Автобиография Родины

               



Зима. Серое скучное небо. Летающий мусор на холодном ветру. Красно-грязный каменный забор. Тишина. Никого.
Только молчаливые стражи – темным силуэтом на фоне грязного неба – сухие скрюченные деревья. Живые трупы – все еще стоят, но уже разлагаются.
И кресты. Много крестов. Целое поле. Нет, больше. Кладбище.
Посередине сарай – маленькое, в пару шагов строеньице.  Церквушечка. Заколочены окна;  дверь на одной петле жалобно поскрипывает. Внутри темнота. И никого, даже мыши. Вымерли, как мамонты, только от тоски.
За забором – завод. Такой же флегматичный. Труба. Сизый дым. Окон нет. Вход со двора. И никого поблизости.
В покосившемся кладбищенском заборе дыра – вход. В проеме теплится фигурка. А может уже и не теплится. Сморщенная старушечка. Рядом собака. Тоже клубочком.  Она-то жива? А старуха?  Не знаю. Над ними на заборе табличка – "кладбище". Но это я и так вижу.
Солнце. Оно уже садится. Неопрятный закат украшает небо. Прямо   за крестами. Они указывают путь.
Мой троллейбус сворачивает. Я еду домой.  Я устала и хочу спать.
Луч фары впереди.  Как на сцене он освещает старушку с собачкой. Свет бьет ей по глазам, она отворачивается.  Жива. Собака тоже. Может не все так плохо, как кажется на первый взгляд.
Троллейбус опять сворачивает. Огни. Мы снова в городе. Меня толкают – кто-то пробирается к выходу. Троллейбус бубнит. Никто ничего не видел.  А если и видели – уже забыли. Им легче.
Я выхожу. Дальше пойду пешком. Так безопасней. Вдруг авария – я молода и не хочу лежать под крестом. Я живу. Пускай медленно, но живу. Я еще маленькая. У меня еще все спереди. Я ложусь спать. Завтра будет новый день.

                21.01.2001