Тебе, никогда не знавшему меня 8

Борсуа влетел в больницу спустя двадцать минут после того, как за ним послали человека. Быстрым шагом, почти переходящим в бег, он отмерил коридоры, снимая на ходу пальто и осеннюю коричневую шляпу. В его кабинете метался бледный Алек.
- Борсуа, наконец-то! – закричал он.
- Давай без криков, а по существу: когда и что? – оборвал его Борсуа.
- Ночью, с час назад, она начала кричать у себя в комнате. Я прибежал, она лежала на полу, около стола одетая. Видимо, ей стало плохо до этого, и она уже успела одеться… не знаю… Она была бледная и держалась руками за живот. Я подхватил ее на руки и отнес в машину.
Пока Алек говорил, Борсуа, внимательно слушая, одевал халат и мыл руки. Потом он натянул перчатки и, открыв дверь спиной, вышел из кабинета. Алек кинулся за ним.
- Когда я привез ее сюда, она была вся мокрая, и сиденье тоже было под ней мокрым, сестра сказала, что это воды отошли… Я так боюсь за нее, Луис…
- Молись, - тихо бросил Борсуа, ударяясь спиной в очередную дверь, за которой Алек увидел белую простыню и белые ноги жены. Он остановился, растерянно моргая, и большая дверь темного дерева захлопнулась перед ним, как приговор к неизвестности.
Алек отошел к окну, облокотился на широкий подоконник и, прижавшись затылком к холодной стене, закрыл глаза. Из кабинета выбежала сестра, и он успел увидеть за ее спиной кусок все той же белой простыни, но сестра быстро захлопнула дверь, бегло и строго посмотрев на него.
Алек снова закрыл глаза, вздрогнул от крика жены за дверью, долго напряженно смотрел на темное дерево, но из кабинета больше никто не выходил. Алек уронил голову в ладони и стоял так, сгорбившись и тихо повторяя, почти про себя:
- Пожалуйста, Господи… пожалуйста…

Когда из-за двери протяжно кричала жена, Алек сначала вздрагивал, а потом уже просто стонал, сжимая голову руками. Сестра, бегавшая туда обратно, сочувственно смотрела на него и качала головой в белой повязке.

Когда за окном разносился какой-то звук – будь то раннее авто, или проснувшаяся птица, Алек судорожно смотрел на дверь темного дерева, и, поняв, что звук исходит не оттуда, начинал горячо молится всем богам сразу, потому что в реальности не верил ни в одного.

Когда все реже из кабинета выбегала медсестра, Алек вытягивал голову, стараясь хоть что-нибудь увидеть за ее спиной. Но сестра смотрела на него строгим взглядом приобщенного к тайне и старалась побыстрее закрыть дверь. А Алеку доставался только белый кусок простыни и крашеная в белый цвет противоположная стена комнаты…

В последний раз выбегая из кабинета, сестра ободряюще улыбнулась Алеку и побежала дальше по коридору. Для Алека это был самый дорогой подарок в его жизни, и он взмолился еще горячее, чем прежде.
Сестра, видимо, не терпела оказаться первой, кто принесет добрую весть, поэтому, возвращаясь назад, она быстро шепнула Алеку:
- Кажется, девочка…