День третий зелёная краска

               
               
-   Ты давно в Израиле, Вера? – Леночка спросила, чтобы что-то спросить.
 Минут пять неловкого молчания, пока они с Верой были на кухне одни, вынудили её заговорить первой.
 В ответ Вера почему-то насупилась. Усмехнулась:
- Вопрос, вызывающий оскомину. Наверное, так же спрашивают зеки в лагерях: «Давно сидишь?»  Я – пять лет. Как видишь – ватика…
   В магазине Вера работала год. До этого на бирже, потом в каких-то магазинчи-ках…  В Израиле развелась с мужем и, оставив ему детей, сошлась с каким-то местным красавцем, десятью годами младше её. В бывшем Советском Союзе бывшая манекенщица, высокая блондинка с длинными сильными ногами, одевалась она очень дорого, но безвкусно (если не сказать – вульгарно), успела пройти здесь огонь, воду и медные трубы… Рассказывая, как устроилась в «косметику», каждый раз выдавала новые версии. На этот раз, для Лены, ею был выбран жалостливый вариант. Мол, пришла в магазин, спросила о работе. Ей ответили: «Выучись на курсах, приходи». «А что же я всё это время есть буду?» - будто бы спросила Вера. И тогда, сжалившись, её приняли вначале кассиршей, потом продавщицей и, наконец, оценив по достоинству, перевели в «косметику».
   Продавала она, действительно, очень напористо, с жадностью хищника набрасывалась на жертву и выжимала из неё всё! Вера замечательно умела надавить на психику стареющей женщины. Отыскав у клиентки сто морщин, не замеченных той ранее, она затем мастерски, точными приёмами, возвращала бедняжку к жизни, предлагая некий чудесный крем, «избавляющий» от всех проблем старения и всего-то за триста  ( ! ) шекелей… Возле Веры всегда толпились покупательницы…
- Ну, а ты как попала в этот « клондайк »? – прищурилась Вера.
- Я? Довольно смешно. Как и ты, искала работу в магазинах. Один хозяйчик меня ужасно разозлил, когда сказал в открытую: «Русских» не беру. Сюда влетела злая. Показали мне тут, к кому обращаться по поводу работы.
 Я и обратилась:  «Русских» на работу берёте?».
 Он смутился:  «Отчего же не берём? Берём». Это был директор.
И Вера, показавшаяся Лене недружелюбной поначалу, вдруг тепло улыбнулась и сказала:
- Да, на такой вопрос трудно было бы ответить иначе…
…В торговом зале Вера вся преобразилась, подтянулась, глаза её заблестели, губы сложились в привычную рабочую улыбку. Болтая, они не заметили, как дверь отворилась и в магазин вкатился брюзгливого вида господин лет сорока. Он огляделся, оценивая обстановку. Приметив щебечущих продавщиц, расплылся в улыбке.
- Ну, пойдёшь со мной в ресторан? – обратился он к Вере, как к старой знакомой, по-бойцовски выпятив грудь.
- А-а… это опять вы? – поморщилась Вера, - Ой, надоел! – бросила в сторону, - Ну, что нам с вами в ресторане делать?
- Как что? Разговаривать, кушать, весело проводить время.
- Ну, а потом? В постель, конечно?
- Зачем так сразу? Обижаешь!
- И долго вы меня по ресторанам водить будете? Всё равно ведь постелью кончится…
- Да ты что! – совсем обиделся круглый господин, - Разве я так обращаюсь с девушками? Чтоб я их – да в постель? Никогда!
- Никогда? – переспросила Вера, насмешливо приподнимая бровь.
- Клянусь, никогда! – распалился брюнет.
- Ну и зачем же ты мне тогда нужен? – рассмеялась Вера, окончательно запутав господина, вильнула бёдрами и пошла прочь.
Господин изменился в лице, плюнул и направился к выходу.
 А Леночка, наблюдавшая всю мизансцену со стороны, теперь задумчиво и чуть кося глазами смотрела вслед новой подруге…
   Так незаметно прошла вечерняя смена, легко и даже легкомысленно. Но на исходе дня, когда Лена уже предвкушала радость возвращения домой, её поймал старший по смене.
- Не уходи, - предупредил он, - будет собрание.
- Собрание? – удивилась Леночка.
- Что в этом удивительного?
- Так поздно?
- А когда ещё?! – возмутился старший, - Мы работаем без перерыва с утра до вечера. Спешишь куда-то, что ли?
- Нет, нет! Я никуда не спешу, - испугалась Лена, - Собрание, так собрание…
  «А свекровь обещала вишнёвый пирог к ужину…», - вспомнила она и в унынии вошла в зал, уже свободный от посетителей.
   Было девять часов вечера. В одном из наиболее уютных уголков зала накрыли стол. На тарелках возвышались аппетитными горками булочки с корицей и яблоками. Несколько бутылок кока-колы  и одноразовые стаканы завершали соблазнительный натюрморт. Чуть позже посыльный принёс заказанные директором пиццы.
   « А ничего себе собрание!» – воспряла духом Лена при виде этого великолепия,- «Не то что какое-то комсомольское…».
   Небрежно облокотившись о кассовый аппарат, директор ждал, пока народ перекусит…
 Но директорская речь разочаровала Лену. Полная длиннот и отступлений, крутилась она вокруг одной темы: дисциплина и обслуживание, обслуживание и дисциплина.
« Нет, это уж точно похоже на комсомольское собрание. Занудство!» – подумала Лена. Вскоре ей стало совсем уж скучно и почему-то вспомнился разговор с одной из девчонок-продавщиц. Говорили о музыке, которую крутят в магазине. Девчонку раздражало это «ежедневное и однообразное промывание мозгов», как она выразилась.
 «С утра до вечера одни и те же заезженные песенки!» – согласилась тогда Лена.
Но теперь вдруг … пожалела директора.
« А вдруг у него просто мало аудиокассет? Как я раньше не догадалась!» - сокрушалась Лена.
  И совсем как когда-то на комсомольских собраниях, она подняла руку.
Директор не сразу заметил, удивился, затем не очень уверенно, но головой всё же кивнул.
Лена встала, деловито отряхнув с юбки крошки, и коротко обрисовав бедственное положение с надоевшими песенками, обрадовала общество готовностью поделиться собственной богатой коллекцией.
  Директор в ответ состроил недовольную гримасу. Он сдержанно поблагодарил, но отверг Ленино бескорыстное предложение, причиной назвав полное непонимание покупателями русского языка.
- При чём тут язык? – возразила Лена. – Это же музыка!
- Да, я тоже люблю русские песни, - вяло отозвался директор, - знаешь, мы потом поговорим об этом, ладно?
Леночка небрежно пожала плечами и… окончательно сникла. Она расслабилась, тихонько зевнула и, уже не слушая многословного директора, впала  в дрёму. Все собрания действовали на неё гипнотически.
   Но вскоре всеобщий смех заставил её взбодриться.
«...зелёная краска…», - промелькнули слова в речи директора. И снова смех.
- Что? Что он говорит? – спросонья громко спросила Леночка.
Директор бросил на неё зверский взгляд, но говорить продолжал.
- Ты чем слушаешь? – прошипела ей в ухо Вера.
Но Лена… нет, чтобы вовремя спрятать своё любопытство куда подальше! Всё ещё пребывая в сонном оцепенении, она продолжала взирать на директора наивно-вопрошающим взглядом.
  И директор грустно-назидательным голосом произнёс:
- Повторяю для плохо знающих иврит и непонятливых. Пару дней назад одна уважаемая наша клиентка купила красящий шампунь «Фенсифул». Кто из продавщиц с ней беседовал, она, к сожалению, не помнит.
- Хорошо, что не помнит, - прошептала Вера по-русски.
Но так и не включившаяся Лена, проигнорировав Верочкино ей явное предупреждение, возмутилась:
- Как не помнит? Это меня-то она не помнит? Такая очень симпатичная, седая старушка?
- Седая?!- грозно возопил директор, - Милая моя! Дама эта раньше хной пользовалась. А ты знаешь, что бывает, если после растительной хны химической краской покраситься? Не знаешь? Спрашивать надо! Так вот, после встречи с тобой старушка уже не седая! Она зелёная! Зеленая, как флаг несуществующей республики Палестина! Ясно? И если ты в дальнейшем так продолжишь работать…