Пять дней до Дионы третья часть

Стен летел четвертый день, еще оставалось дней пятнадцать. С едой и жидкостью приходилось туго, он тщательно распределил остатки пиршества на все время пути. Но этого было безумно мало.

Шампанское, оказалось очень дрянной заменой воде. И его мучила постоянная изжога и одновременно жажда. В охлаждающем контейнере, пару дней пролежал торт и пирожные. Он пытался растянуть богатые протеином и сахаром продукты на, как можно большее время. Но слишком боялся, что те испортятся, а отравления он опасался еще больше, чем голода. И потому доел их на следующий день полета.

А еще он теперь хуже спал. Точнее не спал вовсе. Не на следующий день, не через день. Каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним всплывало ее лицо, удивленное, с большими глазами, укоризненно вглядывающимися в самую его душу.
Он задушил ее. И все время, пока глаза эти не остекленели, она даже не пыталась сопротивляться, видимо сразу все поняла после того, как он ударил Натана, углом металлической консоли, по голове. Она просто обмякла в его руках, и пару раз хлопнув ресницами, смотрела на него. Потом веки ее дернулись разок, и взгляд живого человека неуловимо пропал, оставив только два огромных распахнутых глаза, невозмутимо пялящихся в пустоту.

Он занес обоих в шлюзовую камеру, проверил, не зацепятся ли они за что-нибудь и, сорвав с системы управления шлюзом крышку, отключил систему контроля откачки воздуха. Потом вернулся в кабину, отстрелил капсулу от лайнера, проверил двигатели, отлетел на пару километров от "Виктории". Развернулся шлюзом в сторону солнца, открыл внешние створки.
Как из пушки, газовой волной, мгновенно превратившейся в ворох блестящих снежинок замерзшего газа, оба тела выстрелило в пространство. Они, кувыркаясь, и медленно разлетаясь друг от друга, понеслись в пустоту. Теперь их уже никто никогда не найдет. Про техника вообще никто не вспомнит. А о том, что она была на лайнере, никто и не знал.

***

Еще через день, к его удивлению, на экране навигационной системы появились сигналы с бакенов Дионы. Сатурн, как был гигантским диском, закрывавшем пол неба, так и остался, определить по его размерам расстояние, было невозможно. За предыдущие два дня он увеличился, но так и должно было быть. Он не был пилотом, и мало разбирался во всех этих премудростях навигации. Ясно было одно, он был уже на подлете к спутнику. И добрался до него всего за каких-то пять дней.
Он сверил скорости, какие набирала его шлюпка, и вдруг обнаружил, что они прилично выше, чем должны были быть. Автопилот, старательно увеличивал ускорение, с самого момента отстыковки от лайнера, и теперь начал гасить набранную скорость, включив тормозные двигатели. Он еще раз просмотрел все данные, и вдруг его осенило. Ну да, конечно, как же можно было такое упустить! Лайнер "Виктория" шел на крейсерской скорости, все увеличивая и увеличивая ускорение. В момент, когда произошла утечка, он летел с максимально возможной скоростью. И погиб экипаж, или нет, но скорость его была теперь неизменна. В этот злосчастный момент двигатели были отключены, время от времени им нужно было переходить на другой режим, и без их сияющего ореола на корме, казалось, что корабль стоит на месте. Но он мчался с нечеловеческими скоростями.

Шлюпка отстыковалась, уже имея скорость своего лайнера, и улетая от него, всего лишь увеличивала скорость лайнера! Она отталкивалась не от статичной точки в космосе, а от лайнера с его собственной скоростью! И теперь уже влетела в расположение гигантских колец Сатурна:
А он то, вводил данные, чтобы определить, сколько понадобиться времени шлюпке, для достижения ближайшей колонии, если бы та начала свой путь от точки аварии. Глупая, ничтожная, незначительная ошибка:

***

Стен благополучно приземлился на крытом аварийном космодроме. Его тут же обступили десятки представителей наземных служб. Его что-то спрашивали, теребили за плечо, предлагали помощь, но он только молча спустился на бетонный пол, и сев там, обхватил голову руками и долго сидел, пока его не попросили отойти от спасательной капсулы и не отвезли в гостиничный номер.
В следующие несколько дней, он так ничего и не сказал. Только с пустыми глазами лежал в койке, и смотрел в потолок. А как только закрывал глаза, перед ними вновь и вновь всплывало ее лицо. Она могла бы жить. У него ведь было пять дней. Целых пять дней до Дионы.