Боязнь высоты

Она позвонила в двенадцатом часу.

- Лис, как хорошо, что ты дома! – голос был взволнован и незнаком. – Я тут около тебя, сейчас забегу. Ты еще не спишь?
- Нет, я не спала, - говорю, - забегайте… Забегай.

В трубке коротко загудело.
Из  ванной вышел Сергунчик.

- Кто звонил?

Он всегда спрашивает: «Кто звонил?» Злится, что я сама не рассказываю ему. «Ты никогда мне сама не скажешь, кто звонил» - говорит. «Так я просто не успеваю» - оправдываюсь – «Ты спрашиваешь быстрее, чем я могу рассказать». Он стал делать паузы. Теперь он всегда ждет пару секунд и только потом спрашивает: «Кто звонил?».

- Я не знаю. Она сейчас придет.
- Понятно. Она сейчас придет. Как мило. Только неизвестно кто.  Но это же такие пустяки, правда? – Сергунчик снова натягивал джинсы.
- Ну, прости, я даже не успела спросить.

Звонок в дверь раздался через пару минут. В квартиру вошла дама-коротышка лет тридцати с мокрой мочалкой на голове. Мочалка когда-то совсем еще недавно, очевидно, была темной, а сейчас светлела блондинистыми прядями.
 - Ой, Лисок, привет! – Дама-коротышка чмокнула меня в щеку, скинула мокрый плащ, протянула его Сергею. – На, пристрой куда-нибудь. Такой ливень на улице.   Чаю нальете? – Она скинула туфли и прошагала на кухню.
Мы с Сережей смотрели друг на друга в прихожей. Я смотрела на Сережу просто, а Сережа смотрел на меня с мокрым фиолетовым плащом в руках, с которого стекала фиолетовая лужа. Он прочистил горло, но, голос его все равно получился сиплым:

- Лисик, закрой, пожалуйста, рот. Кажется, она знает, как тебя зовут. Уже неплохо.

Я стряхнула оцепенение и прошла вслед за гостьей. 

- Ты не беспокойся, я все сама сейчас тут.  – Она быстренько нашла чайник, затем открыла холодильник, и на столе стала появляться нехитрая снедь.  – А что мужчина у тебя такой молчаливый? Хотя это и хорошо, не люблю болтунов. А потолки у тебя низкие. Знаешь, я высоты боюсь ужасно. Вот, говорят, низкие потолки давят, а я высоких потолков боюсь, все кажется, вот-вот рухнут и раздавят. А этаж у вас второй, это здорово.  Мне все время попадались, как назло, высокие этажи, то четвертый, то шестой, а совсем недавно я даже на тринадцатом пожила. Недолго, правда. Слушай, у меня тут в Москве дело одно, ну так, на недельку, я поживу у вас, ладно?

Я села на стул. В дверном проеме проявилась фигура мужа.  Мне казалось, что в нашу квартиру проник какой-то диверсант с пулеметом и теперь этот пулеметчик ходит по кухне и расстреливает все вокруг:

- Вот здорово, что я твой номер телефонный именно в этой книжке записала, прямо даже не знаю, что бы я делала, если бы взяла с собой новую записуху. Старая развалилась совсем, и я уж все телефоны почти в новую переписала, а когда уезжала из дома почему-то старую с собой взяла. По привычке, наверное. Обои у вас красивые. Моющиеся? А мужа как зовут, если не секрет? – Она порхала по кухне, оставляя босыми ногами мокрые следы. – Слушайте, гроза-то какая, я грозы боюсь с детства, а потом у меня когда-то начальника молнией убило, он в бассейне купался на даче и молния прямо в бассейн попала, а я купалась в дождь только один раз в жизни, это когда я на море отдыхала, но грозы не было. Если бы гроза была, я б со страху тут же утонула бы. А вам нравится в дождь? О, как грохочет! Пока добежала от метро до подъезда вымокла до нитки. Нет, я просто не представляю себе, чего это человека потянуло в грозу в бассейн, хотя перед грозой душно бывает, может, захотелось ему искупаться. В поезде тоже такая духота стояла! Я всю ночь не спала, к проводникам ходила, сказала, что ж вы, звери, печку-то не выключите, а они говорят, что не положено, так и прокувыркалась на верхней полке всю ночь, а днем в соседнем купе ребенок плакал, тоже глаз сомкнуть не дал. А когда из поезда выходила, этот проводник стоял и ухмылялся, сволочь, представляете? - Она на секунду замолчала, разливая по чашкам кипяток.

- Сергей. – сказал Сергей.

- Что? Какой Сергей? – спросила она. – Проводника Владимиром звали. Нет, ну почему так получается, если какой урод или подлец, так обязательно Владимир? У меня первого мужа так звали, так я потом зареклась. А Ленина помните? Черт, я тут пролила. У вас чайник течет? А, нет это стакан треснул, надо было ложку положить сначала. Сейчас, где-то тут я тряпку видела. Вот эта синенькая, можно?

На секунду показалось, что у пулеметчика кончились патроны.

- Вы спрашивали, как меня зовут. Меня зовут Сергей – снова вставил Сергей.

- Тааак, где-то тут чашки еще были? – она встала на табуретку и залезла в кухонный шкаф для сушки посуды.

- Светка, это ты, что ли? – я выглядела дура-дурой.

Она повернулась, не слезая с табуретки, и молча смотрела на меня, держа в руках маленькую, красную с белыми горошинами чашку.

- А кто ж еще-то! Я думала, ты меня узнала. То-то я смотрю, что-то не так, какие-то вы отмороженные. – Пулемет явно повеселел и застрекотал снова.

Мы сидели до трех ночи, слушая рассказы моей институтской подруги. После первого курса она подалась в артистки. Распределилась в провинциальный, кажется сибирский, драматический театр, вышла замуж за главного инженера металлургического завода, которого через три недели после свадьбы придавило чугунной балкой в цеху. Светка прожила, вдовствуя, полгода, после чего вышла замуж за огромного Боба. Огромный Боб работал в КБ, присобачивал что-то секретное к самолетам. Однажды во время проведения наземных профилактических работ на борту, Боб зацепился за подвешенную на крючке лампочку, которая упала, разбилась и подожгла спиртовые пары. Боб старался потушить пожар. Ему удалось выбраться наружу, и, по словам очевидцев, он даже некоторое время ловко орудовал огнетушителем, но огонь сожрал какие-то там опоры плоскости. Попросту говоря, Боб погиб под обрушившимся крылом самолета. От самолета осталось ведро пепла, от Боба – грамота и медаль «За отвагу на пожаре». Еще через полгода Светкиной судьбой стал один маленький толстенький и лысенький человек. Он работал на том самом металлургическом комбинате, где под чугунной балкой закончил свой жизненный путь первый муж Светланы. Маленький толстенький лысенький человек трудился в должности главного бухгалтера. Фамилия его была Тырин. Будущее его было явно предопределено: Тырина накрыла комиссия, спустившаяся из вышестоящей инстанции.

- Представляете, он сейчас пишет мне такие письма! - пулеметила Светка - С ума сойти! Я теперь знаю, как устроена бензопила и какие там у них комары и природа. В общем, раскаивается. Вот счастье-то: мы не успели с ним расписаться, а то бы... 

- Ты говоришь, она на неделю? – спросил Сергей, когда мы, наконец, легли спать.
- Это не я, это она так говорит.

Через неделю она действительно уехала. Так же неожиданно, как и появилась. Я пришла вечером домой с работы и прочла на столе записку: «Лисок, прости, были билеты только на пятичасовой поезд. Так что попрощаться не удастся. Да, мы уезжаем с Сергеем. Оказалось, что мы любим друг друга. Прости еще раз. Обнимаю, Света»

Мы больше не виделись.  Но у нас нашлись общие знакомые, и через год я встретилась с неким Виталиком, который проездом через Москву вез в Братиславу документы. Виталик рассказал, что Сережа устроился работать монтером лифтов, работал хорошо, добросовестно, практически был единственным работником, который не пил в рабочее время. Его задавило лифтом в шахте.  Кто-то не выключил рубильник. Или включил не вовремя. В общем, его не спасли. Света нашла себе очередного мужа.  Я его даже видела по телевизору – показывали какую-то конференцию по экологии, он там представлял общество защиты африканских ежей. Зовут его Владлен Сергеевич. Маленький, сухонький мужичок лет сорока.  С остреньким лицом и в непропорционально больших очках. Когда он говорил, казалось, что ему тяжело удерживать эти очки на носу.
Короче говоря, теперь я знаю, что Света уделяет много внимания совершенствованию тела и здоровья тщедушного, но пока еще живого супруга, ежедневно руководит его утренней зарядкой. Несколько дней назад Владлен Сергеевич под Светиным руководством побил личный рекорд – три раза поднял шестнадцатикилограммовую гирю.  Записался в спортзал. Занимается штангой.