передача 34 Сигнализации*

34.
...Провинциальный город, знакомый до боли. Приземистый, южный, родной. Я иду к ней — она знает что-то очень важное для нас, для всего нашего дела. Южные деревья, уставшие за лето, рады моему приезду — я не была здесь уже много лет. Да и сейчас приехала только потому, что мне нужно получить информацию у этой женщины. Во что бы то ни стало.
Она как будто ранена, лежит в неряшливой постели и что-то все время бормочет запекшимися губами. В ее блуждающем взгляде — боль и потерянность. Руки до локтей туго забинтованы, на лице и шее — ссадины. Я принесла ей продукты и кое-что из вещей. По профессии она журналистка. Может быть, она действительно откуда-то знает меня, но скорее просто принимает за кого-то другого. Она говорит безостановочно, и я почти никак не могу направить поток ее речи, навести ее на то, ради чего я пришла. Она страдает, мне жаль ее, но я не знаю, чем можно помочь. Мне остается только слушать и надеяться, что она сама заговорит о том, что я хочу узнать.
Все началось с маленького приемника, говорит женщина. Она зачем-то купила его на рынке и носила в кармане. Случайно она поймала странную передачу, которая внезапно вторглась в эфир, вытеснив легковесность привычных радиоголосов. Журналистке почти ничего не удалось понять, хотя слова были очень простые и вроде бы обыкновенные. Но что-то в передаче зацепило ее, захотелось слушать еще и еще.
Женский голос врывался в эфир по скользящему графику, всегда неожиданно, без вступлений говорил о чем-то с трудом уловимом, но очень важном — запретном, правдивом, тайно живом, свободном — и быстро исчезал из эфира. Передачи длились всего по несколько минут, но эти редкие минуты напряженного внимания перевернули всю ее жизнь. Теперь целыми днями она прислушивалась к беззаконному эфиру, ожидая нового появления того самого голоса. Все изменилось. Привычный уклад жизни просто перестал существовать, отпал, как сухая и мертвая шелуха. Она говорит, что чувствовала себя живой, как никогда.
Позже она узнала, что не одна она слушала передачи этого радио, взявшегося ниоткуда. А однажды к ней подошли неизвестные люди и сказали, что она делает что-то не так.
Она ведь взрослая женщина, увещевали ее, она ведь знает, как все на самом деле устроено — так зачем же она это слушает? Она что, не понимает угрозы, исходящей от всего этого?!.. Дальше она то ли не помнит, то ли ей тяжело снова возвращаться к тем болезненным воспоминаниям. Ее речь становится еще более сбивчивой, но мне все-таки удается догадаться, что ей запретили печататься, и она, никогда не влезавшая ни в какие опасные темы, вдруг оказалась в числе отверженных, опальных журналистов, фактически лишенных права писать. Но она жива! И я слушаю ее, слушаю очень внимательно, киваю, впитывая в себя ее историю, и стараюсь говорить как можно меньше. Что с нею будет, если она узнает мой голос?!... Нельзя. Наших лиц до поры никто не должен знать. Даже наши самые преданные слушатели.
Тремя днями позже я спускаюсь в столичное метро по наклонной трубе полутемного эскалатора. Из примитивных динамиков, спрятанных где-то между матовыми фонарями, звучит тревожный голос диктора. Он предостерегает: «Граждане! Будьте крайне бдительны и осторожны. В последнее время резко возросла противозаконная активность банды манипуляторов-мистификаторов, периодически перехватывающих радиоэфир. В своих опасных мистификациях, нацеленных на подрыв устоев общественной жизни, они используют как простых, так и влиятельных людей, и неподготовленному человеку очень трудно распознать угрозу, исходящую от их слов и действий...»
Я выхожу с эскалатора на платформу, пара фраз для меня неразборчива, но на платформе работают свои динамики: «...Только что нам сообщили, что журналистка N пока еще жива. Но что они сделают впоследствии, предугадать все труднее. Для того, чтобы вы знали о ком идет речь и могли вовремя распознать действия этой банды, послушайте и запомните эту музыкальную композицию. Она называется "Сигнализации", и если вы услышите где-то голос, звучащий в ней, либо просто почувствуете характерное настроение этой песни в окружающей вас обстановке, просим вас незамедлительно проинформировать об этом ближайшего представителя властей...»
Я наконец сворачиваю к подходящему поезду, чтобы не привлекать внимание своей растерянностью. Да, это говорят обо мне и моих людях. Они явно преувеличили, мы не могли навредить той журналистке. Мы не могли навредить людям вообще. Но теперь нас ищут. Людей пугают нами. Необычное ощущение: все знают твой голос, твои поступки, твои (возможные) действия... Но никто не знает твоего лица. Наших лиц. Моих лиц. Их много? Да.
Я достаю телефон, набираю номер и говорю: «Экстренный эфир, готовность 15 минут. В метро только что прошел анонс нашей передачи. Настраивайтесь. Я сейчас буду.»

----------------------------------------------------------
* Этот текст - часть веб-клипа группы "Партизанское Радио". Веб-клип является сплавом текста, картинки и песни в формате mp3. Оригинал здесь: http://partiz.pesni.ru/34.htm