Иванка

На лесном берегу Буян-острова, недалеко от Китеж-града, что в Ильмень-озере высится, кособочилась убогая рыбацкая избёха и жила в ней вдова рыбака Настёна с малым сыном Иванкой.
Целыми днями пропадал мальчишка у озера играясь с обкатанными водой голышами, щипучими раками и скандальными чайками.
«Ильмень- сын», - уважительно звали его деревенские.
«Ильмень- сын», - по-дедовски гудел ветер, гоня волну на берег.
«Да, это мой сын!» - открыто гордилось озеро, неторопливо качая ребёнка на прибрежной тёплой отмели.
А мать Настёна боялась воды.
Ильмень забрал у неё отца, брата, а потом и мужа. И стоило только Иванке заплыть далеко от берега, как она выбегала из дома и громко кричала: «Вернись! Вернись, кому говорю, нето бит будешь!»
Послушный мальчонка поворачивал к берегу, а успокоенная мать уходила домой.
Но вот однажды, несмотря на её крики, Иванка махнул ей рукой и поплыл дальше.
Рассердилась тогда Настёна и крикнула в сердцах: « Ах, так! Ну если тебе Ильмень дороже твоей матери, то и живи в нём, как рыба!»
Услышало эти слова Ильмень-озеро и не вернуло ей сына; оставило навсегда у себя.
Между пальцами выросли у мальца перепонки, а горло как у лягушки надулось.
Увидела дурёха-мать, что её слова необдуманные наделали, упала от горя, и умерла.
А Иванка остался в озере жить.
Раз в году, в день материнского проклятия, выходил он на берег, закрывался в родительском доме и тихо грустил.
Никто из людей не тревожил его в эти минуты...
Нет, они не боялись монстра! Иванка был их большим другом: он распутывал сети, показывал, где стоит рыба, а иногда и спасал их в беде.
Люди не подходили в это время к избушке, чтобы не мешать парню одолеть своё горе. Ведь и они всегда так поступали: радость делили вместе, а беду - ни с кем.

Как-то услышал об Иванке, царь Китеж-града, Борис. И оченно захотелось взглянуть ему на «ихтиандра».
«Подите на озеро, узрите чудище, и прикажите ему ко мне пожаловать», - прокашлялся как-то царище под вечер.
Ребята толкнули струги, вдарили по вёслам, узрили Иванку и выкричали ему Борискин указ.
Ровно в полдень причалил он к царёвой, прямо в озеро кунающей, лестнице. А через минуту и сам Борис появился.
- Слушай сюда, Иванко, - начал он с середины лестницы. - Буян-остров, мой, богат и могуч! Всех и вся, я уже до отрыжки знаю. Скучно мне, парень... Хочу полюбопытствовать, что под водой е?
- Много чего там е! - ему парень втирает. - Особливо рыб больших, с глазами огнём горящим, кои в городищах живут, из кораллов строенных. А ещё, дуб на дне стоит, а на ветках его девка-русалка обретается, которую сам водный кот Баян пасёт. А под дубом куча утопших богатырей спит. Спит, пробуда не дождётся, чтобы на берег им выйти и с тобой почелмокатся. А главным у них, крымский татарин, Черный Мор, зовут.
- Ё, моё! - бухыкнул царь. - Что творится в безднах! Ну а сам-то Китеж- град... что под ним колышится?..
- Город твой на скале стоит. А скала на трёх столбах. Один ещё цел, другой весь в трещинах, а третий вот-вот скукожится.
- А столбы энти на чём стоят?
- Глыбко там, не достать мне их...
- А ты с горушки мырни, авось дойдёшь.
- Ты, что, отец, сдурел?!. На смерть гонишь?
- Ах так,  не хочешь знат... - плюнул в сердцах царь под ноги, хватил с головы соболью шапку-корону, цены незнанной, и пульнул её со всей дури в Ильмень-озеро.
- Не гоже, царе, добро так в воду плюхать, - хлопнул ластой Иванка. - Эта шапа полгорода стоит.
- А тебе то что, дураку? Затянет мужик поясок, новую купим! Мыряй Иванко, коль народ тебе жалко.
- Лада, Борис, пойду, - согласился болезный. - Только добер будь, принеси мне рябины жменю. Если всплывёт она - знайте, нет меня больше.
Сказал, взял рябину и исчез в озере.

Пять дней его не было.
На шестой рябина взбулькнула, а за ней кот Баян с шапкой драгоценной в зубах. Плюнул он шапку Борису в ноги и снова в озере канул.
Загудело всё вокруг, ходуном заходило. Раскололся Китеж-град пополам и пропал с глаз долой вместе с Буян-островом в неоглядном Ильмень-озере.

Жив ли Иванка остался, или помёр, кто об этом теперь знает...