Остановка в полете

«Парашют» с французского означает торможение падения,
он становится остановкой в полете.


С чего все началось?
Со значка «Парашютист-отличник» с белым куполом на синем фоне, который  мой друг хранил в моей хрустальной вазочке для колец как реликвию, будившую воспоминания о незабываемом периоде службы в ДШБ. Увидев его, я подумала, интересно, что же это за  парашютист такой, который еще и отличник через дефис? Но ответа так и не нашла. Это было три года назад, и именно тогда во мне в первый раз родилось смутное желание оказаться между  небом и землей, и от этой мысли у меня что-то екнуло внутри. Тогда эта было просто идея, долгосрочный план, которому, возможно, не суждено сбыться.
 
О существовании парашютного клуба я узнала намного позже,  полтора года спустя, когда плутала в дебрях Интернета,  в поисках чего-нибудь экстремального для себя, и, к своему удивлению, нашла то, что искала. Сайт парашютного клуба, который вдобавок еще и находился совсем недалеко, понравился мне сразу тем, что там все было изложено очень четко и понятно : кто, когда, где, на чем, зачем и сколько. И я подумала, что нет ничего более романтичного, чем прыжок с парашютом с человеком, которому доверяешь. Я полгода ждала его, человека, который оставил значок в моей вазочке перед своим отъездом в долгую командировку, но когда он вернулся, оказалось, что представление о романтике у всех людей разное, и вообще, «время идет, и все меняется». Так я тогда и не прыгнула, обидевшись за саму себя.

Прошел еще год, и я почувствовала : Хочу! Могу! И прямо сейчас! Набрала номер телефона клуба и навела справки на ближайшую субботу. Все оказалось очень просто: всех желающих ждали в 08:00 утра в клубе у взлетного поля.

Седьмой час субботнего утра начался с тишины. Я вышла из дома, вооружившись рюкзаком и кедами, вспоминая все советы и отзывы о первом прыжке тех, кто уже сделал его. Вспомнилось ощущение, когда стоишь на крыше многоэтажного дома  и ощущаешь  подошвами ее край. От этих мыслей у меня начали холодеть руки и ноги, и я поспешила отогнать их прочь. Солнце только встало и пряталось за горой. Легкая дымка, словно рисовая бумага, покрывала домики и море на горизонте. Природа дышала летом.   
 Нужно сказать, что я ждала, когда за мной заедет тот мой знакомый , с которым мы когда то так и не прыгнули месте. Я думала, что его опыт мне не помешает, думала, что еще верю ему, и когда он мне предложил, я не отказалась. Машина с ним и с его приятелями подъехала, я прыгнула к ним в машину, и мы тронулись.

До клуба было минут 50 езды. Погода была чудесная. Полный штиль, голубое небо без единого облачка. Я ехала под песни "Ночных снайперов", о существовании которых никогда не подозревала, и Би-2. И слушала парня по имени Сергей, который вел машину и рассказывал о своем первом и пока единственном прыжке: что ему было  страшно уже в самом самолете, когда он видел в открытую дверь небо и удаляющуюся землю,о том, что он боится высоты и о том, как ему понравилось и еще о многом другом. Внезапно я поняла, что ошиблась, сев в  машину, в которой все мне были чужими.

Мы свернули с шоссе в какие-то кусты и остановились у одноэтажного длинного домика с белыми известковыми стенами, выкрашенными в голубой цвет оконными рамами и деревянным крылечком. Во дворе стоял длинный стол с двумя лавками по обеим сторонам под треугольным навесом и какая-то лесенка с железякой. Больше двух недель шли дожди, трава была сырая и дорога под ногами превратилась в подсыхающее месиво грязи. Мы приехали почти самые первые, припарковались в стороне у кустов и стали наслаждаться солнцем.
Подъехал джип, оттуда вышел мужчина в белом. На вид ему было около 40. Он был невысокого роста, со странной походкой может из-за мягкой спортивной обуви, а может мне просто так показалось издалека, прошел от машины к лавке, пытаясь выбрать место почище,  и мой друг сказал мне: «Вот и Аркадий приехал. Он инструктор, пятнадцать лет этим занимается у него около 300 прыжков. Всякое с ним бывало, и основной парашют не раскрывался много раз, и запасной бывало».
 Народ потихоньку собирался, подъезжали, подходили, и совсем молодые парни и девушки, дядьки с животами и телефонами на шнурках и с семьями, с детьми. Всего желающих собралось человек двадцать пять. Было видно, что многие так же как и я, приехали в первый раз. Мы вышли из машины и подошли к лавке. Аркадий представился и предложил провести инструктаж прямо во дворе, т.к. тот, кто должен был привезти ключ от клуба, безбожно опаздывал. При ближайшем рассмотрении оказалось, что наш инструктор гораздо моложе, чем показалось сначала, а белая одежда на самом деле - джинсовая рубашка нараспашку и джинсы голубого цвета. 
Народ расселся по лавкам, и Аркадий, стоя перед нами, начал читать нам инструктаж. Было видно, что он делал это уже не одну сотню раз. Спокойный, даже немного усталый голос, сильный профиль. Я сидела прямо напротив него и боялась пропустить что-нибудь из того, какой шнур дергать, какой нет и когда дергать первый, как определить куда дует ветер и куда нужно приземляться и многое другое. И не было ничего личного, но в то же время с каждой сказанной им фразой я все больше доверялась ему.  Он был настоящим профи, и это было не в словах, не в движениях, это ощущение исходило от него самого.
Я не буду пересказывать инструктаж, который проходит человек, собирающийся совершить прыжок с парашютом в первый раз. Скажу только, что он взял на себя ответственность за  меня и тех, кто пришел впервые, как брал ответственность за многих до нас..
После заполнения заявления на прыжок,  нас ждал так называемый медосмотр, состоящий из  вопросов о наличии хронических заболевании, перенесенных операции и сотрясениях головного мозга. Те, кто знал правильный ответ «нет» на перечисленные три вопроса, допускались к оплате.
Когда с формальностями было покончено, мы, наконец, выбрались на взлетное поле. После тесного, серого города эта распахнутое нам навстречу пространство зеленой равнины с полосой горизонта у начала чистого неба вызывала чувство предельной свободы,  сырая земля под ногами и омытая дождями ярко-зеленая трава, казались созданными специально для того, чтобы по ней прошагали мы. Я щурилась солнцу уже двигающемуся к зениту и жалела, что мне не с кем разделить свои ощущения.
Аркадий вызвал первых восьмерых добровольцев, куда вошла и я, и, кивнув на  парашюты, разложенные двумя ровными рядами на чистом асфальте, велел их надевать.  Уже устав мучиться предвкушением и потому ничего не испытывая, я  подошла к  парашютам, когда стоявший рядом веснушчатый мальчишка лет 12 в смешной кепке деловито спросил : «Выбирай, какой» . Недолго думая, я ткнула пальцем на тот, что смотрел прямо на меня. Мальчишка отрезюмировал : «Управляемый», схватил его и начал надевать на меня. Я стояла как кукла,  ожидая, пока он подтянет все лямки на груди и ногах и оглядываясь на других . 18 кг основного парашюта и 5 кг запасного были основательным весом и у меня заныли плечи, причем левое сильнее. Этот факт начал меня беспокоить, и я спросила, все ли со мной в порядке, на что мой помощник ответил, что это нормально, но я предприняла еще пару попыток, задать тот же вопрос другим инструкторам. Стоявший в 5 метрах Аркадий с повязанной на голове банданой, услышав мои стоны, заверил меня, что так и должно быть, и что в воздухе я не почувствую ни тяжести парашюта ни боли в плечах. Я спросила мальчишку, одевавшего меня, его имя. Он ответил, что его зовут Вова. Я стала вспоминать всех Вов в своей жизни, и стоило ли им доверять. Не вспомнила ни одного и успокоилась.  Вовка был молодец, подбадривал меня по всякому, приняв , вероятно, мою молчаливость за страх. Повесив на меня запасной парашют, Вовка напомнил : Не забудь выдернуть шнур. Тут мне показалось, что он как-то слабо висит и я опять застонала.  Двое бессловесных мальчишек, стоявших поодаль и с уважением следивших за всей процедурой, засомневались : «А вроде Аркадий говорил не так шнур укладывать». На что Вовка бесстрастно ответил : «Все по-разному говорят», а я в душе перекрестилась. Потом настал черед шлема, и к прыжку я была готова. Вовка пожелал мне удачи, и мы потопали на перекличку. Мимо шел Аркадий, увидев меня, он вдруг остановился и улыбнулся, а я, выпятив живот, на котором висели 5 кг запасного веса, умоляюще попросила: Посмотрите, со мной все в порядке? Он зачехлил шнур заново. Хлопнул по нему своей небольшой ладонью и тихо сказал: «Все нормально, верь мне». …и я ему поверила.
Мы прошествовали к зеленому самолетику, стоявшему в 5 метрах.

Расселись по железным лавкам по двум сторонам "супер-салона"  Ан-2, держась, чтобы на съехать на соседа - нос самолета был выше хвоста, завелся двигатель, и мы начали взлетать. Народ вокруг с интересом глазел в иллюминаторы, где было видно, как стремительно отдаляется земля, инструктора давали последние указания и напоминания. Не знаю почему, но, вопреки происходящему, я не чувствовала ни внутреннего подъема, ни страха, ни возбуждения, ни дрожи, ни даже пустоты, мое тело мне не принадлежало, оно уже отделилось от меня, и я наблюдала за ним со стороны. Лямки продолжали давить на плечи. Пока народ радовался качке, я созерцала здорового инструктора, который летел стоя и был красным от духоты безветренного дня, он тоже был готов к прыжку, загорелое лицо пилота, изрезанное морщинами, и попыталась угадать, что он говорит своему помощнику, которого от меня загораживала перегородка, но из-за шума до меня доносились только обрывки слов.
Минут через 5 мы поднялись на нужную высоту и зависли в пространстве без сторон света, потому что если не смотреть вниз, то этого «света» как бы не существовало. Инструктор дал команду готовиться, первые четверо напротив встали и один за другим исчезли в проеме, в чем им активно помогал инструктор на выходе. Настала наша очередь, так как я была самой легкой из четверых, то оказалась в самом конце. Подошла к свистящему выходу, поставила ногу на край.  И сделала шаг. Началось что-то невообразимое, мне показалось, что я потерялась в воздухе, это были секунды свободного полета, в первый раз подобные смерти но они быстро закончились, и я с разочарованием почувствовала, что меня подхватил, раскрывшийся парашют.
 Я вспомнила инструктаж, подняла голову, чтобы проверить все ли нормально с парашютом, увидела купол и стропы. Потом, убедившись в том, что лечу я нормально и парашют стабилен, выдернула красный шнур из запасного парашюта, который так заботливо зачехлил Аркадий. Параллельно я наблюдала за теми, кто прыгнул впереди и ощущала, как легкие воздушные потоки подталкивают меня и медленно кружат. Теперь это напоминало детский аттракцион. Я позвала своего друга, который летел ниже, и он мне ответил. Звук его голоса достиг меня, как если бы мы были в 10 метрах друг от друга. Потом я вспомнила, что мне достался управляемый парашют, повела его то влево, то вправо, сопротивляясь воздуху, и вспомнила, что нужно лететь к полю.  Внизу паслись коровы и люди были крошечными, так что я их сначала не разглядела. Я приближалась к земле и уже слышала крики : «Ноги вместе !!!» снизу. Я поболтала ногами, собрала их и приготовилась к встрече с землей. Весь полет длился всего три минуты. Только вот я все же забыла  в какую сторону нужно поворачиваться лицом при посадке: по ветру или против. Толчок был достаточно сильный, но я приземлилась на ноги. А потом плюхнулась на колени. Потому что парашют меня обогнал, все-таки надо было приземляться лицом против ветра. Освободившись от пут парашюта, я увидела что ко мне уже бежит мой знакомый Вовка. Он похвалил, меня : «Молодец, все правильно сделала», помог мне снять шлем и начал складывать парашют, а я улыбаясь таким же как я , успешно заземлившимся в первый раз, пошла к месту. Ребята радовались, кого-то переполняли чувства, кто-то совершил подвиг, а я улыбалась солнцу, и прислушивалась к себе, все ли на месте или появилось что-то еще, нашла ли я что-нибудь там над землей или наоборот оставила ?
Самолет пошел на второй заход, и мы смотрели на белые куполы парашютов, раскрывающиеся как цветы, вот у кого-то раскрылся еще и запасной парашют. Нам нужно было спешить  в город, поэтому ждать до самого конца мы не могли, нам торжественно вручили сертификаты и , получив шлепок парашютом под зад, мы направились к машине.
Сергей. Который не прыгал, а просто наблюдал, спросил меня про мои ощущения. Я ответила, что мне хотелось бы провести в свободном полете больше времени, и предположила, что было бы более экстремально, если бы нас сбрасывали с вертолета без парашюта в водопад, на что он удивленно на меня взглянул.
У машины, меня окликнул мой друг : смотри, вон Аркаша летит, я обернулась и увидела красивый ярко-оранжевый купол, связанный казавшимися почти невидимыми нитями-стропами  с человеком в светлом, который  задумчиво парил в небе над полем. Я поймала себя на том, что мне интересно , что он сейчас видит , о чем думает. Наблюдая за ним, я тоже очутилась там наверху.
За мной хлопнула дверь машины, и мы тронулись в обратный путь. В распахнутые окна дул ветер, мы мчались по ровной дороге под русский рок, и я почувствовала, наконец, что я что-то потеряла в те три секунды свободного падения. Что-то, что я хотела потерять.

Это было 27 июля.  А завтрашний день был Днем Военно-морского флота.

Заметка из газеты.
«Во время празднования Дня Военно-морского флота погиб парашютист. За показательными выступлениями, которые проходили на водно-спортивной станции Тихоокеанского флота, наблюдали около пяти тысяч человек. У одного из спортсменов – мастера спорта Аркадия Жирова, на чьем счету было 287 прыжков,  - запутались стропы парашюта и не дали раскрыться куполу. С высоты более 500м  парашютист упал в воду. В тяжелейшем состоянии он был доставлен в военный госпиталь Тихоокеанского флота, где через некоторое время скончался».

Я уверена, что ему не было страшно. Может быть, он просто решил не останавливать свой полет.

01 августа 2002г.