Хелена и Милтон или Смерть от слепости к чужой любви

 Для этой встречи Хелена оделась в своё самое лучшее платье, потратила гору времени нанося макияж на лицо, пытаясь хоть как-то придать ему ту свежесть, которая была когда она встречалась с Милтоном. С тех пор прошло много времени, очень много. За это время она успела выйти замуж и родить двоих детей. И от былой красоты остались только следы, всё пожрало время, и вот уже кожу начали покрывать морщинки, и среди волос появилась первая седина, которую она тщательно скрывала.
 Хелена была обязана уговорить Милтона помочь. Он был её другом юности. К сожалению, для неё эта дружба оказалась не столь долгой, как она бы этого хотела, и через два года Милтон порвал с ней всяческие отношения. Видимо после того, как понял, что она не хочет быть его.
 Ведь Хелена хорошо его знала, как жестока его утончённая душа. Видимо тогда она догадывалась, что он вытрет об неё ноги, что он впрочем, и попытался сделать при расставании, которое было очень тяжким, ведь их дома были довольно близко, чтобы обеспечить частые случайные встречи. Когда они замечали друг друга, им становилось не по себе. По крайней мере, ему. Его уязвлённая гордость горела злобой, и он даже стал прикидывать как бы сделать жизнь Хелены несчастной, как бы заставить её плакать, рыдать, валяться в ногах и молить о пощади. Она не знала этого, а если бы узнала наверняка бы возненавидела ещё тогда и побоялась бы теперь обратиться к нему за помощью. Этот человек, знавший латынь и китайский, был по её мнению сатанистом. Ну, уж если не по религии, то по тому, как он вёл жизнь. Ему ничего не стоило растоптать чужую жизнь, чужое уважение, чужую любовь. На самом деле она ошибалась.
 Милтон не был таким уж чудовищем, он был чем-то другим, но никак не чудовищем. Он был златокудрым вечным младенцем, чья наивность пряталась за коварством и желаниями. Безвинный, он озлобился за то, как его била жизнь, и тогда он изменился, чтобы бить других, но не получать ударов самому. О, как же он был самолюбив. Всё что он делал, он делал, чтобы подняться над другими, а если это не получалось, он топтал всё, что не мог сломить, топил в грязи и всячески доставлял боль предмету своих вожделений.
 Теперь же, когда она была готова ехать, Хелену терзали странные сомнения. Что если он был настолько злопамятен, чтобы припомнить былой отказа? А вдруг он действительно её любил и теперь возненавидит? Или же наоборот поможет, как старому доброму другу?  Назойливая туча вопросов продолжала терзать её, даже когда она уже добралась до его офиса на метро и уже стояла перед дверьми. Ей было больно и страшно. Но и интересно  тоже. Как же мог измениться этот человек, который на первый взгляд был чем-то знаком ей, но на самом деле оказавший столь чужим. Но эта его чуждость и злоба, безжалостность и возможность без сожалений воткнуть кинжал в спину ближнего, если от этого зависели его гордость и богатство.
 Да, теперь с возрастом, он приобрёл ещё и алчность, помимо тщеславия, которое он носил в сердце, как тяжкое ярмо и жуткий порок. Работая простым репортёром, он смог, пороча, предавая всех и вся добраться до верха власти информационной, и теперь владел огромной медиакорпорацией, которая подминала под себя все, что только было можно. В том числе и фирму её мужа. Сама она была простой учительницей, а муж работал на рынке недвижимости и был весьма успешен. Пока корпорация этого злого человека по имени Милтон не арестовала счета фирмы и стала ждать, когда у них кончатся варианты, и придётся продать фирму за бесценок. Хелена хотел спасти своего мужа, да и его фирму. В последнее время мужу было ужасно плохо, он страдал от депрессии и был на грани нервного срыва. Когда Хелена услышала фамилию и имя, которые странным образом сплелись в её воспоминаниях с чем-то очень старым. Наконец, она вспомнила, вспомнила всё, что минуло и было таким далёким.
 -Здравствуйте! - поприветствовала её секретарша японка, маленькая женщина говорила по-английски без акцента, - Что вам угодно?
 -Я бы хотел поговорить с Милтоном Парсом, -сказала Хелена, почувствовал волну холода, пронизавшую её почему-то.
 Сквозь огромное окно до пола был виден деловой центр Кейптауна, несказанно изменившийся, в том числе и благодаря Милтону, который отгрохал здесь сто пятидесяти этажный небоскрёб, который содержал в себе бесконечный менеджмент корпорации, редакции двух газет и одной типографии. Сам же Милтон занимал скромный кабинет в одном из тихих закутков.
 -Как вас представить? - спросила японка.
 -Скажите что это Хелена Каш… Э-э… Скажите лучше, что это его старая знакомая.
 Секретарша кивнула, абсолютно не удивившись такому наименованию этой женщины, стоявшей перед ней. "Старая знакомая," - мысленно выругалась Хелена, - "Ничего лучше придумать не могла…" Японка что-то набрала на пульте, а потом кивнула на дверь:
 -Проходите, он вас примет.
 Хелена не видела этого человека столько лет, и он успел уже стать незнакомым, но она почему-то испытывала жутковатый трепет перед тем, что её ожидало. Она повернула ручку двери и вошла внутрь. Это была просторная, но не слишком большая комната, в которой две стены целиком занимали окна, от пола до потолка. Напротив одного из них стоял антикварный письменный стол, изобиловавший множеством мелких и не нужных, но очень дорогих вещей. Пол устилали яркие персидские ковры, тоже вероятно старинные. Стояло несколько шкафов, забитых ветхими книгами. Большинство из книг были в пластиковых мешочках с бирками, торчавшими в сторону. Видимо для большей сохранности полу музейных экспонатов во владении частного коллекционера.
 Рядом со шкафами был роскошный камин из чёрного мрамора. Там сейчас полыхал огонь, пожиравший аккуратно сложенные брёвна. Перед камином стояло огромное кресло, в котором запросто мог утонуть человек. Естественно образно выражаясь. Сбоку с подлокотника высовывалось длинное худое запястье с тонкими аккуратными пальцами, сжимавшими изящную ножку высокого бокала с вином.
 На улице слегка потемнело, от собравшихся туч. Это очень хорошо отражало настроение Хелены, которая была голова расплакаться. Она не знала почему, но столько лет разлуки с человеком, которого, она хорошо знала, легли на душу тяжестью свинцовых облаков и какой-то виной. Неожиданно на улице послышался гром, а мгновением позже была вспышка молнии, полностью заполнившая комнату. Когда свет рассеялся, Милтон уже поднялся из кресла и стоял рядом с ним, изучая гостью задумчивым взглядом. На мгновение у Хелены всё внутри замерло. Это был именно тот человек, с которым она рассталась. Та же худоба, то же грустное лицо, те же тёмные локоны. Казалось, что он практически не изменился и остался тем же воспоминанием. Только черты немножко загрубели, придавая ему взрослый статный вид. Хелена почему-то рассуждала о нём, как о юноше, на рубеже взросления. На нём был чёрный костюм старинного покроя с такой же рубашкой, жилеткой и галстуком, абсолютно чёрным.
 -Хелен, - вдруг заговорил он, тем же голосом из воспоминаний, - Здравствуй. Хочешь вина?
 Его вежливость и память немного смутила Хелену. Он был абсолютно спокоен и никак не удивлён таким визитом, словно всё это время только и ждал, когда она придёт.
 -Здравствуй… Мил, - голос предательски дрогнул, - Я пришла просит…
 -Может быть, ты сначала воспользуешься моим гостеприимством, а потом будешь что-то просить? - немножко грубовато и властно заявил он, не дожидаясь ответа, будет она пить или не будет. Его руки ловко открыли небольшую нишу в стене и извлекли ещё один бокал с бутылкой. Бокал он наполнил, а бутылку спрятал обратно. - Садись, - он кивнул на изящный стул за его рабочим столом. Хелена послушно села, он поставил перед ней бокал.
 -Столько лет прошло… - начала говорить она, но Милтон резким движение приказал ей замолчать.
 -Я заметил. И годы, и много ещё чего. Я даже заметил твоих двоих детей и мужа. Которому ты, кстати, предлагала посетить психиатра, чтобы избавиться от депрессии.
 -Как ты узнал? - она была жутко изумлена, и изменениями в человеке и его грубость, но и познаниями. Раньше они были исключительно книжными, но теперь они стали, чуть ли не какими-то сверхъестественными, ведь предложение о психиатре она говорила мужу вечером, в постели, когда никого не было дома кроме них, и никто не мог слышать.
 -Ах, Хелен -Хелен… - покачал головой информационный магнат, - Я много знаю и много делаю. Дело в том, что я понял, уже знача что-то. Всё что я не добился, я уничтожу… Или сделаю несчастным, - он опасно сузил глаза.
 -Так ты что, специально закрыл фирму…
 -А ты всё такая же догадливая. Закрыл и никогда не открою, - усмехнулся он, - Это и ещё несколько очень больших гадостей в твоей жизни сделал я. Твоя дочь в прошлом году стала курить гашиш. Ты с трудом её от этого отучила.
 Произошла очередная вспышка грома, равноценная со вспышкой гнева Хелены. Она вскочила и со злобой сжала кулаки. Милтон только с интересом наблюдал.
 -Так это ты был тем подонком?
 -Нет, я только предложил ему приучить к траве эту девочку. Получилось здорово. Знаешь Хелена, мне начинает это нравится. Если бы знал, как это получается весело, я бы тебя ещё раньше подтолкнул посетить меня, - он вдруг расхохотался, жутким и холодным смехом.
 Хелена вдруг захотела взять его за глотку и задушить, чтобы прекратить этот смех, который сочился из её прошлого, он оттуда преследовал её и нёс месть, боль, страдания… Она бросилась прочь и кабинета, когда после нескольких секунд смех стал истерическим.
 -Куда же ты, постой! Я ещё только начала, - успела разобрать Хелена, быстро шагая по коридору. Когда она спустилась в вестибюль и села на один из диванов, так заботливо расставленных внизу, она расплакалась, стала рыдать и биться в истерике. Один из охранников вызвал скорую. Хелену забрали, сделав укол сильного успокоительного. Лекарство оказалось некачественным, какой-то брак, ошибка производства и вместо целительного сна, она заснула сном вечным. Через неделю умер её муж, от сердечного приступа, а дети в приюте стали наркоманами и не прожили и года.