Я еще долго буду тебя любить...

- Я больше не хочу. С меня довольно.
И повторяю так, словно боюсь, что ты не услышишь:
- Я больше всего этого не хочу.
А ты молчишь. И ничего не отвечаешь.
Я знаю, заранее знаю, что ты ничего не ответишь, что ты как всегда промолчишь, поэтому я тоже ничего не говорю. Не произношу этих последних прощальных и окончательных слов «больше не могу», «больше не хочу» или чего-нибудь в этом роде, после которых уже больше ничего не будет. Хотя бы потому, что просто не может быть. Какой, в самом деле, смысл произносить их?.. Если ты все равно ничего не ответишь, а я все равно буду терпеть это твое молчание. Да и все остальное тоже, хотя и «не хочу», и «не могу», и с меня действительно всего этого «довольно»…
Просто однажды проснувшись рано утром, которое и утром-то не назовешь, потому что шесть утра для нас - поздняя ночь, я встаю и начинаю одеваться. Тихо-тихо, стараясь не шуметь.
- Ты куда?
Ты спрашиваешь удивленно, и кажется, что ты и не спала вовсе. Или проснулась уже достаточно давно. Я никогда не могу понять, когда просыпаюсь после тебя, как давно ты не спишь – вот только что или уже много времени.
Хотя, если бы ты проснулась только что, ты бы, наверное, спросила:
- Ты чего? 
Но ты спросила иначе. Ты спросила:
- Ты куда?
А это значит, что ты понимаешь, что происходит. И как, в самом деле, не понять, ведь у меня в руках одежда, и я собираюсь выйти из комнаты, чтобы одеться в коридоре.
- Кажется, утюг остался включенным… - объясняю я на ходу.
Ничего умнее мне просто не пришло в голову.
- Да, конечно…
И все. Единственная реакция. Ну, еще быть может искривленные в усмешке губы. Но не сильно, а так, чуть-чуть, слегка. Что, скорее всего, объясняется временем суток, нежели степенью пренебрежения.
И ты даже идешь меня провожать.
Впрочем, это не знак внимания, а просто дверь не захлопывается – запирать надо.
- Позвонишь? – спрашиваешь ты.
- Конечно, - отвечаю я.
Конечно же, я позвоню. Можно было бы и не спрашивать. Но ты и не спросила.
Просто я говорю, не дождавшись, как обычно, вопроса, который так хотелось услышать:
- Я позвоню.
И ты, кажется, кивнула в ответ. И кивок этот вовсе не означает «да, конечно».  А означает то, что ты знаешь, что я позвоню.
Этот кивок как упрек: зачем говорить, когда и так ясно, что позвонишь. Зачем опять эти ненужные слова, которые действительно не нужны, потому что мы не просто давно, а вообще с самого начала научились понимать друг друга без слов. И даже не научились, а просто стали – с самого первого дня, с самой первой минуты стали понимать друг друга. И слова стали лишними.
…За мной закрывается твоя дверь, и я ухожу. Конечно же, не насовсем, конечно же, не навсегда. Просто ухожу, чтобы выключить не включенный утюг. И я еще не знаю, и даже не предполагаю, более того – даже предположить не могу, что больше меня не будет в этом доме. Так уж получится, что мы еще долго будем вместе, или как минимум - какое-то время, но я к тебе больше не приду. Я больше не буду здесь завтракать и ужинать, спать и работать. Так уж случится, что сместится, изменится точка нашего с тобой пересечения, место встреч. Не нарочно. Не специально. Она будет просто каждый раз другая, и каждый раз будет казаться, что можно было бы и у тебя, то есть у нас, но так уж получается – так уж опять получилось, что теперь вот, в очередной раз – в другом месте. И я долгое время не буду придавать этому значения.
И только потом уже, совсем потом, когда я, наконец, уйду, а ты еще не будешь об этом знать, потому что будешь думать, что это очередной мой каприз и вообще очередная дурацкая выходка, я вдруг пойму, что все это время твой дом не попадался на моем пути совсем не случайно… Я приму эту «неслучайность», но не стану в ней разбираться. Не стану интересоваться, почему вдруг случилось именно так. А занимать меня будет совсем другое. А именно – знала ли, понимала ли это ты? Ведь мы так здорово, так исключительно здорово всегда понимали друг друга – с полуслова и вообще без слов. Но я так никогда об этом и не узнаю. Не у тебя же спрашивать в самом деле. И не теперь же, когда столько лет прошло…
…Знать бы, что ухожу навсегда, может, захотелось бы оглянуться. Даже наверняка захотелось бы… Хотя бы для того, чтобы посмотреть, как ты стоишь в дверном проеме и ждешь, пока приедет лифт, и как я в него войду, и как двери закроются – сначала лифта, а уж потом твоей квартиры. Но я этого не знаю, и поэтому я не жду, пока придет лифт, а тут же начинаю спускаться вниз по лестнице, и слышу, как ты захлопываешь за мной дверь. Мне даже кажется, что ты очень быстро закрываешь дверь, слишком быстро. Ты закрываешь ее еще в тот момент, когда у меня еще есть возможность оглянуться, чтобы, например, улыбнуться тебе или просто еще раз сказать «пока» или «я позвоню». Возможно, ты просто хочешь спать. Рано ведь. Нет еще и семи, а это значит, что на дворе поздняя-поздняя ночь, глубокая ночь, не смотря на то, что совсем светло. Лето. Наш последний август.
…Я прихожу домой, и еще не успеваю отпереть дверь, как слышу телефонный звонок.
Кто ж еще может звонить мне в половине седьмого утра, как не ты! И ты звонишь, чтобы поинтересоваться, что у меня с утюгом. Хотя ты совершенно точно знаешь, что с утюгом у меня - ничего. И я не знаю, как сказать об этом. Поэтому не беру трубку. А телефон звонит, звонит, звонит… Я до сих пор помню его требовательный звон.
Да и зачем, в самом деле, ее снимать? Ведь я все равно не услышу то, что хочу услышать. Поэтому я и слушаю этот телефонный звон. Учу наизусть. Чтобы запомнить навсегда, как звонит человек, который звонит не для того, чтобы сказать «люблю» или «скучаю». И уж тем более не для того, чтобы сказать «мне плохо без тебя».И уж ни в коем случае - «я без тебя не могу».
…Мы еще будем какое-то время вместе, я еще буду пытаться что-то предпринять, чтобы спасти, уберечь, сохранить – то, что еще осталось. Буду что-то объяснять и доказывать, или хотя бы просто пытаться объяснить. Но ты будешь стоять на своем: мы понимаем друг друга без слов, а значит слова не нужны. И зачем в самом деле говорить, когда и так все ясно? Но я буду настаивать. А ты – молчать.
И однажды ты скажешь:
- Зачем? Зачем повторять «люблю» так часто?! К чему?!! Ты твердишь всегда одно и то же, как заезженная пластинка… Знаю, что ты любишь. Знаю, что ты скучаешь. Знаю, что тебе плохо без меня… Так зачем же мне об это напоминать? От этого можно прийти в отчаяние…
И я перестану настаивать. И перестану говорить.
Хотя мы и будем еще какое-то время вместе…
Я еще буду приходить к тебе на работу, приносить гамбургер в пакете и жареную картошку, и мы будем сидеть в детской песочнице и есть эти жуткие сандвичи. И тихо смеяться над шустрыми нагловатыми воробьями, склевывающими крошки у самых наших ног. И украдкой потешаться над лысым мужиком, который подрался со своим мобильником.
И все это время я буду думать о том, что ты не произносишь слова, которые так мне нужны, а причину твоего молчания я не знаю. И ты не собираешься мне объяснять.
А все еще можно было вернуть и исправить. Тебе тогда нужно было просто сказать: «Я тебя люблю». Или «Я не могу без тебя». Или хотя бы: «Хватит валять дурака.»  И ничего бы не случилось.
Смешно, не правда ли?
Я еще долго буду тебя любить. Еще года  два. Или даже три? Но уйдя, я больше не захочу вернуться. Хотя всегда буду помнить о тебе.
Я буду помнить вкус твоей кожи, твою судорожную дрожь, без которой невозможно было до тебя дотронуться,  как ты грела мне руки в том первом нашем ноябре, как спала на качелях в ту последнюю нашу поездку на Кипр, кольца, купленные в Андорре, наше последнее утро с не включенным утюгом, гамбургеры в песочнице под детским грибком, твой запах, цвет твоих волос, то, как ты держала мою руку, твой взгляд, обращенный на меня.
Буду помнить всю жизнь, как и все эти прошедшие годы…
Но все равно, даже сейчас, я повторяю, что мне мало любви. Мне нужны слова. Глупо? Банально? Пожалуй, что так и есть. Но – уж, как есть.
Мне надоело знать, понимать, чувствовать, ощущать, что ты меня любишь. Мне хочется, чтобы ты просто это сказала. И еще, чтобы ты это повторяла – каждый день. Да, каждый день, и еще – по сто раз в день. И мне плевать, глупо это или нет, есть в этом смысл, ну хоть какой-нибудь, или нет абсолютно никакого. Я хочу слышать эти слова вместо «привет» или «пока», хочу жить с ними, хочу, чтобы они даже надоели, и чтобы был повод кривиться, слыша их в очередной раз. И каждый раз обмирать при этом.
И поэтому я ухожу. До сих пор ухожу. Каждый день, каждую минуту – все эти месяцы и годы, с того самого утра, когда мне вдруг захотелось пойти выключить не включенный утюг. А ты так ничего и не сказала.
Вот и все. Ужасно глупо. Никакой романтики – просто не смогли договориться. Просто ты так и не сказала, что любишь… и не попросила позвонить…