Радикальный Импотентизм цикл стихов

Ты уезжаешь, а я
Снова не могу подняться
Из влажного кресла.
Почему!
Твои дальние миры так
Пахнут пододеяльником,
Что я боюсь даже думать, как
Спросить о них.
Однако – я знаю,
Кто ты.
Ученик или учитель,
Девушка или нетерпеливый
Советник,
Труляля и Трататата,
Но на самом деле ты – ****а.
Но на самом деле ты – Дыра.
Но на самом деле ты вместилище,
Цистерна,
Ты цистерна с тёплым калом,
Я хочу своё лицо
Обмакнуть тебе в промежность.
Я хочу погостить у тебя в ****е
Своим огненным ***м.
Ты грозишься, ты кричишь,
Твой голос похож на вентиляцию,
Ты скрипишь, как кошка,
Но я выебал тебя,
И не *** ****еть.
Когда же умолкнет стук
В моей странствующей голове?
Я хотел бы нассать в него.
О, как сладостно я увяз в своём влажном кресле!
Я согрел его телом –
И, тёплое, оно похоже на твою ****у.
Но главное – оно лучше чем ты,
Потому что ты – ****а,
Ты цистерна с тёплым калом,
Я хочу своё лицо
Обмакнуть тебе в промежность.
Но, однако, ты уезжаешь.
Я не поднимусь,
Потому что ты сама придёшь и сядешь мне на ***,
Предварительно растерев его ладошкой,
И, пыхтя, задёргаешься на мне и на влажном кресле,
Я стану похож на косточку,
Обёрнутую ****ами, как мякотью персика.

Моя маленькая клюковка
Не найдёт меня:
Здесь не ждут.
Койки, многоразовые шприцы,
Больные сны и ночные дети.
Приёмный покой и процедурная.

Курить хочется…
Боюсь заразиться и весь день
Мою руки. Дыры
Заделаны лечебным гипсом.
И тут, когда я повернулся к стене,
Вдруг услышал:
За этой самой стеной знакомый голос.
Да, это тебя в процедурной
На столе,
Покрытом рецептами,
**** врач,
Этот лысый и мокрый мужчина.
О, он бог!
Он умеет быть невозмутимым.
У него мягкие пальцы,
Он пальпирует твои бёдра
И грудь.
Он знает, как заставить меня отвернуться
Лицом к окну и заснуть.
Над кроватью написал:
«Пещера».


















               


Кое-что о руках моих.

Над городом повисла луна,
Звёзды, пытаясь обоссать меня,
Выстроились странными фигурами,

Но я 
Не узнаю их.
Всеми силами пытаюсь поднять
Усталые руки,
Чтобы спрятаться от назойливого свечения,
И что же?
Мои руки
Протянут свои корявые пальцы
К горлу,
Чтобы сжаться
В жёлтом экстазе безумия.

Это момент странного чувства.
Он напомнил мне детство:

Суки, ****ь,
Руки,
Которые снова
Через много лет
Стараются закончить
Старое дело.
Но сегодня, сейчас –
Это 
       мои руки,
И я не в силах удержать их.
Они слишком много ждали,
И если не могли свершить того
Тогда, в детстве –
Сейчас же, окрепшие
От постоянной работы,
Они доведут дело до конца.
Но перед самым завершением
Чуть отпустят, позволяя выплеснуть семя.
Но что это?
Словно ничего не случилось –
Тёплый ночной воздух.
Эти ж звёзды, луна,
Светляки ночного города,
Даже мурлыкающий шум болота.
Всё
      То же
                Самое?!
Мои руки, мои руки –
Это вялая капуста,
Неразборчиво цепляясь,
Они лезут в закрома
Твоих карманов,
Твоих маленьких отверстий,
Твоей музыки текущей
По оврагам, перелескам,
Красным инеем ебливым
Выступающей, дрожащей
В нашем танце похотливом.
Ты готова, но как яблоко
Упадёшь ко мне в
Ротовую полость лишь тогда,
Когда я осторожно вычислю место твоего падения,
Открыв пошире
Гостеприимные скатерти,
Ширинки расстегнув благие,
Ветер бодрый я за пазуху
***ну,
Проветрю вешний пот;
Потом неслышно, торопя немного
Губами, раскачаю потихоньку,
Где в полвторого ночи,
На коленях приготовлю
Ужин рыбака и суки,
Упадёшь тогда,
Когда истечёт твой
Сок и риск на сковороду
Моего вожделенья,
Обмякший плод
Я раздавлю,
Вином густым солью в бочонки
Под сенью дерева всевластья,
И наслажденья горький кубок
Изопью,
Обливаясь и захлёбываясь,
Как хозяин,
Властелин,
И затопчу ботинками своими
В мусор под пиршественным столом.
Запустив руки в карман,
Я нащупал
Пачку папирос.
Радость, я выкрикиваю тебя,
Выплёвываю напрочь:
Люди! У меня есть радость!
И лишь ненадолго ночью
Я расстаюсь с ней, но
Только затем, чтобы снова встретить с утра.
Ночь, над городом повисла Луна,
Звезды, пытаясь обоссать меня,
Выстроились странными фигурами,
Но я не узнаю их!!!


Я проснулся.
/яркая вспышка /
Запеленайте это небо.
Оно давит там, где всё открыто.
Нет, лучше всё оставьте.
Да, так хорошо.
***, ***, снова хуй,
Его слышно,
Он приближается
С огромной скоростью:
Вот он коснулся меня.
/ крик /
Карлик, лилипут
Запрыгал во мне,
Тряся своими жирными ляжками,
Его маленькие зубки стучат,
Его наглые яйца
Лезут мне на язык,
Он подобрался к самому горлу
И хочет вцепиться
Толстыми, пухлыми
Ручонками,
Пошла прочь, лихорадка,
Ты вскочила в нужную минуту
В нужном месте.
/ кровоточит ранка, звон колокола /
Бешеная сучка приехала верхом
На говне,
Стала колесить по мне
Взад-вперёд.
Неужели всё,
Это зов предков,
Они захаркали постельное бельё,
Расплылись по всему помещению,
Зачесались ноздрями,
Заплясали гениталиями
Бешеных животных,
Дёргая их за нитки-сопли;
О, я – раб,
Я рад:
На мне пиршество прыщей;
Гнойный колобок
Выкатился из ноздри
И выколол мне глаз –
Теперь я ни *** не вижу,
Я теперь превратился
В слизь, соскребите меня,
Я воняю.
/ входит девушка /


Расплакался, расслюнявился,
Кретин, маленький гей!
Тепло ли тебе было в
Колумбовом Паху?
Сладко ли тебе было
В доброй ****е?
Уютно ли в тёмном
Шкафу, среди маминых платьев?
А! Я понял, понял я – 
У тебя не было головы,
Лишь блестящая ***ня,
Крышей отражающая иллюзию.
А как тебе понравится
Моя бешеная плеть?
Моя хренова балалайка,
Мой ****ский бубен?
Пляши, урод.
Пляши, пидор.
А теперь ты лежишь и умираешь.
А знаешь, что такое мир?
Нет, не твой потливый мир,
Озабоченный Совокуплением.
А тот мир –
Где огонь восхвалит ветви.
Наслаждайся без меня.
Свет ходит кругом.
Ничего не меняется.
Ничего.



Здравствуй.

За окном, должно быть, -
Зима и рябина,
Красная, наверно,
Чудаки и чудачки,
Бабушка в розовом берете,
Длиннобородые мудилы
И просто ****и.
Ну, ёб твою мать, здравствуй!

Протирая розовые прицелы,
Я нечаянно зацепил ногтем
Прохладный студень
Собственного глаза.
Он вытек мне на ладонь.
Мне хотелось блевануть,
Потому что это было
****ец как отвратительно.
Но потом я понял,
Что нужно всё-таки блевануть себе в ладони.
И я наточенные карандаши взял с собой,
Прыгал в клетчатой юбке
Пел похуистическую песню
И ритмично блевал на свой глаз.
А вот и носилки,
На них тело, оно тоже всё воняет.
Все еле сдерживают рвоту,
И от того, что сдержаться трудно,
Они иногда всхлипывают,
Сглатывая обратно,
И слёзы выступают на их лицах,
Похожих на высохший ноздреватый понос.
Кто эти люди?
Я радостно заметил,
Как в пузырящихся моих ладонях
Блещет свет, -
Это круче,
Чем бензин!
Это плазма бытия!
Вечером я пошёл к ёбзикам из Петрозаводска.
Общество поднялось со своих мест.
Ну, ёб твою мать, здравствуй!




Мария! Протяни ко мне свои
Добрые руки, видишь –
Я плачу.
Я дрочу.
Также протяни ко мне
Своё единоутробие,
И то, что так похоже на студень
О, слизистое мясище!
Преподнеси на мой фаллический алтарь.
Утешь меня, успокой,
Накорми своим молоком.
Загни меня, как лук,
Я превращусь в проволоку,
В напряжение, поколеблю небеса
Струной тела натянутого, как пряник.
Мой ***, как Веельзевул,
Царит в клоаке клаузул,
Одинокий и свирепый.
Мария, они вечно  ебут меня,
Как Пятачка,
Они надсмехаются,
Ссут зловонными ночами
В мою  липкую постель,
Но назло им я гажу и кажусь,
А что делать!
Кому, если не мне,
Суждено прокатить их на инвалидной коляске
И научить увидеть солнце глазами калеки?
Но где рифма? Я в мире блудливого хаоса.
Лишь моньки непорочного зачатия
Выпрыгивают изо рта, словно жабы,
И, проблёвываясь по мостовым,
Заставляю тонуть их во вселенской Параше,
Где мысли копошатся,
Как опарыши;
Я приплясываю на крысах слов,
Словно крестьянин в деревянных башмаках.
Буквосочетания вытянулись у мачт освещения
И таращатся на меня, будто ****и.
Мария! Расцелуй мою лысеющую голову.
Пусть и она когда-нибудь сможет посмеяться
Над ними.






             «Аукцион»


Катится, катится серое солнце-пустышка,
Словно фонарик
В руках слепого.
На столе-
                стрелки часов,
Белая коробка с бантами. Ты
Вся мокрая. Дура!
Что ты на себя нацепила?!
Разве это сиськи?
Что это? Монька?
Уродливые маски твои-
                плачут.
С подоконника стекает мёд.
Разделся.
Я хочу.
Пусто, маленький раб,
Нет,  лучше ты
Сама откроешь
                занавес.
Зрители ждут:
                созрела,
Тебя берут.
                ( стук молотка )
ПРОДАНО



Она такая, как каша,
Как котельная,
Как капуста,
Как жир,
Словно пудра,
Словно булка,
Словно еда,
Будто черви,
Будто жопа,
Будто огромная жопа,
Будто труба.