Рецензия к рассказу Ивана Федотова

Наберись терпения, я издалека начну.
 Крым – это моя Родина. Сейчас я живу в Днепропетровске, но крымская кровь у меня, как оказалось, сильная. У меня лежит страниц 500 описания пейзажей, я боюсь публиковать, думаю, что мне просто минимум не поверят.
 Но одну картинку я тебе сейчас расскажу, конечно, не так красочно, как в  оригинале, иначе много, да и долго получится.
 Крымчане ценят ту красоту, которую подарила им природа. Нельзя сказать, что мы не замечаем того, где мы живем. Мы все видим и завидуем сами себе.
 В августе, когда море превращается в самое восхитительное, что мог придумать Бог, когда был в великолепнейшем расположении духа, с той стороны моря, откуда пахнет ладаном и изюмом, откуда прилетают самые красивые птицы и приплывают огромные белые пароходы,  прилетает к нам ветерок. Странный ветер, не поймешь, чего от него ожидать. В 1971 - м году этот ветер принес мусор в виде банок из-под пива и газет с извещением о распаде группы Doors, теперь у моего старшего брата на груди татуировка с лицом Джимми Моррисона. В 1980 – м такой же ветерок разбил в Ялте 344 катера. А в 1995 – м он одним дуновением опрокинул нефтяной танкер, слава Богу, пустой, который благополучно обжился в бухте Ласпи на территории детского пляжа в оздоровительном лагере. В 1996 – озорник ветер разогнал волну, которая смела в море 200 тонн шоколада.
 В 2000 – м же, он принес сказку, которую я записываю вот уже два года.
 Это не сон и не бред, я это вижу. Я осознаю, что это рядом и это мое, меня родили на этой земле. Я стою и смотрю на горы. За спиной у меня только грохот рушащегося города, там кричат люди, падают дома, взрываются машины и целые бензоколонки, но только все это рушится, словно в замедленной съемке. Я не вижу, что сзади, даже посмотреть боюсь, просто кажется, что там конец света. А небо только хмуро, но удивительно покойно смотрит на этот погром. Небо спокойно лежит на горе, опустив руки облаков вниз, лишь, когда оно залеживалось, то потом медленно меняло положение, повернувшись на другой бок. Полный покой и хмурость.
 Гора под названием Спящий Монах легко держала на себе небо, словно своим названием подтверждала, что спать это великолепно. Подъемы и спуски этой горы, как и прежде исхаживались любителями походить по горам или просто погулять, деревья по-прежнему сковывали все ее движения, что позволяло ей жить дольше. Полный покой и хмурость.   Трасса, принимающая на себе страшно сказать, сколько колес ежегодно, спокойно лежала под горой, словно лента, огибая гору по самому видному месту, это знаете ил предмет гордости. Трасса и была гордостью, все-таки президента по окрестностям не повезут, а она – родимая, на секундочку – достопримечательность Крыма. Трасса тоже сохраняла покой, но хмурость она сменила на надменность. Хороша, чертовка.
 А там, где гора Спящий Монах раскинула подол своего изумительного наряда, живет бухта Ласпи. Странный ветерок и ей отредактировал восприятие бытия. Полный покой и хмурость с примесью надменности. Изрезав когда-то подол Монашеского платья по собственному вкусу, бухта начала заниматься художеством. Несколько достаточно крупных скал, немного валунов и пару бассейнов. Здесь, пожалуй можно оставить кусочек для пологого бережка, а вот в этом и этом месте подойдет крутой обрыв. Так бы и веселилась бухта, если бы не подозрительный ветер, который принес полный покой и хмурость.
.Но где же сам баловник? Где он это странный ветер, чего притих? А может уже и улетел, будто и не было его? Ни шелохнется воздух, не дрогнет ветка, дым от сигареты струиться вверх, как в закрытой комнате. Не жарко только потому, что вот уже который день солнце спрятано под небом, чтобы не мешало сохранять полный покой и хмурость. Обитатели бухты мирно проводят время. Кто-то читает, кто-то спит, две девочки играют в бадминтон. Волан в стоячем воздухе летит послушно, как ручной галчонок. Влево, вправо, влево вправо. Я начинаю поворачивать голову.
Волан, влево, вправо, влево.
Вот уже краем глаза я вижу то, что рушится у меня за спиной.
Волан влево, вправо, влево, вправо.
Я поворачиваюсь.
Вот оно.   
То, что открылось перед моими глазами, и было той самой сказкой. Двенадцатиметровые волны запрыгивали на скалы, как ведьмы, старающиеся удержать лакомую жертву. Валуны одномерки покойно принимали все эти прыжки и только стыдливо с пеной у места касания моря, обтекали от волновых нападков. Скалы повыше, угрюмо терпели эти выходки, дескать, побесятся, да перестанут, потом, как котята приползут греться. Волны же, словно взбесившись, с отчаянием кидались на берег, они стонали и рвали все в клочья. Перепуганная рыба и другая морская живность, почуяв неладное задолго, спряталась так, что сама, наверное, заблудилась. Есть чего пугаться. Остервенев, словно молодые вдовы волны бросались на скалы и камни, пляжи и волнорезы. Истерическим воплем этих самоубийц наполнялось все вокруг. Дикий рев, стон, грохот разбивающейся воды и адский ор. Пожалуй, город рушился бы тише.

Интересно. Как об этом сказать, одним словом? Великолепно? Очаровательно? Восхитительно? Неповторимо? Сказочно? Да вы сами себя обманите, если назовете это любым из придуманных литературных слов. Хотите, скажу, какое слово пришло на ум мне? Только не обижайтесь, дескать, словарный запас у меня не велик или культуры не хватает. Первая мысль, которая пришла мне в голову «Ох……еть». Если сможете – подберите лучше.

Так вот, после прочтения вашего рассказа, у меня вырвалось такое же слово в таком же смысле. Спасибо за «О……ое» чтиво.