, что просто не было слов. Во всём, что касалось науки, она была просто одержима. Фельдман занималась моделированием нейронных цепей мозга человека, на атомном уровне. Абсолютное отсутствие научной бюрократии в центре и неограниченное финансирование лабораторий, позволило группе под её руководством, заниматься ещё и вдобавок нанотехнологиями. Работая на стыке нескольких научных направлений, Фельдман далеко продвинулась в своих непризнанных мировой наукой изысканиях. В официальном научном мире, ещё только велись дискуссии о возможностях нанотехнологий и делались первые робкие шаги по созданию прототипов наномашин. Пока там дискутировали и пробовали, Фельдман уже во всю эксплуатировала наномодификаторы для построения цепочек ДНК мозга и выращивала в биорезевуарах сверхустойчивые, псевдобелковые структуры нейронных сетей с заданными свойствами. Её наномодификаторы отличались от наномашин официальной науки настолько, насколько костяные счёты отличаются от современного компьютера. Мейсен, входил в число лиц имеющих вездеход (пропуск в любой сектор) и практически всегда присутствовал при рождении нового прототипа человеческого мозга, выращенного при помощи наномашин. В такие моменты он вообще терял над собой контроль и очень становился похожим на голодного кота, который истерично орёт и путается под ногами хозяйки, в то время как она, наливает в миску сметану. Так и Мейсен, испуская победные вопли и сверкая стёклами своих очков, мешался под ногами у техников, пока те вытаскивали из биокамеры очередной, склизкий, розоватый ком, полукристаллического биовещества. Потом, надолго затихал и его не было видно и слышно до тех пор, пока он не заканчивал процесс вживления синапсов в псевдомозг и не не начинал процесс тестирования. Фактически, Нателла Фельдман и Питер Мейсен создали искусственный интеллект, одна из рабочих моделей которого обслуживала научный центр и звалась КОМПОМ. Конечно, это был несоизмеримо гигантский прорыв в науке, но не это было главной целью работы Фельдман. Несмотря на сумашедший талант Мейсена, несмотря на самоотверженные старания группы сильнейших программистов психологов, у них всего лишь получались невообразимо мощные процессоры, способные выполнять триллионы операций в секунду в одном мыслесекторе, а таких секторов в таком белково-кристаллическом процессоре, насчитывалось более миллиарда, и это было не пределом. Мейсен был счастлив, Нателла в отчаянии. С таким процессором, можно было свободно общаться на любом языке, на любые темы, ориентировать его на выполнение задач любого рода, в том числе военных, но он не обладал собственным «Я» и ещё, кое-чем, самым главным, ради чего был создан центр и проект «VICTORIA». Нейрогенетик Макс Рейган в этом направлении продвинулся значительно дальше, правда, не совсем так, как хотелось бы руководству. Бойл отлично помнил, как в процессе очередного эксперимента, произошёл сбой в аппаратуре управления технологическим процессом и вместо нужного наномодификатора, получился тот страшный мутант. Его назвали так, как он назывался: -Цианоклофен, наномодификатор дезоксерибонуклеиновой кислоты. Ничтожная доля этого мутноватого студня, превращала подопытного кролика в кристаллическую массу, всего за полтора часа. Серия экспериментов показала, что страшнее биотехнического оружия не придумать. Несколько тонн этой относительно недорогой дряни, хватило бы для уничтожения всех без исключения теплокровных существ на земле, в течение небольшого отрезка времени. Бойл, ничего не сообщил о страшном открытии никому, даже президенту. Распорядился и лично проследил, за уничтожением всех образцов препарата и принял меры по удалению информации об открытии, согласно действующему регламенту безопасности. Видимо плохо проследил. Хотя… Нателла могла специально синтезировать наномодификатор. Но почему такой жестокий, изощрённо варварский способ ухода из жизни? Господи, бедная девочка, что же за причины побудили тебя в двадцать пять лет, в самом расцвете сил, пожелать уйти из жизни. Или кто??? Куда смотрели психологи? Генерал почувствовал как помимо его воли, сердце сжалось от жалости. Он очень сильно любил Нателлочку Фельдман. Это знал только один близкий человек, Эрни, и ещё один, может быть, догадывался. Второго человека звали Хэнк Уилсон.

Глава 10.
Бойл любил Нателлу вовсе не плотской любовью, но как родную дочь, которой у него никогда не было.
                Однажды, ещё во времена прошедшей молодости, у Бойла был незабываемо волшебный роман с одной потрясающе красивой еврейкой, Саррой. Обычно, после смерти жены, романы у Бойла длились не больше недели. Он познакомился с Саррой на полигоне, где она была переводчицей у представителей Израильских спецслужб, прибывших в Штаты для проведения плановых консультаций. Роман начался с вежливо - деликатного приглашения поужинать вместе и продолжился в тот же день в постели, в гостиничном номере. Бойл был шокирован. Он с необычайной лёгкостью, затащил двадцатипятилетнюю (выглядевшую от силы на семнадцать), упомрачительную красотку в постель, а она оказалась девственницей. От друзей он знал, что Сарра холодна и неприступна. Не одно мужское сердце разбилось об этот айсберг, а тут, на тебе такое. Все знакомые, были поражены победой Бойла.
        Отдавалась она неистово и самозабвенно. Они занимались сексом по несколько раз, в течение дня, при первой же возможности. Сара, уже на пятый день их знакомства, стала кончать, да так бурно, что мужское эго Бойла, поднималось до седьмого неба от счастья. Друзья и знакомые, глядя на них, не могли сдерживать завистливых улыбок. Саррочка, просто светилась от счастья. Она стала ещё красивей и ещё желанней.
        В любви, она призналась ему первой. Сказала, что как только увидела его, так для себя всё сразу и решила. Ещё, поклялась в верности до самой смерти, и глядя ему в глаза, самым серьёзным тоном сказала, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не будет ни с одним мужчиной, даже если Бойл её бросит. Бойл тогда отвёл глаза в сторону, и промолчал. Он почти с самого начала их романа, с тихим ужасом и к своему неудовольствию, стал отмечать тот факт, что Сарра занимает всё больше и больше мыслей в его голове. Он привык к свободе, и его это пугало. А ещё, Бойл жутко её ревновал. Из-за неё, накрошил немало челюстей различных горе ухажёров. А однажды, застал её в кафе, беседующей с каким то смуглым, симпатичным и высоким парнем в штатском. Сарра обворожительно улыбалась, а смуглый, как показалось Бойлу, таял, глядя на очаровательные ямочки на Саррыных щёчках. У бойла было ощущение, что он попал в эпицентр термоядерного взрыва. В его груди, закопошилась гадкая и вонючая жаба ревности, наквакивая ужасные предположения. Он не стал слушать никаких её оправданий, наговорил Сарре кучу мерзких гадостей, грубо отпихнул её, зарёванную, от себя и хлопнув дверцей джипа перед её носом, укатил в учебный центр. В тот же день, он получил новое назначение, и ничего не сказав девчонке, улетел. Одному Богу и ещё, наверное, тётке судьбе было известно, что творилось в душе у Джорджа. Внешне он был спокоен и хладнокровен как всегда, но думал о Сарре каждую минуту и отчаянно ревнуя… тосковал.
                Прошло три года. Бойл, так и не остыл. Используя свои служебные возможности, разыскал Сарру по нужным каналам легко и быстро, хотя она и переехала жить в Нью-Йорк, где устроилась на работу преподавателем Иврита в университет иностранных языков. Она так и не вышла замуж. Всё так же была свежа, прекрасна и очаровательна. А ещё, к полной неожиданности Джорджа, оказалось, что Сарра, мать одиночка и воспитывает ребёнка. Девочку. Бойл, опять же используя служебные возможности, без особого труда добыл фотографии малышки. С отпечатков, на него огромными глазёнками, взирала пухленькая смугленькая девочка, абсолютно не похожая на Бойла. Жаба ревности устроила в груди хозяина праздничное шествие, неся на длинном шесте, образ высокого, смуглого парня в штатском из того злополучного кафе. Потом, жаба прокрутила в воображении хозяина подробные постельные сцены, с участием всё того же смуглого, тем самым обрыгав сердце Бойла чёрным ядом и насмердив в душу. Бойл послушал жабу, порвал фотографии и вычеркнул Сарру из числа живых. Но на сердце, так и осталась незаживающая, кровоточащая рана любви, хоть и старалась та жаба ревности изо всех сил, зализать её своим ядовитым языком.
                Прошло много лет. Жаба сдохла от старости и уже ничто не мешало приятным воспоминаниям, с горьким привкусом потерянного счастья. Рана на сердце почти затянулась, хотя всё ещё кровоточила. И вот, спустя двадцать лет, тётка-судьба неожиданно (а она всегда отличалась исключительной изобретательностью) щедро посыпала ту рану солью, отчего последняя открылась и обильно закровоточила с новой силой, но уже, совершенно по иному.
                До появления Нателлы Фельдман, Бойл не просматривал её досье, полагаясь на компетентность кадровой службы. Да и времени особо не было. Фамилия «Фельдман» его не заинтересовала, так как это была довольно распространенная еврейская фамилия и в центре, уже на тот момент, работало несколько человек с такой фамилией. В тот день, когда Нателла перешагнула порог его кабинета, он чуть не потерял сознание. Похожее состояние было и у новенькой. Она, не отрывая удивлённо расширенных глаз от нового Босса, села мимо стула. Поднявшись после падения, что-то невнятно пролепетала и опять с изумлением уставилась на Генерала. Так они молча, минут десять, во все глаза таращились друг на друга, пока генерал, заплетающимся языком, не попросил новенькую зайти попозже, по особому приглашению. После её ухода из кабинета, больше похожего на бегство, генерал лихорадочно запросил досье новенькой. Пролистав, остановился на семейном положении и вторично, чуть не потерял сознание. Новенькая, была никто иная,

продолжение см. зелёная женщина (7)