Пошел ты к фьерду продолжение от романа

.........
...............................
Фьерд, по которому, довольно бесцельно держали свой путь наши герои, абсолютно со всех сторон окружало бушующее море. Хорошо хоть что оно было просто бушующим, а не абсолютно бушующим, и периодически, между бурями, штормами и, сменяющими их ураганами случались приступы относительного затишья.
-Принцессу нужно искать там – выйдя на берег, заявил Конунг, показывая на горизонт.
-Где?
-На другом фьерде.
-Почему?
-Потому что на этом фьерде ее нет.
Логика Нибелунга всегда славилась безупречностью и, поэтому сопровождавший его в героическом походе Вульвинг-мордрбивец вынужден был согласиться.
-И то… однако.
-Для того, чтобы плыть нужна лодка – не менее безапелляционно заявил Конунг.
-Давай лучше снарядим востроносый драккар, пробивающий своим вострым носом ленивые брюхи вражеских трирем!
-Нельзя. Востроносые драккары предназначены исключительно для военных походов. Вот если бы мы искали принцессу для того, чтобы ее убить, тогда – да. А просто так принцессу можно искать только на лодке.
И викинги принялись искать лодку.
-Вот! Вот она! – закричал Вульвинг, указывая могучей пятерней на стоящую возле берега утлую посудину – всем лодкам лодка, даже протекает маленько.
Лодка и впрямь была как надо. Узкий нос, узкая корма, узкая серединка и широкие весла. В древние времена такие именно плавсредства в изобилии встречались по берегам островов населенных свирепыми морскими викингами.
Вот и сейчас, чудо энтузиазма лениво покачивалось на бирюзовых волнах, как бы приглашая уставших от непривычной ходьбы путников разделить с ним неизбежный покой и красоту подводного царства.
-Утопнет – засомневался, в ответ на призыв «чуда энтузиазма» Вульвинг – как есть, утопнет.
-А что делать? – обречено вздохнул Конунг.

САГА В ЖЕЛУДКЕ 
Эх, море, бушующее море, кто же первый придумал, что о тебе можно написать словами? Кто, я спрашиваю? Какой подозрительный тип впервые додумался осквернить твой великий, вечно несущийся в никуда поток жалким человеческим языком. Уж лучше бы он покусился на что-нибудь другое.
Но нет, выбрал-таки объект. И теперь все мы следом за полоумным маньяком, тужимся (не желая признать себя неспособными), в попытке объять безграничное сплетение сих слякотных загогулин.
Великое море. Свирепый, беспощадный шторм, нежно ласкающий прибой, абсолютно фригидный штиль… соленый, дубленый, … волнующие просторы… душераздирающие крики часто гадящих чаек...
Красиво!
Если смотреть на это с берега, или узнавать по рассказам заезжих путешественников.
А вот если сидишь, посреди всего этого, безразмерного и совершенно равнодушного к тебе скопления воды в утлой лодчонке, и низом спины (поясницей) чуешь, что надвигается ураган, то прилагательные твоих ощущений неизбежно располагаются, где-то между: «мать твою» и «о, господи».
-О, господи – уныло взвопил сидящий на банке Великий Конунг Нибелунг пятнадцатый, отправившийся, по совету богов, искать, живущую на далеком фьерде принцессу, которая избавила бы его от заклятья, навеянного коварной Трахильдой.
-Мать твою – оглянувшись на приближающиеся тучи, поддержал сопровождающий его великий воин Вульвинг-мордобивец.
-Так-то, оно – откликнулось великое море.
Ураган, тем временем приближался.
Небо чернело. Методично долбили в толщу воды причудливые зигзаги молний. Поднимая громадные волны, истошно выл ветер. Начинал накрапывать дождь. 
-Промокнем, однако. И костра развести негде. – Нибелунг, наконец-то сообразил всю глубину надвигающейся опасности. – к берегу бы свернуть, что ли.
-К берегу – это хорошо – мечтательно закатил глаза Вульвинг – да только где он?
Путешественники оглянулись.
-Нету.
И действительно, стремясь на поиски принцессы, наши герои оказались настолько далеко от земли, что вернуться обратно не оставалось никакой надежды.
-Хреновасто… - решили было порассуждать витязи. Но не успели. Так как шторм, в это время усилился ровно настолько, что легко перевернул лодку и ее пассажиров.
-Буль-буль.
-Вкусно – пробормотала гигантская рыба, поднявшаяся на поверхность, чтобы во время шторма полакомиться разной мелочевкой.
-Темно.
-Где это мы?
-Да где бы ни были, все ж теплее, чем раньше.
-Тока темно.
-Щас.
Щелчок. Искры. И окружавшая викингов тьма отступила.
-Зажигалка. Мне ее один знакомый колдун подарил.
-Хорошая штука.
Натюрморт (вряд ли кто осмелился бы назвать это пейзажем) окружавший викингов, более всего напоминал огромную пещеру, стены которой были покрыты студенистыми, истекающими зловонной жижей складками.
-Странно. Для того чтобы вместить в себя подобное, нужно, что-нибудь не меньше фьерда. А, когда мы терпели крушение, ничего подобного на горизонте не наблюдалось.
-Тем не менее, мы здесь и живы, а значит, не отвлекаясь на мелочи должны немедленно заняться поисками принцессы.
-В этой дыре?!!
-Где угодно. Никогда нельзя точно сказать, где тебе сегодня светит подцепить девчонку.
-И то верно. Ходили мы однажды в поход на одних заморских заморышей. Дерьмо да и только. Живут бедно, с утра до вечера в земле ковыряются. Из сокровищ только черепки глиняные. Зато ба-а-абы! Во!!! Мы их тогда полные трюмы набили. И на продажу хватило, и себе немного оставили.
-Баб здесь нет! – голос, раздавшийся за спинами наших путешественников, вполне можно было назвать расстроенным – Нету. Ни одной на весь желудок.
-Какой желудок?
-Рыбий. Вообще-то они были, но теперь нет. Переварились все. Тут, вообще все, кроме меня, перевариваются.
Обернувшись, викинги обнаружили, что голос, рассуждающий о желудках, женщинах и прочих интересных вещах, возник не сам по себе. В двух шагах от них стоял мужик, основными приметами которого, можно было назвать атлетическое сложение и очень маленький рост.
-И вы переваритесь.
 -Подожди-подожди, мужик, какой желудок?
-Рыбий, говорю же. Рыбка. Крупная. Плавает туда-сюда по морю и, чтобы не подохнуть, периодически чего-нибудь жрет. Вот и вас слопала.
-Чуда-юда, что ль?
-На счет «юды» - не знаю, не антисемит, а чудесного в этом точно ничего нет, физиология сплошная.
-А ты кто?
-Я? Герой! Не веришь? Точно – герой. Я ведь раньше, до того, как сюда попал, знаешь, каким богатырем был – у-у-ух! Про меня на всех девятьсот двадцати восьми фьердах саги слагали. Рукой шевельну – сага, ногой – еще одна. До того дошло, что скальды от усталости падали. Но я же герой! Скальды выдохлись – сам саги сочинять начал. Даже сейчас – мужик скромно потупился – пишу помаленьку. Вот послушай. – и достав из висящей на поясе сумки замызганного вида арфу со следами стершейся позолоты, атлет-шибзик, запел неожиданно звучным голосом.
Сага и вправду была «что надо», про моря, несущиеся вдаль востроносые драккары, великие битвы и чистую любовь.
-Классно – утер, набежавшую от волнения скупую слезу Конунг – по-нашему.
-И это все о тебе? – не удержался Вульвинг – и впрямь знатный богатырь. По этому поводу и выпить не грех.
Достали. Разлили. Выпили.
В желудке у рыбы сразу стало уютнее.
-Ты, это, Герой – Вульвинга потянуло на душевные разговоры – давно здесь сидишь-то?
-Да нет – лет пятнадцать.
-И как оно?
-Да ничего. Сначала муторно было, потом пообвыкся.
-А наружу выбраться не пробовал?
-А зачем? Я и здесь себя не плохо чувствую. Какая, в сущности, разница, снаружи ты, или внутри?
-Но ты же герой. Герою, по роду занятий положено из трудных ситуаций выбираться.
-Выбираться? А адаптироваться слабо? То-то же. Ведь для того, чтобы в такой поганой среде своим стать, тоже немалый героизм нужен. А захочу, так и вылезти не проблема. Потому что я – герой! Я велик. Хочешь еще о своем величии спою?
И карлик вновь запел прекрасные баллады о благородном себе, о битвах и ночевках у костра и о том, что понять душу чемпиона можно только…
-Подожди-ка, мужик – на этот раз сага душу викингов, чего-то не трогала – не проблема, говоришь? А как?
-Да никак. Знал бы – давно отсюда наружу вышел.
Задумались викинги.

Шли дни. Жизнь в животе рыбы тянулась размеренно и даже, как-то успокаивала. Урчание кишечника, периодически сменялось спазмами слизистой, спазмы  – красивыми балладами карлика, баллады – урчанием кишечника. Даже привыкать начали. Только однажды утром (понятие в данной среде относительное), конунг заметил, что начинает перевариваться.
-Мужики, слышь, я, того, перевариваюсь, однако.
-Точно. И я! – Вульвинг – в силу своей могучей комплекции позже заметил опасность – ломиться отсюда надо.
-Как? Сквозь ребра прорубаться, что ли? Эх, амулетик бы волшебный какой.
-И что? Вон он, амулетик, у тебя на шее с самого лодкокрушения болтается, а толку ноль.
И верно, забытый за прочими заботами амулет дракона тускло поблескивал в темноте.
-Да, пользы сейчас от него… Стоп! Придумал! Он у меня как болтается?
-Как-как, как хрен без бабы.
-Да нет, не «как» а «КАК?» Снаружи! От этого, скорее всего и настроение у нас все время, что здесь сидим – было злобное и подавленное, а как я его под одежку спрячу…
-Так у всех у нас сразу встанет…
-Не у нас. У рыбы. Рыба – тоже живое существо и значит, проклятие Трахильды на нее действует. Помнишь от чего наши лошади пали? От оргазма!
-И че?
-То, что от оргазма с организмом конвульсии случаются. Начнет рыба тащиться, скорчит ее, глядишь и нас, каким спазмом наружу вытолкнет.
-Нет, это не поможет. В желудке от таких ощущений спазмы не водятся. Вот если б пургена мешка три.
Но амулет Нибелунга пятнадцатого уже скрылся под остатками плаща.
И… содрогнулась твердь.
Только занудные естествоиспытатели, наблюдающие внутреннюю жизнь организма через пинцеты и лупы, могут сказать, что рыбы фригидны!
Пусть попробуют доказать это самим рыбам!
Особенно если они размерами с остров.
!!!!!!!!!!!!!!!!! а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! о-о-о!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
дайте привязаться !!!!!!!ты чего, герой, сам же наружу просился!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
!!!!!!!!не время еще!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!я
В общем, через пару часов наши герои, целые и невредимые оказались на воле. Мало того, возбужденная рыба преследовала их, подгоняя, своим горячим, похотливым дыханием, пока не вытолкнула на торчащий среди океана остров.

-Кажись живы.
-Ага. Только герой внутри остался.
-Странный он какой-то, сам наружу хотел, а как до дела дошло – вцепился в кишку как солитер, уперся.
-Хм! А ты как думал. Издержки адаптации. Там ему, чтоб героем быть одних баллад хватает, а тут шевелиться надо, действовать. Ни уюта тебе, ни спокойствия.
-Да-а, измельчали нынче герои.
-Так ты и сам видел – едва по пояс.

НА КАРЕТЕ С ВЕТЕРКОМ
Фьерды бывают разные. Тот, на который судьба, а точнее изнывающая похотью рыба забросила путешественников, отличался удивительной дремучестью.
Прямо от тонкой песчаной косы, опоясывающей остров, начинался дремучий лес.
-Мрачновато – оценил Вульвинг – по преданиям, именно на таких дремучих фьердах живет всевозможная нечисть.
-Некогда нам нечисти бояться, надо принцессу искать – ответил Конунг. А то, сейчас какую-нибудь кикимору встретим, то-то похоти будет.
-Не дай то Один – на бесстрашном лице Вульвинга, проступил страх. О похоти кикимор издревле слагали страшные саги. Чуют они, типа, одиноких странников за многие расстояния. Потом ловят и страшным французским способом высасывают из них душу.  А тут еще и заклятие, чтоб его. - Поплыли лучше на другой фьерд. Тут, нечисть кругом, принцессы точно быть не может. Ведь не кикимора же она.
Но Нибелунг пятнадцатый, с детства воспитанный на сагах, в которых принцессы, как раз и жили в густых заколдованных лесах, был непреклонен.
-Смотри в корень! – возвопил он, желая, видимо описать всю глубину сути данной проблемы. Но Вульвинг, буквально понявший последнюю фразу, заглянул под ближайшее дерево и…
-Е-е-есть! Нашел!
-Принцессу? – изумился Нибелунг.
-Не знаю, но дышит.
К великому сожалению викингов, объект, обнаруженный Вульвингом, принцессой не оказался.
В кустах мирно, по-детски посапывал огромный, особенно в лежачем положении, детина. Почему особенно в лежачем? Да потому что брюхо его в диаметре было гораздо больше, чем рост. От детины шел дух. Не просто дух – духан! Пары вина, технического спирта, а так же доброго, настоянного на мухоморах октябрьского эля, смешиваясь на выдохе, образовывали столь удивительное сочетание, что вокруг, с блаженными улыбками на нечеловеческих лицах, кучей лежали комары, мошки, белочки, зайчики, волки, лоси, медведи и прочая лесная мелочь нечаянно попавшая под могучий выдох.
-Бухой – сообразил Конунг.
-Давно бухой – отметил, указывая на скопившуюся в отрубе живность Вульвинг.
-Проснется – болеть будет – посочувствовали они хором.
-У-у-у! – промычал детина, каким-то шестым чувством определивший, что его обнаружили – у-у-у! – и приоткрыл мутные с похмелья глаза. – о-о-о!
-Проснулся.
-Болеет.
-Может ему в дыню дать? – сочувственно произнес Вульвинг, говорят, иногда помогает – но, поглядев на по-детски жалостливое выражение лица детины – засомневался – нет. Видимо похмелять придется.
-Угу! – согласно гукнул найденыш.
И устроившись под, кстати, подвернувшимися развесистыми кустами, мужики налили по первой.
-Ожил? – коротко и жестко спросил Вульвинг, как настоящий викинг он не любил тратить слов.
-Ожил – едва пришедший в себя детина, словоохотливостью так же не отличался – вот тока тут чего-то еще свербит.
Чтоб не свербело – налили по пятой.
Выпили.
-Принцесса на острове есть?
-Есть.
-Где?
-Там – найденыш показал в сторону леса – в замке живет.
-Пройти можно?
-Можно
-Тогда бывай, землячок.
-Э… подождите – в месте с викингами, от разогревшегося было детины уплывало содержимое их бутылок – куда вы, мужики? На баб, что ли потянуло? Так я вам и без всяких принцесс это дело мигом организую. Вот еще по одной вмажем, и…
-Заткнись – доброжелательным настроением, Конунг сегодня явно не отличался – некогда нам с тобой пить, да по бабам шляться. Нам принцессу искать надо.
-А почему это, собственно некогда?  - возразил Вульвинг, которому изрядно надоело беспрерывное хождение по фьердам – выпьем, девушек уважим, а принцесса… Она давно тут живет?
-Давно.
-Ну, так еще пару деньков никуда не денется.
 -Ага!!! – почуяв поддержку, Найденыш удвоил усилия – куда ж ей, с заколдованного леса деваться-то? А бабы…
-Причем здесь бабы! – взорвался Конунг – мне эти бабы, если угодно, уже поперек горла стоят. Ты что, забыл, что я под проклятием?
-Что за проклятие такое? – заинтересовался неосведомленный в целях путешествия детина.
-Такое, вот… Негоже незнакомому человеку о личном рассказывать. Тебя как зовут?
-Вольный ярл, Касикс.
-Ну… За знакомство – и занюхав корочкой Конунг перешел к рассказу.
……………………………………………………………………………….
-Вот так она меня и скрутила.
-Сурьезно! – не на шутку озаботился Касикс – с таким проклятьем по нашим лесам не сильно пошастаешь. Вмиг нечисть выловит, да по своим надобностям приспособит.
-Прорвемся. Настоящий богатырь ничего на свете бояться не должен.
-Это ты прав, но даже самым бесстрашным напролом лезть не дело. Потенциального противника, его знать надо – манеры, логику, стиль общения, тогда уж и героизм проявлять можно. Вот послушайте, какую я вам историю расскажу.
(история)
Я, великий воин, вольный ярл Касикс, родился в древнем и уважаемом роду великих воинов и вольных ярлов Касиксов, лучших разведчиков сорока фьердов. И до определенного судьбой срока гордо носил на щите родовой девиз, ппока не попал на этот богом забытый остров.
Вообще-то это задание было. Посмотреть, разведать. Мне даже карету для его выполнения выдали – самокатную…
Она-то меня и сгубила.
Эх!… Ну да ладно. Высадился я на фьерд, как и положено – на рассвете. Переоделся по местному. Карету на берег выволок. А как солнышко повыше поднялось, пригубил грамульку, да по лесу-то и поехал. Простой такой. Тока кустики мимо мелькают.  Гляжу, у болота лесная дева сидит – ручкой машет. Я, конечно, торможу – весь крутой. Пыль столбом – пальцы веером, гоблины со страху во всем лесу в норы попрятались. Хотел речугу задвинуть «как, мол, мадам, живете?», но не успел глазом моргнуть, как она уже в карете сидит.
Поехали – говорит – кататься. Что ж – поехали, женщины для шпиенов первый источник информации. Выпили, опять же, чуток для порядку. Потом еще чуток. Тут она мне и говорит: «Я уже такая пьяная на все готовая. Давай с тобой это… того, мол. Вот!»
Я, конечно, от слов таких (я же джентльмен) сразу же растерялся: «давай» говорю. Еще выпили. Весело. Она на кочке с кареты выпала, и в лужу – плюх! И вся измазалась. Я ей говорю: «че ты такая грязная? Ну-ка раздевайся». Ну, она вся разделась. Ого! Я говорю. Ну давай. А она, типа давай еще выпьем. Выпили еще по разу. Она встала зашаталась и мордой в камень – валун замшелый. Поднимается, у нее кровища изо рта хвощет. И давай на меня наезжать. Я говорю: «пошла на…», а она: «нет, я хочу с тобой быть». И мордой… окровавленной, так… на меня… В общем, отымел я ее в конце концов. Как? Не помню. Я у нее еще потом денег на водку взял. Выпил. Еду. А тут еще одна. Вот, с тех пор они ко мне в карету и прыгают. Да с водкой все…
В общем, не вернулся богатырь с очередного задания.
-Да, жалко… Многие богатыри на чужих полях свои головы сложили, но, чтоб так… Это, пожалуй, похуже смерти будет – выпив Конунг стал жутко сентиментальным. 
-Ну и каретка – вздохнул Вульвинг - а давай ее разнесем к черту. Нет кареты – нет проблемы. Где она у тебя?
-Тут в кустах припаркована.
Сказано – сделано.
Затаился дремучий лес, слушая, как крушат витязи гадкое творение человеческого гения.
-У-ух!
-Э-эх!
-Хряп! И бу-бух, еще.
Разломали.
Потом еще выпили.
-Спасибо браты – пьяно растрогался Касикс – выручили. Теперь все! – с загулом завязываю – по-новому жить буду. Как мечтал!
-А как ты мечтал-то?
-Так… так, чтобы в ГАИ устроиться. Работать.
-И че?
-Как че? Карета под задом, бабы в карету прыгают, пить, опять же безнаказанно можно…
-?????
И еще выпили богатыри.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ