Пруд

Он уже стар… Никто не осмелится исключить, что он видел еще большевистский переворот. Он на обочине железнодорожного полотна…
Камыши винтовками и торчком стоят на его ржавой глади. Какой-то дед говорил, что, будучи ребенком, купался здесь. Из дома напротив его звала мать... А ему не хотелось выходить из его тогда еще широкой и голубой глади…
Я спустилась по тропинке от железнодорожного полотна к нему. Это пруд... Тот самый, что когда-то был молодым… В нем кишат лягушки, он покрылся коркой и загустел зеленью… Он маленький теперь…
Но он жив!.. Он жив!.. Он стар, дряхлый, но он жив!.. Он приходил со временем в негодность – мельчал… Старел то есть. И люди с удовольствием уничтожали его…
Мне стало страшно и холодно, хотя была сильная жара. Страшно за то, что старея, пруд стал не нужен людям и в него теперь легче плевать, чем ухаживать за ним, чем разговаривать с ним. Так и у нас, у людей…