Зачем ты, рыцарь, деву замочил?

Пара - другая дилетантских замечаний:

1. Забавно сравнить с русским (славянским фольклором)
2. В начале романса имя девочки отсутствует
3. Corbata – это...(не галстук же)
4. В соответствии с обыденной логикой дева должна вышивать у окна, выходящего на проезжую дорогу
5. Время суток – ближе к вечеру, но еще не затемно
6. В семье нет отца (возможно на войне)
7. С какой целью мать решает дать приют незнакомцу – долг гостеприимства?
8. Стол посредине зала должен являться такой же традиционной формулой, как «игла золотая»
9. Забавно, что подчеркивая роскошь стола, пропускают описание явст
10. Стремительное развитие сюжета: кровать расстилается мигом за только что накрытым столом
11. Кровать в зале – скорее традиционная формула, а не отсутствие специальной спальни для гостей
12. Настойчивое повторение ровного (и неустойчивого) положения симметрии во времени и пространстве /в полночь он поднялся/
13. Логично предположить, что Елена была той, что «шила поздно вечерком», хотя доказательств нет. Нет и намека младшая, средняя или старшая из сестер.
14. Опущены намеки, трудно ли было украсть девицу, ощущение, что дом (и жильцы) беззащитны. Отсутствуют и намеки на возможное преследование и погоню.
15. Зачем кабальеро имя украденной?
16. Ответ девы, в котором подчеркивается, что она отказывется (лишается) своего домашнего имени, «а зовут меня зовутка».
17. Неадекватная (?) реакция благородного сеньора.
18. Кстати, какая одежда должна была бы быть (в реале) на похищенной среди ночи?
19. /он нож достал и горло перерезал/ Когда? Можно предположить – на восходе солнца.
20. Для того ли крадут деву юную, чтобы зарезать «просто так», да еще проделать неслабый труд – выкопать для нее могилу?

Кратенькое предположение:

Многоуважаемая автор книги (Débax Michelle  “Romancero” Madrid, 1982) несколько рисковано отнесла это произведение к религиозным романсам.
Этот romance переделывался на протяжении очень длительного времени (конец переделок можно «датировать» привычным употреблением вилки за столом).
А отнести его можно к произведениям посвященным темам инициации (в том числе, похоже, дефлорации) и плодородия. Не потому ли имя  Елена меняется на Ирину?

Romance de Santa Irene

Estando una niña
bordando corbatas,
aguja de oro
y dedal de plata,
pasó un caballero
pidiendo posada.
“Si mi madre quiere,
yo sí se la daba.”
Le puso la mesa
en medio la sala:
cuchara de oro,
tenedor de plata;
le puso la cama
en medio la sala,
colchones de pluma,
almohadas de lana.
A la media noche
él se levantó;
de las tres hermanas
a Elena cogió.
La montó a caballo
y se la llevó.
Al medio el camino
fue y le preguntó:
“Di, ¿cuál es tu nombre,
niña enamorada?”
“En mi casa, Elena,
aquí desgraciada.”
El sacó un cuchillo
y la degolló,
y al pie de un árbol,
allí la enterró.
Al cabo de un año
por allí pasó;
tiró de una mata
y Elena salió.

p 419
José Pérez Vidal, “Santa Irene”...”, p 555. Versión de Tenerife.
   El romance de Santa Irene es sólo una muestra, entre otras muchas que se podrían dar (romances de Santa Catalina, de San Alejo), de las historias de santos vertidas en romances.
   El romance de Santa Irene está muy bien documentado gracias a J.Pérez Vidal que estudia en “Santa Irene...” sus diferentes realizaciones.
El origen es la leyenda portuguesa de Santa Irene (cuyo nombre transformado ha dado el de la ciudad de Santarem), que se ha simplificado en la tradición romanesca.
... Las versiones canarias ... han sufrido influencia portuguesa y española.
   Véase en esta versión  cómo la leyenda hagiográfica de Santa Irene se adapta a los moldes tradicionales: es una historia de rapto de doncella (como Rico Franco, 79, antes – con la participación involuntaria de la madre – y que termina por la muerte, pues Irene no cede al caballero; sólo está aquí esbozada la situación escabrosa “niña enamorada”). Nótese la situación inicial de la niña bordadora con versos formulaicos (“aguja de oro/y dedal de plata”) en la que irrumpe el caballero; las precisiones desarrolladas en el plano del discurso sobre el lujoso servicio que se le da al caballero; la milagrosa resurrección final en la que no se insiste.
...El elemento más constante en las versiones españolas es la respuesta de la niña, sobre su nombre: “En mi casa Elena (o cualquier nombre)/ aquí desgraciada”.
...Es muy popular este romance en las Islas Canarias; en España sólo es conocido en el Noroeste y presenta una tradición distinta de la de Portugal”...