Another Н. В

День рожденья шумен и суетлив. Ты совершаешь глупость, приглашая гостей в количестве большем нужного.  Гораздо большем. На самом деле, стоило позвать лишь Ее одну. Только это выглядело бы странным для человека, не склонного к внешней эксцентричности. Друзья разбиваются на кучки, будто намагниченная железная стружка, а ты стараешься пересчитать их по головам и незаметно выпросить у соседей еще пяток стульев. Жестом показываешь, что нужен еще один стол. Никто и не говорил о дне рождения, как о празднике для именинника.

Наконец, суета оседает на стульях вокруг закусок и прочего. Всенепременное перешептывание, кому же говорить тост, прерываю высказанным вслух нежеланием ничего слышать. Все же поднимается еще один банальный тамада. Самое время взять стакан невинного вина и попытаться рассмотреть сквозь него Ее, сидящую за другим концом стола. Как это симптоматично. Судя по звону, речь отгремела. С Ней не чокнешься. Хотя…. Улыбку с другой стороны ловлю салфеткой. Сбоку записка: «Не переживай, поговорим». Отсылаю обратно с благодарностью. Неизменный зимний салат на тарелке, кружочки колбасы – скука. Компьютер гораздо интересней, посему с радостью соглашаюсь на Ее просьбу объяснить  что-то. Ну не люблю я символизм себя во главе ногастой доски. Согреваюсь в лучах Ее присутствия, строю из себя джентльмена: «Садись, подруга». Смеется.

Гости разговаривают, смеются и едят, есть желание расшевелить это сборище, поэтому бросаю в толпу: «Поделитесь, кто под какую музыку хотел бы умереть?» Оживленное замешательство, будто я сказал что-то непристойное. Поднимаю глаза и еле успеваю схватить Ее смешок – «я все поняла». Молчу и слушаю.
- Ну, я под «Modern Talking»
- Нее, вот под «Scorpions»…
- А ты слышала, у Рики Мартина есть вещица… ну там... – начинает напевать, а ты понимаешь, что Рики  Мартин – не худшее в жизни.
- Вот под «Prodigy»…
- Лучше под «ГрОб».
- Вадим, а ты подо что?
- Я лучше промолчу.
- Так нечестно!
- Ну ладно, я бы… под «Иди за мной»  Крупнова.
  Тихо встаю и ухожу в соседнюю комнату, где зеленеет музыкальный центр. Она – следом. Ставлю Ей «7Б» и говорю: «Ты же знаешь, если умирать, то под мелодию Твоего смеха». Кивает и говорит: «А я бы хотела умереть под «Одинокую птицу» Бутусова…. А смех я запишу тебе на кассету».
 Смеется.