Изнасилование торжествующего Зверя

В дверь постучали в тот момент, когда Джордано наиболее активно любил Софию. Да, этот малый слыл превеликим любовником: те женщины, что знали его наверняка, стремились увидеться еще хотя бы разок, а другие, будь то девы или зрелые дамы, втайне завидовали первым, краснея при случайных встречах с ним, и насыщаясь в тот же вечер бурными фантазиями.
Джордано не могла соблазнить любая девушка, ведь он требовал гораздо больше, чем все другие известные ловеласы. Джордано всегда любил повторять, что секс для него не главное, и что лучше часами беседовать с умной женщиной, не прикасаясь к ней и не вожделея, чем спать с пустоголовой нимфеткой, даже если она красива, как сама Афродита.
Может быть, поэтому и любили его так женщины, что он уважительно к ним относился? Но больше всего к нему радела София; Джордано, в свою очередь, относился к ней с не меньшим пристрастием и уважением. Многие часы они проводили за разговорами о добродетели, а оставшееся время заполняли бурной и страстной любовью.
Сия любовь была столь сильна и громогласна (София никогда не стесняла свои эмоции), что народ стал относиться к этому сначала с недоверием и завистью, затем же со злостью и осуждением. Джордано и София продолжали заниматься своими делами, а ненавистная молва все росла.
Прослышал как-то раз о Джордано сам Папа, и возмутился: как же так! ведь надо знать меру в любовных делах. Поинтересовался Папа Софией, но для него это было гиблое дело, поскольку никто не мог знать Софию так хорошо, как знал ее Джордано. Тогда Папа решил схитрить, и сказал своим слугам, чтобы те пригласили эту пресловутую пару на светский вечер к нему во дворец. Там он думал споить их, потом связать вместе и прилюдно сжечь на костре: то-то радость будет всенародная!
Сообщили гонцы Джордано, что приглашает его Папа с Софией во дворец. Не догадался он в силу своей простоты, что Папа строит жестокий план, ведь не пристало никогда Джордано подозревать или лукавить, обманывать или красть, строить козни или плести интриги – такой он был человек.
Принял Джордано приглашение папы, и приехал во дворец, как и полагается, вместе с Софией. Шикарнейший стол они увидели, скрипевший от яств и разного питья; и пригласил их сесть сам Папа. А последний не успел увидеть Софию, как сразу влюбился в нее (что выражалось в некоторых выпуклостях силуэта), хотя понимал, что такая женщина никогда не взглянет в его сторону – она воплощала собой идеал красоты плюс мудрый, и всепонимающий взгляд ее черных очей, который принуждал каждого мужчину стать подобием младенца, страстно стремящегося прильнуть губами к пышной груди этой женщины.
Папа влюбился в Софию так страстно, что сию же минуту пожелал смерти Джордано, которому так легко и беспрепятственно достаются ласки этой в высшей степени прелестной женщины. Но Папа заблуждался насчет последнего своего разумения, ведь София досталась Джордано совсем не просто так; можно сказать, что она была смыслом и целью его жизни, и он добивался ее любви долго и упорно, пройдя все муки женской неприязни и отказов.
Гости продолжали есть и пить, разговаривать на отвлеченные темы, и по такой мирной обстановке нельзя было догадаться, что за темные планы кроются в головах у одного из беседующих. Но не тут-то было – уразумел наконец Джордано, что происходит неладное, и сообразил о планах Папы. Ведь Джордано не доверял чувствам, и напротив, привык постигать все умом – ведь он был великим диалектом, и умел находить точку совпадения противоположностей, что позволяло ему читать будущее. Тогда он стал думать, как противостоять Папе, как защитить себя, а главное – Софию. И тогда он решил поступить просто – раз Папа надумал меня споить, то почему я не могу споить его?
И понеслись разговоры пуще прежнего, и стал Джордано рассказывать Папе всевозможные истории: о Богах, о причинах, единстве, о Вселенной и о многом другом. Разум Папы так помутнел от этих рассказов, что зверские планы вскоре позабылись и расстроились. А Джордано все подливал и подливал вина им обоим. Так сильно напились эти двое, что для Софии это стало неприятно, и она покинула дворец: пусть себе беседуют эти двое пьяниц. А эти, вконец пьяные, все продолжали разглагольствовать, и дошли уже до такой степени, что сам Папа стал богохульствовать. Джордано понял, что такого пьяного бояться нечего, и стал пить еще больше, совсем потеряв контроль и над собой, и над Папой.
Наконец настала глубокая ночь, и два героя неизвестным чувством ощутили, что пора спать. Джордано, по обыкновению, стал звать Софию, но не нашел ее, хотя и не отчаялся, вспомнив, что она решила покинуть дворец.
Джордано никак не мог отойти ко сну без обычных ритуальных действий, но рукоблудием не занимался, а раз не было никого, то он решил воспользоваться Папой – в таком пьяном состоянии и со зверем переспишь. И зашел он в спальню Папы в тот момент, когда тот счастливо спал, а снился ему сон, в котором он жестоко казнит Джордано: через сожжение на костре. Вдруг лицо спящего Папы помрачнело – это сон подошел к тому моменту, когда Джордано, улыбаясь, сказал, что "Вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его".
Ну что ж, подумал Джордано, в самый раз, и запрыгнул на Папу.

--------------

Так и по сей день многие видят тот же сон, что и Папа.