Когда мы были кошками, или правило параллелей

Мы.

Жёлтый кот самоуверенно сидел на крыше. Он внимательно оглядывал свои владения, проверяя, не объявился ли там какой-нибудь чужеродный субъект. Но чужеродных субъектов не было. Вместо этого пришла я. Простая деревянная калитка закрылась на крючок. Светлый и солнечный домик приветливо качнул ставнями. Я чему-то улыбнулась и поставила тяжёлые сумки на землю. Кот снисходительно слез с крыши и поприветствовал меня, потеревшись об ноги. И на том спасибо.… А то уже совсем обленился. И мышей не ловит.

Я сижу на крыше и облизываюсь. Нехорошо, конечно,  воровать сметану, но она намного вкуснее, чем мыши. Я осматриваю свои владения. По небу бегут лёгкие, неслышные облачка. За день черепица крыши нагрелась, и теперь от неё солнечными волнами идёт тепло. Пахнет летним вечером, горячей землёй и мошками. Звякнул крючок калитки, знакомо зашуршал гравий, и во двор зашёл хозяин. Я лениво слезла с крыши и потёрлась ему об ноги. Надо же его всё-таки как-нибудь поприветствовать. К тому же сметана была очень вкусной.…

 

Так мы и не встретились. Параллельные прямые, как это ни грустно, никогда не пересекаются.

 

Я.

Я сижу у тебя на коленях и лениво шевелю ушами. Тепло. Хорошо. Греет солнышко. Цветы, травка. Ты чешешь мне за ушком, и я блаженно мяукаю. Сомнительная это всё-таки ценность – свобода…Вот, ты подобрал меня на помойке, где я почти насмерть дралась с другими кошаками, ловила мышей, и была свободна, как ветер. Мой драный хвост гордо торчал трубой, и я гуляла, где захочу.

А вот теперь я домашняя. Нежно мяукаю и греюсь на солнышке. А если мне захочется тепла, я приду и заберусь к тебе на колени, а ты погладишь меня по рыжей шёрстке. И чёрт возьми, я не скажу, что это плохо… Только иногда так тоскливо отчего-то…
Если бы ты был кошкой. А лучше – если бы я была человеком. Хотя бы на один день. Хотя бы  сказать тебе спасибо. Ну и ещё, наверное, кое-что… И иногда мне кажется, что мне для счастья не хватает только этого. И неужели это так много? Немного. Но зато невозможно. Параллельные судьбы, как параллельные линии, не пересекаются.
  А вообще я, конечно, так не думала. Я вообще не любила думать. Я просто сидела у тебя на коленях и мяукала. Потому что светило солнышко.

Ты.
Я всегда удивлялась соседскому коту. Рыжий, наглый, весной и летом он пропадал где-то, а осенью вылазил и сидел на нашем заборе. Но меня удивляли не его повадки. И не нахальная морда. На его физиономии было всегда удивительно умное выражение, почти полное понимание того, что он видит и слышит. Временами он заглядывал за наш забор так тоскливо, что я была уверенна – умей он говорить, он рассказал бы много, много жизненно важного. Может, для кота, может, для меня.  И глаза. Я была твёрдо уверенна – эти же, по-кошачьи тёмно-зелёные глаза я уже видела. Только не у кота, а у человека. И никак не могу вспомнить, у кого…
  Ну почему этот кот не говорит? Сидит на заборе и прилизывает рыжую лохматую шерсть, и пялится к нам в огород своими огромными глазищами. А его загадки и тайны почему-то должна разгадывать я. Только у меня не получается.
 Наши пути вечно будут идти параллельно, почти касаясь друг друга. Но никогда, никогда не пересекутся. Жестокое правило, давным-давно доказанное Евклидом. И равнодушные прямые никогда не сжалятся. И будут вечно ему следовать.

Судьба.
Вечность, как цветной калейдоскоп, перемешала осколки воспоминаний и сложила их в новый узор ситуаций. Но между мной и тобой – снова стеклянная стена разных обличий… 
Я узнаю твои глаза среди сотен других – жёлтых, зелёных и синих, кошачьих и человечьих. И ты, наверное, тоже узнаёшь мои повадки, мой глупый характер с претензиями на гордость и независимость… Наши судьбы – две прямые, до ужаса параллельные прямые, которые никогда не пересекутся друг с другом.
 Если только не случится чудо. И если кто-нибудь всевышний и всемогущий не пожалеет нас и не исказит маленько пространство. Чтобы мы встретились.