Рука дающего

Моргунов любил ездить в фирменных поездах. Чистые купейные вагоны с аккуратными проводницами, накрахмаленными скатёрками на столиках и почти сухим постельным бельём создавали приятную обстановку дома на колёсах по крайней мере на некоторое время. Иное дело плац-картные и, тем более, переполненные в сезон общие вагоны. Там по коридорам всегда витает смесь запахов тамбура, туалета и какой-то не совсем уже свежей провизии.
Ездить приходилось, правда, в разных поездах, и сейчас у Мор-гунова в кармане лежал билет в плацкартный вагон - ещё удача, что не в общий. Это оказался проходящий поезд, курсировавший по маршруту от Фрунзе, точнее, теперь от Бишкека и обратно. Бригады проводников были соответствующие и состояли, естественно, практически из одних мужчин. Даже по виду вагонных окон можно было догадаться, что особой чистоты ждать не приходится.
Догадка подтвердилась, когда Моргунов поднялся в вагон. Он вздохнул и поставил сумку на нижнюю полку в первой секции. На противоположной полке лежал матрац, на котором было разостлано смятое ворсистое одеяло. На столике стоял видавший виды чайник и грязные стаканы, валялась распечатанная пачка печенья, на обрывке газеты бессовестно выгибались и корячились колбасные шкурки. Среди этого живописного натюрморта лежала потрёпанная книжица в чёрном переплёте. Моргунов брезгливо взял её двумя пальцами. Книжица оказалась железнодорожным расписа-нием для служебного пользования. Очевидно, эту секцию занимали про-водники, воспользовавшиеся отсутствием пассажиров.
Моргунов переставил сумку на верхнюю полку, расстегнул своё кашемировое пальто, снял шапку и размотал шарф. До отхода поезда оставалось минут пятнадцать. Вагон постепенно заполнялся пассажирами, но, судя по темпу, с которым люди прибывали, свободные места должны были остаться. Моргунов лениво подивился, вспомнив, что при покупке билета кассирша вела себя так, как будто уехать в этом направлении было неимоверно сложно. Он покупал билет накануне, и дородная тётя за обшарпанным окошком в ответ на обычный вопрос пробормотала: "На завтра? Не знаю..." Когда же поисковая система выбросила положи-тельный ответ, кассирша констатировала: "Ваше счастье, есть один." Можно было подумать, что Моргунов вообще купил последний билет на этот поезд.
"Странно", - сказал себе теперь (и не впервые в жизни) Моргунов, - "сколько раз бывает так, что приходишь, например, за билетом дней за десять до отъезда, а в кассе отвечают, что билетов нет, и в лучшем случае советуют придти накануне, а ещё лучше в день отхода поезда. Там, мол, будут сниматься брони и тому подобное. Приходишь накануне или достаёшь билет через каких-нибудь знакомых, а потом оказывается, что едешь в полупустом вагоне. Парадоксально! Сейчас, правда, хоть на самолётах всё свободно: при таких ценах удивительно, что вообще летает кто-то".
Облокотясь на верхние полки, Моргунов не спешил усесться и поглядывал на редких проходящих мимо него по проходу людей. Никто не закрывал за собой дверь в тамбур, и коренастый проводник с животиком, переваливающим через ремень, каждый раз щёлкал языком и говорил с характерным акцентом:
- Двери нада закрват, да! Не май месяц счас.
Моргунов усмехнулся и, встретившись взглядом с проводником, который стоял напротив служебного купе, засунув руки в карманы брюк, сказал:
- У нас и в мае может быть холодно.
Проводник лениво покивал, но ничего не сказал. Он держался с достоинством. Моргунов попытался разговорить проводника а заодно и намекнуть, что неплохо было бы прибрать свинство.
- Вы, товарищ начальник, тут расписание не забудьте. Всё же для служебного пользования.
Проводник чуть повёл головой.
- У вас какой место? - спросил он.
- Второе, - ответил Моргунов.
- Счас я там всо уберу, - пообещал проводник и не торопясь прошествовал в своё купе.
Моргунов пробормотал "хм" и начал окончательно устраиваться: снял пальто и, засунув в рукав шарф, повесил пальто на крючок, а сверху шапку. Затем он достал из сумки карандаш, журнал, где был кроссворд с фрагментами, и сел на полку, застеленную смятым одеялом. Эта полка принадлежала Моргунову согласно плацкарте.
В проходе напротив остановился пожилой сухощавый мужчина в стандартной турецкой кожаной куртке и в меру поношенной ондатровой шапке. Он посмотрел на номера мест и, сказав "Ага!", поставил на свободную нижнюю полку пухлый потёртый портфель. Моргунов подобрал ноги, сел поубористее, пропуская своего нового соседа.
- Ничего-ничего! - поспешно остановил его мужчина. - Я пройду, места хватит!
Он сбросил куртку и плюхнулся рядом со своим портфелем, отдуваясь, немного поёрзал, устраиваясь.
Моргунов посматривал на мужчину.
- Жестковато. - Мужчина улыбнулся, встретивши взгляд Моргунова.
- А вы матрац расстелите, - посоветовал Моргунов. – На моём месте, например, уже был расстелен. Я сел на готовый, вместе с одеялом.
- И то верно, - согласился мужчина.
Он, кряхтя, снял матрацный рулон с верхней полки и, переставив свой портфель, расстелил матрац, покрыв его одеялом. В воздухе заплясали пылинки.
- Так-то будет лучше, - сказал мужчина, вновь устраиваясь.
- Ещё бы со стола убрали, - высказал пожелание Моргунов.
Мужчина посмотрел на столик.
- Это что же, с прошлых пассажиров не убрано?
Моргунов пожал плечами:
- Какие прошлые пассажиры! Поезд же отсюда идёт. По-моему, проводнички чаёвничали... Обещали убрать, между прочим, но пока, естественно, не торопятся.
- Ну да, - согласился мужчина, взглянув в проход. - Впрочем, чего от них хотеть: иностранцы теперь!
Моргунов кивнул и открыл свой журнал.
- Вы далеко едете? - осведомился мужчина. Моргунов заложил между страницами карандаш.
- До Шалинска.
- А-а, - сказал мужчина, - я чуть дальше, до Серово. В общем, попутчики.
- Стало быть так, - кивнул Моргунов. Мужчина приподнял рукав пиджака над часами.
- Уже скоро, - сообщил он и посмотрел в окно.
- Да, - усмехнулся Моргунов, - терпеть не могу ждать отхода поез-да или самолёта.
Из своего купе вышел давешний проводник. Похоже, он и не вынимал руки из карманов. Проводник секунду постоял, развязно-сонно глядя узкими глазами вдоль по вагону, потому повернулся и вышел в тамбур, поддев дверь ногой. Сосед Моргунова хотел что-то сказать, но у него неожиданно заслезился глаз, и он полез в карман за платком. Моргунов раскрыл журнал и углубился в кроссворд.
- Граждане, извините, ради бога! - раздался совсем рядом тихий жалобный голос.
Моргунов поднял взгляд. Чуть дальше по проходу стоял рыхловатый среднего роста мужчина в очках. Мужчина был не по сезону в кожаном пиджаке, под которым топорщился шарф, и шапке, а за руку его держался мальчик лет четырёх.
- Граждане, извините! - Глаза мужчины влажно поблёскивали под стёклами очков. - Помогите, кто сможет! Мы... нас обокрали в дороге. Деньги, паспорт - всё... - Он не секунду опустил голову и переступил с ноги на ногу, бессильно подняв и уронив свободную руку.
В вагоне воцарилось молчание. Моргунов посмотрел на малыша. Глазёнки того были чисты и прозрачны, пальчик одной ручонки покоился во рту.
- Пожалуйста, будьте добры... Я бы никогда, если бы не в таком положении, с ребёнком. Мне бы только на билет... - Мужчина переводил глаза с одного пассажира на другого.
Моргунов поспешил отвернуться и встретился взглядом с женщиной, сидевшей на приоконном месте напротив его секции. Рядом сидела вторая, молодая и рыжеволосая, провожавшая первую. Во взглядах обеих читалось осуждение. Моргунов посмотрел на своего попутчика. Мужчина сосредоточенно рассматривал что-то за окном, словно и не слышал жалобной просьбы.
На следующих приоконных местах сидели ещё две женщины средних лет, на которых до этого Моргунов не обращал внимания. Одна дастала кошелёк, в её руке показалась монетка. Вторая женщина тоже чем-то звякнула. Мужчина с мальчиком забормотал слова благодарности, принимая подаяние. Кто-то в глубине вагона тоже потянулся за деньгами.
Попрошайка двинулся по проходу, и Моргунов со своего места перестал видеть его и малыша
- Проходимец! – не очень громко сказал сосед Моргунова.
- И не говорите! - поддержала его женщина с приоконного места напротив. - Жульё, ещё и ребёнка с собой таскает! Господи, сколько же теперь их!
- А сам в кожаном пиджаке! - подхватила её провожатая, поправляя вьющуюся рыжую прядь, выбившуюся из-под начёсанного мохерового шарфа, которым у неё была покрыта голова. Моргунов усмехнулся:
- Ну, если так ходить каждый день, то можно, наверное, и не на кожаный пиджак заработать!
- А что вы думаете! - согласилась рыжеволосая. - И ещё как зарабатывают!
Моргунов немного подумал и сказал, скорее для самого себя, от-гоняя сомнения:
- Нет, конечно, жулик! Молодой, здоровый мужик, даже если и обо-крали - неужели пойдёшь просить по вагонам? Уж, в конце концов, тут же, на вокзале, на товарном дворе чего-нибудь разгрузишь и зарабо-таешь.
- Не говорите! - кивнула рыжеволосая, соглашаясь с Моргуновым. Моргунов секунду смотрел на неё, она - на Моргунова. Сосед Моргунова сказал:
- Да в крайнем случае, если обворовали, обратился бы в милицию. Там сделали бы запрос, и родственники выслали бы деньги. Чего там говорить – жульё, работать не хотят, а всё только – дай! - Он махнул рукой.
Моргунов посмотрел на женщин, давших деньги: первая что-то энергично, но очень негромко, объясняла второй.
Появился уже знакомый проводник-киргиз, встал в проходе и, погладив живот, очень серьёзно сказал:
- Провожающий прошу вийти, поезд отправляетца. Кто не вийдет, я считаю как безбилетников, зайцев. - Он засмеялся. – Штраф брат будэм.
Все провожавшие один за другим исчезли, в тамбуре грохнула откид-ная площадка, и через минуту состав дрогнул, а перрон медленно поплыл за окном.
- Ну, кажется поехали,— сказал сосед Моргунова.
- Похоже, - подтвердил Моргунов и посмотрел на часы. - Даже на две минуты раньше.
- А сколько у вас? - спросил сосед.
- Три-пятьдесят пять, - ответил Моргунов. - Надо отдать должное, - Он потряс запястьем с часами, - идут точно, плюс-минус полсекунды в сутки. Уже три года.
Мужчина подался вперёд, присматриваясь.
- А у вас какие это, импортные?
- Да, - кивнул Моргунов, - "Casio", Япония.
- Ну, что вы хотите! А, так они у вас цифровые. Я... Простите, вас как зовут?
- Виктор, - ответил Моргунов. – Можно просто - Витя.
- Очень приятно, Витя, а меня - Николай Иванович.
- Взаимно очень приятно, - кивнул Моргунов.
- Так вот, Витя, - продолжал Николай Иванович, - я к этим цифро-вым часам привыкнуть не могу, не воспринимаю.
- Зря, - пожал плечами Моргунов, - я привык довольно быстро, ко всему можно привыкнуть. Сейчас, когда на обычный циферблат смотрю, даже некоторое время надо, чтобы сообразить, который час.
Николай Иванович развёл руками:
- Я бы, наверное, не привык, это вам, молодёжи, легче. На простые часы, когда смотришь, сразу понятно, сколько времени до чего осталось, а тут ещё вычислять надо.
Моргунов улыбнулся.
- Я тоже когда-то так думал, - сказал он, поправляя браслет с часами на руке, - а потом убедился, что всё дело в привычке.
Николай Иванович показал пальцем на часы Моргунова:
- Вот что тут действительно удобно, так то, что на батарейке - заводить не надо.
- Да, это удобно, - согласился Моргунов. – Эти, к тому же, имеют солнечную батарею: вообще ничего не нужно.
- Вот этих батареек спокойно хватает на полтора года, а есть уже такие, которых хватает и на три.
- Техника! - покачал головой Николай Иванович. – Что же наши такие не делают!?
- Что у нас сейчас делают? – сказал Моргунов.
- И не говорите! Все только торгуют!
Дверь из тамбура открылась и вошёл второй проводник, постарше. Его Моргунов тоже видел на перроне, когда подходил к поезду. Проводник заглянул в служебное купе, перебросился несколькими словами на сво-ём языке с молодым коллегой и подошёл к секции Моргунова. Он забрал железнодорожное расписание, унёс грязные стаканы и чайник, забрал распечатанную пачку печенья, рукой смёл со столика в обрывок газеты крошки.
- Ну вот, - сказал Николай Иванович, когда проводник удалился окончательно, - у нас стало чисто.
Из служебного купе появился проводник помоложе. Он был с рас-кладной планшеткой со множеством ячеек. Проводник присел рядом с Моргуновым.
- Попрошу приготовит пилеты, граждане пассажиры, - громко объявил он. - Будем счас проверят.
Проводник принял билеты у Моргунова и у Николая Ивановича, внимательно их проверив, у женщины напротив и перешёл дальше. Моргунов из-под пальца пролистал журнал, в который раз раскрыв его на кроссворде. Николай Иванович заинтересовался.
- А я вот ничего не взял почитать, - молвил он с сожалением. - "Наука и жизнь" - хороший журнал. А у вас какой номер? Двенадцатый? Выписываете или покупаете?
- Покупаю от случая к случаю по старой привычке. Выписывать сейчас довольно дорого. А так проще: захотелось купить - купил.
- Да уж, - согласился Николай Иванович.
Моргунов покивал и стал смотреть в кроссворд.
- А, тут и кроссворд... - Николай Иванович вытянул голову, присматриваясь.
- Да, - сказал Моргунов, - кроссворд с фрагментами. – Их в "науке и жизни" давно печатают.
Он секунду подумал, встал и пересел рядом с Николаем Ивановичем.
- Давайте вместе разгадывать.
- Ну, я в кроссвордах не шибко силён, - засмеялся Николай Ивано-вич, доставая очки.
Моргунов перегнул журнал поудобнее:
- Итак, первое по горизонтали...
- Это я не знаю, что такое, - сказал Николай Иванович.
- Это - световод... Подходит! - Моргунов вписал буквы в клеточки.
- А вот это этот... как его, - рассматривая рисунок длиннохвос-того зверька, сказал Николай Иванович.
- Так, посмотрим, - Моргунов посчитал клетки. - Подходит - лемур! А это что, индюк? Странно, не подходит…
- Это индейка, - сказал Николай Иванович. - Индюк - он с бородой, и хвост у него совсем другой...
На противоположном конце вагона громыхнула дверь и раздался резкий голос:
- Бутерброды, кефир, шоколад, огурчики свеженькие, пиво, чипсы!
Моргунов и Николай Иванович подняли глаза от журнала. По прохо-ду протискивалась полная женщина в затасканной белой куртке. Она толкала перед собой двухэтажный столик на колесиках. На верхнем лотке столика были навалены бутерброды в целлофане, шоколадки, пакетики чипсов и орешков, а в нижней сетке стояли бутылки и громоздились полиэтиленовые мешки с огурцами.
- Вам ничего не надо? - спросил Моргунов Николая Ивановича.
- Нет-нет, - поспешно ответил тот, - я с собой прихватил.
Моргунов поёрзал:
- Может, пивка?
- Нет-нет, не стоит. Вы берите, если хотите…
Моргунов подумал.
- Я, пожалуй, возьму огурчиков, - сказал он.
Столик поравнялся с их секцией.
- Сколько огурцы стоят? - спросил Моргунов продавщицу.
Женщина выхватила из кучи пакет с длинными тёмными огурцами.
- Вот, тут на девять-девяносто четыре.
Моргунов достал из своего солидного портмоне десятку. Продавщица начала рыться в карманах куртки, бормоча что-то, как обычно, про отсутствие мелочи.
- Да бог с ними, с шестью копейками, - махнул рукой Моргунов.
Николай Иванович быстро взглянул на него,, но промолчал.
Продавщица пошла в следующий вагон, загремели двери тамбура. Моргунов секунду смотрел ей вслед, а затем вернулся к кроссворду. Николай Иванович отгадал химический элемент по его знаку, Моргунов - название произведения по отрывку из него, конструктора биплана и режиссёра по кадру из фильма. Далее дела пошли не так гладко, ответы стали находиться через один, а то и через несколько, но Николай Иванович вошёл в азарт.
- Смотрю я и всё думаю, - сказал он, - Как эти кроссворды сочиняют? Муторное дело, наверное!
- Вот, по-моему, как раз и нет, - ответил Моргунов, покусывая кончик карандаша. - Главное тут всё расположить так, чтобы клетки были симметричны, а составлять и подбирать вопросы совсем несложно. Берёшь несколько справочников, атласов, энциклопедических словарей - и составляешь. Мы в институте для стенгазеты почти всё время кроссворды давали.
Николай Иванович одобрительно посмотрел на Моргунова.
- А вы, Витя, извиняюсь, уже закончили?
Моргунов поднял глаза от журнала:
- Да я довольно давно закончил. Уже десять лет как работаю.
- А-а, - протянул Николай Иванович, - я думал, вы даже моложе. - Моргунов усмехнулся.
Проводник вернулся с собранными у пассажиров билетами. У секции Николая Ивановича и Моргунова он остановился.
- Граждане, - укоризненно сказал он, - нада делат вот чо. Либо прат постельный пельё, или матрас сворачиват и одеяло сворачиват. Так сидет нелза, что если без всего.
Моргунов и Николай Иванович посмотрели на проводника, а потом друг на друга.
- В общем-то, - сказал Моргунов, обращаясь к проводнику, - тут было уже расстелено, и мы сели.
- Я описняю, - сказал проводник, томно прикрывая щёлки глаз, - что с нас так требуют. Мине всо равно, сидите, пожалуста. Но санитарный врач ходит, СЭС проверяет, нас за это дело штрафуют. Поэтому нада пельё прат.
- Ну, хорошо, - согласился Моргунов, - мы заплатим за бельё. Как вы полагаете, Николай Иванович?
Николай Иванович быстро кивнул.
- Ну, если надо, то давайте. Что же делать?
- Сколько мы вам будем должны за бельё? - спросил проводника Моргунов.
- Дэсят рублей - комплект, - с достоинством ответил проводник и пошёл к себе.
Николай Иванович замялся:
- Мне, тогда, наверное, не надо… Я ведь недалеко еду…
- Мне-то, в общем-то тоже не нужно, - сказал Моргунов. – Ложиться я не буду, но не так же сидеть! Может, возьмём?
Николай Иванович покачал головой:
- Да нет, не стоит. Не на ночь же. Мне всего пять часов ехать.
- Ну а мне всего четыре, - Моргунов посмотрел на часы. - Нет, даже уже почти три часа. Заплатим им по десятке, зато посидим помягче. Это уж они, безусловно, так вымогают, понимают, что бельё мы вряд ли возьмём.
- Жулики, - покачал головой Николай Иванович, - но мне, знаете ли, Витя, жалко десятку просто так выбрасывать.
- Ладно, - сказал Моргунов и встал, - попробуем сделать так.
Он вынул десятку и пошёл к проводникам.
Проводник постарше сидел на полке, поджав под себя ноги. Молодой задумчиво чесал ногтём под шапкой, животик его пузырился, подпираемый брючным ремнём. "Молодой ведь мужик, а такое брюхо отрастил", - подумал Моргунов. – "Хотя, конечно, что они делают в дороге? Пьют, жрут, подвижности никакой..."
Проводники воззрились на него. Моргунов лукаво улыбнулся и объяснил им ситуацию.
- В общем, товарищи начальники, дело обстоит так: мне до Шалинска, моему соседу – до Серово. Всего-то по три-четыре часа осталось, и ложиться спать мы не будем. Давайте мы возьмём как бы один комплект, но там же две простыни – мы их постелим и так посидим. Хорошо? – Моргунов протянул десятку.
Проводники переглянулись, посмотрели на Моргунова, а потом то, что помоложе взял деньги.
- Ви нас на нарушенья толкаете, - сказал страший проводник.. – Но чё с вами делат?
- Щас я пельё дам, - сказал его напарник, делая движение к стеллажам с бельём.
- Ай, может и не надо? – в тон им ответил Моргунов. – Мы так посидим. Мы всё равно не будем стелить.
Проводник внимательно посмотрел на него:
- Нада прат, положено. Я серьёзно говору…
Моргунов развёл руками:
- Ладно, давайте! Вы вот, товарищ начальник, скажите, чай у нас будет?
- Чай будет обязательно, - ответил проводник. - Без чай у нас не бывает. Щас я буду чай делат. Падаждите, принесу!
- Ну, спасибо. Вы уж заварите получше!
- Заварим. Ми всегда хороший чай заварываем, - уверил старший.
Неся стопку влажноватого белья, Моргунов вернулся на своё место и сообщил Николаю Ивановичу:
- Уладил вопросы. Берите одну простыню и стелите.
- Ну зачем же вы, Витя?…
- Да я один комплект взял. Поделим пополам – нам же не спать на нём.
- Сколько я вам должен? – Николай Иванович был немного расстроен.
- Нисколько, - махнул рукой Моргунов, - ничего страшного!
- Нет-нет! – Николай Иванович полез за деньгами. – Если пополам, так пополам: вот, возьмите пять рублей.
- Да не нужно, Николай Иванович! – засмеялся Моргунов.
- Нет-нет, Витя, вот! – Николай Иванович положил на столик монетку. – Что вы, в самом деле.
Моргунов развёл руками и забрал пятачок.
- Нам, кроме того, обещали скоро чай, - сообщил он.
- А, это хорошо! - Николай Иванович потёр ладони. - Тогда и перекусим.
Моргунов вновь раскрыл журнал и они вернулись к кроссворду, В тамбуре загремело. Появился молодой проводник с мятым жестяным ведром, выпачканным углём, С той точки, где сидел Моргунов, было хорошо видно, как проводник пытается разжечь титан. Уголь долго не разгорался. Проводник подкладывал какие-то бумажонки, один раз подул, подняв чёрную пыль. Николай Иванович тоже посмотрел на труды провод-ника.
- Не разгорается, - посочувствовал он.
- Такое впечатление, - негромко, сказал Моргунов, - что он никогда не разжигал эту свою печку.
Женщина, сидевшая через проход у окна, следила за усилиями проводника от нечего делать. Она услышала замечание Моргунова.
- И не говорите! - сказала она, и Моргунов подумал, что и проводник, чего доброго, мог услышать эти слова и обидеться на то, что они обсуждают его действия.
- Ну ладно, - сказал он, обращаясь к Николаю Ивановичу, - что мы тут имеем?... Вот "шесть" по вертикали, две буквы уже известно...
Женщины, давшие деньги попрошайке с мальчиком, тоже разга-дывали кроссворд и сейчас разговаривали довольно громко. До Моргуно-ва донеслось: "Столица Туркмении..." Он посмотрел. У женщин была какая-то объёмная и цветная газета - то ли "Спид-Инфо", то ли что-то в этом роде.
- Столица Туркмении, - громко сказала та, что первая дала мелочь. - Душанбе, что ли?
- А я и не знаю, что там за столица, - покачала головой её спутница.
Моргунов переглянулся с Николаем Ивановичем.
- Да, - тихо сказал Николай Иванович, - сейчас у нас это уже забывают… А раньше одна страна была.
- Эт" точно, - также негромко согласился Моргунов.
- Вы ведь скажите, Витя, - продолжал Николай Иванович, очевидно, очень близкую ему тему, - как так всё-таки получилось, что теперь многие люди стали иностранцами? У меня вот у самого дочь в Казахстане осталась жить – так она теперь у меня за границей! Вы подумайте!
- Увы! – сказал Моргунов.
Он не любил разговоры о развале Советского Союза, так как считал это занятие особенно на уровне полок железнодорожного вагона сродни переливанию из пустого в порожнее. Сам он полагал, что, например, без Средней Азии, возможно, даже и лучше. А если эти прибалтийские снобы так всё время хотели жить отдельно, то и скатертью им дорога. В своё время новое Российское правительство сделало, конечно, подлянку всем русским и так называемым русскоязычным, оставшимся теперь в бывших Союзных, а ныне суверенных государствах, на Крым, тоже, например, махнули рукой – так необходимо было тогда Ельцину свалить Горбачёва, что не жалко было и этой вехи истинно Российской истории, но что поделаешь! Весь двадцатый век, который уже на исходе, в России правят личности, думающие о чём угодно, только не о народе и самой стране. С этим на его, Моргунова уровне не сделать ничего, а посему нужно приспосабливаться и строит свою личную жизнь как это возможно в подобных условиях. Пустые разговоры такому строительству уж точно не помогают. Только душу бередят.
- Понимаете, - продолжал Николай Иванович, - я, вот, недавно дочери посылку отправлял - она у меня в Кокчетаве живёт, как я уже говорил, это в Казахстане.
- Я знаю, - кивнул Моргунов.
- Так девчонка на почте не могла вспомнить, где это - Кокчетав!
Моргунову г стало смешно:
- А зачем ей это? Этой девчонке на почте.
Николай Иванович удивился:
- То есть как это - зачем? Тем более на почте. Уж где-где, а на почте это знать просто необходимо, я считаю. Не знают, вот и засыла-ют иной раз не туда, куда надо.
- Да я пошутил, - успокоил его Моргунов. - Конечно, географию нуж-но знать, и не только на почте. Но что сделаешь, если в школе чело-век не хотел учиться, как следует, да и, может быть, не очень хорошо учили? На те зарплаты, что сейчас платят учителям, нельзя и требовать, чтобы очень хорошо научили. Меня удивляет, что ещё вообще кто-то учительствует.
- Да, образование у нас сейчас в загоне, - кивнул Николай Иванович и махнул рукой. – А многие специальности вообще! Вот раньше, например, инженера были в почёте, а теперь все только на юристов да на экономистов мечтают выучиться.
- Хорошо, если не на валютных проституток, - рассеянно сказал Моргунов, поворачивая голову и смотря в окно на пробегающие заснеженные поля и перелески.
- Эк вы, Витя! - одобрительно сказал Николай Иванович.
- Ну а что тут скажешь? Страна медленно погибает. Но страна большая, погибать, наверное, будет ещё довольно долго. Римская Империя погибала столетия. – Моргунов вздохнул и взялся за журнал.
На лице Николая Ивановича окончательно утвердилось государственное выражение.
- Неужели вы, Витя, так думаете? – с заинтересованным опасением в голосе спросил он.
- Чего туту думать, - сказал Моргунов, закидывая ногу на ногу, - это только слепой не замечает. Но сделать на нашем с вами уровне, дорогой Николай Иванович, ничего не возможно.
- Это всё происки ЦРУ, - Николай Иванович вскинул подбородок. – Они мечтали развалить СССР – и своего добились с помощью разного рода отребья у нас в стране.
Моргунов снова вздохнул: уйти в сторону от непотребного разговора не получалось.
- Американский империализм, да вообще Запад, конечно, рад-радёшенек, что завалили сильного конкурента, да только, если так считать, значит полагать, что они умнее оказались. А нами, и то правда, очень долго идиоты управляли. Вот и результат!
- Неужели у нас умных людей нет?! – всплеснул руками Николай Иванович.
- Люди есть, только пока они до власти добираются, они начинают только о самих себе думать. А интересы страны их волнуют только постольку, поскольку это помогает набивать карманы. Если посмотреть за последние десять лет, то это очевидно.
- Это вы правильно говорите, Витя! Вообще нельзя было давать начинать никакую перестройку. Горбачёва первого, видать, и купили на Западе!
- Первого купили ещё Владимира Ильича, - сказал Моргунов, листая журнал. – На немецкие деньги и валил Российскую Империю.
- Да что вы, Витя, как вы так можете…
Моргунов закрыл журнал и посмотрел на своего попутчика.
- Николай Иванович, - умоляюще сказал он. – Пустые мы с вами разговоры ведём, ей богу, и нервы себе портим. Этими разговорами мы ничего не улучшим в этом мире.
Николай Иванович хотел, видимо, возразить, но вдруг невесело усмехнулся:
- А, наверное, вы правы, Витя. Ничего мы не изменим. Жить приходится и приспосабливаться к жизни.
- Вот в том-то и дело.
У проводника в титане наконец загудело весёлое пламя.
- Ну, вот хоть чай у нас будет! - оживился Николай Иванович. - А то уже пить охота. Я глупость сделал - воды-то с собой не захватил.
- Это вполне поправимо, - сказал Моргунов и усмехнулся. – В отличие от многого другого.
Он встал и, не снимая свою сумку с верхней полки, вытащил из неё бутылку минеральной воды. Вслед за бутылкой Моргунов достал небольшой пакет со снедью, который положил рядом с уже лежащим на полке мешочком с огурцами.
- Я воду в дорогу стараюсь взять обязательно, - пояснил Моргунов, вынимая также несколько одноразовых стаканчиков и складной нож.
Налив минеральную воду в стаканчик, Моргунов подал его Николаю Ивановичу:
- Пожалуйста, пейте.
- Ну что вы, Витя, спасибо! - Николай Иванович замахал руками, но стаканчик принял.
- Как-то так всё получилось, в спешке, - сказал он, осушив стаканчик. - Перекусить взял, а воду купить не успел. Думал, возьму на вокзале, да в притык к отходу приехал, уже бежал – опоздать боялся.
- Ничего страшного, - успокоил Моргунов. - Ещё?
- Нет-нет, спасибо.
- Да вы не стесняйтесь – бутылка-то большая!
- Нет-нет, мне хватит, честное слово! Правда, Витя, спасибо.
- Ну, смотрите, - сказал Моргунов и налил воды себе. - Если захотите, то, пожалуйста, наливайте сами.
- Сейчас уже скоро чай будет, спасибо!
Моргунов посмотрел на проводника, который возился возле титана с заварочным чайником.
- Посмотрим, что это ещё за чай будет, - сказал он негромко; Николай Иванович покивал.
Они вновь, в который раз, принялись за кроссворд. В конце кон-цов, вопросов, на которые Моргунов и Николай Иванович могли ответить, не осталось.
- Всё? - Моргунов вопросительно посмотрел на Николая Ивановича. - Ничего больше не знаем?
Николай Иванович развёл руками:
- Я уже больше ничего не знаю. Сдаюсь!
- Так! - сказал Моргунов. - Я тоже сдаюсь. Подсчитаем, сколько же мы отгадали.
Всего вопросов в кроссворде оказалось тридцать один. Моргунов с Николаем Ивановичем отгадали девятнадцать. Моргунов подсчитал, составив пропорцию на полях журнала.
- Мы отгадали шестьдесят один процент вопросов, - сообщил он.
- М-м, - Николай Иванович слегка наклонил голову набок. - Как вот люди решают кроссворды целиком, я не понимаю.
- Ни один нормальный человек без справочников и атласов не решит большинство кроссворды, которые печатают. Я уверен.
Николай Иванович почесал в затылке:
- А вот как вы думаете, Витя, эти Знатоки...
- "Что? Где? Когда?" - вы этих "знатоков" имеете в виду?
- Ну да. Вот они, они ведь отвечают, да ещё на такие вопросы. Вы-игрывают! Как они отвечают?
Моргунов пожал плечами и усмехнулся:
- Ну, во-первых, они не всегда на все вопросы отвечают.
- Но всё-таки, Витя, они иной раз отвечают на такие вопросы, что диву даёшься, как вообще такое сообразили!
- Николай Иванович, я не спорю, там много умных людей. Хотя, надо отметить, многие давно начали зазнаваться и рисуются перед телекамерами. Но дело не в этом. Они, конечно, отвечают на вопросы, но, по-моему, тут вот такой момент: я вам сейчас объясню мои соображения. У меня есть один знакомый, он меня существенно постарше. Так вот, учился он в Минском политехническом – это был конец шестидесятых годов. Это ещё первая эпоха КВН была до того, как их запретили. Мой знакомый участвовал в этом деле ещё тогда, в самом, так сказать, начале. Вы, кстати, тогда не смотрели КВН?
- Ага! - кивнул Николай Иванович. - Было такое, смотрели мы тогда. Ещё, помню, у этих, у одесситов, команда сильная была. А потом поче-му-то это всё на нет сошло.
- Да не на нет сошло, а запретили идеологи КПСС, но это - отдельный вопрос, - сказал Моргунов. - А в Минском политехе тоже была довольно сильная команда. Мой знакомый как раз там учился и в команде КВН был. Они на всесоюзной арене, так сказать, выступали. Ну и он рассказывал, что примерный круг вопросов они даже тогда знали заранее. Конечно, не открытым текстом, а всё очень примерно, в общих чертах, основные направления для подготовки. Доля экс-промта всё же сохранялась, и большая доля. Я вот и полагаю, что сейчас с Клубом Знатоков то же самое, не говоря о возрождённом КВН. Сильно подозреваю, что Знатокам сообщают в целом тематику подборки вопросов, выбранных для очередной игры. Ну, возможно, так: познакомиться с искусством Леонардо да Винчи и Рафаэля, почитать о географии Южной Америки, почитать о чёрной металлургии и тому подобное. Потому-то иной раз, мне кажется, и бывают у Знатоков при ответах такие удачи и "интуитивные" озарения. Они же за ту минуту, что думают, часто просто начинают перебирать варианты возможных ответов, разные факты почти наобум. Поэтому они и чаще, чем телезрители, выигрывают. Иначе было бы наоборот.
Николай Иванович покачал головой:
- Кто его знает... – по всему было видно, что он сомневается.
Появился проводник с охапкой стаканов в серых подстаканниках. Проводник нёс их как носят большое количество кружек в пивных, нанизав ручками на пальцы.
- А вот и чаёк! – бодро сказал Николай Иванович.
- Чай хотэли, ви берёте? - поинтересовался проводник.
- Будем, будем, - кивнул Моргунов.
- Пару стаканчиков, - уточнил Николай Иванович. Проводник пристально на него посмотрел:
- Пару - это ви одын берёте?
- Нет-нет, мне - один. Это я ещё молодому человеку имел в виду.
- Значит, два, - подвёл итог проводник.
Он поставил все стаканы на столик, отделив два, вытащил из кармана потасканного форменного пиджака четыре пакетика сахара.
- Сахар, - пояснил проводник
Моргунов кивнул и полез за деньгами.
- Сколько мы должны будем за чай?
Проводник просовывал пальцы в ручки подстаканников.
- Ай, пака - нискоко, - почти игриво ответил он. - Если очен силно понравитца, то по дэсят рублэй.
Служитель вагона ухмыльнулся и двинулся обносить чаем других пассажиров.
- Он - что, пошутил? - осторожно спросил Николай Иванович.
- Насчёт десяти рублей-то? – взглянул вслед проводнику Моргунов. – Наверное. Хотя кто их, нехристей, поймёт….
Они принялись разворачивать захваченную в дорогу провизию. Мор-гунов вытащил из пакета большой огурец, тщательно обтёр его бумажной салфеткой и разрезал пополам. У обоих в свёртках оказалась домашняя выпечка. Еду разложили на столикеЮ подстелив ещё пару салфеток из запасов Моргунова.
- Вы запасливый человек, Витя, - одобрительно кивал Николай Иванович. – Вот, прошу, попробуйте! Это супруга моя пекла.
- Спасибо, ну и вы тоже, пожалуйста! И огурец - вот, берите.
- Огурчик - я с удовольствием! Спасибо!
Запивая пирожок чаем, Моргунов похвалил:
- Вкусно ваша жена печёт.
- Ну, у вас тоже очень вкусно!
- Это мама, - сказал Моргунов. - Кстати, чай здесь лучше, чем можно было ожидать. А вы, Николай Иванович, в Серово-то как, в командировку или к родне?
- Я в командировку, - ответил Николай Иванович, размешивая в стакане сахар. - С прошлого года пенсию выработал, но ещё пока работаю – сейчас без лишней копейки трудно. Решил работать, пока не гонят и силы есть. Да и что дома сидеть? Дети взрослые, разъехались, а дома скучно. Сад надо было в своё время завести, да всё не собрались. А теперь уже это никак – нет таких денег, чтобы купить. Цены-то сейчас – ого-го!… А вы, Витя, тоже, небось, в командировку?
- Нет, - покачал головой Моргунов, - я к родственникам. К тёще на блины, так сказать. У меня как раз пара отгулов подвернулась, ну и решил среди недели выехать. Жена сейчас там, у неё каникулы.
- Студентка? - спросил Николай Иванович.
- Да, ещё два года учиться.
- И на кого учится?
- Зубы драть будет, - усмехнулся Моргунов. - Стоматолог.
- А-а, это всегда была хорошая специальность, - с уважением сказал Николай Иванович. - И на каком курсе сейчас?
- На третьем, я же говорю - учиться ещё два года. У них всего пять
- Так-так, - сказал Николай Иванович и осторожно добавил: - У вас, стало быть, разни-ца по возрасту с ней большая.
- Ну, как сказать - большая, - пожал плечами Моргунов, бесцельно поворачивая стакан на столике. - В общем, я считаю, нормальная: восемь лет.
Николай Иванович почесал затылок.
- Да, Витя, вы правы - мужчина должен быть постарше. У меня вот младший сын что выкинул. У меня их трое – дочь, я уже говорил, она – старшая, и два сына. Так вот, младший: пришёл из армии и сразу с какой-то девицей связался. Двадцать лет дураку, а она его на четыре года старше. Ему надо думать, как в нынешней жизни устраиваться, а он… Ну, куда это годится? Мы его и так, и этак просили - ни в какую! Жениться - и всё тут! С нами разругался, женился. Сейчас оба в Тюменскую область уехали на какие-то заработки. А какие заработки: ни специальности, ничего! Вы вот, Витя, как молодой чело-век, как считаете, это правильно?
Моргунов потёр подбородок, посмотрел в окно. Поезд подходил к Каменску – середине его пути. Оставалось ещё два часа дороги.
- Тут трудно что-то сказать, - философски изрёк Мор-гунов, - в каждом случае всё всегда по-разному.
- Мы с женой считаем: ничем хорошим это не кончится!
- Да кто знает, - сказал Моргунов, чтобы не расстраивать попутчика. - Я тоже, например, счи-таю, что муж должен быть постарше жены минимум года на четыре. Да и не в двадцать лет парню нужно жениться, постарше. Бывает, конечно, что один и в тридцать лет дурак-дураком, а другой в двадцать уже вполне самостоятельный и основательный человек, но всё же в большин-стве случаев жизненный опыт есть жизненный опыт. Я, правда, вашего сына не знаю, может быть, он у вас вполне самостоятельный и основательный.
Николай Иванович махнул рукой:
- Да какой там основательный, один ветер в голове! Даже армия ему не впрок.
- Ну вот, теперь на Севере ещё один курс жизненной школы прой-дёт, - улыбнулся Моргунов.
- Дай бог! - с досадой молвил Николай Иванович. - Столько он нам с матерью хлопот доставил…
Они помолчали. Николай Иванович сидел мрачноватый. Поезд подходил к Каменскому вокзалу, пробираясь через переплетение рельсовых путей. Проводник пришёл за стаканами.
- Ещё чай будете пит? - спросил он.
- Да нет, спасибо, - сказал Николай Иванович.
- Спасибо, чай хороший, товарищ начальник, - улыбнулся Моргунов. - Так сколько же мы должны? По десять? - Николай Иванович при этих словах недовольно заёрзал.
- По три рубел, - усмехнулся проводник.
- Сколько стоянка в Каменске? - спросил Николай Иванович, выкла-дывая на столик мелочь.
У Моргунова нашлось только две монеты по два рубля, и он положил их с деньгами Николая Ивановича. Николай Иванович энергично выхватил два полтинника из горки своей мелочи и протянул их Моргунову. Тот пожал плечами, но монетки взял.
- Стоянка десят минут, - сообщил проводник, сметая деньги в ладонь и забирая стаканы.
- Вы будете выходить, Витя? - поинтересовался Николай Иванович. Моргунов пожал плечами:
- Да я, в общем, не собирался. А что?
- Вы за моими вещичками тогда присмотрите. - Николай Иванович кивнул на свой портфель. - Я бы сходил купил каких-нибудь газеток.
- Нет вопросов, естественно!
- Спасибо. Я пройдусь, мне только на пользу, а времени хватает, - сказал Николай Иванович, и, поскольку поезд уже подтягивался вплотную к перрону, он встал и начал надевать свою куртку, немного путаясь в меховой подстёжке.
По проходу шли пассажиры с вещами, очевидно, выходившие в Каменске. Николай Иванович юркнул между ними и скрылся в тамбуре, а Моргунов стал разглядывать перрон сквозь грязное стекло. Когда поезд остановился. Моргунов увидел, как Николай Иванович бодро протрусил в здание вокзала. Появились новые пассажиры, пробираясь по проходу со своими сумками и чемоданами. "Сейчас кто-нибудь точно подсядет сюда", - с неудовольствием подумал Моргунов. Ему не хотелось новых соседей.
К счастью, все вновь вошедшие прошли дальше в глубь вагона, а в секцию Моргунова не сел никто. Моргунов удовлетворённо вздохнул, взял журнал и ещё раз пролистал его. В плацкартном вагоне уже начинало надоедать, хотелось побыстрее приехать и выйти.
Моргунов раскрыл журнал на статье "Многоликая дверь" в рубрике "Современный интерьер", внимательно просмотрел цветные вкладки, фотографии и быстро пробежал текст. "Неплохо, - подумал он с лёгким раздражением. - Ещё бы все эти отделочные материалы всегда были легко доступны."
Моргунов посмотрел на часы - поезд стоял уже восемь минут. Он забеспокоился за Николая Ивановича, но
почти сразу же увидел того, спешащего через перрон к вагону. Войдя, Николай Иванович бросил на полку несколько газет.
- Взял "Комсомолку", "Совершенно секретно" и "Аргументы и факты", — сообщил он, скидывая куртку и отдуваясь, - Народу у киоска довольно много.
- Свежие? - спросил Моргунов. Николай Иванович потёр ладонями лицо.
- Да, конечно!
Вагон мягко дрогнул, и здания вокзала вместе с перроном и сновавшими по нему людьми начали медленно, а потом всё быст-рее уплывать назад.
- Поехали, - сказал Николай Иванович, сел и раскрыл "Аргументы и факты".
- Можно я "Совершенно секретно" посмотрю? - попросил Моргунов.
- Конечно-конечно, Витя, что вы спрашиваете, пожалуйста - кивнул Николай Иванович, отрываясь от газеты.
Новое всегда прельщает человека, особенно, когда он мается. Поэтому Моргунов отложил "Науку и жизнь" и схватился за газету Николая Ивановича. На долгое время они углубились в чтение. Николай Иванович читал основательно, всё подряд, со вкусом шурша газетой, каждый раз перегибая её поудобнее. Моргунов пролистал толстую "Совершенно секретно" быстро, выделив для себя несколько статей и заметок. Читал он тоже довольно быстро, изредка посматривая в окно и вокруг.
Краем глаза Моргунов уловил какое-то движение в коридоре около титана, услышал звяканье посуды. Посмотрев внимательно, Моргунов увидел, что проводник набрал воду в какой-то сомнительный тазик. Стаканы проводник просто споласкивал и, взяв за края по несколько штук, уносил в купе. "Ещё заикается о каком-то санитарном враче," - подумал Моргунов.
Вагон мерно покачивало, вокруг поезда стелились заснеженные поля. К самой насыпи развязно подскакивали группки сосёнок, вдали же с достоинством плыл монолит тёмного уже леса. По зимнему рано смеркалось, и читать становилось неудобно. Моргунов и Николай Иванович одновременно придвинулись ближе к окну.
На короткой двухминутной остановке в Копейске вышло два человека, и никто не сел. Под потолком вагона вспыхнули тусклые лампы, сразу оттенившие сумерки за окном. Колея пошла менее ровная, начало сильно болтать. Моргунов свернул газету и положил её на столик перед Нико-лаем Ивановичем.
- Спасибо, - сказал он. - Читать уже невозможно.
- Да-да, - вздохнул Николай Иванович, складывая все газеты вмес-те. - Темно, и трясёт уж очень.
Они сели молча, всматриваясь в тёмное стекло, в котором слабо отражались внутренности вагона. Николай Иванович немного поёрзал, потом прислонился спиной к стенке, сложил руки на животе и закрыл глаза. Моргунов подумал, не прилечь ли ненадолго, но доставать пыльные подушки, валявшиеся на верхних полках, не хотелось. Моргунов вытянул ноги так, чтобы не задеть Николая Ивановича, и тоже смежил глаза. Стучали колёса.
Моргунов вспомнил, что жена и тёща собирались готовить сегодня на ужин тушёное мясо в горшочках, что-то вкусное испекут, а тесть наверняка выставит бутылку хорошей водочки и вино какое-нибудь. "Хороший будет вечер", - подумал Моргунов.
Вдруг, ни с того, ни с сего, у него в памяти всплыл попрошайка с ребёнком, мотавшийся по вагону перед отходом поезда. "Естественно, он жулик", - в который раз подумал Мор-гунов. Не укладывалось у него в голове, чтобы нормальный здоровый мужчина, будучи обворованным, стал просить подаяние. Может быть, он ненормальный? "Да уж", - сам себе ответил Моргунов, - "нигде не могущий устроиться на работу дегенерат в пиджаке из натуральной кожи!" И не оделся ведь во что попало, а создал себе приличный вид. Был бы в дранине, сразу всем видно, что алкаш, ничего бы и не получил. А так - вид приличный, действительно, можно подумать, что вот: мужчина как был в пиджаке побежал на станции из вагона сынишке шоколадку купить, только шарфик накинул и шапку, а тут злодеи и спёрли чемодан. Найдутся такие, кто поверит и денег даст "на билет".
Моргунову почудилось, что рядом в проходе остановился кто-то и тянется к его сумке. Он открыл глаза - в проходе никого не было. Женщина на приоконном месте дремала, положив голову на сложенные руки. Моргунов немного наклонился и посмотрел вдоль прохода. Женщина, давшая пятёрку попрошайке, смотрела в темень за окном, почти припав к стеклу. Её попутчица привалилась к стене вагона. Она сидела к Моргунову спиной, и он не видел, дремлет ли она или тоже пялится в окно. Из купе проводников доносилось тихое пение на диалектах Средней Азии. Моргунов закрыл глаза.
"Да", - продолжил он свои рассуждения, - "вот работка! Так, если, скажем, хотя бы пятёрка с вагона набирается, то, обходя ну, допустим, вагонов пять из поезда, получишь четвертак. И, если "обслуживать" два-три поезда в день, то получается пятьдесят-семьдесят рублей рублей. В месяц может выйти..." - Он умножил в уме, - "в среднем тысчонки полторы, и это при минимальной, так сказать, нагрузке. В общем-то, негусто, но начинающий врач, например, получает намного меньше. Хотя, если поразмыслить... Наверняка этого попрошайку обирают те, кто контролирует поезда, ментам приходится платить, чтобы не трогали. Таким образом, доход, конечно, делится. И проводникам что-то приходится давать, чтобы не гнали из вагонов. Но ведь можно обходить не пять вагонов, а больше…Да, каждый выживает, как умеет в этом сложном мире".
В тамбуре захлопали двери. Моргунов открыл глаза. По вагону, гогоча и шаркая ногами, прошли трое парней. Все трое, как обратил внимание Моргунов, были в спортивных брюках, двое - в довольно за-мызганных кожанных куртках, а третий - в простой стёганке, но в до-рогом белом шарфе и в норковой шапке. Парни беззас-тенчиво зыркали по сторонам. Последний, тот, что был в стёганке, задержался напротив Моргунова.
- Братан, - расхлябанно сказал он, - спички есть? Моргунов молча покачал головой.
- Понятно, - как бы сплюнул парень и, подмигнув, ушёл за своими приятелями.
Николай Иванович открыл и закрыл глаза. Слышно было как парни топают по вагону, заржали где-то уже на другом конце, хлопнула дверь. Для них ничего не значило, что многие пассажиры дремали.
Моргунов посмотрел в темноту окна. Поезд замедлял ход, спереди наплывали огоньки - это была последняя остановка перед Шалинском.
"Ну вот", - подумал Моргунов, - "ещё немного - и приехал." Дремо-та его неожиданно прошли, он просто сидел в том состоянии отчуждённости, которое иногда приходит в дороге, и смотрел на пробирающихся в тамбур пассажиров, для которых Долгово являлось конечным пунктом поездки. На выход прошло всего трое.
Медленно выдвинулась заснеженная - тут шёл снег - платформа, освещённая тусклыми фонарями. Моргунов удивился: на платформе стояло много для такой сравнительно небольшой станции людей с чемоданами: ждали поезд. Ветра почти не было, снег падал крупными хлопьями, мяг-ко искрясь в слабом свете.
Захлопали двери, раздалось шарканье ног, чем-то тяжёлым, оче-видно, громоздким чемоданом двинули в перегородку. Моргунов повернулся от окна. По проходу протискивалась крупная, дородная тётка с объёмистым дешёвым чемоданом и каким-то мешком, одного взгляда на который было достаточно, чтобы оценить его тяжесть. Тётка была красная с морозца, громко отдувалась, на её платке сидели нерастаявшие снежинки. Она на секунду остановилась напротив секции Моргунова, но сзади подпирали другие пассажиры, и тётка проползла дальше, задевая своим багажом, кого и что только можно.
Моргунов посмотрел на Николая Ива-новича. Тот потёр ладонями лицо, взглянул в окно, прищурившись.
- Это что, уже Долгово? - спросил он, зевая.
- Так точно, - кивнул Моргунов и тоже зевнул.
Николай Иванович поёжился и сел поудобнее, приготовившись сно-ва дремать.
- У вас тут свободно? - раздался голос.
Моргунов и Николай Иванович повернули лица. В проходе стояла женщина средних лет с каким-то недовольным лицом. В одной руке у неё была большая матерчатая сумка, такая, в каких "челноки" обычно возят свой товар, а другой она тащила за собой девочку лет четырех.
Моргунов пожал плечами:
- Нас тут всего двое.
Женщина кивнула и поставила сумку на нижнюю полку, на которой сидел Моргунов.
- Ну-ка, садись быстрее! - Она подтолкнула девочку на полку Ни-колая Ивановича.
Девчушка сонно моргала. Женщина силой посадила её на место и, отступив с прохода, начала разматывать пуховый платок, На щёку Моргунова попала капелька талой воды. Он вытерся ладонью.
- Далеко едите? - участливо спросил Николай Иванович; женщина недовольно посмотрела на него.
- До Шалинска.
- Ну, так совсем близко!
Женщина ничего не ответила и стала расстёгивать пальто. Дев-чушка захныкала.
- Ну-ка! - прикрикнула на неё женщина. - Я тебя сейчас вот высажу и вообще никуда не поедешь! - Девчушка насупилась, давясь всхлипываниями.
- Шапку снимай! - приказала женщина.
Девочка стащила цигейковую шапочку и низко опустила голову. Николай Иванович погладил её по плечику.
- Недалеко ведь ехать, - сказал он, улыбаясь. - Чего плакать?
Девочка дёрнула плечом, сбрасывая руку Николая Ивановича, и ещё ниже опустила голову.
- Ты мне покапризничай! - пригрозила увесистой ладонью женщина, садясь рядом с девочкой.
По проходу шли другие пассажиры. Прошли пожилой мужчина с мо-лодым парнем, молодая женщина в сером пальто с пушистым песцовым воротником. Бодренько просеменил, вертя головой налево и направо, старичок в тулупе. Моргунов был недоволен новыми попутчиками. Он не любил присутствия взвинченных людей, поскольку давно заметил, что их плохое настроение легко передаётся ему.
Он посмотрел в окно - поезд тронулся. На платформе стояли люди. Они махали руками кому-то в окна вагона. Моргунов взглянул на часы, хотя и так знал, что теперь ехать осталось меньше часа.
Проводник, на этот раз тот, который постарше, пошёл собирать билеты у вновь севших. Он взял билет у недовольной пассажирки с де-вочкой и намеревался двинуться дальше, когда к нему подошла молодая женщина в сером пальто с песцовым воротником. Сейчас, когда Моргунов мог рассмотреть её внимательнее, он увидел, что она почти девчонка, лет восемнадцать-двадцать, не больше.
Девушка просила проводника подыскать ей нижнее место. Проводник сонно посмотрел на неё,
- Если там нет мест, гиде я найду? - сказал он. - Ви спрашивал? Есть нижний место?
- Ой, нету, я спрашивала. - Голос у девушки подрагивал. – Ну, помогите, пожалуйста, найти, мне шестнадцать часов ехать, всю ночь.
Проводник пристально смотрел на девушку.
- Если нету нижний места, - сказал он, наконец, с расстановкой, - то я разве её найду? Гиде визят?
- Ой, ну что же, ну как?... - забормотала новая пассажирка.
Моргунов рассматривал девушку. Внешность у неё была самая обычная, в глазах - какое-то выражение испуга и растерянности, как будто решалось что-то очень важное. Проводник покачал головой и хотел идти дальше.
- Знаете, что, - подал голос Моргунов. - Я выхожу через час в Шалинске, жен-щина тоже будет там, как я понял, а товарищ, - Он кивнул на Николая Ивановича, - часа через два-три выходит. Нижние места тут освободятся. Садитесь тут.
- Правда?! - обрадовалась девушка. – Ну, спасибо, спасибо.
- Всо устроилос? - скорее определил, чем спросил проводник и ушёл.
- Да-да, спасибо! - сказала девушка ему вслед.
Моргунов встал.
- Вы позволите? - обратился он к недовольной женщине, касаясь её сумки. - Поставлю на верхнюю полку.
- Да ради бога, - ответила женщина, пожав плечами.
Моргунов освободил место, и девушка села. Из вещей с ней была только небольшая сумочка и пластиковый пакет с рекламой сигарет "Пётр I".
- Куда едете? – участливо спросил Николай Иванович.
- В Павловск, - ответила девушка.
Она сняла чёрные вязаные варежки и аккуратно сложила их на свою сумочку, которую поставила рядом с собой на сиденье. В варежках что-то звякнуло, было похоже, что там у лежит мелочь. Девушка сняла такую же чёрную вязаную шапочку и поправила волосы.
- Знаете, - начала объяснять она, - я по всему вагону прошла, и ни одного нижнего места, нигде. Где уже спят, а где просто сидят.
- Ну вот, мы выйдем, - сказал Моргунов, - и вам освободится полноценное нижнее место.
Про себя он подивился, почему девушка так переживает из-за нижней полки, ехать ей, в конце концов, даже не сутки. "Интересно", - подумал Моргунов, - "а тот старичок в тулупе, где устроился он? Кто-нибудь уступил ему нижнее место?"
- У нас освободится даже два нижних места, - улыбаясь сказал Нико-лай Иванович; недовольная женщина промолчала.
- Большое вам спасибо! - Девушка сразу стала спокойнее.
- Да не за что, - слегка улыбнулся Моргунов.
- А вам, значит, долго ехать? - полуутвердительно сказал Николай Иванович.
- Да, всю ночь, - ответила девушка, - и завтра только к вечеру приеду.
"Странно", - подумал Моргунов, - "проводнику она сказала, что ехать ей шестнадцать часов, а "завтра к вечеру" - это же целые сутки." Он переглянулся с Николаем Ивановичем. Тот покивал и с пониманием сказал:
- Да, долго, конечно. – Похоже, он не обратил внимания на первые слова девушки о продолжительности её поездки.
Вернулся проводник.
- Ваш пилет, пожалуста, - попросил он, останавливаясь рядом с девушкой.
Та засуетилась, полезла в карманы пальто, которое она пока так и не сняла.
- Сейчас, сейчас, - забормотала она. - Минуточку, сейчас найду!
Она лихорадочно шарила по карманам, схватилась за сумочку, но не стала её открывать, а снова полезла в карманы пальто. Проводник стоял и ждал.
- Сейчас, сейчас. - Голос у девушки дрожал. - Я найду!
- Нада найти, обязатэлно, - вздохнул проводник и ушёл к себе.
Девушка рылась в карманах пальто; казалось, она хочет прорвать подкладку.
- Да не волнуйтесь, - постарался успокоить девушку Моргунов, - что уж вы. Найдётся ваш билет. - И он чуть-чуть не добавил "если был", но вовремя спохватился, что так говорить неудобно.
- Вы внимательно везде посмотрите, - посоветовал Николай Иванович.
- Куда же он мог деться? Найдётся!
Девушка вдруг схватилась за варежки, руки её дрожали.
- Я всегда в варежки кладу, - сказала она, щупая варежки. - Я всегда так езжу.
Она ощупала правую варежку, надела левую. В варежке звенела мелочь.
- Ну, как же так, - причитала девушка дрожащим голосом, - он же у меня был. Ну, где же, что же это такое?...
- Вы спокойно подумайте, где ещё он может быть. Может быть, вы куда-нибудь ещё клали? - сказал Моргунов.
- Да-да, - поддержал Николай Иванович, - вы в сумочке посмотрите у себя, может быть, там. Не волнуйтесь!
Недовольная женщина молчала. Её девочка завозилась,
- А что, - спросила девочка, - тётя билет потеряла? А как она теперь поедет?
- Замолчи! - оборвала её женщина. - Сиди себе.
На девушку жалко было смотреть, глазу у неё бегали, губы дрожали.
- В сумочке, в сумочке не может быть? - советовал Николай Иванович.
- Ах, нет-нет. - Девушка замотала головой. - Там не может быть. Я вспомнила, билет у меня в варежке был, а я их снимала, когда са-дилась в вагон. Ой, ну как же это?...
Женщина, сидевшая через проход у окна, давно порывалась вме-шаться.
- Ну, как же ты потеряла? - сказала она. - Ты получше поищи, куда положила.
- Да я уж ищу, ищу, - бормотала девушка. - Ах, боже мой...
Она мяла варежки, в левой звякала мелочь. Моргунову почему-то не нравилось, что у девушки в варежке лежит мелочь. "Какого чёрта держать в варежках мелочь", - подумал он, - "да ещё и билеты туда класть? Глупость!"
Пришёл проводник.
- Ну, чо? - спросил он. - Нашлас пилет?
- Ой, господи, - причитала девушка, - он у меня был, был.
Проводник посмотрел по сторонам, в его азиатских глазах появилось тоскливое выражение.
- Чо, нет пилет? - спросил он. - Это очен плох, тогда нада поезд сходит. Будет следующий станция, придётца сходит. А как иначе делат?
Девушка испуганно взглянула на проводника и тут же опустила глаза.
- Как же - сходить? У меня был билет, я просто не знаю... Я в варежку билет положила,... а когда садилась, я их снимала, господи...
Подошёл проводник помоложе.
- Пилет пропал? - спросил он
- Ну, так получилось, - начал объяснять за девушку Николай Ивано-вич. - Вы же видите, товарищ проводник, потеряла она билет, как же быть?
Проводники вдвоём посмотрели на Николая Ивановича.
- Пес пилета ехат нелза, - сказал проводник постарше. - Нада ссаживат на следующий станция или идти к началник поезда и с ним решат, понимаете?
- Действительно, - сказал Моргунов девушке, - если можно, то купите билет у начальника поезда.
- Да у меня денег нет, - тихо сказала девушка дрожащим голосом. - У меня только-только на дорогу было.
- А сколько стоит ваш билет?
- Девяносто два рубля...
- Да как же ты денег в дорогу не берёшь? - удивилась женщина, сидевшая через проход.
- Я всегда так езжу, - вздохнула девушка. - Я тут часто езжу, у меня просто точно рассчитанно, я просто больше и не брала никогда, только на дорогу...
"Глупо как", - подумал Моргунов. - Как же так - не брать денег в дорогу, если они есть, конечно? Ведь мало ли что может случиться!"
- Товарищи проводники! - Николай Иванович взял на себя роль главного заступника. - Вы уж её пожалейте, ну как же быть? Довезите, как-нибудь, а? Ну, был же у неё билет, ну, потеряла, ведь бывает...
Проводники переглянулись.
- Ви до куда едете? - спросил проводник постарше.
- До Павловска, - кусая губы, ответила девушка.
Проводники снова переглянулись.
- Чо делат? - сказал молодой. - Нада идти к началнику поезда.
- Да уж как-нибудь, - попросил Николай Иванович. - Ну что же, высаживать девочку?
- Ви понимаете, - сказал старший проводник, - ей ехат целый ночь, и ещё завтра. Проверк будет, чо ми скажем? Ви понимаете?
- Всё-таки, может быть, можно этот вопрос решить? - подал голос Моргунов.
Проводники посмотрели на него, затем проводник помоложе сказал:
- Ви поймите, ми так везти не можем. Началник поезда может сделат запрос по рация на станцию в кассу, сколко пилетов продали на этот поезд, потом нада спрашиват, сколко село пассажиров. Если будет стол-ко, сколко пилетов продали, тогда, значит, пилет был.
- Да ну конечно, - снова вступился Николай Иванович, - у неё же билет был...
Недовольная женщина, слушавшая все эти разговоры, вдруг сказала:
- Вы, что ли, билет видели, что так говорите?
- Ну что вы? – с укоризной сказал Николай Иванович. - Зачем уж вы так?
Девушка сидела, прижав ладони к щекам.
- Нада идти началник поезда, - решили проводники. - Пошли.
- Ой, ну как же... - прошептала девушка, вставая.
- Чо началник скажет, так нада делат, придётца, - объяснил стар-ший. - Ми тоже понимаем, но ехат долго. Если проверк, то ми не можем... Идом, не съест тебя началник. - Он усмехнулся. – Может толко чут-чут откусыт.
Проводник двинулся по проходу, и девушка, чуть не плача, пошла за ним. Николай Иванович сказал, обращаясь к молодому проводнику:
- Вы уж не ссаживайте девушку, а, товарищ проводник? Ну, как же она будет?...
Проводник посмотрел в упор на Николая Ивановича.
- Понимаете, - сказал он, - я снова описняю, ми не можем так возит всех, кто теряет проездной документы. Я не звер какой-нибуд, но если сделают проверку, то как ми скажем? Чо счас началник поезда решит, тогда видно будет.
Он повернулся и ушёл в купе. Некоторое время все сидели молча, потом Николай Иванович ска-зал, встретившись глазами с Моргуновым:
- По-моему, они, - Он кивнул в сторону купе проводников, - хотят заработать. Выманивают деньги у девчонки.
Моргунов пожал плечами:
- Если у неё нет денег, то что она им даст?
Женщина, сидевшая через проход, сказала:
-Да-а, влипла девушка.
Недовольная женщина хмыкнула, поджав губы:
- Никакого билета у неё не было.
Моргунов вдруг вспомнил попрошайку с мальчиком и у него возникла какая-то туманная ассоциация, которую он, впрочем, сразу и не мог объяснить.
- Ну почему вы так говорите?! - возмутился Николай Иванович. - Что, не может быть, чтобы человек потерял билет?
- Даже если он и был, - ответила недовольная женщина, - кто же ложит билеты так, чтобы потерять?
- Вы странно, честное слово, рассуждаете! - Николай Иванович покачал головой. - У человека неприятность, а вы... Ведь такое со всяким может случиться.
- Ну, может быть, тогда вы ей билет купите? - ехидно сказала недовольная женщина и отвернулась.
Её девочка пропищала:
- Тётю счас высадят, да?
- Говорю тебе - замолчи!
Это грубое приказание, казалось, подействовало не только на девчушку: замолчали все.
Мерно стучали колёса, вагон качало. Моргунов на хмурился. Подобных ситуаций он не любил, У него всегда возникало чувство, что он должен что-то сделать, но что сделать сейчас такое, чтобы и самому, в конце концов, не оказаться в дураках?
Моргунов посмотрел вдоль прохода и встретился глазами с женщиной, давшей деньги попрошайке. Женщина не дремала, она сидела и смот-рела в сторону Моргунова и его попутчиков. Моргунов отвёл взгляд. Николай Иванович сидел, насупившись. Моргунов посмотрел на пакет, оставленный девушкой. Сумочку на длинном ремешке она забрала с собой. Пакет был непрозрачный, в нём что-то лежало, но непонятно, что. Моргунов снова вспомнил попрошайку. "Тому тоже, якобы, на билет не хватало", - подумал он.
Начальник поезда находился, по-видимому, где-то недалеко, потому что проводник и девушка вернулись очень скоро. Девушка шла, опустив голову. Она села рядом с Моргуновым, теребя варежки. Проводник сдвинул шапку на затылок и провёл ладонью по лбу.
- Ну, что решил начальник поезда? - спросил Моргунов у девушки.
- Он им сказал - "на ваше усмотрение", - чуть слышно ответила она.
Николай Иванович не расслышал.
- Так что же, товарищ проводник, - спросил он, - как же решили?
Проводник нехотя ответил:
- Началник поезда сказал, на наш усмотрений. Я даже не знаю, чо делат. - Он покачал головой: - Не знаю, долго ехат, понимаете? Может проверка быть...
- Да ну кто там будет проверять? - махнул рукой Николай Иванович.- Вы, уж, как-нибудь довезите девочку.
Проводник посмотрел на Николая Ивановича, вынул из кармана скомканный носовой платок и, сняв шапку, вытер бритую голову.
- Я вам по-человечски описняю, как ми можем так везти? Началнику поезда всё равно, а ми как будем отчитываться, если проверяющий придёт? Ви чо, не понимаете, да?
Он повернулся и ушёл в своё купе.
- Они, точно, хотят деньги получить, - доверительно сказал Николай Иванович.
- Да ты всё же ещё посмотри как следует, - обратилась к девушке женщина, сидевшая через проход. - Везде посмотри, в мешочке, в су-мочке, а вдруг?
- Ой, да нету там! - Девушка потёрла ладонями лицо. - Он у меня в варежке был, Я говорю, я варежки у вагона снимала, видимо, выронила... Ну, как же быть?...
Николай Иванович вздохнул.
- Да-а, - пробормотал он, - ситуация...
Моргунов посмотрел на девушку. Она сидела, по-прежнему в палтьто и теребила варежки. Мелочь в варежках звякала. "А может, дать ей денег?" - мелькнула у Моргунова мысль. - Эх, если бы ей хоть рублей двадцать надо было, а так дашь почти "стольник" неизвестно кому..."
Тут он в кото-рый раз вспомнил попрошайку. Вспомнил он и то, что не взял несколько копеек сдачи за огурцы и хотел махнуть рукой на лишний рубль за чай. "Там не возьмёшь пять копеек, там - десять, в такси вместо двадцати дашь двадцать пять. Если так подсчитать, за месяц точно больше ста рублей на ветер выле-тает, - подумал Моргунов. - Ладно бы хоть за хорошее обслуживание чаевые давали! Налево и направо даём ведь просто ни за что, а где-то, может, когда человеку действительно очень надо, не поверим..."
В окне замелькали огоньки - поезд подходил к Шалинску. Нужно было собираться. Моргунов, как бы извиняясь, вздохнул, встал и убрал в сумку "Науку и жизнь".
Подошли проводники. Старший сказал:
- Счас будет Шалинск, стоят пятнадцать минут. Нада идти покупат пилет. Нелза, ми не можем так везти.
- У меня нет денег, - с отчаянием сказал девушка. - Ой, ну что же делать?...
- Но ви нас правилно поймите, - развёл руками проводник. – Без пилетов ездит незля.
Моргунов стоял, облокотившись на верхнюю полку, Николай Иванович молча качал головой. Недовольная женщина стала надевать своей девочке шапку.
- Я не знаю, чо делат, - сказал: проводник, глядя в сторону, - но ми так взти не имеем права.
- Да ну как же, как же я буду... - причитала девушка; дрожащей рукой она тёрла грудь у горла.
- Девушка, девушка! - вдруг громко позвал кто-то; это была женщи-на, давшая пятёрку попрошайке. - Девушка, иди сюда!
Женщина собиралась, надевала пальто - очевидно, она тоже выходила в Шалинске.
- Иди сюда! - позвала она.
Девушка подошла к ней, и женщина достала кошелёк. Проводники повернулись и ушли к себе.
- Сколько тебе нужно?
Девушка ответила так тихо, что Моргунов не слышал.
- Вот, возьми, - сказала женщина, вынимая из кошелька деньги.
- Ой, ну что вы!.. - заговорила девушка уже громче. - Спасибо, но как же?..
Женщина достала записную книжку и ручку.
- Вот, смотри. - Она быстро писала. - Вот тебе мой адрес, деньги пришлёшь переводом.
- Я вышлю, я... Спасибо вам, огромное спасибо! - Девушка схватила листочек обеими руками. - Я обязательно вышлю.
- Вот, - сказала женщина, надвигая на голову цветастый шерстяной платок, - пришлёшь и напишешь, как добралась.
- Спасибо, спасибо, - повторяла девушка, - я обязательно...
- Да, ладно, - Женщина занялась своей сумкой. - Я тебе верю. Счаст-ливо доехать!
- Спасибо, спасибо...
Поезд подходил к вокзалу. Моргунов стал надевать пальто. "Действительно, как-то я не сообразил", - подумал он, обматывая шарф вокруг шеи, - "можно было бы вот так дать адрес, чтобы прислала деньги. Интересно, пришлёт ли? Денег у этой тётки много, что ли? А всё-таки красиво, прямо как по христианской заповеди: помоги ближнему своему..."
Девушка вернулась на своё место. Недовольная женщина, ни на кого не глядя, пошла в тамбур. За ней пошла женщина, давшая деньги.
- Спасибо вам большое, - сказала ей вслед девушка.
- Счастливо тебе, - ответила женщина, обернувшись на ходу.
- Вот видите, как всё устроилось, - сказал Николай Иванович, и виновато улыбнулся: - Я бы дал, но я еду в командировку, и у меня самого денег в обрез.
- Спасибо вам, - ни к селу, ни к городу сказала девушка.
- Мне-то за что? - удивился Николай Иванович.
Моргунов надел шапку и взял сумку.
- Ну, счастливо вам всем доехать, - сказал он. - Всего хорошего,
- Спасибо, спасибо вам, - снова повторила девушка.
- Всего доброго, Витя, всего доброго, - закивал Николай Иванович.
- Счастливо, - ещё раз сказал Моргунов и пошёл к выходу.
В тамбуре у двери стоял проводник помоложе, за ним женщина с девочкой, женщина в цветастом платке и откуда-то взявшийся крепкий мужчина. Моргунов встал за ним.
Проводник открыл дверь, и в тамбур, где пахло мазутом и углём, ворвался свежий воздух снаружи. Вагон медленно-медленно скользил вдоль перрона. Мужчина помахал кому-то рукой, на перроне заметили и тоже ему замахали, идя за вагоном.
Поезд наконец остановился, и проводник, откинув площадку, сошёл на платформу, пропуская пассажиров. Женщина, давшая деньги, быстро пошла, слегка наклонившись в сторону, чтобы уравновесить свою тяжёлую сумку.
В Шалинске тоже шёл снег. Крупные бесшумные его хлопья ласково касались щёк, садились на плечи, на шапку, поблёскивая в свете фонарей. Моргунов остановился и посмотрел вслед женщине. Она, невысо кая, коренастая, быстро уходила. "Узнать бы у неё адрес, написать и спросить, пришлёт ли ей девушка деньги," - подумал Моргунов. Женщина уходила всё дальше, её закрывали спины других людей, спешивших по перрону.
"Не оскудеет рука дающего", - вспомнилось вдруг Моргунову Цветастый платок женщины мелькнул в последний раз и скрылся в здании вокзала. В душе у Моргунова копошилось какое-то сожаление. "Что я, завидую, что ли, этой женщине?" – с раздражением подумал он.
Моргунов перехватил сумку поудобнее и пошёл к остановке автобуса. Снег бесшумно падал в тёплом жёлтом свете фонарей, обильный и весёлый. Небо щедрой рукой осыпало им землю.

-//-
(-Свердловск, февраль 1986, исправлено: Екатеринбург, октябрь 2000)