Тяга к Прекрасному

Ангел-хранитель был юн и неопытен. Когда впервые над его ухом костлявая рука зазвенела колокольчиком, он вздрогнул. Но тут же с ангельской невозмутимостью собрал в аптечку скорой помощи все силы и полетел на спасение души.
Это был его первый подопечный. Поэтому ангел немного волновался. Но из глубины его голубиного взгляда не всплыла ни единая эмоция. Спокойный и умиротворенный. Только таким должен быть ангельский взгляд.
Зрелище, которое он увидел, ошеломляло. Та же костлявая рука, что оповестила ангела, действовала теперь с ловкостью фокусника-иллюзиониста. Нет, иначе. Так виртуозно рука музыканта касается скрипки. Так сосредоточенно рука домохозяйки отрезает от буханки кусочек хлеба…
Также виртуозно и сосредоточенно рука Смерти надрезала тончайшую ниточку света – Жизнь. Нить гибко извивалась, издавала неземные звуки. Волокно за волокном. Волокно за волокном. Последний изящный взмах неизящной руки. Последний завораживающе-прекрасный вскрик прерванной Жизни.
…Ангел не вспомнил о своей миссии. Но это не вызвало мук его совести. Общеизвестно: у ангелов совести нет.
Что угодно: крылья, нимб, силу – всё отдать, лишь бы вновь услышать этот дивный звук.
– Хорошо, – смилостивилась Смерть. – Должность Ангела Смерти вакантна. Я беру тебя. Будешь со мною.
И так стало.
Единственный вопрос, который себе задавал бывший Ангел-Хранитель после очередного действа Смерти:
– Падший я или возвышенный? Или все-таки падший?