Мои музы - это мужчины

С детства так повелось. Нет, даже еще раньше: все-таки папа стал музой моего появления на свет. Хотя моего громогласного «уа» он не услышал, так как его забрали в армию за месяц до моего рождения.
Поэтому фото любимого папочки вдохновляло меня на игры и рост моего крепенького организма. Слетав на самолете в Молдавию в возрасте 9,5 месяцев и при этом криками испугав до полусмерти двух стюардесс, я все-таки увидела первую и главную свою Музу – Папу.
Говорят, именно женщины вдохновляют мужчин на великие подвиги: от взятия Трои до вынесения мусорного ведра поздним вечером и написания кандидатской диссертации. Не спорю. Но. У меня есть своя теория по поводу -  кто кому муза.
У меня музы – это мужчины: мой папа, мои друзья, мои любимые, мои знакомые, коллеги по работе… И неважно на какой поступок они меня подвигли.
….Мой характер формировался под воздействием не только природных факторов, школы и родной семьи, но и под влиянием муз-мужчин. Если древние греки упоминают Музу, как богиню, которая покровительствовала лишь поэтам, то в моем случае музы у меня были совершенно разные.
Нужно глазами сразить мужчину наповал так, чтобы у бедняги дрожали коленки – пожалуйста. В первом классе мою фамилию Шаповалова попытался исковеркать мой же одноклассник Вовочка: «Эй, Шапка, шаповаленко – валенок!». Я обернулась и посмотрела на него взглядом, полным презрения: «Эх, Муза ты моя неразумная…». Вовочка с тех пор, кроме как Юлечка, по-другому ко мне и не обращается. А как же! Мы теперь вместе трудимся на ниве компьютерного дизайна. Ну, это вообще он большей частью за меня сам все проекты делает, а я разбираю по полочкам его семейные разборки с тещей во время обеденного перерыва.
Да что там Вовочка из 1-Б класса!! Дальше – круче. Вы думаете, это меня мама научила так мастерски наводить марафет на моей веснушчатой физиономии, что и Ляля Фонарева позавидует? (Ну, та, которая визажистом работает у команды «Океан Эльзы»). В общем, рассказываю про еще одну Музу. Мой дружаня Олежка мечтал стать профессиональным стилистом-визажистом-парикмахером еще с детского садика. Угадайте, кто стал объектом его фантасмагорических экспериментов? Ага, я самая. «Юлечка, а все таки пару прядей выкрасим покраснее» – так он меня уболтал сделать колорирование на пару лет раньше, чем все женщины помешались на этом.
Еще один друг – Сережка – своими жуткими полубелыми стихами – «Ну, Юль, оцени мое творенье», – довел меня до победы в литературном конкурсе. Вещь называлась потрясающе – «Вишневая ветвь фиолетового заката». Оригинал теперь у Сережки в рамочке висит в комнате. Под его дипломом призера 2-го места.
Когда эти самые музы заставляли мое сердце биться как ненормальное, я чтобы, соответствовать их ожиданиям, перепробовала все на себе: плавание, большой теннис, шейпинг, массажные кабинеты, все цвета радуги моих волос (Олежка по старой дружбе), диеты и т.д. Но, несмотря на мою внешность Клеопатры и ум Марии Кюри, любимые недолго держались подле моей персоны. Мой личный рекорд встреч составляет всего 10 месяцев.
Впрочем, будущего мужа в своей очередной музе я сразу не признала. Еще бы. Я же стала …его лучшей подружкой. У него кроме как друзей-мужчин, подруг-женщин никогда не было. Познакомились мы по дороге на какой-то студенческий съезд, проходивший в столице. В автобусе, где он громко разглагольствовал о некоем Андрее Шевченко – надежде и оплоте украинского футбола – я сразу обратила внимание на его заросшую физиономию. Дабы себя показать и его привлечь, я невпопад ляпнула, что Шевченко – праправнук знаменитого поэта Тараса Шевченко, и что он – художник, проживающий в Австралии. В ответ на мое заявление его удивительные карие глаза уставились на меня так, словно я только что обозвала его самыми нецензурными словами и оскорбила до глубины души.
Впрочем, вечером, гуляя по Киеву, я уже узнала наизусть о Шевченко практически все: от его любимого блюда до количества забитых голов в последней игре. После эта прогулка вылилась в наш совместный проект – сайт, посвященный футболисту.
А Ярослав приходил каждый день ко мне в фирму, я смотрела на него и понимала, что работа с его приходом продвигается все лучше и лучше. А мое сердце бьется все чаще. А потом появился и самый главный признак, того, что я безнадежно влюбилась в кареглазую музу – я опять начала писать любовную лирику. А по утрам пела «Сердце красавицы склонно к измене». В смысле – к измене моих глубоких холостяцких убеждений. Я пламенно желала, чтобы именно эта Муза жила со мною долго и счастливо бок-о-бок до конца моей жизни.
Может мои пристально-влюбленные взгляды и вдохновили его на свадьбу. Мои родители едва ли не бросились целовать руки жениху – прям как в известном анекдоте – готовы были причитать «Спаситель ты наш!». Еще бы, такая неугомонно-творческая натура наконец-то бросила якорь в семейной бухточке.
Вот так главной музой в моей жизни стал обожаемый Ярослав. Именно он вдохновляет меня на поэзии в виде борща с пампушками, супов-жульенов и утки с яблоками. Меня хватило даже на целый роман – мой Дом. Самый лучший дом на свете, в котором наша любовь живет счастливо уже несколько лет.
А самое лучшее стихотворение посапывает рядом со мной, рыжие кудряшки упали на лоб и руки крепко держат папину фотографию. Смотрю на нашу 3-летнюю Дашку и думаю, что лучшего никто и не сможет написать.
Мой муж – моя самая лучшая Муза.
А Дашка – наша самая длинная поэма, которую еще долго будем писать.
P.S. За помощь в написании этого материала приношу особую благодарность трем Музам: Джиму, Владу и Францу.