Степаныч

Наш автобус сломался, и мы с дочкой пошли искать попутку. В руках была небольшая ноша с малиной и вишней и надежда, что нас быстро подберут была реальной. Пропустив пару  легковушек, у ног остановилась черная «Вольво». Дверь распахнулась, и седовласый мужчина кивнул на сиденье. Я села на переднее  и оглядела водителя. Грузный дядька, весом не менее 130 кг, сжимал баранку словно игрушку. На пальце поблескивал серебряный перстень, а руки были похожи на две большие лапты.
Звали его Василий Степанович.
«У Вас дача тут?» – спросила я  для приличия.
«Дача…. Приехал посмотреть на то, что осталось от нее. Одна болтовня! Как перестал на ней работать, так и заросло все! Старуха моя только языком болтает, а сама в траве утонула»- завелся старик.
 «А чего перестали?» – опять устало спросила я.  «И на кой Вам дача? Неужто пенсии не хватает? « –  ляпнула я,  поддерживая разговор.
 Степаныч, почти подпрыгнул на месте и стукнул рукою легонько по рулю.
«А чего ж сидеть на лавочке и обсуждать Клавдию с восьмого этажа? В этом удовольствие? Нет, не сидел я на месте никогда! Стажу у меня 60 годков! Я и сейчас без дела не сижу. В Красном Яру прикупил землицы 200 гектаров, пшеничку да подсолнух выращиваю.  Скотины немножко, овощи в парничках. Комбайны, трактора есть. Всего помаленьку. День начинается в пять утра. 
Вот сегодня с Машенькой расстроился. Голова кругом.»
«Машенька это внучка?» – спросила я, уже раскрывая глаза от интереса.
« Да какая внучка?! Свинья это. Красавица!!!  Замуж ей седня захотелось! А жениха закололи весной. И что делать? Я уж позвал своего работника Витьку, мол, давай ее чесать. И хвост, и спину часа три шмурыгали.
Нет! Все одно – жениха подавай. Сёдня звонить  буду, насчет ейной свадьбы. Не оставлять же  красавицу в беде. Так то подрастает два хряка, но еще молоды. Один на меня  да на Ельцина похож - Борькой назвали….. а другой с отметиной на лбу, ну ясно…. Мишкой»
 Я смотрела на Василия Степановича и некая гордость пробежала по жилам – рожает таки русская земля таких удальцов, что силушку и физическую, и  главное - духовную имеют. Мужик одно слово! Конечно, в жизни он видел немало. И, похоже, не простой сошкой землю топтал, непростой…….  Мне не хотелось на этом завершать беседу, и я сразу задала ему тысячу вопросов, надеясь получить ответы хоть на десятую  часть.
Машина  юрко катилась  по асфальту, и мне впервые захотелось ехать медленно, что бы продлить встречу со стариком.
«По утрам  с двумя девочками на озеро хожу, - продолжил Василий Степаныч.
«Местные,  деревенские?» – спросила я.
«Нет, с собой из города привез. Бросишь им  ветку, так наперегонки несутся. Всем достать хочется» – басил старик.
«Зачем?» – дико промычала я.
 «Так молодые они еще… Тоже весной  кобелька хотели, но съели его. Умница был. Чистый немец! Съел местный уголовник. Я его поймал, спрашиваю: «Зачем сожрал?» Он мычит. 
«Нехорошо, – говорю я ему, –ты сделал».
Он потом два месяца пролежал в больнице. Прокурор приходил.
«Посажу я тебя, Степаныч» – говорит.
А я что? Я его и не бил. Так, приобнял маленько. Ну, у него  куда-то мочевой пузырь и упал. Печенка тоже на другой бок сползла. Да я его легонько. Хилый он чо то!  Не люблю я этих бандюг. Что с цепями золотыми, что без них. Их на завод в войну надо. Я в тринадцать лет  за станок встал.  Отца на фронте убили, мать с семерыми осталась. Я старший. После войны шоферить начал. Сначала дворян возил, потом дворяне меня учиться послали. Десять коридоров, потом институт.  На  экзамен пришел со шпаргалкой. Уж взрослый  мужик  был. А она, учительша по географии,  нашла ее. Эх, я всю бумажку  в клочья разорвал от злости! Да, неужто, я могу знать географию, когда столько лет не учился?! Ну, все равно взяли… Ректору позвонили.
Потом дворяне на профсоюзную работу отправили. Затем начальником снабжения. Никому за двадцать лет не дал сесть! Всех вытаскивал! В прокуратуре знали, Васенька отблагодарит. Красочки, кирпича. Да что говорить! В пятьдесят зам директора стал. Завод надо с гаечки знать. Тогда прок от руководителя будет.  Силушку, слава Богу, всегда имел.  А шваль всякую любил на место ставить. Прижму чуток, руки подломлю, висят родимые как плети, да портки ему спущу. «Вот, пофарси теперь со своим стыдом, может мозги просветлеют» - шептал я им на ухо.   
Детей не получилось только. Я долго не женился. Однажды поел всухомятку хлеба с салом, скрутило живот, а тут двое девчонок соседских зашли. «Жениться что ль? - говорю, - горяченького хоть поесть».
Одна мне и ответила: «А женись на мне, коль беды не знал!»
Так и прилипли друг к другу. Она прежде замужем была, чего-то наковыряла себе, оттого и пустая была. Я ездил в Никитинский детдом, сирот много, да жена загундела: «Квартира небольшая, зачем нам……. 
Так одни и коротаем. Была потом у меня девчонка одна. Не то что любил, но думаю, деток бы мне родила. Но мать перед смертью сказала: «Не обижай свою жену, сирота она. Грех будет» Так и живем сорок лет. А любовь настоящая так и не пришла ко мне. Словно дерево без корней прожил. Только в работе и было утешение.»
 Чуть помолчав, старик вздохнул и с грустью спросил: « А может еще придет? Любовь то?»
  С минуту мы ехали молча, и я просто рассматривала Василия Степановича. Все-таки хорош старик! Улыбка , взгляд…  От всего исходит мудрость и мужество. Да…, почему-то мне захотелось быть его сверстницей. Встретить его в юности и быть  спутницей. Таким гордилась бы любая женщина!
Чуть загрустив, он замедлил скорость, но, увидев обгоняющие его машины, встрепенулся. Куда??!! И нажав на газ, пошел  вперед.
 «Хороша машина – сказала я, - Давно у Вас она?»
«Года четыре» – ответил он. «Друзья мне подарили. Хватит тебе, Степаныч, на «Волге» ездить, вот тебе с кондиционером машинешька» - продолжил старик. «Да у меня еще есть. И «Нива» и «Жигули».  Стоят во дворе. Витька ездит за хлебом  в село.
Василий Степаныч ловко обгонял все машины, и я уловила в нем необыкновенный аппетит к жизни. В семьдесят три года жить с таким размахом, смелостью и азартом не каждому дано.
 « Деток нет, так племянников ватага», - продолжил старик.  Восемь из них лёжа  на моем диване  высшее образование получили. Иной раз с зачеткой за них экзамены ходил сдавать. Бестолковым помог пристроиться, а кто поумней – сами дорогу нашли. Так теперь их дети на мой диван мостятся. Тоже высшего образования хотят. Устрою! Мне жалко что ли!?» – хмыкнул он.
За окном  уже мелькали городские улицы, наш путь завершался, а я не могла налюбоваться своим попутчиком. 
Скажу честно – влюбилась! Влюбилась как в отца, в большого умницу, в человека, которым восхищалась бы любая женщина долгие, долгие годы.