Сысой и конец света

Была у Сысоя привычка - смотреть перед сном последние известия. Чтоб спать не просто так ложиться, а в курсе событий в стране и мире, типа. Навроде у него тогда уверенность была, что все под контролем, власть за ночь не переменится  и солнце взойдет обязательно. Все его, сысоевские, девушки слегка обижались даже: как же так, тут я вон какая теплая, к поцелуям зовущая, а ты в этот дурацкий ящик пялишься. Давай, грит, переключай на МТV, ведь под музыку оно как задорнее-то!..  Но Сысой был непреклонен, посмотрю, дескать, тогда уж с чистой совестью и…

Только неладное что-то стало в мире твориться. Что ни день - то катаклизм, что ни выпуск новостей – то падший самолет, стихийное бедствие или террор в непривычной к нему местности. И все с жертвами такими, все с жер-р-ртвами!.. Качество сна Сысоя оттого сильно страдало, девушки – тоже.

Долго Сысой проявлял стойкость, ибо был по складу ума скорее оптимистом. Только жизнь и не думала налаживаться, и худел наш Сысой, чах на глазах.

В очередной раз, насмотревшись репортажей про взбесившиеся европейские реки, забылся Сысой чутким неспокойным сном. И видит он там, во сне, что это не просто так наводнения, а месть угнетенных морских и речных обитателей, коих человечество притеснило так, что нету больше их мочи терпеть, и поднялись они по этой причине на восстание, отомстить обидчикам, а заодно стереть их немножко с лица земли и себе ареал обитания-то и расширить. Такое вот водно-спартаковское движение. И то сказать, воду травим, обитателей употребляем, а ведь все же легкие планеты, не шутка! И вот там, где еще вчера памятники и двухэтажные троллейбусы, сегодня рыбы-колонисты себе участки столбят, потомство усиленно мечут, а предводители им за подвиги много воды и пропитания в лице порабощенных, то есть потонувших. народов обещают. Сысой никогда не был чужд философских закономерностей, поэтому дуальность ситуации просек сразу, и поплохело ему. Ведь что получается: повсему - только что был золотой век человечества, а они, золотые эти веки, чем обычно кончаются, а? И по чьей вине? То-то и оно.

В общем, очнулся Сысой от собственного вскрика, когда его, уже полузахлебнутого, какая-то каракатица, обхватив клешнями и елозя перед глазами жвалами, в подвал волокла. И вот лежит он, ускользающий сон осмысливает, о жизни, значит, по большому счету задумавшись.

По всему выходило, ничего такого вредного или полезного сделать по этому вопросу нет у него никакой возможности, а значит и париться незачем. А телевизор на ночь – суета сует и тягота нервам. Лучше уж книжку почитать, ведь совсем же от жизни отстал, в приличной компании и поговорить не о чем. Покосившись на сиротливый томик недавно купленного «Голубого сала», решил новую жизнь начать завтра. Решив, заснул с чистой совестью.

За завтраком, смотря в пол-глаза какой-то утренний канал, наткнулся Сысой на очередной выпуск новостей. Показывали прибывший из зоны бедствия первый паровоз с «чудом спасшимися» отдыхающими. Мордастая тетка, горделиво улыбаясь в камеру, рассказывала, как все было на самом деле страшнее, чем по телевизору, как люди висели на деревьях и гибли пачками. Теткина дочка, просто телка,  толклась рядом и жеманно кривлялась.

По дороге на работу Сысой поймал себя на мысли, что он как никогда сочувствует рыбам.