Брошенный

Серая, холодная капля упала на ухо Мурзику. Кот обиженно протер ушко лапкой и отодвинулся подальше под навес. Уселся как можно удобней, насколько это было возможно на сыром, стылом асфальте, и вновь взглянул на, едва видное сквозь пелену дождя, окно. Взглянул в надежде заметить в освещенном прямоугольнике фигуру человека. Человека высматривающего его. Мурзик, даже зажмурившись от удовольствия, представлял, как вот-вот отворятся створки, и он услышит родной, знакомый с детства голос. И этот голос позовет его: “Мурзик, домой!” И тогда он сорвется со своего места и, наплевав на дождь, помчится на зов. Вбежит в теплый подъезд и как молния взлетит на пятый этаж. А там его уже будут ждать. И заботливые ласковые руки вновь поднимут его, нежно погладят за ухом и оботрут махровым полотенцем…
Кот настолько живо представил себе эту картину, что даже заурчал от удовольствия, но потом он опомнился. Открыл глаза и снова стал всматриваться в окно. Но никто не подходил, никто не звал…
“Почему? Почему все так? Неужели он забыл про меня? Или думает, что я сбежал, потерялся?”
Новая мысль эта взволновала кошачье сознание. Мурзик поднялся и стал нервно ходить по тому, маленькому уже, сухому пространству, что защищал от дождя небольшой навес. Он думал. Лихорадочно думал об этом.
“Действительно! Прошла неделя, но меня никто не зовет. Забыл? Он? Быть того не может! Да-да, он думает, что я убежал…”
Мурзик остановился и еще раз посмотрел на окно. Свет там, вдруг, погас.
“Он пошел искать меня!” – радостно подумал кот. “Точно! Сейчас вон из-за того угла появиться он, заметит меня, позовет. И тогда…” Но прошла минута, прошло десять минут, а никто так и не показался из-за угла. Никто не позвал…
Мурзик вновь сел на асфальт, прижавшись к шершавой стене дома. Он был в отчаянии. “Почему? Нет, не честно! Я хочу домой! Я постоянно скребусь у двери – почему никто мне открывает? Или никого нет дома? А может, что-то случилось?”
Кот вновь вскочил, как ужаленный.
“Что-то плохое случилось! Случилась беда! Может, хозяин попал в больницу? Может, он заболел? ” 
“Я доложен пробраться домой!” – твердо решил Мурзик. “Я обязан…”         
Кот выскочил под дождь. Он хотел быстро пересечь открытое пространство, не обегая невысокий заборчик, огораживающий клумбу у подъезда, а перепрыгнув через него, но ему это не удалось. Мурзик был уже далеко не молод и его уставшие, больные лапы не выдержали прыжка. В полете кот врезался в деревянное ограждение. Упал, распластавшись в грязи. Через минуту он поднялся и смиренно пошел в обход, пошатываясь на ходу и жмуря левый глаз.
“Плевать, дойду! А там меня пожалеют, вылечат…”
И вот, наконец, Мурзик оказался в подъезде. Знакомые запахи, знакомая лестница. По ней кот сотни раз сбегал и поднимался. Но на этот раз подъем оказался тяжел. Лапы не слушались, а голова ныла и кружилась, отчего все как бы “плыло” пред взором. Второй этаж, третий, четвертый… Последние ступеньки Мурзик одолел с неимоверным трудом. Поднялся-таки, упал на бетон и несколько минут лежал без движения. Его грудь судорожно вздымалась, дыхание было свистящее, будто астматическое. “Я иду”, - подумал он и, приложив уйму усилий, смог, наконец, подняться. Вот она – знакомая дверь. Кот осторожно поскребся лапкой, и еще, и еще… Нет, никто не подходит, никто не открывает.
- Нет, этого не может быть! Не надо! – прокричал Мурзик, хотя из уст его конечно не вылетело ничего кроме продолжительного “Мяу-у-у”
Так прошло больше часа, на протяжении которого кот, в бессильном страхе, кричал, звал на помощь, а потом все стенания его перешли в продолжительный плач…
Вдруг, что это, за дверью послышались легкие шаги. Мурзик явственно услышал как открывается замок. Кот вскочил, в радости, и бросился в открытый проем. Вот он, хозяин. Живой, здоровый, стоит пред ним. Мурзик, урча и мурлыча от радости, прижался к его ногам… Удар. Резкая боль. Кота выбросило вон из квартиры.
- Пошел прочь! – звенел детский голосок, переполненный неслыханной ранее злостью, а вдалеке, в недрах квартиры послышался счастливый лай. 
“Поменяли… Как вещь…”
Дверь захлопнулась. За окном шумел дождь, а Мурзик… Мурзик плакал, уткнувшись лицом в лапы, плакал навзрыд от горя, от безысходности…