ЖЗМ глава 12

Ближе к вечеру Жан-Пьер отвез девушку на Монмартр. Перекусив в одном из многочисленных бистро, Надя направилась в пеструю толчею площади Тертр. Побродив немного среди уличных художников, девушка вдруг как вкопанная остановилась возле одной из картин. Изображение на полотне, поразившее её до глубины души, было скорее похоже на сновидение – один образ накладывался не другой, но Надя почему-то четко представляла, что именно хотел донести художник. Поторговавшись с продавцом, она все же купила эту картину.
Андре открыл дверь квартиры, устало кинул ключи на зеркальную этажерку в прихожей и прошел в гостиную, где застал девушку за мечтательным созерцанием причудливого изображения картины. Взгляд, обращенный к полотну, был полон нежности и теплоты. Андре впервые видел, чтобы такого взгляда удостаивалась картина уличного художника. Мужчина медленно проследовал в свою спальню, на ходу размышляя с удивлением о сюрпризах человеческой души.
- Андре, - позвала Надя.
- Да?– он обернулся и удивленно посмотрел на Надю. Его глаза встретились с ласковым взглядом ее глаз. Да, он не ошибся: она смотрела на него с лаской и теплотой, так, как мгновение назад смотрела на сюрреалистичное полотно.
- Я приготовила ужин. Полагаю, у тебя целый день и маковой росинки во рту не было.
Клеман, не ожидавший такой заботы о собственной персоне, немного растерялся.
- Ты права, я только сейчас заметил, что голоден. Спасибо, милая, - попытался улыбнуться он.
За ужином Андре хранил молчание. Надя видела по его лицу, что в мыслях он далеко отсюда. Лишь за кофе Андре вернулся на землю. Одарив девушку благодарным взглядом, заметил:
- Ты знаешь, а все-таки французы не умеют готовить борщ. Так вкусно поужинать, как сегодня я вряд ли бы смог даже в самом изысканном ресторане.
- О, ты не пробовал, как готовит моя мама!
- Не сомневаюсь, что сделаю это, - Андре бросил лукавый взгляд на Надю. - Ты меня пригласишь ?
- Да. И это то малое, чем я смогу отблагодарить тебя за фантастическую Парижскую сказку.
- Вижу, что сегодня ты времени зря даром не теряла. Кстати, расскажи, где ты побывала? - Андре взял девушку за руку, уводя за собою в гостиную.
  Уютно устроившись на диване в объятиях Андре, Надя начала делиться впечатлениями. Андре с упоением слушал, как её приятный голосок звенит в этой огромной  квартире, смотрел каким восторгом горят её глаза, как легко взлетают изящные руки. Она была его добрым ангелом, неожиданно появившимся среди пестрой толчеи событий его жизни. Слушая Надю, Андре удивлялся, что никогда не замечал в Париже столько интересного и увлекательного, сколько сумела увидеть эта девушка всего лишь за один день.
    Клеман перебирал её волосы, ласкал изящные пальчики и вдруг почувствовал, как нарастает в нем неистовое желание заключить её в объятия, покрыть поцелуями этот восхитительный рот с маленькой родинкой на верхней губе, заставить  откликнуться на его страсть. Чтобы положить конец своим бурным фантазиям, Андре торопливо поднялся и произнес, нарочито сонным голосом:
- Думаю, уже пора ложиться спать.
Далее последовал более, чем целомудренный поцелуй, который, однако, заставил сердце Нади забиться с удвоенной частотой. Холодность и отчужденность Андре задели Надю. Проглотив обиду, она молча смотрела, как он направился к себе в спальню и закрыл дверь. Надя почувствовала, что у неё перехватывает горло, а где-то внутри начинает расти тупая ноющая боль. Повернувшись, она пошла в ванную.
Лежа в горячей воде, Надя убеждала себя, что все в порядке, ничего не случилось, просто Андре тяжело переживает смерть друга, но коварный червяк сомнений нашептывал, что не только в друге дело. Андре не давала покоя какая-то навязчивая мысль, какая-то проблема, что грызла его изнутри, отражаясь двумя морщинками между бровей, и этой проблемой он не хотел делиться с Надей. Он вообще не хотел с ней делиться сокровенным…Вода постепенно остывала. Надя вышла из ванной и завернулась в полотенце. Она вспомнила руки Андре, ласкающие её волосы, запах его кожи, тепло губ. Надя с трудом сдерживалась, чтобы не произнести вслух имя, рвущееся прямо из сердца. Она безумно хотела быть сейчас с ним, но никогда бы не решилась пойти к нему сама.
    Девушка надела ночную рубашку и стала расчесывать волосы, печально глядя на свое отражение в зеркале. Сколько сил ушло на борьбу с самой собой, и все без толку. Больше всего на свете Надя боялась испепеляющей любви и страсти, видя какие проблемы приходят вместе с ними в тихую жизнь ее подруг, и все же не смогла избежать их.
    Она вышла из спальни и, тихо ступая по паркету, направилась в гостиную, где оставила купленную сегодня картину. Ей хотелось еще раз перед сном полюбоваться на полотно.
    За спиной послышался легкий шум. Надя внутренне напряглась. Андре остановился сзади так близко, что она ощутила его кожей. Он подкрался так тихо, что она и не заметила. Пальцы  мужчины коснулись её шеи. Надя замерла. Он прижал её к себе и почувствовал отклик её тела. Девушка медленно обернулась и встретилась в полумраке со взглядом горящих страстью глаз. Из одежды на Андре было только махровое полотенце на бедрах.
- Простудишься, - смущенно пробормотала она. -  Ты совсем раздет, а окна открыты…
- Я весь горю, - прошептал Андре, зарывшись лицом в её волосы, - если я и заболею, то не от распахнутых окон.
- Андре, я…
- Молчи, - прошептал он, обжигая дыханием ухо. – Что ты со мной сделала? Я не узнаю себя прежнего, я не могу ни о чем думать, кроме тебя.
- Тоже самое я хотела сказать и тебе. Что бы я ни делала, мысленно я возвращаюсь к тебе.
- О, Надя, - выдохнул он, пылко прижимая к себе девушку. – Сжалься, не шути так жестоко, не вселяй глупую несбыточную надежду в мое сердце.
  Надя положила свои ладони на плечи Андре, и, поднявшись на цыпочки, нежно коснулась губами его губ.
- Пойдем, -  прошептала она, увлекая мужчину в спальню.
   Оказавшись в спальне Андре,  они, не разжимая объятий, бросились на кровать. Надя задыхалась от счастья. С ней был тот мужчина, которого она ждала, о котором мечтала, невероятно прекрасный, загадочный и самый близкий человек. Со всевозрастающей страстью Надя отвечала на его поцелуи, но так и не могла утолить свою жажду.
    Сильные руки Андре скользнули вниз по спине Нади. Изнемогая от желания, он хрипло застонал и стянул с неё ночную рубашку. «Господи, ну почему она так прекрасна?! Почему Ты не создал ее менее соблазнительной для меня? Почему подстроил эту нелепую встречу в аэропорту, когда он, Андре, потерял голову от ее огромных прекрасных глаз? Почему…» Отныне Надя была так нужна ему! Сегодня. Сейчас. Всегда.
    Пальцы Андре, лаская ее бедра, коснулась мягких шелковистых завитков, из груди  Нади вырвался сладостный стон. Ее руки дразня пробежали вниз от его груди к упругому животу. Андре замер, потом подвинулся, отдавая себя во власть её волшебных прикосновений, от которых невозможно было отказываться. Андре еще ни разу не занимался  любовью так медленно и утонченно. Еще никогда он не встречал такой божественной женщины, сочетающей в себе невинность, чистоту и безудержную страсть. Надя…Надя… Надя…
    Мужчина закрыл глаза и отдал всего себя во власть ее рук и губ, лишь пальцы судорожно вцепилась в бедра девушки. Андре теперь не пытался сдерживать себя, чувствуя приближение вершины сладострастья. Их взоры встретились, в её глазах на мгновенье вспыхнула искра блаженства и тут же потонула в водовороте сладкой истомы.
Андре  крепче прижал Надю к себе. Ему хотелось всегда держать её в объятиях. Он отчаянно желал, чтобы утро не наступало, и не разрушалось волшебство этой ночи. Наклонив голову, он искал губами ее губы. Ее губы – живые, теплые, уже не просто непрошеное, желанное воспоминание; она обвила его руками, словно никогда больше не выпустит; сейчас казалось, она – воск в его руках, и темна, как ночь, и в ней сплетены память и желание, нежеланная память и непрошеное желание. Наверно, все это время он жаждал вот этой минуты, жаждал ее, Надю.
  Он ощутил ладонями ее тело и ее ладони на своей коже, он вдохнул незабываемый запах ее волос. Время уже не отсчитывало секунды, но хлынуло потоком, захлестнуло его, и потеряло смысл, осталась лишь глубина неведомого доныне измерения, более подлинная, чем подлинное время. Андре уже ощущал Надю как неотделимую часть его существа, единой тканью, которой был он сам. Поистине она создана для него. Она его сон, от которого ему уже не пробудиться, пока он – человек из плоти и крови. О, господи, милостивый боже! Человек остается человеком. Вот она, его судьба, под его ладонями, пылает и трепещет вместе с ним, его женщина, его мечта.
  Он крепче обнял ее, глазами, полными слез, при слабом свете сумерек всмотрелся в ее лицо: тихое, изумленное, счастливое. Он зарылся лицом в ее плечо, прильнул щекой к ее нежной щеке и отдался сводящему с ума отчаянному порыву, словно боролся с самой судьбой. Мысли кружились, мешались, сознание померкло, и вновь ослепительная вспышка; на миг он очутился внутри солнца, и вот блеск тускнеет, серые сумерки, тьма. Это значит быть человеком, мужчиной. Большего не дано. Но боль не от этого. Боль в последнем миге развязке, в бесповоротном, опустошающем, безнадежном сознании: блаженство ускользает. Невыносимо расстаться с Надей – расстаться теперь, когда она ему принадлежит, ведь он сам создал ее для себя. И он отчаянно, поистине как утопающий за соломинку, цепляется за нее, и вскоре новый вал, прилив, так быстро ставший знакомым, поднимает его, и он вновь покоряется неисповедимому человеческому жребию – жребию мужчины.
     Надя подняла голову. В серебристом лунном свете её глаза казались ещё глубже, ещё красивее.
- Тебе хорошо? – спросила она, легонько поцеловав впадину на его шее.
- Необыкновенно, - голос Андре прозвучал хрипло, словно он очень долго молчал.
Он нежно погладил волосы Нади и подумал: вряд ли она способна понять, какое счастье, блаженство, только что подарила ему.
Завтра у него будет самый трудный день в его жизни. А сейчас Надя - его судьба: безмятежно спит, уютно устроившись в его объятиях, прижавшись к его груди, ее волосы источают аромат солнца и трав, ее губы пахнут земляникой. Она – его единственная радость, его чистый лесной родник, к которому он, заблудившийся путник будет идти всю жизнь.
И эта близость любимой женщины придавала Андре силы и уверенности.