Дневник художника

Введение

В конце лета у нас всегда заканчиваются деньги, и жена начинает активно меня пилить, чтобы я мол их зарабатывал. Если бы мы жили в приличной стране, я бы, наверное, пошел работать на поля, собирать трюфели или на худой конец спаржу, но так как российский сельхозпром может предложить мне только брюкву или капусту, да и ту не брюссельскую, то стать пейзанином даже на время мне совершенно не улыбается. И быть бы мне битым скалкой, как обычно перед первым сентября, но в этот раз спас сосед. Увидев меня сидящим на ступеньках и царапающим на стене ключом слово из трех букв, а еще грустно потягивающим последнюю бутылку пива, которую я мог себе позволить в тайне от жены, он стукнул меня по спине так, что глоток напитка тут же от удара превратился во рту в пену, и я потерял способность дышать, и сказал – ну что, художник, сидишь? Я, по-моему, его послал, но слово его запало мне в душу. И решил я - вот оно - стану художником! Дальше идет мой дневник, который я сохранил в неприкосновенности для потомков.

Август, девятнадцатое

Пока ребята еще не вернулись из пионерлагеря, пошарился в их портфелях, нашел краски и кисточки. Альбомов, к сожалению, не было, но для пробы сойдет и так, на подручном материале. Только собрался изобразить что-нибудь, вернулась с работы жена. Естественно творчество пришлось свернуть – нет покоя талантам.

Август, двадцатое

Сегодня первый раз пробовал рисовать. Детской гуашью по туалетной бумаге. Нарисовал яблоко. Самому понравилось не очень. Решил никому пока не показывать, надо сначала потренироваться – художника обидеть легко.

Август, двадцать первое

Пишу как зверь. Сегодня нарисовал два банана, огурец и даже французский батон. Приходиться писать все длинное и вытянутое, потому что ограничен возможностями бумаги. Надо выходить в люди и менять материал.

Август, двадцать второе

Жена заметила, что все двадцать рулонов пипифакса – наши стратегические запасы на голодное время, куда-то пропали. Я ей с гордостью продемонстрировал свои последние работы. Она почему-то обозвала меня дураком и добавила, что сексуального маньяка, которого еще к тому же тянет почему-то на фаллосы, дома не потерпит. Пришлось торжественно выбросить все с балкона. Честно говоря, я расстроился не сильно, потому что все равно уже перешел на формат А4.

Август, двадцать третье

Жена проявляет определенный интерес к моему творчеству. Даже купила мне «Руководство для начинающих пейзажистов». Я и сам замечал, что природа влечет меня больше всего, а потому с радостью перешел от натюрмортов к пейзажам. Напоследок нарисовал для тещи «Тарелка красного борща с курицей на синей скатерти», как раз в тон ее обоям. Тещу стошнило, что меня, откровенно говоря, порадовало – мои картины могут вызывать эмоции, а значит они живые.

Август, двадцать четвертое

Два дня рисовал пейзаж по всем правилам. Правда, акварели не было, поэтому я использовал всю ту же гуашь. Все яркие цвета я убил на фрукты и зелень, а потому пришлось рисовать осенний лес в коричнево черных тонах. Жена заявила, что лучше бы я начал сразу с черного квадрата, не нужно бы было столько объяснять, что подразумевается под этой мазней. В отместку нарисовал портрет жены. Теперь разговаривать не будет дня три.

Август, двадцать пятое

Идея с портретами понравилась. Последовательно нарисовал портреты тещи, тестя и соседа сверху. Портрет соседа прилепил ему на дверь. Тот сразу вышел из запоя и лично отправился сдаваться в наркодиспансер. Я искреннее рад, хоть никто по ночам теперь не будет играть на трубе. Рад еще и потому, что тесть с тещей забрали с собой жену и уехали на дачу без меня. Теперь вся квартира в моем распоряжении.

Август, двадцать шестое

Пробовал стиль граффити. Оказалось, что в квартире не так уж много мест, где можно разгуляться как следует. Раскрасил спальню и кухню. Гуашь замечательно ложиться на обои. Однако с туалетом произошла накладка. На масляной эмали от моей кисточки оставались только влажные потеки. Оставил это занятие – надо просто менять материал.

Август, двадцать седьмое

Сегодня отдыхал. Должны же и у художника быть выходные. Ночью снились цветные сны. Мир был яркий, но как будто затянутый белой дымкой. Точно, надо переходить на акварель. Есть пара замечательных сюжетов. Приходили соседи, большой группой. Оказалось их дети нашли во дворе мои первые зарисовки на туалетной бумаге и теперь имеют неправильное представление о половых извращениях. Хорошо, что я успел захлопнуть дверь и хорошо, что мои еще не вернулись с дачи.

Август, двадцать восьмое

Раскопал заначку жены. Накупил масляных красок и картона – теперь дело пойдет. Как раз вернулась жена. Сказала сухое «Здрасти» и прошла переодеваться в спальню. Долго не выходила. Я заподозрил неладное и заглянул. Оказывается, у нее был столбняк. Не знал, что сцена «Похищение Венеры быком» может ее так возбудить. Долго бегал по квартире, уворачиваясь от скалки, все-таки достала.

Август, тридцатое

Два дня не мог рисовать. Сильно болит голова после скалки. Вот уже почти сентябрь. А ни одной коммерческой работы.

Август, тридцать первое

Напряженно работал. Кажется, нашел свой стиль. Пейзажи городской свалки за окном очень вдохновляют. Нарисовал аж четыре варианта. Завтра Судный день

Сентябрь, первое

Отправил тещу на Арбат продавать пейзажи. Сам много работал. Теща вернулась пустая. Без пейзажей и без денег. Сдается мне, что она просто их прогуляла. Вот и синяк под глазом о том же говорит. Однако не признается. Жалуется, что отобрали картины и поколотили, да кто бы ей еще поверил.

Сентябрь, второе

Нарисовал еще пятнадцать рассветов над нашей свалкой. Буду известным как Моне.

Сентябрь, третье

Снова отправил тещу заниматься продажами. Все равно ей нечего делать. Дал в нагрузку пару портретов из раннего. Из школы вернулись близнецы с двумя двойками по рисованию. Оказывается, они не заглядывали в портфель с прошлого года, а когда заглянули, на уроке, то красок естественно не нашли. Прочитал им лекцию о несобранности и поставил в угол.
Вернулась теща. На этот раз с деньгами. Пейзажи так и не пошли, а вот портреты разобрали вмиг – купили для комнаты страха в парке «Кузьминки». Это признание!

Сентябрь, четвертое

Я весь в эйфории. Из под кистей выходит что-то необыкновенное. Готовлю большую серию. Может стоит задуматься о собственной выставке?

Сентябрь, восьмое

За это время некогда даже было записать свои впечатления – так много работы. Жена уже ничего не говорит, только приносит мне в комнату завтраки и ужины. Обедать совершенно не хочется – весь захвачен процессом.

Сентябрь, девятое

Посидел, посчитал. Оказывается, перевел кучу красок, картона и денег. Надо подумать об отдаче. Отловил в туалете тещу. Пообещал применить портретные санкции, если не начнет нормально продавать мои творения.

Сентябрь, десятое

Ну вот, я же говорил, что при желании возможно все. Теща вернулась с добычей. Торжественно отобрал у нее деньги и вручил жене – пусть знает кто в доме хозяин. Они еще не догадываются, что я готовлю выставку.

Сентябрь, двадцать третье

За две недели – восемьдесят шесть полотен. Я думаю это рекорд. Надо только подумать, где выставляться. Особенно мне нравятся те несколько, где я запечатлел пожар на нашей мусорке. Кажется, полотна впитали еще и запах.

Сентябрь, двадцать пятое

Самый черный день в моей жизни. Критики на Арбате разгромили мое урбанистическое творчество и обозвали безруким мазилкой. С горя разломал пару рам об голову самого настырного. Остальное умудрился вырвать из алчущих рук толпы и погрузить в троллейбус. С кондуктором пришлось рассчитаться опять же картиной. Надеюсь, хоть он ее оценит.

Сентябрь, двадцать шестое
Вчера пробовал рисовать акварелью – так же отвратительно, как и маслом. У меня сплин.

Сентябрь, двадцать седьмое
Теща ехидно заявила, что я ничего не могу. Я напомнил ей о продажах. Она в порыве злости рассказала, что принесла тогда свою пенсию только чтобы я отвязался. Злая. Никогда ей этого не прощу. Нарисовал сразу три портрета.

Сентябрь, двадцать восьмое
Все еще сплин. Даже свалка за окном не радует.

Сентябрь, двадцать девятое
Сплин. Пью.

Октябрь, третье
Просто пью.

Октябрь, седьмое
Пью.

Октябрь, девятое

Вчера пришел какой-то американец, и как он интересно меня разыскал, и купил все картины сразу. Сказал что без ума от моего таланта. Что пациенты его клиники сразу же излечиваются, как только смотрят на мои пейзажи. Хочет, чтобы я рисовал только для него. Пью от радости.

Октябрь, пятнадцатое

Откровенно говоря, писать дневник уже некогда. Работы выше крыши. Приезжали доктора сразу из нескольких западных клиник. Все хотят иметь мои пейзажи. Прислал письмо даже президент, наш. Президенту отказать не могу. Так что заканчиваю. Остальное допишут потомки. Пойду учиться рисовать углем.