Остров на двоих

СЦЕНА 1 Берег моря

Робинзон выходит на центр сцены. Он в шкурах, шапке и с зонтиком из шкур.
Он вглядывается в даль.

РОБИНЗОН : Какой уж год на острове, один.
Быть может, это средство очищенья?
Я сам себе слуга и господин.
Но так живого хочется общенья!
Бог сохранил мне жизнь, дает плоды земли,
Полно воды, еды и даже соков.
Но, Господи! Хотя б кого пошли,
чтоб не было мне так одиноко!

 И ни один из кораблей пока
не появился и на горизонте.
Вон только серой стаей облака,
И паучек противный сел на зонтик.
Но есть надежда. Бог совсем не слеп 
И Библия  мне кажет свет в конце тоннеля.

Трудился я, хотя здесь труд нелеп
Я все же Робинзон, а не Емеля!
Когда тоска глодала без конца,
я не сидел, безвольно свесив руки.
Работа – средство не терять лица,
Лекарство от хандры, неверья, скуки.
Есть дом, очаг, и стадо дойных коз.
Из теплых шкур я сшил себе одежды.
Я не боюсь не холода ни гроз,
и ни на миг я не терял надежды.

Но нынче отдохну от дел немного.
Свой выходной я посвящаю Богу.

Сверху на облаке опускается Бог с маленьким Ангелом. Робинзон их не видит
БОГ: Се человек! Безвинное дитя!
АНГЕЛ: Ну да. Младенец. Сорок лет спустя.
И добрый – шкуры сами сняли звери.
 
БОГ:Неразвит ум, и масса суеверий.
А центром мира он признал меня.
Наивно, глупо! Но, признаться, лестно.
И ведь не может не прожить и дня,
Чтобы в грехах не повиниться честно.
АНГЕЛ: Готов виниться, каяться, рыдать
Чтоб завтра вдвое нагрешить опять
БОГ: Ну, ты не в курсе. Я уже давно
За ним со всем вниманьем наблюдаю.
И этот остров – мною решено,
По всем параметрам весьма подобен раю.
А он – Адам в раю века спустя –
Он, «гомо новус», был здесь мной испытан
Ведь он цивилизации дитя
И ею с ног до головы пропитан

Я думал – все как прежде дам,
И погляжу – какой он стоит доли?
И он совсем не хуже чем Адам
Трудолюбив, покорен Божей воле,
Я вижу в нем и чистоту души,
И нрав еще достаточно свободный
И действием красивым мне угодно
Эксперимент красивый завершить
А нынче он так светел, чист душой
Воззвал ко мне. Я  в нем не ошибаюсь
И я ему подарок небольшой
Как раз сегодня сдалать собираюсь
АНГЕЛ: Воззвал к тебе? Бедняга нездоров,
И вдруг оговорился ненароком.
Спаси-помилуй от твоих даров,
Они всегда выходят людям боком.
БОГ: Ты что? В меня не веришь? Не пойму!
С годами  не умнеешь, а наглеешь!
А я свободу выбора ему
Дарю задаром, то есть не жалея.
Его судьба в его руках отныне.
В конце-концов он это заслужил.
Почти семь лет один, почти в пустыне,
Без устали меня хваля, прожил.

Вот здесь в траве скрестились две тропы,
А  он остановился. Не спешит.
Куда направит он свои стопы?
Пусть  выбор направленья все решит

Пускай три шага все решат – так будет!
 И если он стопы направит прямо,
 я к вечеру пришлю сюда корабль,
и возвратится он под кров родного дома
А коль захочет повернуть назад –
 дарую ему верную подругу.
Давно я милых женщин не творил!
И от него тогда произведу
 народ весьма бесчисленный и сильный.
Как звезды в небе, как песок
на берегу морском народ сей будет
и славой прочие затмит народы.
Пойдет направо – быть ему святым.
Устроим ему маленькое шоу,
 Ты помнишь, мальчик, - как тогда, в Египте.
Достанем из кладовки прибамбасы…
 Ох, славно мы тогда повеселились!
 И пусть он обратит всех дикарей
на всех известных ныне островах,
 и приведет  в мое благое лоно.
АНГЕЛ: Тебе в живот? Всех этих дикарей!
 О Господи, ведь антисанитарно это!
Тебя тогда прихватит диарея,
иль попросту сказать, понос!
БОГ: Ты что, тупой? Ведь это фигурально!
 Короче, этот парень совершит
великий подвиг. Все во имя веры!
При жизни мы дадим ему почет.
Ну, шляпу кардинальскую из Рима,
а после смерти сделаем святым.
 Вот правда, смерть ему зато
придется сделать мученической – чтобы
его сожрали местные. Но шляпа –
вначале пусть при жизни будет шляпа!
АНГЕЛ: А если, Боже, он пойдет налево?
БОГ: А вот пойдет налево – накажу.
Для равновесия. И в назидание потомкам.
Три к одному – отличнейший расклад!
Не угадает – сам же виноват!

АНГЕЛ: Божественно! Так лишь Гоподь решает
Угодно это, видно, небесам:
Есть право выбора, но Человек о том не знает.
И он судьбу решит, про то не зная сам.
Гляди, налево повернул глупец!
Предчувствую блистательный конец.
Так мудростью божественной и веет!
Он чист! Еще сегодня не грешил!
БОГ: Успеет!
АНГЕЛ: Тебе его не жалко, дурачка?
Он как карась, не видящий крючка!
БОГ: Молчи, мальчишка! Можешь ли ты знать,
Как тяжело безвинного карать?
Раз мной самим такой исход предсказан
Все! Я сказал! (Кричит вниз) Отныне – ТЫ НАКАЗАН! (Гром)
Хоть тяжело придумать сходу муку,
Я все-таки в экспромтах не силен.
Как сделать, чтоб страданья вынес он,
Да так, чтоб и другим была наука?
 (Хоть сам еще не знаю, - нафига)
Вот промысел божественный! Ага!
ТЫ В МУКАХ ИСТИНУ ПОЗНАЕШЬ. И познанье
Тебе как раз зачтется в наказанье.
 (Поднимается вверх. Звуки грома)

АНГЕЛ: Господь! Ведь он  взывал к тебе! Просил
 кого-нибудь. Ему так одиноко!
За прежние грехи ведь ты простил?
Зачем же без греха – и так жестоко?!
(подьем и звуки грома прекращаются)
БОГ: (рассеянно) Что? Да, конечно… Мальчик, не забудь:
Раз он просил - пусть будет кто-нибудь…
(подьем и звуки грома возобновляются)

РОБИНЗОН: Гроза что-ли? Вроде тучки легкие.  Все, выходной закочен, пора идти доить коз.
(Делает несколько шагов. Увидел след. Остановился. Сравнил со своей ногой.
Закричал «Дикари! Господи! За что?» и убежал.)

СЦЕНА 2 Хижина Робинзона
РОБИНЗОН Забегает, калитку завязывает веревкой, лестницу втаскивает. Вытаскивает из хижины два ружья, копье, несколько тесаков.
Сидит, дрожа, за забором, и бормочет
РОБИНЗОН: Дикари…, костры…, каннибалы…
Появляетя Пятница. На голове венок из цветов.
ПЯТНИЦА: (Возвышенно)
 На этот остров я приплыл не даром.
 Вдохну здесь аромат цветов,
напьюсь поэзии нектара,
и буду к празднику готов.
И я любимую свою
 в прекрасной оде воспою.
Изысканной поэмой я
 сорву овацию в селеньи…
(переходя на обычный тон)
 Но почему же нет ручья,
 и что здесь за сооруженье?
(Идет вдоль забора) Всматривается сквозь щели. Они с Робинзоном видят друг-друга, одновременно кричат, Робинзон стреляет. ПЯТНИЦА падает на землю.

(Спустя несколько дней)
Пятница привязан  к пальме, с перевязанной головой и рукой. РОБИНЗОН вооружен. Пятница что-то ест)
ПЯТНИЦА: (показываяна себя рукой) Пят…ни-ца!
РОБИНЗОН:Правильно!
ПЯТНИЦА: Робин-зон!
РОБИНЗОН:Правильно!
ПЯТНИЦА: (показываяна себя рукой) Пятница ест курицу!
РОБИНЗОН:Правильно!
ПЯТНИЦА: (показываяна себя рукой) Пятница ест курицу сегодня!  Пятница ест Роинзона завтра
(РОБИНЗОН вскакивает, хватаясь за ружье и тесак сразу) Шутка!
РОБИНЗОН: У… Дикарь!

 (Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. РОБИНЗОН вооружен.
ПЯТНИЦА: Ты - человек?
РОБИНЗОН: Конечно человек!
ПЯТНИЦА: Я тоже человек?
РОБИНЗОН: Конечно, тоже.
 Мы оба человеки, то есть люди.
Но мы при этом разные совсем.
 Со мной цивилизаций достиженье,
свет Библии, и палка громовая (потрясает ружьем).
 И потому – конечно, я хозяин,
А ты лишь раб, иль, может быть, слуга.
ПЯТНИЦА: Ага, хозяин… Нет, не понимаю!
РОБИНЗОН: Все это просто. Все мы, люди,
имеем  две ноги…
ПЯТНИЦА: Как птицы?
РОБИНЗОН: Точно.
 Как птицы, но без крыльев и без перьев.
А вместо крыльев мы имеем руки…
ПЯТНИЦА: Как обезьяны?
РОБИНЗОН: Да, но обезьяны – все в шерсти,
В шкурах, и притом с хвостом.
ПЯТНИЦА: (Сравнивая свою кожу и с сомнением глядя на бороду Роба и на его шкуры)
 Бывают и бесхвостые макаки.
 А также шимпанзе, еще гибоны.
От человека и не отличишь.
РОБИНЗОН: Как ни сличай, а обезьяны - звери.
 А мы то–  люди, все произошли
от созданного Богом человека,
который Богом наречен Адамом
и прожил девятьсот и тридцать лет.
ПЯТНИЦА: Ты это знаешь из своей священной книги?
РОБИНЗОН: Да, из священной! Ты, надеюсь, понял?
ПЯТНИЦА: Я понял, что родные мы с тобой?
РОБИНЗОН: Ну, если понимать родство буквально…
ПЯТНИЦА: Зачем же ты все время говоришь,
что я лишь раб, слуга, а ты - хозяин?
Родные потупать так не должны.
Твоя же книга это осуждает?
РОБИНЗОН: О боже, дай мне силы отвечать
Чтоб смог добро от зла он отличать!


(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. РОБИНЗОН вооружен.
РОБИНЗОН: Так что, у вас ни жен, ни брака нету?
 Какая все-же дикость, Боже мой!
И если, скажем, женщину ты хочешь…
ПЯТНИЦА: Я к ней иду в шалаш, и вся недолга.
Тут важно, чтоб она меня хотела.
РОБИНЗОН: (возмущенно) Нет ни морали, ни семьи, ни долга!
Лишь похоть, жажда ласк, и тела…
 (замедляя темп, мечтательно, протягивая руки в пространство)
Борьба дух тел…над пропастью, во ржи…
ПЯТНИЦА: Моей любимой это расскажи!
Она щедра, на ласки не скупиться,
Но без поэмы к ней не подступиться!
Чтоб к ней залезть в шалаш… поговорить
Сперва талантом нужно покорить,
Дарить цветы, ухаживать без спешки.
А поспешишь – так просто караул!
Один вон как-то руки протянул –
И получил по голове орешком
Кокосовым орешком, в пять кило!
Его едва, беднягу, откачали!
А то б еще, скажи, с какой печали
Меня на этот остров занесло?
Хотел я вдохновения, покоя.
А тут – придурок с палкой громовою!
Ну палка – я еще могу понять,
Но нафиг было ей в меня стрелять?

(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, с перевязанной рукой. РОБИНЗОН вооружен.

ПЯТНИЦА:(переходит на простой язык)
Слушай сюда, мужик! Мне твои белые штучки вместе со священной книгой до этого самого места!  Что ты все долдонишь: «Цивилизация, Церковь, Культура…»
Мы из разных племен. Твое племя – от Ноя, мое – от ЮЮ Бумбы. Поэтому мы такие разные. Мы говорим на разных языках, у нас разный цвет кожи и разные Боги. Мы и убиваем по разному. Твое племя выращивает зверей, чтобы их убить в любое удобное время, а мое убивает тех, кого посылают Боги под наши стрелы, когда мы голодны. А людей вы вообще любите убивать. Наслаждаетесь самим процессом. Расисты!
РОБИНЗОН: А вы не любите?! А как же пытки, про которые ты рассказывал?
ПЯТНИЦА: (Он в затруднении) Ну, пытки… Пытки, это просто обычай.

(Спустя несколько дней)
Пятница привязан за ногу к пальме, РОБИНЗОН вооружен. Он читает Пятнице Библию
РОБИНЗОН: «И жил Ной после потопа триста пятьдесят лет. Всех же дней Ноевых было девятьсот пятьдесят лет, и он умер.
ПЯТНИЦА: Постой,  ты говорил, что год – это срок, когда манго два раза приносит плоды?
РОБИНЗОН: Ну да, или тристи шестьдесят пять дней.
ПЯТНИЦА: Это что же значит: люди твоего племени заводят себе детей только после 100 лет? А некоторые, как Ной, и вовсе после пятисот? А у нас в племени это делают после 15-16 лет.
РОБИНЗОН: Так вы же дикари! Хотя после потопа таких людей больше не было. Мы заводим детей в 30 лет. Ну, некоторые в 20.
ПЯТНИЦА: А тот срок, пока сын взрослеет, чтобы тоже завести детей, называется поколением?
РОБИНЗОН: Ты быстро все схватываешь.
ПЯТНИЦА: А ты можешь сказать, когда был потоп?
РОБИНЗОН: Только примерно. Ученые еще спорят, но четыре-четыре с половиной тысячи лет назад.
ПЯТНИЦА: (что- то считает на палцах, бормочет) Это который сьел живую лягушку… у которого дочь родила девять детей,… великий завоеватель….
Получается, что твоя книга говорит правду
РОБИНЗОН: (с иронией) Ну, спасибо за подержку! Минутку, ты как это определил?
ПЯТНИЦА: По срокам.  От первого человека, который ступил на землю этих островов, и которого звали ЮЮ-Бумба, что означает «Плывущий на очень большой пироге», я знаю имена двухсот шестидесяти пяти своих предков-мужчин. По твоему счету это – четыре тысячи двести сорок лет. А великий ЮЮ-Бумба сел в пирогу, потому что на Совете Богов было решено утопить остров, на котором он жил, а  Богиня Шина любила ЮЮ Бумбу, и посоветовала ему со всей семьей сесть в пирогу, и уплыть на другие острова. Очень похоже на твою книгу.
РОБИНЗОН: Нет! Ты, дикарь, даже не понимаешь, какая ересь… Еще один спасшийся во время потопа… (Заинтересованно) Погоди, а как ты это сосчитал? Ну, поколения, тысячи лет… Ты же говорил, что у вас в племени вы никогда не считаете, и календаря у вас нет? Ты что, меня обманул?
ПЯТНИЦА: Я никогда не говорил неправды! А посчитал просто. Ты позавчера мне рассказал, про то, как считать, про десятки, сотни и тысячи, про сложить и  отнять. Ну, я подумал, что это очень забавная игра, нужно запомнить для своей любимой. Она у меня любит такие игры, когда уже нет сил обниматься. И еще я подумал: зачем одинаковые числа складывать раз, потом еще раз, потом еще – можно сделать проще: одно поколение плюс другое поколение – это 16+16, будет тридцать два. Значит, во второй раз можно прибавлять сразу два поколения, как 32, будет шестьдесят четыре, а потом прибавить сразу четыре поколения… и получилось, что можно взять четыре раза по 16,  а потом еще четыре раза по четыре, и тоже получается шестнадцать,а если взять шестнадцать по шестнадцать, и будет 256, и это еще раз взять по 16, будет четыретысячи и девяносто шесть, потом еще остаются шаман Шукобо-Ка-ка, и еще пять предков до моего дедушки любимого, то есть до меня было шестнадцать раз по шестнадцать и еще девять поколений, а это и будет четыре тысячи двести сорок лет.
РОБИНЗОН: (Явно устав следить за вычислениями, но пораженный самим фактом) Ты научился считать! Ты сам придумал умножение! Даже нет! Возведение в степень! И все это – как игра, за пол-часа?
ПЯТНИЦА: Так может, ты меня за это развяжешь? Я твердо обещаю тебя не есть!
РОБИНЗОН: (Он, пораженный, и как бы пришибленный, развязывает Пятницу, но срабатывает английская практичность):
И не возжелаешь дома моего, и осла моего, и вола моего, и жены моей, и раба моего?
ПЯТНИЦА: Это ты меня рабом? Ты хоть подумай, что ты говоришь! В хижине твоей воняет. Кто же ее может возжелать? Жены, осла и вола у тебя нет и не предвидится. Что касается того, чтобы я возжелал себя самого, чувак, ты меня совсем извращенцем считаешь?


(Спустя несколько дней)
Пятница с копьем, Робинзон с ружьем.
ПЯТНИЦА: От предка нашего ЮЮ Бумбы мы на этих островах четыре тысячи двести сорок лет!
А ты приплыл сюда 10 лет назад. И ты утверждаешь, что это твоя земля?
РОБИНЗОН: Но я засеял ее! Здесь пасуться мои козы и здесь стоит мой дом! А твои предки, да и сам ты, здесь даже хижины не построили. Раз ты не пользуешся этой землей, она переходит к тому, кому она нужнее, то есть ко мне.
ПЯТНИЦА: Здесь же заповедник! Мы сюда только на шашлыки ездим! Или для вдохновения.
Р: Из кого?
ПЯТНИЦА: Не понял?
РОБИНЗОН: Шашлыки из кого? Ты и твои соплеменники пребываете в таком диком состоянии, что будет только справедливо, если культурный человек будет властвовать над вами и учить жить.
ПЯТНИЦА: То есть ты?
РОБИНЗОН: А других культурных здесь нет.
ПЯТНИЦА: Хороша культура! Скольких предков своих ты помнишь? И что ты сможешь рассказать об их жизни? Что ты знаешь о жизни рыб, птиц и зверей? А о жизни леса?
Ты начал с того, что засорил а потом и затоптал  лучший родник на острове! Ты срубил совершенно уникальный эвкалипт. Таких больше не растет на всех островах! А твои соплеменники, попав на западный остров, истребили  целое племя! Причем мужчин сжигали живьем, а всех девочек, даже самых маленьких, и даже мальчиков перед убийством изнасиловали. Наивные жители вышли к кораблю твоих соплеменников с цветами и фруктами. Только старый Ма-Юмба, котоый знал вашу культуру, спрятался в болоте, чтобы рассказать вождям о гибели своего племени.
РОБИНЗОН: Зачем обобщать?! Подумаешь, один корабль! И вообще, это может и не англичане были, а испанцы, или даже евреи! Конечно, евреи! Они всегда делают всякие гадости!
ПЯТНИЦА: Это те, про которых у тебя в Библии написано? Любимый народ твоего Бога? Так от них же твоя культура!
РОБИНЗОН:Ты ничего не понял! Что значит дикарь! Культура-то от них, но это ничего не значит. И вообще, твои соплеменники людей едят!
ПЯТНИЦА: Я уже объяснял тебе: это делается в ритуальных целях. Враг со своими жизненными соками передает и жизненную энергию. (Ехидно) Про энергию ты, со своей культурой, надеюсь слышал? И врага между прочим, гуманно усыпляют соком тибукту. Ты мне рассказывал про казни преступников. У вас преступников перед казнью тоже усыпляют?
РОБИНЗОН: А перед тем, как усыпить, пытаете. Тоже из гуманных соображений?!
ПЯТНИЦА: Зачем обобщать?! Подумаешь – один раз в год! Встречаются среди наших обычаев … И вообще, я не идеализирую своих соплеменников! Они не сахар, особенно шаман Ку-Ту- Мбанга и его толстая женщина.
РОБИНЗОН: Вот-вот!
ПЯТНИЦА:Но разве это повод считать нас способными только на рабство? Мы свободу ценим не ниже, чем жизнь! Прадед моего любимого дедушки  Анубанга, когда Боги через шамана приказли ему расстаться с любимой женщиной, взошел на самую высокую скалу и бросился на дно самого глубокого ущелья, чтобы только не выполнять волю Богов!
РОБИНЗОН: И что стало с его любимой женщиной?
ПЯТНИЦА: Ее взял себе шаман. Но это не важно! Важен принцип! Мы никому не покоряемся!
Между прочим, у нас преступников не бывает!
РОБИНЗОН: Так что преступать? Закнов –то нет! И собственности нет, так что красть нечего!
ПЯТНИЦА: Не скажи! Отец моего любимого дедушки украл любимую женщину с соседнего острова из племени пятнистых носов! Это был великий подвиг!
РОБИНЗОН: А ты украл мою курицу! Тоже великий подвиг?
ПЯТНИЦА: Я не украл, я сьел! Ты прямо с утра пошел рыбу ловить, а я был голоден! И ты сам говорил: не возжелай осла, вола, жены… про курицу ты не говорил!
РОБИНЗОН: Я говорил: Того, что в доме ближнего твоего!
ПЯТНИЦА: А курица не в доме была, она по двору бегала!

(Спустя несколько дней)
ПЯТНИЦА: (Явно дурачась) А ваш король – дурак!
РОБИНЗОН: (вытягиваясь по стойке «смирно») Боже, храни короля!
ПЯТНИЦА: Вот-вот! Так кто из нас в душе раб?
РОБИНЗОН: А твой любимый дедушка был примитивным невежественным дикарем!
ПЯТНИЦА: Не трогай моего дедушку! Да что ты вообще понимаешь в дедушках, ты же своего даже не видел?
РОБИНЗОН: А что ты понимаешь в королях. Да кто ты такой, чтоб о королях рассуждать?
ПЯТНИЦА: А ты кто такой, чтоб о дедушках рассуждать?
(сцепившись, начинают катаься по земле)
РОБИНЗОН: (Отряхиваясь, начинает смеяться) А знаешь, король (оглянувшись и понизив голос) он действительно дурак!
ПЯТНИЦА: (тоже засмеявшись) А мой дедушка (шепчет на ухо Роба)… к женщине шамана в шалаш… (Оба смеются)

(Спустя несколько дней)
Робинзон Читает Библию
РОБИНЗОН: Не делайте себе кумиров и изваяний, и столпов не ставьте у себя, и камней с изображениями не кладите в земле вашей, чтобы кланяться перед ними…
ПЯТНИЦА: Ну,  ты меня достал со своей Бибией! Все! С завтрашнего дня я объявляю тебя врагом, и буду охотиться на тебя, а если поймаю – съем! (Цитируя Библию) И истреблю из дома твоего каждого, мочащегося к стенке… (Глупость какая!) А пока давай обедать…

( Спустя несколько часов) Пятница стоит, привязанный к дереву. Робинзон возле него, с ружьем.
ПЯТНИЦА: Ну нельзя же понимать все так буквально! Объявляю, не объявляю… Вообще, к твоему сведению, врагом только шаман может объявить. Или, в его отсутствие – вождь… (решив говорить всю правду) ну, а если нет вождя, тогда конечно… Но я совсем не собирался на тебя нападать! После того, как племя обьявляется вражеским, ведутся переговоры, потом устраивается пир с танцами, потом переговоры продолжают  те, у кого еще есть желание, потом пьют кокосове пиво, и только потом, если есть еще силы, танцуют танец  обьявления врагом. Мы же люди южные, вспыльчивые. Без такой процедуры давно бы друг-друга перебили!
РОБИНЗОН: Так ты не собирался на меня нападать? (Отвязывает ПЯТНИЦУ)
ПЯТНИЦА: Я ж говорю – не важно, что я собирался. Сначала переговоры, потом пир с танцами, потом пиво. Без пива никак нельзя. А пиво готовят… ну, по твоему счету- две недели.
Хочешь, покажу? Только нужен очень большой котел.
РОБИНЗОН: Вот этот, с разбитого корабля, подойдет? Только ты сам должен его почистить.
(Пятница идет с пучком листьев к котлу)

 (Спустя две недели)
Робинзон и Пятница сидят на пеньках и пьют пиво, зачерпывая из большого котла кокосовыми скорлупками
ПЯТНИЦА: … и шаман заползает в шалаш к своей женщине, а рыбак  лежит молча, и шаман хватает его, и начинает всовывать… А рыбак кричит: «Я не женщина! Я рыбак»  «Что ж ты раньше молчал? , - говорит шаман, - а теперь поздно!»
Оба смеются, падая с пеньков
РОБИНЗОН: А теперь про старого еврея. Он в синагоге молиться: «Господи, мой сын совсем с ума сошел, и теперь верит в Иисуса Хриса» А Бог с неба ему отвечает: «Мой тоже»
(Роб смеется, опять падая с пенька, Пятница удивленно на него смотрит. Робинзон постепенно стихает) Ну, ладно, это ты еще не понимаешь. Послушай про красильщика и торговца… У старого красильщика была молодая жена, и старик ее никак удовлетворить не мог…
(Рассказывает, оба смеются)


На следующее утро
РОБИНЗОН (с перевязанной головой выходит из хижины, держась одной рукой за голову, другой за живот. Стонет)
Сверху опускается облако. На нем Бог с Ангелом.
АНГЕЛ: Гляди, Господь, как мучается он!
Как тяжело далась ему наука!
БОГ: Мне тоже жалко. Но таков закон:
Господь сказал, что в муках, - значит в муках!
АНГЕЛ: Он общества приличного лишен,
А между тем ни ропота, ни вздоха
БОГ: Процесс познания еще не завершен,
Хотя, признаюсь, движется неплохо.
АНГЕЛ: А если б ты еще наслал чуму,
Познание само пришло б к нему!
БОГ: Все шутишь! Он, признайся, мне обязан:
Как  ловко я судьбу его решил!
И сколько б он теперь не нагрешил
Уже за все заранее наказан.
Очищен от греха, почти в раю
И с пользой здесь проводит жизнь свою!
АНГЕЛ: Верни домой беднягу, ради Бога!
БОГ: Пускай еще попознает немного.
Хоть мне порыв весьма приятен твой,
Чуть погодя верну его домой.
(Поднимаются вверх под звуки грома)



РОБИНЗОН: (хватаясь за голову)
 Ох, как мне плохо! Что за колдовство?!
Дикарь не зря над казаном шаманил.
Ведь пили пиво, больше ничего,
А боль – как будто головой скалу таранил.
Не пить отныне я даю зарок!
И сей зарок продуман, верен, взвешен…
АНГЕЛ: (Высовываясь сверху, с тучи)
Да, по всему, идет познанье впрок!
Еще чуть-чуть, и станет он безгрешен.
Я Старику обязан выдать комплимент
Бывает прав и он, на самом деле
Он может за изобретенье взять патент:
Грех пьянства нужно искупать похмельем.
(подумав, качает отрицательно головой.
Нет не скажу: подумает, что льщу!
Пойду-ка сам стаканчик пропущу!
(прячется в облаках)

РОБИНЗОН: Ой-ой-ей! Боже мой! Я же лет семь не пил!
(Появляется Пятница, тоже с перевязанной гоовой, держась одной рукой за голову, другой за живот)
ПЯТНИЦА: Понимаешь, вообще-то пиво у нас готовят женщины. Может, я белых гусениц слишком много положил?
РОБИНЗОН: Кого?
ПЯТНИЦА: И потом, когда варил, в котел упало что-то с дерева. Я думал – просто ящерица.  Но могла быть змея…
РОБИНЗОН: Кто?!!!
ПЯТНИЦА: И руки я, кажеться, забыл перед приготовлением вымыть…
(Роб, скрючившись, и прикрывая рот рукой, убегает за хижину. Пятница смеется. Роб, возвращаясь оттуда)
РОБИНЗОН: Пятница, а ты не знаешь, где мои штаны? Я их собирался стирать. Еще подумал, что перед стиркой нужно замочить с золой…  Где они могут быть?
ПЯТНИЦА: Кому нужны твои вонючие штаны? Где-где… (Потом, оборачивается и глядя на котел, из которого пили пиво, медленно) Где? Кажеться… кажется знаю…
(РоБог проследил за его взглядом, оба,скрючившись и прикрывая рот рукой, убегают в кусты)

(Спустя несколько дней)
Робинзон Читает Библию
РОБИНЗОН: Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалене…
ПЯТНИЦА: Слушай, у нас недавно была точно такая же история. Рыбак По-бо-Маму, большой любитель пива, отправился на вечерний лов. А с ним был его брат, По-бо-Папу. И они оба основательно набрались. Глубокой ночью По-бо-Папу  прибежал в селение и рассказал, что По-бо-Маму  свалился с лодки и его утащил крокодил. Ну, его женщина устроила истерику, а мы начали готовить прощальный пир. К вечеру все приготовили, расселись возле хижины вождя, и вождь раздает всем куски поминальной индюшки. А потом спрашивает: Всем ли я дал? И тут появляется По-бо-Маму , и говорит замогильным голосом: «Мне не дал!» Что тут было! Женщины завизжали, мужчины схватились за копья, чтобы свежего духа отогнать от еды. Потом выяснили, что По-бо-Маму свалился не в реку, а в лодку. И крокодил утащил не его, а рыбу, которую он поймал. А брат спьяну все перепутал. По-бо-Маму  целый день спал в лодке, а вечером явился. Смеху было! Но шаман все равно заставил его неделю обходится без пищи, чтобы проверить, дух он или человек. Так, что он от голода едва не помер вторично.
РОБИНЗОН: О чем ты говоришь! Я прочитал тебе о величайшем событии в истории человечества, а ты… Я обьявляю тебя врагом.
(Пятница, пожав плечами, идет с пучком листьев к котлу. Робинзон следит за ним взглядом, у него начинаются рвотные спазмы)
Нет!!! Только не это. Я ошибся. Давай я тебе еще почитаю!

СЦЕНА 3
Спустя длительное время
Берег моря. Появляются Робинзон и ПЯТНИЦА – очевидно, из воды, падают без сил.
РОБИНЗОН: Что это было?
ПЯТНИЦА: (возвышенно) Священная змея Богини Триибульбу. Мудрейшая, добрейшая и благодатная, благосклонно дарящая добычей… (переходя на обычный тон) Ну мурена переросток. Ей приносят в жертву все кишки врагов.
За это Богиня Триибульбу позволяет другим рыбам ловиться в наши сети и ловушки.
РОБИНЗОН: Но это чудовище набросилось на нас!
ПЯТНИЦА: А что ты хочешь от безмозглой рыбы? Я же говорил: возьмем для нее жертву, кишки от козы бы вполне сгодились! А место там прикормленное. Потому рыба сама в сеть и идет!
РОБИНЗОН: Если бы ты меня не вытащил… Кстати, спасибо за спасение! Но твоя мурена перевернула  лодку, и могла нас сожрать!
ПЯТНИЦА: Это не моя мурена, а Священная змея Богини Триибульбу. Мудрейшая добрейшая и благодатная, благосклонно дарящая добычей…
Оба поднимаются. У Робинзон штаны разорваны сзади. ПЯТНИЦА Смотрит на Робинзона сзади и покатывается со смеху.
РОБИНЗОН: Что такое, ты отчего смеешься?
ПЯТНИЦА: Нет, вы только посмотрите! Она таки успела тебя цапнуть сзади – за штаны! И теперь ты со своей цивилизацией будешь хотить с голой задницей, так же, как и я, дикарь!
РОБИНЗОН: (Явно обижаясь) Я уже давно не называю тебя дикарем!
ПЯТНИЦА: (Продолжая смеяться) Нет, я не могу! Жаль, что ты не успел ей почитать свою священную книгу! Там ведь сказано: «Не открывай край одежды…» Уж не помню у кого!
Она ведь… Край одежды… (падая на землю) Ой, помираю!
РОБИНЗОН: Не вижу ничего смешного! Эта рыбина могла запросто откусить…( Внимательно смотрит на ПЯТНИЦА) Если у меня она отхватила кусок штанов, то у тебя…
ПЯТНИЦА: (Испуганно хватаясь пониже живота и внимательно оглядывая это место)
Свят, свят, свят! О Боги! Это от холодной воды или от нее?
РОБИНЗОН: … (Хохочет, потом в изнеможении, падая на землю) Ой, помираю!
П: Не вижу ничего смешного!
АНГЕЛ: (Высовывась сверху в просвет облаков)
А муки продолжаются, однако!
Напомню Старику, чтоб он так жил!
Господь всеведущ, но склероз-собака
Совсем беднягу памяти лишил!
И рассуждает трезво, мудро судит,
Накажет, и подарит благодать.
Но если не напомнишь – все забудет,
И Робинзону дома не видать!
Роб хоть дурак, но жаль его отчасти.
Пора принять в его судьбе участье.
А то ведь (это тоже в Божьих силах)
Познанье может кончится могилой!
Найду –ка в море подходящий бриг,
Чтоб тот в неделю острова достиг.
И если только план удачен мой,
То Роб при жизни попадет домой.
(прячется в облаках)

СЦЕНА 4
Возле хижины. Слышны крики, выстрелы, потом появляется Робинзон, который тащит Пятницу на себе. Роб. без штанов.
РОБИНЗОН: (Патетически)
Погиб! О друг! Зачем же ты погиб!
За что, Господь, такая мне потеря?!
Меня от смерти спас своим он телом!
И жертвой пал без вздоха за меня!
И средь Британцев, скажем без прикрас,
Таких прекрасных душ найдется мало!
Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!

ПЯТНИЦА Стонет. Робинзон слушает его сердце.
РОБИНЗОН: О счастье! Он не пал еще в борьбе!
За то спасибо, Господи, тебе!
ПЯТНИЦА: Кто победил? И где твои штаны?
РОБИНЗОН: Мы победили, и враги посрамлены!
Штаны оставил я на поле боя
Чтобы быстрей домой попасть с тобою.
ПЯТНИЦА: А что шаман?
РОБИНЗОН: Не помнишь, что шаман?
Шаман то пал как раз одним из первых!

Мы пили пятый… нет! Шестой стакан.
И у него не выдержали нервы:
Пустился в пляс. И бездыханным пал!
А допивал за ним другой амбал!
Но ты! Запомнят внуки твой успех!
Ты перепил и перетанцевал их всех!
Какой был пир! Отныне навсегда
Потомки будут так тобой гордиться!
Ведь никогда в пошедшие года
Никто  настолько не сумел напиться!
Лишь Ваш Ю-Бумба да великий Ной…
Но все же пили дольше мы с тобой!
И вождь ваш, в общем, милый старикан,
Ведь стар уже, а как плясал канкан!
Короче, я решил  исправить жизнь свою,
И с племенем навеки остаюсь!
Пусть сладкие плоды цивилизаций
Меня не манят в добровольный плен!
И я могу от благ их отказаться
Простую жизнь Природы  взяв взамен!

С облаков выглядывают Бог и Ангел
АНГЕЛ: Познанье в меру хорошо, как и леченье.
Пора закончить это приключенье!
БОГ: (с сомнением)
Процесс познания закончен вроде…
АНГЕЛ: И, кстати, бриг английский на подходе.
Все получилось как ты предсказал,
И он в страданьях истину познал.
И всем понятно, кто здесь Бог и главный…
БОГ: (польщенный похвалой, но пытаясь выглядеть скромно)
Чего там! Ладно! Получилось славно!
Ты это…(Зевя) островок дождем омой
И с Богом возвратим его домой.
Сходи-ка вниз, обрадуй дурака.
А я уже устал. Сосну пока.
АНГЕЛ: Чтоб Роб не думал – я мальчишка праздный
Приму покамест вид благообразный
 (одевает бороду, спускается с тучи вниз, обращается к Робинзону)
Возрадуйся любимый Божий сын
Господь с небес призрел твои страданья.
Как много лет на острове один
Ты проводил в мольбах и ожиданьи!
Засеял поле, приручил зверей,
Ногою твердой стал  на море и на суше,   
и  не страшась ужасных дикарей
свет Божий проливал в людские души.
И благодарность Богу посылал
За жизнь дикаря, раба, урода.
И под конец желаньем воспылал
Безгрешно жизнь свою закончить средь Природы.
И милость Божья нынче словно душ
Дождем с небес прольется благодатным
Господь тебя заслал в такую глушь,
И за свой счет вернет тебя обратно.
Ты на корабль будешь помещен
Вновь к грязи, крысам, старой солонине
И к  скалам Альбиона возвращен,
И востановлен в ранг простолюдина.
А там король, и армия и суд
Вмиг вновь к цивилизации вернут.
На небесах все это решено!
(в сторону) Вот сказанул! И самому смешно!
РОБИНЗОН: Но я же не…
АНГЕЛ: И не благодари! (смотрит на тучи)
А дождик будет славный, посмотри!
Господь не фраер, я же рад стараться!
(поднимается на тучи)
РОБИНЗОН: Но я и не хотел бы возвращаться!
Эй! Как тебя! Да погоди, старик!
(разводит руками)
Ведь только-только к острову привык!

СЦЕНА 5
Берег моря.
РОБИНЗОН: Ну вот и все. Корабль на горизонте.
Нельзя так просто обмануть судьбу.
Вот, Пятница! Возьми ружье и зонтик.
Иди!. И не закусывай губу.
Ты был мне другом, даже больше, - братом.
Но все за нас без нас решает Бог.
Кто виноват? Да нету виноватых!
Ах, если б все вернуть назад я мог!
Корабль на горизонте. Нет возврата.
Я то, что было не смогу забыть.
И что с того, что нету виноватых
Когда так хочеться кого-то обвинить!
Все! Уходи! И пусть во всех селеньях
В болота, в скалы, хоть куда уйдут.
Спрос на рабов. Монаршьим повеленьем
Поймают – португальцам продадут.
Проклятый ветер! Облака как вата,
Но нет чтоб тьмой покрыть наш островок!
Болит в груди, и нету виноватых.
И расставнья все же пробил срок.

ПЯТНИЦА: Вы, Робин, все же странные созданья!
Природа вас такими созала.
К чему тебе еще, скажи, страданья!
Останься! Спрячься! Вот и все дела!
Ты знаешь – будем рады мы тебе.
Останься с племенем, садись в пирогу.
Ну, поступи наперекор судьбе
И странному невидимому Богу!
Но нет, Ты сам мечтаешь не о том.
Ты так всегда – из-за себя страдаешь.
Ты веришь будто ждут тебя родня и дом,
И что-то большее. А что – и сам не знаешь.
Таких, как ты, мне не понять людей.
Ведь в каждом сне себя ты видишь дома.
Средь дыма, шума, потных лошадей,
Среди родных, соседей и знакомых.
Ты проклинаешь свой ужасный край,
Но всей душой туда стремишься тоже.
Здесь то, что в книге называют рай.
Там – ад. Но чем-то он тебе дороже.
Ну, ты решил – и так тому и быть!
Мы уплывем, когда корабль пристанет.
И если все же некого винить –
Вини меня, и, может, легче станет.
Я ухожу, а в горле как комок.
Как будто держат и не отпусают
Ты, Робинзон, твой  непонятный Бог
И наша дружба – странная такая.
Но я сложу поэму на века
Чтоб знали дети, а потом и внуки
Про белого и в шкурах чудака, 
И математику – чудесную науку,
И про пшеницу и домашних коз,
Про книгу, твоего смешного Бога
Про то, что расставание без слез…
Почти без слез, ведь их совсем немного.
И будет помнить каждая семья:
Что Робинзон был  другом Ю Ку-Ктанье.
Ку-Ктанья, между прочим, это я.
Знакомимся в минуту расставанья.
Все! Рассуждений путается нить.
Я ухожу, чтоб в сердце боль не ныла.
(Уходя, уже издали)
А знаешь, и не стоило винить,
А лишь благодарить за то, что было!

Появляютя 2 матроса.
М1: Смотри, смотри, вон человек стоит.
М2: Дикарь ужасный! В шкурах, с бродою.
Молчит, глаза блестят. Ужасный вид!
М1: Гляди, чтоб не досталось нам с тобою!
Пожалуй, стоило б его связать
И на корабль – в цене рабы-то ныне.
М2: Такой дикарь ведь может покусать!
М1: Да, фунтов пять, пожалуй, за скотину
Нам отсчитает скряга-капитан.
Неделю будем пить не просыхая!
(Набрасываются на Робинзон, начинают обвязывать его веревками)
М2: Ага! Пять фунтов! Ты держи карман!
Наш Добсон…
РОБИНЗОН: Стойте! Добсона я знаю!
Стояли мы в Булони как-то раз,
и он пропил две шлюпки и баркас.
М1: Вот жалость –то! Так это не дикарь!
А выглядел страшнее всех страшил!(Развязывая веревки с упреком к Роб)
А ну верни, придурок, инвентарь! (снимает веревки и уходит)
М2: Какой же пьянки ты нас, гад, лишил! (уходят)
РОБИНЗОН: Постойте, вы куда? Ко мне, друзья!
Ну вот. Они ушли! А как же я?

Появляется Ангел:
АНГЕЛ: А ты и сам до шлюпки дошагаешь!
Корабль здесь. Знакомый капитан.
Как рассчитаться с Добсоном – ты знаешь.
Плати ему, да береги карман!
Возьми запасы фруктов и зверей
(Робинзон начинает идти)
Ты коз ему продай – не прогадаешь!
А хочешь – так любимых дикарей!
(Робинзон останавливается)
Да я шучу! Ты что, не понимаешь?!
Шучу, шучу! Иди уже скорей!
(Робинзон уходит)

Сверху опускатся туча. На ней Бог. Ангел подходит к нему,
Снимает парик и белую одежду, оставаясь в черном трико с рожками

БОГ: Ну, ты закончил? Зло опять посеял!?
За благочестие бедняге отомстил!
АНГЕЛ: Осмелюсь доложить: ты это сам затеял:
На остров ты беднягу поместил!
А я лишь вслед! Поступок честен мой:
Ты приказал - верну его домой!
БОГ: Вернешь ко злу познавшего добро?
Ведь ты лишь из-за этого старался?
Свою интригу провернув хитро
Ты ждал, пока он света набирался,
Дождался и  пытаешся сманить
АНГЕЛ: И нечего во всем меня винить!
Уж ты б хоть предо мной не лицемерил!
В тебя он верит, как и прежде верил…
БОГ: Но душу ты его возьмешь себе!
АНГЕЛ: Он, что познал – теряет безвозвратно
Не я, а ты вернешь его обратно,
И все – я в честной выиграл борьбе.
БОГ: Но честность вся твоя – интриги!
Ты над душой кричишь, как воронье.
АНГЕЛ: Я не святой, и не носил вериги.
Но что мое, то, согласись, - мое!
Политика – противное занятье
А сладкий плод ее могу пожать.
Хоть мы с тобой друзья, почти что братья
(Бросается к Богу и обнимает его. Бог брезгливо отодвигается)
Но ты меня не хочешь содержать.
Вот и верчусь! Мое бунгало - скраю!
А что еще прикажешь делать мне?
Ты дал мне ад, и мне не нужно рая!
Но ад благоустроен мой вполне,
И души я, конечно, отбираю
Получше и почище. Компрэнэ?
БОГ: Интриги! Экономику твою
Я вижу насквозь! Шустрый, как Мавроди!
Сидел бы тихо, как и все, в раю!
Но ты как тот козлище в огороде!
АНГЕЛ: Потише! А ответить за козла? (достает колоду карт)
БОГ: Да ладно! Знаешь, я ведь не со зла!
Я с ностальгией это время вспоминаю.
Ведь как в раю ты славно жил со мной!
АНГЕЛ: И скучно, словно в церкви в выходной.
Я только потому сбежал из рая.
БОГ: Но все же есть в тебе ростки добра.
Ты пожалел беднягу Робинзона.
Так может, призадуматься пора?
В твоих спектаклях вовсе нет резона.
Пожнешь ведь бурю, если ветер сеял…
Ангел: (Бъет себя кулаком по лбу: его осеняет)
Хоть я бесмертный, но сейчас умру!
Ты что, нарочно это все затеял,
Чтоб показать мне путь от зла к добру?
Так, я заплакал! Чисто крокодил!
Я – интриган?! Ну как не улыбнуться?!
Ты Робина на остров засадил,
Чтоб убедить меня к себе вернуться!
БОГ: А хочешь – так вернись! Я все прощу!
АНГЕЛ: Да ты же сам с прощенным заскучаешь!
А я не вор, прощенья не ищу.
БОГ: (Обиженно отворачиваясь) Я предложил, а ты живи, как знаешь!
АНГЕЛ: Признайся! Жалко чистенькой души?
А я ведь больше твоего старался!
БОГ: Ну, ты, мальчишка, все же не спеши!
Тебе еще пока он не достался!
АНГЕЛ: Что? Новая интрига? Ну дела!
А говорят – добро тупее зла!
(вновь одевает белые одежды, парик, поднимается на облако к Богу и они под звуки грома возносяться вверх)