Подарки из прошлого

ПОДАРКИ ИЗ ПРОШЛОГО

Добросовестно выполняя свой гражданский долг, заведенный на шесть утра ярко-красный будильник забарабанил как сумасшедший. В это время суток его голос казался ужасным и особенно отвратительным. Движением, выдающим настоящего "мачо", накидывающего в прерии лассо на дикого жеребца, Иван вытянул из-под головы подушку и метким броском накрыл этот подлый предмет. Голос стал значительно глуше и менее настойчивым, как бы говоря: "Дело ваше, хозяин, но если Вы куда-нибудь опоздаете, то я здесь не причем".
"Лена, - сиплым ото сна голосом обратился Иван к пытающейся проснуться белокурой девушке, - ты где купила это чудовище?" Лена наугад ткнула пальцем, указывая предполагаемое направление "ЦУМа". "Как только вернемся, - продолжал тот, -сразу же пойдем и напишем на имя руководства магазина жалобу с требованием возмещения морального ущерба, выраженного в денежном эквиваленте. "Но эта страшная вещь, называемая "будильник", все же сделала свое неблагодарное дело – сон улетучился и Лена, ласково теребя огненно-рыжие кудри Ивана, нараспев мечтала: "Ванечка, неужели уже завтра мы будем далеко-далеко, в чудесной Швейцарии? Целых десять дней на лыжах в белоснежных Альпах?.." "Нет, не будем, - прервал ее монолог Иван, заглянув под подушку, которой были накрыты часы, - потому что если через пять минут мы не встанем, то опоздаем на самолет. А нам еще перед отъездом нужно заехать к твоим – Мария Сергеевна напекла пирожков в дорогу. Иван еле сдержал смешок, представив как они с Ленкой будут жевать домашние пирожки в салоне "Боинга". "Тогда я первая!" - соскочила с кровати Лена и, сунув ноги в тапки-зайчики, побежала в ванную, успев на ходу пощекотать голые Ванины пятки.
Легко выскользнув из лиловой шелковой пижамы, она открыла кран и подставила улыбающееся лицо под теплые струйки душа, предаваясь своим мыслям: "Сказать ему сейчас или нет, что я была у гинеколога? - спросила она себя мурлыкающим томным голосом, погладив ладошкой пока еще плоский живот, - Наверное, не стоит. Не то наш вояж окажется под угрозой. Ванька такой паникер, что решит беременную женщину, то бишь меня, - Лена негромко хихикнула, - оградить от всяческих поездок и уж точно попытается запереть дома, "чтобы не дай Бог чего не случилось", уж про горные лыжи и говорить не стоит. Ладно, подожду несколько дней пока не приедем в Альпы, не накатаемся, вот там и сообщу ему эту приятную новость - пусть радуется. Но как же мне не терпится сказать об этом Ванечке прямо сейчас!"
А в спальне раскинув свои длинные мускулистые руки и ноги по всему полигону огромной кровати, зажмурив глаза, Иван слушал шум воды, который наводил его на приятные размышления. Будучи мужчиной обычным и не очень многословным по части выражения своих чувств вслух дрожащей половине, мысленно в своих ласковых эпитетах и выражениях он явно не стеснялся. "Леночка, ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю, - пропел его внутренний голос, - Кажется, мне не хватит этой жизни, чтобы отдать тебе всю любовь, которая есть во мне. Я так благодарен судьбе, что она послала мне тебя – такую добрую, умную, красивую, понимающую меня с полуслова и не задающую лишних вопросов. И это ничего, что ты не умеешь готовить – жизнь это поправит, научишься с годами. А еще я хочу, чтобы ты родила мне маленького мальчика или маленькую девочку, а еще лучше – двух маленьких мальчиков и сразу…  Ой, что-то я разошелся уж слишком, - попытался остановить себя Иван, но мысли были настолько приятны, что он не стал их прогонять, а наоборот очень ярко представил себе Лену стоящую сейчас под горячим душем, очень живописную, всю в полосочках водяных струек, бегущих по золотисто-бронзовой коже, с нежным румянцем на щечках, облепленных мокрыми прядями волос. "Ах ты, лежебока!" - раздался вдруг звонкий голос у него прямо над ухом. Размечтавшись, Иван не услышал, как перестала шуметь вода и Лена вошла в комнату. "А ну-ка марш умываться, не то завтрака тебе не достанется – съем все сама, - протараторила она и потрясла мокрыми волосами из стороны в сторону, направляя на голого Ивана целый водопад холодных брызг. Так как ощущение было одно из не самых приятных, цель побудки и помывки Ивана Еленой была достигнута. Как ужаленный вот уже скоро будущий муж подпрыгнул с постели и помчался в ванную на ходу, стараясь придать как можно больше страха нежным интонациям своего голоса, грозя: "Ну, погоди, Ленка-пенка, мы с тобой еще сочтемся!"
Но Елена не испугалась, так как все ее внимание было переключено на решение более важной проблемы – приготовление завтрака, состоящего из кофе и бутербродов. На более основательное меню времени уже не оставалось. Сосредоточенно наморщив лоб, она попыталась определить – достаточно ли намазала масла на хлеб и в какой же все-таки последовательности уложить все компоненты сверху - колбасу, сыр, огурец или наоборот - сыр, огурец, колбасу. Убедившись в многообразии вариантов, Лена стряхнула кусочки продуктов на тарелку, предоставив Ивану самому выбрать оптимальный для себя вариант. Тщательно пережевывая, она закончила завтрак и, вспомнив, что "какой кошмар, она же забыла взять вон тот купальник с блестящей штучкой на поясе", помчалась искать такую необходимую на лыжном курорте вещь.
Из ванной раздались режущие слух фальшивые нотки "Yesterday" и Лена, не выдержав, закричала: "Рыжик, ты скоро?" Она намеренно назвала его так, потому что знала, как ненавидит он свои медно-золотые волосы, завитые в кольца. Или только делает вид что ненавидит. В детстве его из-за этих кудрей действительно дразнили, но когда он повзрослел, то быстро осознал притягательность этого элемента внешности для слабой половины человечества. И Лена сама признавалась, что заметила Ивана в первый же день занятий в институте исключительно из-за этой золотой шевелюры и куче милых веснушек на переносице. Пение тут же прекратилось, и на пороге кухни возник Иван, благоухающий чистой водой, мылом и лосьоном после бритья французского производства, никак не меньше, - Лена не переносила дешевый парфюм.
Почти целиком затолкав индивидуально сооруженный бутерброд в рот и запив остывшим кофе, Иван одним прыжком преодолел расстояние от кухни до спальни, где Лена мучилась с замками чемоданов. Решительным жестом отодвину в сторону девушку, он с умным видом склонился над заевшей молнией. Увидев, какое немыслимое количество вещей Лена попыталась запихнуть в чемодан, глаза Ивана округлились. И уже через три минуты, несмотря на все протестующие крики, визги и жесты Елены, ручная кладь молодой пары была облегчена ровно наполовину.
Напоследок оглядев комнату хозяйственным взглядом, и убедившись, что свет газ и вода везде выключены, Лена и Иван спустились во двор, где их ждала машина. По дороге молодая пара заехала к Лениным родителям попрощаться. Провожать себя в аэропорту они запретили, чтобы грустью не испортить отличное настроение от предвкушения чудесного путешествия. Олег Александрович и Мария Сергеевна, обнявшись, стояли у окна и, улыбаясь, махали вслед отъезжавшему такси. "Счастливая сейчас молодость у нового поколения, - произнес Олег Александрович, поправив очки на носу, - разве мы когда-нибудь могли в их годы мечтать поехать просто покататься на лыжах в Швейцарию? А сейчас – пожалуйста, хоть куда – хоть в Альпы, хоть в Гималаи, хоть на Северный Полюс". "Но это же замечательно, - погладив рукой теплое плечо мужа, ответила Мария Сергеевна, - если дети будут счастливы, то и мы тоже. Ой, а пирожки-то они и забыли, - слегка расстроилась она, обнаружив на кухне приготовленный кулечек. "Ничего, Маша, - в самолетах отлично кормят", - постарался приободрить жену Олег Александрович и включил телевизор, - "пойдем, сериал начинается".
На пятый день после отъезда молодых в квартире Васильевых раздался телефонный звонок. Олег Александрович подошел к телефону: "Алло, Ваня, это ты? Почему в такую рань, у нас только девять часов утра?" "Олег Александрович, - голос Ивана был серьезен, - у меня плохие новости. Подготовьте Марию Сергеевну. Я звоню из аэропорта, через полчаса буду у вас и все расскажу".
"Олег, кто звонил?" – спросила Мария Сергеевна, входя в комнату. Не отвечая на вопрос, Олег Александрович лихорадочно рылся в ящиках мебели, то и дело роняя разные пузырьки, тюбики и баночки на пол: "Маша, где у нас валидол или валерианка, хотя бы?" "Да что случилось, скажи, наконец", - начала нервничать Мария Сергеевна, инстинктивно присаживаясь на краешек кресла. "Не знаю, - севшим голосом ответил Олег Александрович, - кажется, с Леной произошло что-то непоправимое".
Час спустя трое убитых горем людей сидели вокруг стола. Олег Александрович, обхватив голову руками, молча слушал рассказ Ивана. Из глаз Марии Сергеевны не переставая текли слезы, и она причитала: "Этого не может быть, этого не может быть".
До кемпинга в горах Иван и Елена добрались без каких-либо происшествий. Освоившись и разбросав по-домашнему свои вещи в уютной комнате, наскоро перекусив, они тут же помчались за лыжным обмундированием и уже через полчаса отводили душу, летая с крутых склонов как истинные профессионалы. Горные лыжи были их давним увлечением. Сначала каждые зимние каникулы, а потом и отпуска они ездили на какую-нибудь местную горнолыжную базу, где оттачивали свое мастерство и получали заряд неописуемого счастья от общения со снежными вершинами до следующей зимы. Но в Альпы они попали впервые и были просто потрясены великолепием этого уголка земли. Поэтому на другой день Лена предложила пойти побродить без лыж по местам, где нет людей, чтобы "максимально слиться с природой", как выразилась она. Иван попытался вяло возразить, так как по радио передали штормовое предупреждение. Но ему самому очень хотелось примерить роль дикого снежного человека и, утопая в нехоженом снегу, вести свою подругу сквозь горы и леса. В общем, они оба были большими романтиками, и это оказалось их бедой. Надышавшись до головокружения елового воздуха, раскрасневшись и вымокнув до нитки, путешественники собирались уже возвращаться, как вдруг откуда-то сверху стал нарастать гул. Они стояли на склоне горы. Через каких-нибудь несколько секунд гул превратился в грохот, морозная пыль заполнила воздух, и огромная масса снежной лавины накрыла и потащил людей по склону вниз.
Иван, наверное, родился в рубашке. Спасатели откопали его очень быстро, так что обморожены были только пальцы, а в целом не было ни ушибов, ни переломов. И, конечно же, несмотря на запреты медиков, он кинулся вместе с добровольцами – спасателями на поиск людей, попавших в стихийное бедствие. Поисковые работы продолжались в течение последующих дней и велись очень тщательно. Обследована была буквально метр за метром огромная прилегающая зона. Некоторые люди были спасены, но многих так и не нашли. Лена тоже погибла.
И вот сейчас, вернувшись один в придачу с вестью о смерти, Иван не мог глядеть в глаза родителям Елены, чувствуя вину в том, что не смог уберечь доверенную ему как мужчине их единственную дочь. Он сам был раздавлен горем. Через месяц они собирались пожениться и поклявшись друг другу в вечной любви и верности, обещали быть самой счастливой парой. Но теперь Иван не знал, как жить дальше. Мир вокруг него рухнул. Не осталось ничего кроме его горя и фотографии в записной книжке, где Лена стояла среди поляны ромашек одетая в белое легкое платье. Ее белокурые локоны развевались на ветру, и вся она походила на ангела.
Время шло медленно и не лечило. Работа тоже. Сослуживцы и друзья первое время пытались всевозможными способами отвлечь Ивана от тяжелых мыслей. Но тот все глубже замыкался в себе, стал молчаливым и угрюмым. Руководство делало ему замечания по поводу небрежного внешнего вида, за которым Иван перестал следить, а двухнедельная щетина на осунувшихся скулах стала почти обычной. Он приходил в офис ровно к девяти часам утра с красными глазами и слабым запахом алкоголя и уходил ровно в шесть вечера, чтобы найти какой-нибудь ресторанчик, кафе или бар и просидеть там до закрытия, опустошая рюмку за рюмкой. Засветло возвращаться домой он не мог – там все напоминало ему Елену.
Он где-то слышал, что, мол, через год становится легче. Но легче ему не стало ни через год, ни через два.
Что занесло его в тот бар, впоследствии Иван бы не вспомнил. Кажется, друг собирал мальчишник перед женитьбой и потащил его с собой. Компания нашла какой-то незнакомый бар со стриптизом. Народ отдыхал, развлекался, полутемный зал освещался небольшими яркими огоньками, играла музыка, а на сцене по очереди выступали почти полностью обнаженные девицы с какими-то перьями, шарфами, накидками, ремешками и тому подобным. Все эти элементы, по-видимому, играли роль концертных платьев. Иван как обычно напился и взирал мутными глазами на стриптизерш. "А сейчас, уважаемые господа, - начал объявление ведущий шоу-программы, - держитесь крепче за свои стулья. Потому что сегодня мы приготовили вам сюрприз. Встречайте! Неповторимая и несравненная звезда Востока – Карина!" Аплодисменты стали стихать, уступая место приятной восточной мелодии. В свете рампы показалась жгучая брюнетка с белой кожей и алыми губами. Верхняя часть лица была прикрыта короткой прозрачной вуалью, так что красивые глаза и брови не четко, но разглядеть было можно. Пышные шелковые штаны розового цвета абсолютно не скрывали стройных длинных ног. Отливающий золотой чешуей бюстгальтер, десяток колечек, браслетов, сережек приятно бряцали и сверкали в ярком свете юпитеров. "Как принцесса из "Тысячи и одной ночи", - подумал Иван, разглядывая танцовщицу слипающимися глазами. Исполняла она свой номер правда здорово. Мужчины одобрительно свистели, топали ногами, аплодировали и протягивали руки с зажатыми в пальцах зелеными купюрами, чтобы засунуть их за ремешок одежды, а заодно коснуться очаровательной стриптизерши.
Перед Иваном на столе скопилась груда опустошенных рюмок. Друзья, с которыми он пришел, о чем-то шептались в сторонке. Решив для себя, что ему уже достаточно, Иван хотел встать и пойти домой. Но тут он увидел приближающуюся Карину, которую он не более десяти минут назад разглядывал на сцене. Озираясь по сторонам, и ища глазами того счастливца, к которому между столиками пробиралась она, Иван через несколько минут уткнулся взглядом прямо в стоящую перед ним прекрасную танцовщицу. "Ваши друзья мне сказали, что Вам грустно и одиноко, - обратилась к нему девушка, - не хотите, чтобы я составила вам компанию на этот вечер?" Она закончила фразу и заглянула в глаза Ивана. От этого взгляда тот чуть не упал в обморок – ему померещилась Елена. "Все, надо завязывать с выпивкой. Раз покойники стали мерещиться - не к добру, очень смахивает на белую горячку", - не теряя логического смысла и, делая разумные выводы, уговаривал себя Иван. "Я бы с радостью, - заплетающимся языком начал он, - но у меня деньги кончились", - похлопав себя по карманам, развел в стороны руки Иван. "Не волнуйтесь, друзья позаботились об этом. Ну, куда пойдем, к тебе или ко мне?" - сразу перешла на "ты" девушка. Она уже была переодета в кожаные джинсы и черный облегающий свитер, что очень шло к ее волосам цвета воронова крыла. Ее лица Иван толком не разглядел, да и, по правде сказать, немного опасался, чтобы не померещилось еще чего-нибудь. Стараясь не шататься, он поплелся за новой знакомой к выходу. Друзья, негромко свистнув, пожелали удачи.
В этот вечер выпил Иван изрядно, поэтому как они добрались до квартиры Карины, он не помнил совсем. В памяти остался лишь темный коридор, по которому не включая света они пробирались в комнату. Под ноги попадались то и дело громко звенящие пустые бутылки, а в ответ на это девушка постоянно шикала и просила не шуметь. Как и в какой последовательности они раздевались и что было дальше он тоже не помнил. А потом ему снился сон, в котором он видел Елену. Сон был таким реальным, что Иван не хотел просыпаться. Но открыв утром глаза, он обнаружил себя в чужой комнате и попытался вспомнить хоть что-нибудь. Голова жутко раскалывалась. Поводив взглядом по сторонам в поисках какой-нибудь жидкости, способной облегчить его состояние, он наткнулся на стул, на котором лежал парик из черных волос. Начиная постепенно кое-что соображать, он повернулся на другой бок и увидел рядом с собой девушку, спящую на боку спиной к нему. У нее были натуральные белые волосы, рассыпанные по подушке. "Как у Лены ", - подумал Иван и автоматически погладил ее по голове. Девушка шевельнулась, и, потягиваясь, повернулась лицом.
Иван захотел закричать, но не смог. Он как рыба глотал воздух ртом и, наконец, выдохнул: "Ле-на?.. " Он сидел на кровати, уставившись на нее безумными глазами, решив, что окончательно и серьезно болен алкоголизмом. У него был вид человека, встретившегося с привидением, поэтому девушка стала осторожно сползать с кровати, чтобы резкими движениями не вызвать какого-либо нового всплеска эмоций своего ночного гостя. "Меня действительно зовут не Карина, а Алена, но все-таки не Лена, - робко попыталась стабилизировать обстановку она, - ты всю ночь меня Леной звал, почему?" "Потому что Лена – моя любимая, которая погибла два года назад, а у тебя ее лицо, - механическим голосом как робот отчеканил Иван. Не сводя глаз с девушки, как будто боясь, что этот мираж рассеется, он стал лихорадочно шарить рукой вокруг себя в поиска пиджака и, наконец, обнаружив его, полез в карман за записной книжкой.
Он протянул Алене фотографию, с которой глядела девушка как две капли воды похожая на нее. Только прическа была другая, и не было темной родинки слева над губой. Ничего не понимая, она смотрела то на фотографию, то на ошалевшего Ивана. Затем, решив, что бокал вина хоть чем-то поможет, она налила себе и ему, и выпила залпом темно-бордовую жидкость. Иван последовал ее примеру и понемногу стал приходить в себя. Эта девушка, правда, была очень похожа на Лену, но, разглядывая ее в упор, он понемногу стал находить все больше и больше отличий. Немного другие черты лица, чуть светлее кожа, родинка над губой. Но все равно – похожи как близнецы. И тут его осенило. "А ну-ка, расскажи о себе и о своих родителях. А еще лучше, познакомь меня со своей мамой ", - попросил он, начиная неожиданно оживляться. "А чего рассказывать? История обычная и не очень привлекательная, - начала Алена, закутываясь в халатик, - Мать пила, сколько я себя помню, а отца не знаю вовсе. Мама о нем ничего не рассказывала. Еле-еле закончив школу, пошла работать официанткой в одно кафе. Там-то и познакомилась с клиентом, который пригласил меня работать танцовщицей в бар, где мы с тобой и встретились. "Грустно улыбнувшись, она добавила: "Вот видишь, вся моя жизнь уместилась в нескольких предложениях". Алена щелкнула зажигалкой и закурила. "Лена терпеть не могла сигаретного дыма", - отметил про себя Иван, как бы подтверждая то, что он не совсем свихнулся. В соседней комнате что-то загрохотало. "Это мама проснулась, - пояснила Алена, затягиваясь сигаретой, - наверное, похмелиться ищет. "Иван резким движением встал с постели, вмиг оделся и, схватив Алену за руку, потащил из комнаты. Не поздоровавшись и не представившись, он сунул фотографию под самый нос Алениной матери и выпалил: " Почему Вы не рассказали Алене, что она Вам не родная дочь?" Наверное, здесь основную роль сыграл элемент неожиданности вопроса, громкий требовательный голос Ивана и еще огромный груз вины, который носила в себе более двадцати лет эта женщина. Она медленно опустилась на стул, закрыла лицо руками и зарыдала.
В молодости мать Алены любила одного человека. Забеременев, она решила родить ребенка, полагая, что этим сможет привязать к себе его отца. Но как видно счастье ходило где-то на другой улице. Рожала она тяжело, и ребенка спасти не удалось. На соседнем кресле акушерка принимала роды еще у одной женщины. Поочередно на свет появились две девочки. Решение в голове созрело очень быстро и, сговорившись с акушеркой и пообещав ей огромную сумму, они подменили одного из двойняшек. Что двигало действиями врача – корысть или жалость к женщине, потерявшей ребенка, так и осталось неизвестно. Но на следующий же день новоиспеченная мать уехала из города в соседнюю деревню, чтобы переждать опасное время – а вдруг объявят розыск. Но разыскивать ее не стали, так как об этом инциденте никто так и не узнал. Роженице, у которой родились две девочки, сообщили, что одна из них умерла. А мать Алены, переждав немного, предъявила дочку своему любимому, ожидая, что новоявленный папаша жутко обрадуется. Но тот, быстро собрав вещички, исчез навсегда, даже не пожелав спросить как назвали дочку. С тех пор она запила. А девочка росла сама по себе, не задавая вопросов и не требуя ответов. Но вина изнутри ежедневно подтачивала женщину. И поэтому строгий голос Ивана разрушил в ней остатки спокойствия. Она плакала и просила прощения у Бога и дочери. Алена стояла рядом, обнимая мать за плечи, и гладила ее по голове. Столько информации, да еще какой, стало для нее шоком.   
   Через некоторое время они с Иваном вышли в коридор, оставив рыдающую женщину одну. Сказать, что Иван был растерян, означало бы не сказать ничего. У него в голове и в груди был полнейший хаос. Первичный испуг и неожиданная радость смешались с волнением, неверием во все происходящее. Он был почти на грани безумия от того, что к нему вернулась его Лена, его любимое прошлое. Его мучил страх, что он снова может все это потерять, потому что иногда его "Лена" превращалась в совершенно чужого для него человека Алену с чужими движениями, жестами, повадками. С другими словами и голосом. Но внешность сводила с ума. Психика Ивана распадалась на кусочки. И чтобы "собрать себя в кучку", хорошенько обо всем поразмыслить, он торопливо попрощался, вежливо извинился и только на улице первый раз облегченно вздохнул, подставив лицо свежему утреннему ветру.
 Он долго бродил по улицам, переулкам и скверам города, размышляя и оценивая сложившуюся ситуацию со всех сторон. Иван чувствовал, что в эту ночь его жизнь резко изменилась, но в какую сторону, и что он должен делать дальше, какие предпринять шаги, он не знал. Но то, что оставить и забыть эту девушку он теперь не сможет – это было точно.
На протяжении нескольких следующих вечеров он украдкой заходил в тот самый стриптиз-бар, пробирался в дальний темный угол и, усевшись за столик, заказывал апельсиновый сок, который первое время морщась, а затем получая удовольствие, потягивал целый вечер. Дождавшись выступления Алены, он внимательно вглядывался в танцующую на сцене девушку и старался точно для себя решить, что значит для него эта незнакомка с лицом Лены и значит ли вообще.
И вот через неделю, сделав для себя определенные выводы, тщательно выгладив белоснежную рубашку, нацепив галстук, в отутюженных брюках и отполированных ботинках, уверенными шагами он поднялся на второй этаж и позвонил в дверь.
Шагов по ту сторону он не расслышал и поэтому слегка отпрянул от неожиданности, когда в распахнувшемся проеме появилась Алена. Она была очень домашняя и очень красивая. Короткие джинсовые шорты, желтая майка с забавной рожицей на груди и волосы, убранные в "хвостик", превратили сексапильную женщину-вамп из стриптиза в студентку на каникулах. Она что-то дожевывала на ходу. Возможно, после такой работы завтраки проходили в одно время с обедами. Легкое удивление промелькнуло и быстро исчезло с ее лица. "Привет", - улыбнулась Алена и жестом пригласила войти. "Какими судьбами? Честно говоря, я была уверена, что ты вернешься, но тебя не было целую неделю и я уже было подумала, что ошиблась в своих предчувствиях, но теперь вижу, что нет", - она провела Ивана по коридору в комнату. "Извини, я оторвал тебя от завтрака", - он увидел то, что и предполагал: недопитый чай с лимоном и наполовину пустая тарелка с кашей на столике возле кресла. От предложенного чая и каши он отказался и решил сразу перейти к делу, за которым пришел.
"Алена, - стараясь не глядеть ей в глаза, начал Иван, - ты не хочешь увидеть свою настоящую мать? Они, твои родители, потеряли дочь, твою сестру, и за один день постарели на десять лет. Может быть судьба специально свела нас и дала шанс родителям снова обрести дочь, а мне…" Он не закончил фразы и заволновался. Алене передалось его волнение. Она стала беспорядочно перебирать на столе посуду, затем разбросанные по комнате вещи и, наконец, произнесла: " Я тоже много об этом думала, и если бы ты не пришел, не осмелилась бы сама на это решиться. Но раз так, конечно же, я согласна. Только нужно их, - она запнулась, - маму с папой, подготовить, чтобы не случилось никаких инфарктов". Алена забралась в кресло, поджав ноги и, развернув конфету, тут же успокоилась. Иван почувствовал, как огромное облегчение сменило его напряжение, длившееся уже несколько дней. По-хозяйски налив себе чаю, чтобы запить растаявшую во рту шоколадку, он преступил к обсуждению деталей плана наименее шокирующего появления Алены в доме Васильевых.
Где-то через час, когда тарелка и чашки были пусты и вымыты, они пришли к окончательному выводу, что сначала должен пойти туда Иван и, подготовив почву, рассказать все подробно и с самого начала. А потом, надев свой черный парик, чтобы не испугать родителей, зайдет Алена. К счастью, все получилось так, как они и запланировали. Обошлось без лекарств и сердечных приступов, только пол почти буквально был залит слезами. Плакали все- женщины громко и трогательно, а мужчины скупо и стеснительно. За чаем Алена рассказала о своей жизни, умалчивая, чтобы пощадить нервы пожилых людей, о некоторых пикантных особенностях своей работы. Затем пришла очередь Марии Сергеевны и Олега Александровича, которые со всеми мелочами описывали детство и юность Лены. Как ходила в детский сад, а затем окончила школу на "отлично" и поступила в институт иностранных языков. Как бегала на музыку и на тренировки в бассейн. Иногда инициативу в разговоре перехватывал Иван и с любовью в глазах вспоминал их первое знакомство с Леной на лекции, как мечтали они стать переводчиками и объехать весь мир. После окончания института он устроился в инофирму, а Елену стали приглашать в качестве переводчика-синхрониста на встречи крупных зарубежных делегаций. Разговор затянулся до поздней ночи и, в какой-то момент, Алене нужно было решать, как же поступить дальше. Родители увидели в ней свою потерянную дважды дочь и не хотели отпускать. Иван тоже смотрел на нее с обожанием. Но она сама внутри себя еще не была готова к таким тесным отношениям, к которым стремились эти люди. И потом, у нее была мама, которая ее вырастила и которую она все равно любила несмотря ни на что. Поэтому в тот вечер Алена, конечно, поехала к себе домой, решив, что "утро вечера мудренее".
Проснувшись на следующий день, Иван вспомнил все предшествующие события и почувствовал, как с появлением Алены к нему вернулась жизнь. По дороге на работу он заметил зеленые деревья, которые в последние два с половиной года перестали существовать в поле его зрения. Услышал чириканье воробьев, которое перестал слышать. Вдохнул утренний воздух и ощутил смешанный запах вымытого асфальта, бензина и дорогих духов, остающихся в воздухе вслед за спешащими мимо женщинами, которых он раньше тоже не замечал.
Все шло своим чередом. Обретя друг друга, родственники старались проводить вместе как можно больше времени. Голос крови давал о себе знать. Алена все сильнее привязывалась к Марии Сергеевне и Олегу Александровичу и называла их "мама" и "папа", тем более что отца у нее никогда не было. Иван ей тоже нравился все больше и больше (не зря ведь ее сестра собиралась за этого рыжего парня замуж). Он был очень тактичен во всех отношениях и не касался вопроса о ее работе, которую она решила бросить и подыскать что-нибудь поприличнее, раз уж так резко изменилась ее жизнь.
Через полгода их знакомства Иван предложил Алене переехать к нему и взять отпуск. Она с радостью согласилась и, окунувшись в быт и приготовление завтраков, обедов и ужинов, была почти счастлива.
Однажды за ужином Иван сообщил: "Аленка, послушай, через три дня годовщина смерти Лены. Я взял два билета в Швейцарию и хочу, чтобы ты поехала со мной туда, где погибла твоя сестра. Только не говори родителям. Ты согласна?" - он умоляюще посмотрел ей в глаза. Не раздумывая Алена кивнула головой и, слегка разволновавшись, пошла собирать вещи.
В самолете они почти не разговаривали – каждый думал о своем. Алена успела полюбить Ивана и слегка ревновала к сестре, которая уже умерла. И в то же время с нежностью думала о Лене, которую не знала и искренне жалела, что не успела испытать радость от жизни рядом с сестрой-двойняшкой. А Иван никак не мог определиться в чувствах – кого он любит больше – ту Лену, спокойную, молчаливую интеллектуалку, которую потерял, или Алену, живую хохотушку, потрясающе танцующую стриптиз.
Самолет прилетел вовремя. Взяв напрокат автомобиль, они направились в городок, где в последний раз отдыхали Иван с Леной. Устав от длительной дороги, Алена предложила остановиться в ближайшем мотеле. Иван не возражал и остановил у обочины. "Аленушка, иди, сними свободный номер, а я запаркую машину, возьму сумку и догоню тебя", - попросил Иван, открывая дверцу автомобиля. " Хорошо, хорошо, Иванушка", - улыбнулась Алена и вошла в гостиницу. " Меня точно так же называла Лена", - подумал он с грустью, поймав себя на мысли, что постоянно сравнивает этих двух женщин.
Вынимая из багажника чемоданы, Иван с гордостью отметил, какой, оказывается, недюжинной силой наградил его Господь, и, чувствуя себя прямо-таки олимпийским чемпионом по тяжелой атлетике, занялся подсчетом того, сколько раз женщина должна переодеться в течение двух дней на горном курорте, чтобы успеть хотя бы по разу использовать все, что упаковала в эти два (по другому назвать просто кощунство) контейнера. Сбившись со счета уже на втором десятке и заливаясь румянцем от напряжения, он ввалился в холл мотеля и направился к заполнявшей у стойки администратора бланки Алене. " Ну, Аленушка, в каком "пентхаусе" сегодня ночью мы будем прозябать? " - спросил он и поправил спутанные белые локоны на плечах девушки. Она посмотрела на Ивана и, высоко подняв тонко очерченные брови, сказала: "Excuse me?" "Ух, ты! А я и не знал, что у тебя такое безукоризненное произношение", - восхитился он и оглядел ее с головы до ног, - ты уже и переодеться успела? Вот это скорость!" - покачав головой, продолжал Иван. "I am sorry, I don’t speak Russian", - улыбнулась Алена.
В пустом холле кроме них и администратора никого не было? и негромкие фразы звучали словно эхо в горах. "Helen, are you ready? Let"s go, we are getting late"", - отчаянно жестикулируя махал руками темноволосый крупный мужчина с аккуратно подстриженной бородой по ту сторону стеклянных дверей гостиницы. Рядом с ним, методично работая двигателем, издавал нетерпеливые звуки автомобиль, а рядом бегали в ярко-синих комбинезонах крошечные, не более двух-трех лет, мальчишки-близнецы. Еще раз вежливо извинившись, женщина торопливым шагом направилась к ожидающему ее семейству. Белокурые волосы колыхались в такт шагам, оставив около Ивана легкое еле заметное облако духов, которые ему были когда-то очень знакомы. У самого выхода женщина замедлила шаги и оглянулась, пристально посмотрев на этого странного русского мужчину и как будто что-то пытаясь вспомнить. Набрав воздух в легкие, она собралась уже о чем-то спросить, но в последний момент передумала и вышла.
Иван как завороженный смотрел то на нее, то на двух ее рыжеволосых сынишек и чувствовал, как все сильнее и больнее сжимается что-то в груди.
Дверцы автомобиля громко хлопнули, и за стеклом осталась лишь тучка пыли из-под колес. От неожиданного прикосновения чьей-то руки Иван вздрогнул. "Ванечка, ты чего так долго? Я уже с номером успела ознакомиться, а тебя все нет", - тронула за рукав, подойдя к нему Алена. "Кто это был?" - спросила она, кивнув головой в сторону выхода. Непослушными пальцами Иван молча пытался расстегнуть и без того распахнутый ворот рубашки. Затем несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, ответил: "Не знаю…  Наверное, показалось… Ладно, пошли", - обнявшись, они стали медленно подниматься по лестнице, ведущей на этаж к заказанному номеру. Мужчина-администратор с большими от удивления глазами проводил их взглядом и вышел из гостиницы, чтобы посмотреть вслед только что отъехавшего автомобиля. Возвращаясь за стойку, он в недоумении качал головой из стороны в сторону и твердил: "Miracles, miracles…""
 
                КОНЕЦ