Пензенские сказки

ПЕНЗЕНСКИЕ СКАЗКИ

Пьеса в двух действиях

Действующие лица:
ГОВОРОВ СЕРГЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ, владелец маленькой усадьбы в Подмосковье, седовласый мужчина 60 лет.
ГОВОРОВА ЕКАТЕРИНА НИКИТИЧНА, его жена 58 лет.
ИЛЬЯС, землекоп 68 лет.
ИБРАГИМ, землекоп 50 лет.
КАСИМ, землекоп 45 лет.
ВЯЧЕСЛАВ, бывший главный инженер совхоза 50 лет.

Действие первое
Ухоженная усадьба. Цветник. На заднем плане бревенчатый домик с крыльцом. Перед зрителями на сцене стол и две лавки.

Явление 1
На лавках сидят двое мужчин: Говоров и Ибрагим. Говоров одет в белую пару, а Ибрагим - в чистую рабочую одежду и домашние тапочки.

ГОВОРОВ. Как, ребята, мне вас не хватало. Воды на усадьбе совсем нет. Засуха. Скважина погибла. Лето обещают жаркое – выше тридцати градусов. Не знаю, как такую жару переживу. Пью сердечные капли, воздуха не хватает. Решил вот колодец копать, а вас всё нет и нет. Заказывал вас в апреле, а уже середина июня.
ИБРАГИМ. Да, засуха. Задержались мы тут неподалёку. В Ершове хозяева купили десять колец, а мы копам и копам. Всего двадцать одно кольцо опустили на огорчение хозяевам.
ГОВОРОВ. Это, значит, на 19 метров вырыли шахту. Здорово копаете. Мне ваш старший Эльдар говорил, что один из вас бригадир, надёжный человек.
ИБРАГИМ (почёсывая затылок). Я и буду. Ильяс да Касим тоже землекопы, из деревни Бессеменовка в Кузнецком районе Пензенской области.
ГОВОРОВ. Далековато заехали! А как же добираетесь?

Слышен шум мотора и лязг железа.

ИБРАГИМ. Да слышите, это бригада к вам на усадьбу заезжат на «Москвиче-412». Слава за рулём. Подрядился нас возить по объектам. Он главным инженером был у нас в совхозе. Да ушёл с зарплаты в 400 рублей. Ниш-то мужику таки деньги получать! Когда мы копам, он тоже помогат, неудобно ему без дела стоять. Он ещё нам кашеварит, продукты покупат. Курит, правда, много. Да водку пьёт.
ГОВОРОВ. А вы не пьёте? Матом не ругаетесь?
ИБРАГИМ. Нам нельзя. Только покуривам иногда. И не ворум, будьте покойны. Вы нам объясните, пока мы тут отдыхам, где нам поселиться, да куды по нужде ходить?
ГОВОРОВ. Поживёте в бане. Там и плитка есть. И кровати. По нужде ходите в лес через заднюю калитку. Откопайте окопчик, а потом прикопайте, как будете уезжать. Ваш говор мне детство напоминает, у вас редуцированные окончания глаголов, так говорили мои дедушка и бабушка из Ульяновска.
ИБРАГИМ. Так ульяновские – соседи наши. У меня жена сильно болела. В Кузнецке не смогли помочь. Возил в Ульяновск. Вырезали у неё всю матку с потрохами, живодёры. Мается таперя, плачет часто. И я теперь вроде как на воздержании.
ГОВОРОВ. Вы знаете, Ибрагим, что давно, а, может быть, и никогда я не слышал о Пензе. Что она и зачем?
ИБРАГИМ. Ну, как что? Земля хорошая. Лето жаркое. Животноводство развито. Русские хорошо выращивают свиней, например, в деревне Никольское, откуда Слава будет. В Пензенской губернии, в городе Чембаре, родился Белинский Виссарион Григорьевич. Когда Екатерина Вторая проезжала через село Труево-Нарышкино, то подивилась хорошей работе кузнецов, которые починили царский поезд. В их честь велела именовать впредь село городом Кузнецк. В Пензе отбывал ссылку Огарёв, вице-губернаторствовал Салтыков-Щедрин, преподавал в гимназии отец Ленина.

Явление 2
Сбоку появляются Ильяс, Касим и Вячеслав. Все трое несут блестящие лопаты с короткими черенками и сумки. Мужчины одеты в чистые рубашки с короткими рукавами, спортивные шаровары и домашние тапочки. На крыльцо выходит Говорова в летнем платье.

ГОВОРОВ (встаёт). Сюда, садитесь! Передохните.

Мужчины застенчиво рассаживаются, предварительно расставив инвентарь и сумки.

ГОВОРОВ. Мы решили вас угостить. Сегодня вы всё равно не будете копать (Достаёт из-под лавки бутылку водки и коробку пива).
ИБРАГИМ. А квасу нет?
ГОВОРОВ. Есть и квас. Катя! Дай квасу, пожалуйста! Я сам принесу, тебе тяжело будет! (Говорова уходит в дом, за ней следом уходит Говоров).
ИЛЬЯС. Небогата усадьба-то! Чай хозяин не ворут.
КАСИМ. Да уж прям. Откуда знаш. Можа притворятся.
ВЯЧЕСЛАВ. Не. Не похож на нового русского. Видно – культурный. Ишачит, поди, на барыгу. Он ему и даёт на прокорм долларов тысячу. (Берёт бутылку водки и отвинчивает крышку. Открывает бутылку пива, зацепив краем крышки за край лавки).

Говоров и Говорова возвращаются к столу с двумя большими бутылками кваса.

ГОВОРОВ. Вы ребята, родственники? Все под метр шестьдесят.
ИБРАГИМ. Мы-то родственники, кроме Вячеслава. И Эльдар нам родственник московский. Да, он выше нас ростом. Наш рост нам очень подходит – колодцы-то рыть. Нас ещё кротами зовут. А длинные-то нескладные люди. Им и на войну не с руки ходить: цель хорошая.
ВЯЧЕСЛАВ (двумя пальцами щиплет холмик ниже талии). Это я русский один буду.
ГОВОРОВА. Вот это этнос! Все имеют европейские лица, кроме вас, русского. По лицу вы из Средней Азии, а по жесту – точно русский. Вон, у ваших товарищей не чешется! (Все смеются и рассаживаются вокруг стола).
ГОВОРОВ (разливает всем по стаканам квас, все пьют квас кроме Вячеслава. Вячеслав наливает себе стакан водки и стакан пива, выпивает водку и запивает пивом). Ну, как там живётся вам, товарищи? Как реформа экономическая движется?
 ВЯЧЕСЛАВ. Да просто так, как у всех. Вот гаишник бывший, Филимонов, приватизировал совхозную ферму. Цена всему несколько миллионов, поди, а купил за 196 тысяч.

Все повторно наливают себе квас, а Вячеслав - только пиво.

ВЯЧЕСЛАВ. Ну, стало быть, Филимонов фермером стал. Начал работников нанимать. Дояркам стал платить по 100 рублей в месяц. Доярки взбунтовались, ушли. Коровы орут – недоены. Аппарат-то некому подключить. Поехал Филимонов в город, на вокзал. Насадил в кузов бомжих, пообещал им платить по три тысячи в месяц. Приехали бомжихи-то. Покорячились дён три и засобирались: мы передком больше насобирам, чем тут горбиться в навозе. Мне вот он предложил аж четыреста рублей, и я послал его куда подальше. Продал Филимонов коров на мясо. Сидит, деньжонки пропиват.
ГОВОРОВ. Не хотят новые предприниматели людям платить. Видно, что он не хозяин.
КАСИМ. Да куды-ж. Он деньжонки задарма насобирал, пока гаишником был. Теперь один из богатых в районе. Да, к хозяйству он не годится. Вот сын мой – он-то хозяином должен быть. Но забрали его в Чечню. Президент там конституционный порядок устанавливат. В шрамах весь, бешеным стал. Сейчас вот отпустили с бойни, бригадиром колодезников под Москвой работат.
ГОВОРОВ. Что ранили сына?
КАСИМ. Да нет. Там деньги солдатам первые полтора года не дают. Офицер забират. Сын восстал, так старослужащие его били каждый день. На виске шрам – чуть глаз не выбили. Почку левую отбили, мочился кровью. Потом сдался, терпел как другие новобранцы. Но забить не забьют. У него тоже автомат имеется, мог всех положить ночью, зараз.
 ГОВОРОВА. Ну и офицер! При царях офицеры были из благородных. Суд чести был. Как это – у солдатиков деньги брать? Невероятно!
КАСИМ. Сейчас всё вероятно. Вот поглядите – Ильяс. Ему под семьдесят. Так он с нами – копат и копат. Всю жизнь Кузнецкому району воду давал. Пенсию ему назначили – 480 рублей. Как прожить-то? Ему дом надо поддерживать. Один мешок цемента 40 рублей. А у вас тут все 70. Да в Москве человеку надо 500 долларов платить, чтобы прожить по-людски.
 
Действие второе
Сцена первого действия, однако, слева на опорах стоит ворот для подъема бадьи на 50 литров.

Явление 1
Ворот крутят за две ручки Вячеслав и Касим. Рядом с ними стоит Говорова и заглядывает вниз. За столом сидит Говоров.

ГОВОРОВА. А почему у вас внизу висит на верёвке веник?
КАСИМ. Да так. Для очистки стенок от сору.
ГОВОРОВА. Уже метров десять выкопали, как глубоко! Неужели можно за три дня выкопать столько земли, да ещё вывезти её на тачке за усадьбу?
КАСИМ. Конечно! Завтра, чую, вода пойдёт. Уже сейчас песок сырой. Хорош песок, речной. Вам повезло! Чистая будет вода. И много.
ГОВОРОВ. Катерина! Не мешай! Ужинать пора. Есть хочу. Вроде чай уже готов.
ГОВОРОВА (шутливо). Изверг. Корми, пои, стирай! Не дашь посмотреть.
ГОВОРОВ. Не надо смотреть. Людям мешаешь.

Явление 2
Говорова уходит. Через минуту появляются из шахты Ильяс и Ибрагим. Пятеро мужчин усаживаются на лавках.

ГОВОРОВ. Уж девять вечера. Пора всем спать. Вы же в шесть уже копаете!
ИБРАГИМ. Да, сейчас пойдём. Передохнём.
ГОВОРОВ. Выпейте квасу. (Откупоривает 2-х литровую бутылку и наливает четыре стакана.) Сколько вы получаете от Эльдара, если не секрет.
ИБРАГИМ. Секрет, но вам скажем. 30 процентов от того, что вы заплатите ему.
ГОВОРОВ. В принципе это отвечает средней доле заработной платы в общих расходах фирмы.
ИБРАГИМ. Да и я ж то говорю. А вот Слава всё завидат. Говорит Эльдар – кровосос.
ГОВОРОВ. Дело хозяйское – тяжёлое. Налоги платить. Взятки. Расходы. Реклама. То да сё.
ВЯЧЕСЛАВ. Не. Могу сам заказчиков искать. Сяду на машину. Да объеду кругом.
ИБРАГИМ. Так тебе и дадут. Мал, крив, обшарпан. (Все смеются.) А вот Эльдар у нас москвич, обхождение имеет, опыт.
ВЯЧЕСЛАВ. Мы зарабатывам тысяч по сорок рублей в год. Хватат, конечно. Но обидно. У Эльдара больше раз в десять. Правда, Ибрагим прав. Много денег – забот много. Спать плохо будешь. Года три тому назад ограбили его. Отняли у него 180 тысяч рублей. Избили до полусмерти. Машину отняли. В Пензе месяц лежал в больнице. Неохота так-то.
КАСИМ.  Слава, ты лучше о себе говори. Чо о других язык трепать?
ВЯЧЕСЛАВ. Ну и скажу. Как ушёл из главных инженеров, с напарником на КАМАЗе повезли свинину в Москву. С деньгами возвращаемся уже порожними. Если бы мне платили в совхозе 2000 рублей в месяц, то никакой другой работы мне не надобно. Даже огород не нужен. Так вот, остановились мы ночевать на стоянке. Выпили с напарником, я спать лёг с шалавой в кибитке, а напарник пошёл на машину поглядеть. Ну, поймали его, били долго, деньжонки требовали. А деньги у меня, а я среди шоферов, куды меня достать. Ну, и раздели его до трусов. Часы сняли, и все зубы золотые вырвали. Приполз избитый, без зубов, шамкат. Да со свининой была история. Подъезжам к Москве-то, а нам дорогу два «жигуля» перегораживат. Стой, говорят. Езжай за нами. По 56 рублей за кило, мол, дадим, как на рынке оптом. Приезжам в лес, к яме огромной. Вытащили товар тонн на семь. Точно деньги выдали. А свинину всю в яму, и бульдозером закатали. Не надо, говорят, вашей свинины в Москве, цены, мол, сбиваете. А я знам, по 100 рублей эту свинину москвичи берут. Вздохнули мы, да поехали восвояси. А рязанские напарника, вот, избили. С деньгами мы без ночёвок до Никольского потом уж доехали.
ГОВОРОВ. Что ж такое! Куда человеку податься?
КАСИМ. Тихо надо работать, без особой прибыли. Бандиты таперича рабочие бригады не грабят, как раньше. Вы, говорят, труженики, работаете. А вот хозяевам беда. Берегись. Но риск того стоит, но нам без надобности.
ГОВОРОВ. А всё-таки, зачем веник висит в колодце?
ИБРАГИМ. Не стали мы вашу супругу пугать. Газ там. У Славы и Ильяса обморок был. Успели вытащить. А веник мы дёргам, газ-то и выходит. Сколько помню, двух мы схоронили – задохлись от газу-то.
ГОВОРОВ.  А какой там у нас газ? Углекислый газ, метан или азот?
ИБРАГИМ. Мы не знам. Спичка тухнет. Значит не метан, иначе пшик. Так и работам.
ВЯЧЕСЛАВ. Ты, Ибрагим, говоришь, Эльдар налоги платит? Не платит. И нас не страховат. В трудовую ничего не пишет, в пенсионный фонд не отчислят. Так бы могли пенсию свою поправить, а так, бесправные мы людишки, хотя Эльдар и родственник ваш. Эхма! Помню, поступал я в Пензе в институт. Так пристал ко мне ректор Томского университета, езжай, мол, к нам. Поступишь с гарантией, на дочери моей женишься.
ИЛЬЯС (с насмешкой). Ну и что? Давно бы губернатором, где был, а сейчас землю копаш.
КАСИМ. Да правильно он сделал, что отказался, своим путём пошёл. И в институт наш поступил и до главного дослужился, потому хозяйственный мужик и рукастый. Вон в Ершове движок перебрал, вал заменил. Кто ж эту дочку знат? Може через неё полк прошёл, и выдать её за местного не было у ректора никакой возможности?
ВЯЧЕСЛАВ. Ну ладно. Спать пора. Вот хозяин предлагал нам давеча баню, отказались с русским мыться. В Бессеменовке, слышь Константиныч, у них бани по чёрному. Моются вместе с бабами и дитями.

Все встают и уходят со сцены. Говоров поднимается  на крыльцо. На крыльцо выходит Говорова. Они целуются.

ЗАНАВЕС

 Copyright 2002 foma zamorski