Жертвоприношение вторая часть

…В склепе, был довольно хорошо оборудованный подвал, с бетонным коридором, отоплением, вентиляцией и всем тем, что превращало его во вполне сносное обиталище. При тусклом свете, можно было разглядеть и древнего старика, в вязаном свитере сидящего за большим дубовым столом, в углу и что-то старательно вписывающим в белоснежные листки бумаги.
   Когда они вошли, старик, резко дернув длинными спутавшимися волосами, вскинул голову, и уставился на Яна, немигающим взглядом. В нем чувствовалась сила, которую вряд ли можно было заподозрить в такой старой рухляди. И, как ответив на эту мелькнувшую в голове Яна мысль, старик закашлялся, надолго отвернулся к стене, и поперхивая еще некоторое время, все ровно, подобрал из громадной пепельницы недокуренную сигарету, и вставил в узкую прорезь рта, и снова уставился на Яна. Он оглянулся будто ища защиты у приведшего его сюда Себастиана. Но того и след простыл, за ним была только толстая стальная дверь…
- Ты Ян? – Старик не спрашивал. Утверждал. От его гулкого прокуренного голоса, будто задрожали стены.
- Да.
- Вот и отлично… Я все знаю…
- Что именно…
- Не придуривайся, все и так понятно, Себастиан уже говорил с тобой на эту тему. Немного путано, как он всегда это делает, но в общем верно… Главное, ты уверен, что хочешь ее вернуть…  - Страх от ужаса таящегося в произнесенных словах, пронзил его. Он не понимал, зачем сюда шел, только догадывался. Ему было уже все ровно жить или умереть в то мгновение, и он ждал только чуда. Теперь, заданный прямо вопрос, погрузил его в благоговейный ужас перед этим человеком. Он верил ему… Вот что было важнее всего, - верить.
- Да. Если вы все знаете, так зачем спрашивать? – Удивительно, но то, что творилось сейчас внутри него, никак не отразилось на том, как он спокойно ответил.
- Ты должен согласиться, сам высказав свое согласие в открытую. Таково правило. – Старик, уныло поведя головой, отчего волосы грязными прядями упали на лоб и глаза, отложил стопку листов в сторону, и заговорил снова.
– Все довольно просто, но тебя нужно немного подготовить к самому пониманию проблемы стоящей перед нами. Итак. Мир не такой, каким представляется обывателю. Даже не такой, каким его себе выдумали ортодоксальные ученые. Ведь что есть наука, - сбор фактов, и интерпретация их в пользу использования их на свое благо. Человек уже больше века использует электрический генератор, пользуется электричеством, производимым им от прокручивания в магнитном поле мотка медной проволоки, но до сих пор не знает что такое это магнитное поле. Понятия не имеет, что такое есть гравитационное излучение, и много чего еще. Человек избрал самый простой путь проб и ошибок в своем познании мира. Это напоминает действия обезьяны, которая научилась управлять автомобилем, и не догадывается даже о его устройстве. Но не об этом речь… Человек уже давно идет разными путями в познании мира. – Старик задумался, отведя глаза, и подбирая слова для продолжения. - Конечно, мистические легенды прошлых времен не отражают действительных законов правящих миром. Но они способны рассказать нам о том, что могли значить эти законы. Намекнуть некую формулу чуда. Дать нам путь к иным знаниям. Иного порядка. Иному способу управления миром. Мы пока многого не понимаем, но, как и в случае с двигателем, способны управлять некоторыми принципами. И один из них, как раз и заключается в управлении человеческой жизнью и смертью. – Ян слушал его с замиранием сердца, он ждал главного.
– Мертвого можно воскресить, даже дать ему бессмертие, но путем очень сложного ритуала…  Ценой жизни других… - Ян мгновенно проговорил.
– Мне все ровно, как угодно, главное чтобы она жила.
– Не спеши… Она не встанет из смерти тем же человеком. Там, за гранью, человек сильно меняется, но и не в этом беда, изменишься и ты, возможно даже забудешь ее… - Ян, только кивнул. Все что бы ни было. Все что угодно. Даже собственная смерть была только ступенью к ней, и что бы могло иметь значение, когда он был на самом краю перед решением…
- Древний мистический ритуал, требует жертв, три невинных сердца. Три мертвые души. Три смерти за одну жизнь. Все довольно просто, не будет ни призывания демонов, их нет, будет только соблюдение небольшого количества строгих правил. И она будет жить. Ты согласен?
- Да.
- Вот и отлично. От тебя требуется три сердца, можешь с телом, можешь без. Сердце годится в течении десяти суток, после извлечения. Лучше пока колотится. Перевозить лучше всего в слабом соляном растворе, с небольшой добавкой йода, он немного стимулирует, хотя медики не верят, я обычно делаю именно так, и у меня, здоровое сердце, трепыхается еще лишний день. Итак, на все про все, тебе неделя, позже будет сложнее, уйдет магнитная линия, и придется ждать лета. И не бойся его остановки, завести его не проблема… Да. И еще, сердце нужно у девушки примерно того же возраста, и внешности. Это не существенно, но тогда изменения после смерти будут меньше… Приноси прямо сюда, лучше ночью, когда темно, тут довольно пустынно, да и медицинский институт рядом, студенты нередко подшучивают с трупиками из мертвецкой, ты вполне за такого сойдешь. О том, что должен молчать, если попадешься, я думаю напоминать не надо? Для нас, отделаться от проблем, труда не составит, но вот твои дела закончатся сразу.– Ян еще раз кивнул, думая, а не сниться ли ему все это. – Ну все, вперед…

   Старик, давая понять, что разговор закончен, снова придвинул к себе стопку бумаг и взял в руки ручку. Ян, уже повернувшись и взявшись за ручку двери, вдруг оглянулся, и спросил. – А вам то зачем это все нужно? – Старик поднял голову, на мгновение отвлекшись от бумаг, и пробормотал. – Эксперименты нужны. Эксперименты, так почему, бы не сделать доброе дело. У нас ведь формул нет, все на людях держится, все на людях, они главный инструмент, они главный материал, и пробирка и ланцет, как говорится… - И снова закашлялся.
   Ян вышел. За дверью его ждал Себастиан, и как только дверь закрылась, тут же повернулся и повел Яна к выходу. А тот, еще не придя в себя, не выдержал и спросил. – Что он так кашляет… - Себастиан резко остановился, так что Ян чуть не налетел на его спину, и оглянувшись шипящим голосом ответил. – Он, так кашляет уже вторую сотню лет, молодой человек, а что курить надо бросать, так я ему уже самолично, пол века талдычу. Он нас всех переживет, помяните мое слово. – И уже другим голосом добавил. – Да, если понадобится помощь там, не стесняйтесь, я можно сказать на этом и специализируюсь…

***

   Семь дней. Неделя. В зимнем городе, под яркими фонарями, с кружащимися вокруг них снежинками, на покрытой белым сверкающим ковром мостовой, среди ночной пустоты улиц, Ян вяло переставляя ноги, шел к дому. Он был уверен, что он готов на все, ради ее спасения, но три жизни?…  Он сделает это, ему слишком важен результат. Но цена?!!
   Город спал. Огни в домах напротив, не горели, погрузив мрачную коробку бетонной многоэтажки, в полную тьму. Словно черную яму, вставшую с земли на попа. Издалека переливаясь разными цветами радуги, черные проемы окон, на короткие секунды освещались всполохами реклам с проспекта, делая их свинцовыми пластинами, вделанными в монолит здания. Как потухшие глазницы мертвеца, они следили за каждым его движением. Ян поежился, отгоняя от себя такое сравнение. И остановился, вглядываясь в окна дома. Он даже не знал, кто там живет. Но его притягивал этот дом. И он, не задумываясь, шагнул к дверям первого же подъезда. Даже не гадая, будто наперед зная код, набрал его и, распахнув дверь, вошел внутрь. Повинуясь какому-то проснувшемуся в нем инстинкту, надел перчатки, и так же, не раздумывая, войдя в лифт, нажал на восемнадцатый этаж, почти на самом верху.
   Он действовал как сомнамбула, подталкиваемый кем-то извне, кем-то сильным, почти всемогущим, которому нельзя было противостоять…
   Дверь, в одну из квартир на лестничной клетке, была распахнута, и из нее струился свет, высвечивая на стене коридора кривой прямоугольник. Он вышел из лифта и завернув за угол, стал ждать. На фоне прямоугольника появилась неясная тень, и послышались быстрые легкие шаги. – Ну что вернулся?! Нагулялся, значит? – Голос был женский, звонкий молодой, то, что надо. – В следующий раз курить на улице будешь… - Ян вынырнул из-за угла и кинулся в квартиру. Перед глазами промелькнуло искаженное страхом лицо девушки. Он для себя отметил, какой-то частичкой своего мозга, что она похожа на Нику, такие же каштановые волосы, глаза, губы, тот же возраст… Она подходит. Закричать она так и не успела. Он с такой силой сдавил горло, что там что-то хрустнуло, и она обмякла в его руках…
   На улице, когда он грузил в багажник, тяжелый мешок, из-за угла, вдруг, вышел человек, и встав в тени, стал за ним наблюдать. Ян уж был готов кинуться и на него, чтобы и его сунуть в тот же багажник, как тот, сделал шаг ему навстречу, и на свет выступил Себастиан. – Быстро работаешь, молодец. Без ложной скромности скажу, место и жертву тебе подсказал я. Первый раз всегда сложно, и не благодари, что я тебе помог немного, теперь будет легче. А все остальное ты сделал правильно. Молодец. – Ян стоял склонившись над багажником и тяжело дыша, смотрел на Себастиана, пока тот, сказав свою речь, не повернулся и не удалился обратно за угол. Изо рта его, почему-то не вырывалось ни облачка пара, будто он и не дышал вовсе… Он был спокоен, безмерно спокоен, будто все случившееся было ординарным и обыкновенным для него. Да так, скорее всего и было, вот только думать об этом всерьез,
 как то не хотелось. И как только тот скрылся за углом, Ян захлопнул багажник, и сев в машину, с пробуксовкой выбрасывая из-под колес струи снега, направился к кладбищу.

- Быстро ты обернулся. Клади сюда. – Старик, с легкостью поднял мешок одной рукой, и как выкидывают мусор, вытряхнул на, стоящий теперь в центре комнаты под склепом, тело. – Еще теплое. Отлично… - Ян опустил руки, и тяжело глядя на остекленевшие глаза своей жертвы тихо развернулся и ушел… Это была первая.

   Тяжело, как же было тяжело, от этого, простого вроде бы набора действий. В ту ночь он так и не смог заснуть, Ольги в квартире не оказалось, только были разбросаны его вещи и все принадлежащее ей, пропало. Ничего другого ожидать не приходилось. Все правильно. Так и должно быть. Он просто не имел право, позволять себе такую роскошь как серьезные отношения. И тут вдруг подумалось, а ведь Ольга была похожа на…
   На утро он ей позвонил, и долго извинялся… Все оказалось, как и говорил Себастиан, и проще, и легче. Он уже не боялся, не заставлял себя сломать что-то внутри себя, прежде чем сделать тот невидимый шаг, после которого насилие становилось естественным. Он знал, зачем все это делает, он платил свою плату за ее жизнь и за свою.
   Следующая жертва приехала к склепу этим же вечером.

   С последних событий, прошло всего пара суток, но Ян начал чувствовать что меняется, он начал смотреть на людей как на потенциальные жертвы. Уже почувствовав легкость, с которой человек превращается в бездыханный кусок мяса, он постоянно чувствовал в людях, окружающих его, их жизненную силу, будто хищник вышедший на охоту, выбирал свой завтрак, и знал заранее, кто из их жертв сможет оказать сопротивление, а кто нет…
   Он гнал от себя эти мысли, почти заставляя себя быть прежним, но память о ней, затуманивала мозг, и возвращала его к мыслям о необходимости следующей жертвы. И постепенно, ему начало даже нравиться эта странное ощущение собственной власти над окружающими, почти осязаемое понимание их собственной беспомощности, перед ним. Он не был сильнее, не был умелее, но знал, что способным противиться ему не окажется уже никто из них. Он не боялся, сейчас. Он ничего не боялся на свете. А сам, даже почти забыл, зачем все это делал. Туман, в голове, застилавший разум, и заставлявший идти за последней жертвой, избавлял теперь от любых страданий. Он и превращался в настоящего хищника, только более изощренного, страшного, и беспощадного, чем были те невинные овечки, сидевшие теперь по клеткам городского зоопарка…

   Через неделю, почти не помня прошедших дней, Ян, стоял в комнате под склепом. Старик, встретив его угрюмой ухмылкой, нацепил на рубашку фонарь, открыл тяжелую каменную дверь, в стене комнаты, и начал спускаться еще глубже, по узким, сколотым ступеням, опускавшимся в глубину, под углом почти под семьдесят градусов.
   Внизу оказался большой зал, невероятно каким чудом сумевший оказаться на такой глубине под могилами. И если комнату под склепом еще вполне логично было представить, то это было уже что-то из ряда вон выходящее. Но Ян даже не спросил ничего у старика, потому как в центре залы, стоял Себастиан, и прямо перед ним, на мраморном постаменте, лежала она. Холодная, белая. Мертвая. На столе возле Себастиана, стояла большая черная чаша, а в трех обыкновенных, трехлитровых, банках, бились три сердца, в разных ритмах.
- Все довольно просто…- Старик, быстрыми шагами, направился к постаменту, что-то тихо спросил у Себастиана, и властным, не терпящим пререкательств, жестом, указал Яну место у дальней стены. – Жди. – Ян подчинился. Все это походило на какой-то фарс, комедию с бездарным режиссером. Пародия, а не настоящая жизнь. Но он ждал, медленно приходя в себя, после страшной недели, погрузивший его в самнабулическое состояние, от постоянного ощущения безумия и злобы, поселившихся в нем одновременно.
   И он тут вдруг почувствовал, что он не знает, зачем все это сделал. Ника, лежала сейчас на столе, и возможно сейчас случится чудо, и она встанет… но он смотрел на нее и не понимал, зачем потратил столько усилий. Он не жалел трех погибших людей. Ему было теперь все ровно, он не понимал, что такого он смог знать о ней, что чувствовать к ней, чтобы, решиться на все это. Да, было воспоминание, о страстной любви, но оно казалось теперь дикостью, забытым сном… Он растерянно, моргнув, встал, и подошел к столу. Старик, в это время что-то делавший с какими-то жестянками, камнями, бесцеремонно втыкая толстые иглы в мертвое тело, только грозно кинул на него взгляд и тут же, продолжил работу.
   Ян ничего не испытывал к ней. Он не понимал, что могло тогда так портить ему жизнь, и в то же время, он прекрасно помнил, что испытывал всего несколько дней назад. Это было. Это не было сном, скорее болезнью, от которой он в эту секунду излечился.
- Что-то чувствуешь? – С интересом спросил стоявший в сторонке Себастиан.
- Я ее… не хочу… - Со странной смесью откровенности, искренней наивности от понимания этой простой истины, произнес Ян. – И растеряно обернувшись к Себастиану, продолжил. – Почему?… Почему так?…
- Тебя предупреждали, это бывает, ты должен был измениться. Точнее кто-то должен был изменится, ты, или она. Видимо, на сей раз ты. Все просто. Закон природы… Ты подожди, уже скоро все…
   Еще через пять минут, ее тело конвульсивно дернулось, потом еще раз… - Старик, и Себастиан, смотрели на это, как ребенок смотрит на поехавшую вдруг, от нажатия кнопки, машинку. С жадностью во взгляде, какой еще ни у кого и никогда Ян не видел. Наконец она мелко задрожала, и опала на стол, расслабленная, но с вздымающейся от дыхания грудью. Она была без сознания, но, безусловно, живая. Кожа наливалась румянцем, веки подрагивали… Все. Свершилось.
   Ян, напряженно, протянул руку, и дотронулся до ее груди, она была теплая, такая же, как и раньше, но он в страхе отдернул пальцы.
- Ничего, ничего, к завтрому оклемается. – Старик, как пародийный персонаж врача, стащил грубые резиновые перчатки с рук, весело подмигнул Яну, и оглядел свою работу. И пробормотав невнятно что-то по поводу своей забывчивости, выдернул металлическую спицу, из ее бока. Она резко дернулась, и совсем как раньше, сморщила лицо в неудовольствии, и дернула рукой, пытаясь отогнать помешавшее ей спать чудовище, из сна.
- Ну что ж, ваша персональная миссис Франкенштейн готова. За исключением того, что она теперь полностью жива и здорова. – Старик весело хохотнул своим басом.
- И наш эксперимент, удался…
- Какой эксперимент? – Ян, равнодушно смотрел на девушку, и размышлял, что в сущности она не так уж и плоха, но что бы из-за нее, все это нужно было затевать…
- Да простой эксперимент. Вы для того и подбирались. Теперь, я думою, можно уже сказать. – Себастиан, взяв его за плечи, отвел в сторону, к столу у стены, которого Ян даже раньше и не замечал. На нем стояли несколько блюд с фруктами, и две бутылки дешевого вина. Себастиан взял с блюда яблоко и впившись в него зубами продолжил. – Нам надо было подтвердить теорию трансмутации эмоциональных составляющих, в понятии любви, при решении одного из любящих, ради жизни дорогого, согласившегося на договор с темными силами. – Убийство, это практически то же самое. Ну и мы не ангелы. – Себастиан весело загоготал. Потом смущенно кашлянул и вернувшись к яблоку продолжил. – Мы нашли, подходящую парочку, подстроили смерть одного из них, и последили за вами, молодой человек. Вы теперь уже, я думаю, не в обиде? И вот результат, все теории подтверждены. Твои эмоции исчезли, переродившись в наполнение ее жизнью. По сути, оживил ее ты, а не эти три сердца, они так, фон, для ритуала. – Ян, поначалу не понял что было сказано, но как только понял, его сердце, будто само остановилось. Но в душе было пусто. ОНИ убили ее. ОНИ заставили его согласится… Ну и что…
- Ты не обижайся, но сам понимаешь, наука, требует жертв. Зато теперь ты с нами. Превосходный хищник, еще пара месяцев и ты станешь отличным функционером организации. Беспринципный, жестокий, умный. Как раз такой как нам и нужен. Ты прошел великолепную обработку. Эксперимент ведь был и над тобой. Отдашь эмоции, или нет. А вместе с ней, составишь превосходную команду. Она то ведь, тебя все еще любит…