Печальная

Оторвались ниточки, на которых ушки -
У мишутки плюшевого маленькая душка,
Оторвались ниточки, на которых глазки -
Так вот и закончилась плюшевая сказка.

...Ой, ужасное случилось что-то...
А где же жизнеутверждающая нота?

Ольга Арефьева


Одно из самых первых и сильных переживаний детства – довольно взрослого детства – это внезапно обнаруженный на помойке желтый игрушечный медведь, друг детства – первый и, наверное, самый верный и надежный из всех, кто были моими друзьями. Даже теперь, через 20 лет я разревелась бы в голос при этом воспоминании, если бы не боялась разбудить своих спящих детей. Не знаю, кто выкинул моего медведя на мусорную кучу. Может быть, дедушка. Ведь смог же он убить Найду, которая любила его больше всех. Просто она стала старая, и дедушке понадобилась новая собака – он смотрел на собак с точки зрения их профессиональной пригодности. Какая уж тут жалость к плюшевому неодушевленному предмету с жалобно растопыренными лапами, которое перед смертью даже в глаза тебе не сможет посмотреть. А это именно смерть была. Теперь я понимаю, почему это было для меня таким потрясением. Потому что я впервые увидела любимое существо, лишенное жизни. Лапы были оторваны, шов на круглом животике разошелся, и я впервые узнала, что мой дружок был набит опилками. Но самым грустным было то, что он продолжал улыбаться, и на желтой глупенькой мордочке его было точно такое выражение, какое бывало у него в минуты самых веселых наших с ним игр.
        Это теперь я знаю, что кротость – самое сильное оружие против тех, кто желает тебе смерти. А тогда я почувствовала себя предательницей, хотя предала я его как раз тогда, когда забыла про него. И вот, через несколько лет он лежит на мусорной куче. Но по-прежнему улыбается мне. Наверно, я попыталась поднять его. Недавно прошел дождь – опилки намокли, и поэтому медвежонок оказался непривычно тяжелым. Желтая шкурка свалялась и испачкалась. Скорее всего, я расплакалась. Не помню – рассказала ли я об этом маме. У меня есть какое-то смутное воспоминание о том, что я будто бы попыталась выяснить – кто выбросил моего медведя. Но для взрослых это было слишком ничтожное происшествие, чтобы им заниматься. Думаю, что никто не обратил внимания на мой вопрос. А, между тем, это была первая маленькая трагедия (или одна из первых) в долгой череде предстоящих мне жизненных потрясений. Обнаружить на свалке что-то дорогое тебе, свои переживания, свои игры – маленькие жизни. Потому что каждая игра – это отдельная конечная жизнь. Я не разделяю игры детей и взрослых – просто разная специфика.
    Мои пальцы до сих пор помнят шелковистость плюшевой шкурки и шершавость медвежьих лап. И до сих пор я слышу звук, с каким его картонная голова стукалась об пол, когда он падал, а также веселый скрип сухих опилок в его тельце, когда я с беспечной жестокостью мяла и тискала его. Я толкала пальчики ему в пасть, и красный суконный язычок, в конце концов, оторвался. Зато остался черный блестящий нос из папье-маше, который постепенно покрывался белыми царапинами, благодаря моей беспечности и частым играм. Остались глазки-бусинки, весело смотревшие на мир, на чудесный солнечный маленький мир моего детства – моими глазами. Ведь он – это была я.
    И теперь, когда он лежит на помойке, он тоже помнит все наши с ним чудесные светлые дни и уютные вечера, когда я укладывала его на свою подушку и заботливо натягивала на него одеяло – чтобы, не дай Бог, не замерз. Не помню – что я шептала ему перед сном и шептала ли что-нибудь, но он-то, он-то наверняка помнит. И это все на свалке.
    Господа взрослые, не выбрасывайте плюшевых медведей! А если уж ну никак без этого не обойтись, то хоть хороните их, что ли. Пусть ваши дети думают, что их дружок вернулся обратно в свою кукольную страну, откуда приходил когда-то к ним. Я надеюсь, что душа моего желтого медвежонка сейчас в каком-нибудь медвежьем плюшевом раю, где у него есть маленький домик с розовыми занавесками на окнах. Он ходит в гости к медведям других детей, и они рассказывают друг другу разные истории, приключившиеся когда-то с их маленькими хозяевами, попивая при этом теплое молоко с медом.
     И пусть я позабыла добрую половину своего детства, но мой-то медведь ни крошечки не забыл. Он по-прежнему любит меня и давным-давно все простил мне.
         ….Еще за 25 лет до того, как эта взрослая тетка будет сидеть за столом и полночи рыдать над нечеткой фотокарточкой маленькой грустной девочки, обнявшей свое желтое плюшевое чучелко, набитое золотистыми опилками…

1999 год.